поцелуи.

очередной рабочий день закончился.. пиздецом. как считал уже уставший пасгард после того, как вся тюрьма сбежала из-за какого-то пацана, которого послушал сам алебард, его отстранили от работы, лишили звания главы черных папах, так еще и вся гвардия еле унесла ноги. также, судя по слегка красным глазам и размазавшейся туши, он похоже еще и плакал.. такой жесткий и черствый человек, плакал лишь во второй раз за всю жизнь. впервые он плакал когда забыли про его день рождение коллеги, которым он так старательно намекал хотя бы на обычное поздравление, но все просто забыли и наплевали на него, словно он и не является главой. плакал он мантии в плечо, говоря о том как жизнь всё-таки жестока, и даже поклонения великому зонтику не принесли ни капли удачи или сожаления со стороны других людей вокруг. пасгард привык к вниманию, когда все обращают внимание лишь на него. но, похоже, в последний месяц внимание других в его сторону угасло, и даже слишком резко, что стало огромным ударом прямо по самооценке главы. сняв уже помявшуюся от беготни «шапочку» с головы, парень отбросил её в сторону, смотря на себя в зеркало в прихожей, и начиная пальцами разглаживать волосы, пытаясь придать им хоть какой-то более менее схожий с человеческим вид. круги под глазами, что были еще и красными до сих пор, размазанная тушь, что была сразу утерта салфетками с полки, так еще и потрепанные волосы, которые гард так старательно укладывал утром, улыбаясь с шуток мантии о том, что он более женственный на вид, нежели она. точно. мантия. она ведь сейчас где-то в доме. пасгард просто обязан пойти к ней и полежать с любимой, почему нет? он ведь имеет право лежать с любимым человеком, и надо хвататься за такую возможность. наконец приведя свой вид в более нормальный, бывший глава вновь вздохнул, вертясь перед зеркалом, и пытаясь найти хоть один недостаток. волосы распушились, отрасли за последний месяц выгорания. раньше волосы были чуть ниже мочек ушей, только сейчас они стали до плеч, а раздражающая челка дотягивалась до век глаз и вновь давала неряшливый вид. м-да. вид не из лучших, но поделать нечего. наконец оторвавшись от мыслей о будущем, пасгард посмотрел на свои руки. грязные перчатки без пальцев, а сами пальцы, как ни странно, абсолютно чистые. еле-еле подцепив перчатку за начало под узким рукавом, парень откинул их туда же, куда недавно откинул шапочку. теперь он был похож на обычного человека, ну и слава великому зонтику. пройдя вглубь дома, где на удивление было темно, черный папах вскинул брови. он знал, что мантия боится темноты как смерти, и всегда держала дом при свете дня или в свете ламп. сейчас было очень темно, и можно было запнуться обо всё что угодно. дойдя до лестницы, пасгард на ощупь нашел ногой первую ступень, и шагнул наверх, также шагая и дальше. темнота и лишь она. пройдя все 15 ступенек, парень дотронулся кончиками пальцев слегка неровной стены, идя вперед до третьей комнаты. комнаты мантии. шел он уверено, смотря под ноги, и в один момент он дошел. в щели между полом и дверью был виден очень тусклый свет, словно от свечей, и, вероятно, это они и были. нащупав также и ручку, голубо-волосый повернул её, и за дверью раздался шорох. это точно мантия. наконец приоткрыв дверь, пасгард мельком взглянул внутрь. полу-тьма, и лишь пара свечей на туалетном столике освещают помещение, двухспальная кровать посередине комнаты, тумбочка около неё, пара горшков с цветами в углу, а также стол и пара стульев, мольберт, картины мантии на стене, и сама мантия, что стояла прямо перед зеркалом столика, на удивление парня красила губы. она никогда не пользовалась помадой, откуда она ее взяла? причём красила она очень обильно. застыв, и затаив дыхание, пасгард стал