Кукурузные орешки.

Вероника знает – школа не пуста. Она полна жизни, именной той, о которой девушка всегда мечтала. Где люди хотя бы пытаются быть добрее друг к другу, вдохновленные двумя предсмертными записками и её речью. Не все, конечно, но довольно многие. В каком-то смысле, это полностью её заслуга. И всё же, каждый раз, входя в школу, Вероника дрожит. Она знает, что школа не взорвётся, что никто больше не умрёт из-за неё, и всё равно на секунду закрывает глаза и приобнимает себя руками. Только на секунду – в компании трёх королев школы привычка «держать лицо» на публике очень быстро становится неотъемлемой частью твоей жизни. Как и то, что вся школа отныне – твоя публика. Вероника знает – никто уже не умрёт из-за неё, но этого знания мало, всегда будет мало, ведь четырёх человек уже более, чем достаточно. Неужели это было необходимо? Неужели ни у кого из них не было другого пути? Неужели у неё не было другого пути? Теперь это уже не имеет значения. Все плохие мысли можно прогнать, если знать, как лучше прятать сигареты. И умеешь находить укромное местечко, «на подумать», так сказать. Иногда Вероника просто хочется никогда больше не думать. Например, о том, что никто бы не прочёл предсмертную записку Джейсона, если бы таковая вообще была. Единственное, что было в нём небезразлично людям, это его смерть. Самоподрыв – довольно оригинальный способ самоубийства. Вроде бы, из-за этого его отца начали в чём-то подозревать, но он, как обычно, свалил. Или что-то в этом духе. Она не особо старалась вникать. Это было уже не важно. Иногда Веронику посещают призраки. Не такие навязчивые, как в то время, и, в целом, безобидные. В её ночных кошмарах и постоянном недосыпе виновны явно не они, это понятно. Призрак Хэзэр, вроде как, даже пытается начать с ней дружеский диалог. Ну, насколько это возможно, когда ты Хэзэр Чендлер. Ну, она явно не удручена своей участью, и Вероника готова за неё порадоваться. Пусть не она, но хотя бы кто-то. ДжейДи не подходит слишком близко.. Иногда она слышит, его слегка приглушённые расстоянием комментарии к происходящему и тихо смеётся про себя. Два других призрака приходят чуть реже. Их Вероника старается гнать прочь. Они могут не делать ничего, просто с тоять с неким потерянным и грустным видом, от одного взгляда на них девушке больно. Это были две ужасные ночи подряд и в них не было людей, которые бы поступили хорошо. Иногда Вероника, вспоминая те события, может оправдать себя, чуть чаще – МакНамару и Дьюк, но этого никогда не становится легче. Вероника верила, что она хороший человек, о сих пор верила, несмотря ни на что. Но хорошие люди бывают такими глупыми, что лучше бы они были плохими. А для глупости она бы не придумала никаких оправданий. В любом случае, с призраками было сложно. Но с живыми было не легче. Перед родителями было стыдно. Они не знают, какие именно у неё проблемы, но с момента того самого вечера они честно пытаются им помочь. Но чтобы открыться кому-то, нужно сознаться в убийстве. А тогда проблемы будут ещё и у родителей, самые что ни на есть материальные. В этом плане с призраками легче. Им не нужно лгать, ведь они и так знают правду, и уже не могут тебе ничего сделать. При виде мисс Флеминг Вероника приходилось собирать всю свою волю в кулак, чтобы не дать своей злости выйти наружу. Ей ни к чему портить оценки и репутацию в последний год обучения. Но когда перед тобой человек, позволивший довести твою подругу до попытки самоубийства, держаться трудно. К слову, о подруге. Хэзэр МакНамара оказалась действительно очень хорошей девушкой, по не ногу оправляющейся от своих проблем. Но тему с машиной Вероника на всякий случай пока не поднимала. С Мартой они вроде как снова лучшие друзья. Сейчас наконец-то в полной мере становится видно, насколько её подруга добра. Иных причин дружить с ней теперешней Вероника не видит. Она не может жить, как в семнадцать лет. Никогда не могла – и теперь не может. Однако, кажется, возможность жить у неё всё ещё осталась. Иначе почему однажды призрак Чендлер пришёл к ней ночью вместо кошмаров?