наблюдать за девушкой, что только через минуту почувствовала на себе взгляд, и она, повернув голову, посмотрела прямо в темно-синие глаза гарда, улыбнувшись и помахав рукой. — ох, гардик, ты уже вернулся.. я думала ты придешь чуть попозже. что ж, проходи, садись на кровать и рассказывай как дела на работе. ну, что нового наверное? — пасгард же почти не слушал мантию, а смотрел на её непривычно яркие губы, наклонив голову вбок. — что-то не так? гард?.. — лишь от этого вопроса парень словно очнулся, покачав головой, и, зайдя в комнату сел на край кровати, уже наблюдая за свечами, чей огонёк изредка дергался от резких движений мантии. она была прелестной девушкой, красивая, спокойная, умеет готовить, поддержит, очень любящая. и пасгард знал все черты ее характера. наверное все. в их отношениях не было действий дальше обычного поцелуя в щёку, от которого глава папах уже загорался красным и чуть ли не визжал, закрывая лицо руками под смех девушки. наконец закончив с помадой, мантия повернулась в сторону парня, уже улыбаясь и смотря хитрым взглядом. гард знал, что она явно что-то замышляет, и тот, повернув голову в сторону и отведя взгляд слегка сглотнул, начиная разговор. — ну.. нас всех распустили по должностям. считай, я потерял статус главы черных папах, распустили всех заключенных и меня чуть не задавили. — уже с нервным тиком в ноге произнес пасгард, потирая рукой шею от неловкости. ему всегда казалось, что если он скажет что-то подобное мантии, она сразу его оставит, мол, лошара штопанная, работы лишился, я с тобой не буду. но, вместо этого, девушка лишь забралась на кровать, сев сзади гарда и обняв того со спины, указательным и средним пальцем прогуливаясь от локтя до плеча парня, а затем дойдя до шеи и раздражающего воротника, что вечно натирал кожу и сжимал шею. — и как вы ходите в такой форме. мне до сих пор интересно. — уже прошептав это на ухо пасгарду, мантия оттянула воротник формы, оголяя и без того бледную, но слегка покрасневшую шею, уже и по ней прогуливаясь пальцами, что вызывало дрожь по телу и тяжелый, судорожный выдох с уст бывшей главы папах. шея была очень чувствительным место, и каждый раз, когда девушка случайно касалась её, для пасгарда это отдавало дрожью в ногах, но сейчас, когда она специально касается шеи, и шепчет на ухо приятные слова, парень должен был признаться, неженка он еще та, и об этом знала лишь мантия. — повернись ко мне всем телом, пожалуйста. — уже сухим тоном выдала художница, остановившись на кадыке гарда, и тот послушно сел на центр кровати, спиной к стене и лицом к мантии. девушка встала на колени, и, пододвинувшись к парню, она взяла того за лицо, целуя в лоб, отчего гард уже вспыхнул красным, и на лбу начал красоваться след от яркой помады, которой она только что накрасила губы. — это еще не все. не надейся. я губы не так просто красила между прочим. — уже по злому ухмыляясь произнесла девушка, целуя уже в щеки и нос. дыхание сбилось, сердце стучит, лицо красное не только от помады, но и от жесткого смущения, что нахлынуло на тело парня с новой силой, заставляя ноги дрожать, и выгнуться в спине от удовольствия. и мантия смотрит, с усмешкой смотрит на эту картину. жесткий человек, черствый как корочка хлеба, с резким голосом сейчас находится в растрепанном виде, в губной помаде и с судорогой в ногах. и это сделала она. какая прелесть. вновь припав к лицу гарда, она взяла того за затылок, грубо сжимая волосы и сливаясь с ним в поцелуе. клыками она оттягивает губу парня, пока тот находится в экстазе и не может даже двух слов связать, краснея пуще прежнего и что-то мыча в поцелуй. воздуха не хватает, и приходится остановится. тонкая нить слюны обрывается, и пасгард закрывает лицо от стыда, уже дрожа и тяжело дыша, пытаясь не смотреть на лицо девушки. мантия лишь хмыкает. ей не нравится, что ее любимый человек вот так просто закрывается от нее. взяв того за предплечья, она опускает его руки к подушкам, и парню приходится лечь на локтях, пока доминирует его девушка. лоб, щеки и губы в помаде из-за нее, а сам он уже раскраснелся до кончиков ушей, тело трясёт, и вновь он выгибается в спине, когда мантия резко падает ниже, приподнимая лицо гарда и вцепляясь губами в шею, от чего пасгард стонет. стонет от удовольствия и возбуждения, ушедшего вниз живота и разливаясь по всему телу. такой расклад ему не очень нравился, и он согнул одну из ног в колене, кладя поверх другой, дабы скрыть своё возбуждение. и гард кладёт руки на голову мантии, что так сильно увлечена шеей своего партнера. в один миг глава черных папах вскрикивает от неожиданности, отрывая одну руку от затылка девушки и прикрывая ей рот. она решила пометить парня, и оставила на бледной шее засос, что был довольно болезненным, но терпимым. дыхание сбилось еще раз, и гард уже не выдерживает, чуть ли не начиная стонать на весь дом, ведь такое он себе позволить не мог, ибо это выходило бы за рамки предельного. в один момент он запрокидывает голову назад, получая очередной экстаз и судороги в ногах от укуса. он был не жестким, но очень возбуждающим. и теперь парень чуть ли не кончал себе в штаны, нервно ерзая и сдерживаясь из последних сил. он явно не привык к такому, ведь ни один человек не станет так будто реагировать на поцелуи и засосы с укусами. явно хотелось большего, но сказать было очень стыдно. и оставалось лишь терпеть. девушка начала растегивать рубашку, и гарду оставалось лишь наблюдать. дойдя до груди, она остановилась, не решаясь шагать дальше, и она стянула с того форму по самые плечи. острые ключицы, тонкие плечи, о да. то что любит мантия. улыбнувшись своим мыслям, она начала оставлять красные пометины и на ключицах парня, словно играясь с его чувствительной кожей лишь для своего удовольствия. пасгард тяжело дышал, лишь изредка издавая полу-стоны и судорожные выдохи. стояк она еще не заметила, и слава зонтику. мантия подошла уже к плечам, сначала кусая кожу, а затем и облизывая в знак извинения. слишком жарко и возбуждающе для гарда. он уже не может сдерживаться, откровенно начиная стонать и прикрывать рот рукой, чтобы стоны выходили более приглушенными. в один момент девушка садится. садится именно туда, куда не стоило. и она чувствует, что в ее бедро что-то упирается. сразу догадавшись что это, мантия хихикает. — н-не смей.. пожалуйста. — опять судорожно выдохнув выдавил из себя пасгард, внутренне молясь и одновременно матерясь, чтобы мантия оставила это. жаль, не сегодня. и мантия начинает назло тереться лишь сильнее, выбивая из гарда всё дерьмо разом, заставляя того извиваться и стонать пуще прежнего, а она улыбается. и знает, что он жуть как удовлетворен, и она специально мучает его, на пользу себе любимой, чтобы больше не отстраняли от работы, да и чтобы он сильно таки не отклонялся. она доминант, и она заставит его стонать как последнюю шлюху, чтобы он извивался и умолял не трогать его, однако, это не в ее стиле, и мантия будет доводить его до пика. она трется, и пасгард еле сдерживается чтобы не кончить. он ужасно возбужден, чувствует каждое движение на себе, выгибается в спине до хруста и еле дышит. в глазах темнеет, и смотрит на лицо мантии, улыбка, полная удовольствия заставляют его стыдливо попытаться закрыться, однако ничего не выходит, и он лишь продолжает страдать, умоляя девушку наконец прекратить эти пытки. она не слушается. сегодня главная здесь она, и только она. глаза слезятся, а он уже не находит сил сопротивлению. что ж. придется отдаться ей. мантии.