Конец - это лишь начало чего-то нового

Он уже давно понял, что всему хорошему рано или поздно наступает конец. Жизнь Астариона состояла из бесконечных взлетов и падений, и с каждым разом подниматься со дна становилось все сложнее. Ему приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы заставить себя двигаться дальше, и все это лишь для того, чтобы в следующий раз судьба ударила еще тяжелее. Во Вратах Балдура праздновали победу. Город был спасен, захватчики истреблены, и культ Абсолют больше не угрожал Фаэруну. Даже труп Касадора, которому Астарион так мечтал отомстить, теперь гнил в подземельях под замком. Астариону следовало радоваться, однако все, что он ощущал сейчас — это лишь пустота и горечь. Что делать теперь, когда все кончено? По правде говоря, он никогда не верил в то, что безумная авантюра завершится победой, и потому даже не помышлял о своем будущем. А теперь он здесь, и все вокруг вновь чествуют их как героев. Астариону следовало бы привыкнуть — не в первый раз уже такое случается, — и все же он до сих пор не мог свыкнуться с этой ролью — слишком уж неправильной она казалась. После уничтожения личинки мозгоеда он вновь стал тем, кем был на самом деле — порождением ночи, антиподом всего светлого и хорошего, что существовало в этом мире. Несмотря на то, что еще вчера Астарион блаженно нежился в теплых солнечных лучах, игриво скользящих по бледной коже, с сегодняшнего дня он снова вынужден жить в тенях. Его пугало, что с момента этой перемены прошло всего несколько часов, а он уже так легко смирился с тем, что все вернулось на круги своя. Конечно, мысль о том, что Касадор мертв, все еще грела его холодное сердце, но Астарион больше не чувствовал в себе былой уверенности. Он всегда считал, что помогать другим — это глупо, а в итоге сам не заметил того, как легко принял наивную и абсурдную чужую цель — избавить мир от Абсолют — за свою. Так было проще: следовать за Рэй, помогать ей справляться с неприятностями во время странствий. Ведь это отодвигало тот момент, когда он окажется предоставлен самому себе. И сейчас, когда все закончилось и больше не нужно было никуда спешить, Астарион вдруг осознал, насколько страшится этой незнакомой полной свободы. Когда с ним последний раз было такое, двести лет назад? Может быть, он не помнил. Пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, Астарион выпил бокал вина залпом. Разочарованно поморщился: оно оказалось слишком слабым, чтобы ударить в голову. Мысленно посетовав на бездарных виноделов, Астарион со скучающим видом облокотился о перила, уставившись вниз. Люди на первом этаже таверны громко переговаривались и смеялись, кто-то даже пустился в пляс под веселую музыку. Война для них закончилась, и будущее представлялось прекрасно чарующим, ведь перед ними было открыто столько возможностей. Неудивительно, ведь они жили. Его все это бесило. Он отправился на второй этаж, желая побыть в тишине, но празднование было настолько громким, что от него не получилось скрыться даже в комнатах. У Астариона промелькнула мысль сбежать отсюда задолго до окончания веселья — на улице как раз была ночь, — однако это означало, что первый день его свободной жизни наступит раньше, и такая перспектива пугала. Оглядывая толпу внизу, он легко находил в ней своих недавних спутников. Вот Шэдоухарт о чем-то беседует с Гейлом. Впервые за долгое время бывшая служительница Шар выглядела расслабленной и улыбалась. Да и сам Гейл словно бы помолодел на десяток лет, ведь формально он выполнил приказ своей богини, пусть и не совсем так, как она того желала. Хальсин выпивал очередную кружку пива в компании Минска и Джахейры, и Астарион невольно скривился, представив, какое пойло они хлебают, раз даже вино оказалось убогим. Уилл и Карлах отправились в Аверно сразу после победы над высшим мозгом, а Лаэзель, оскорбленная тем, что Рэй предпочла довериться Императору, а не освободить принца гитьянки, покинула их с проклятиями. Астарион об этих расставаниях ничуть не жалел. Более того, Лаэзель он точно предпочел бы никогда больше не видеть, слишком уж неприятный у нее оказался характер. По правде говоря, когда Орин похитила ее, половина лагеря вздохнула свободно. Что же касается Рэй... Астарион не смог сдержать смешка, когда увидел, чем она занимается. Рэй с сомнением рассматривала увесистый мешочек из синего бархата, оттягивающий пояс одного из мужчин в богатой одежде. Тот едва держался на ногах от выпитого спиртного, но все еще упорно продолжал сжимать кружку, покачиваясь в такт музыке. Легкая мишень. Рэй расположилась чуть поодаль, у барной стойки, и выглядела расслабленной, однако ее взгляд метался, оценивая шансы на успех. Астариону не требовалась личинка, чтобы прочитать ее мысли в этот момент: он был уверен, что в хорошенькой рыжей головке идет сложный вычислительный процесс, в котором Рэй пытается сравнить потенциальную прибыль с риском уничтожения безупречной репутации героини, спасшей Врата Балдура. Что и говорить, воровское прошлое никогда так просто не отпускает. Это сродни болезни, и даже если ты знаешь, что денег уже достаточно, желание прикарманить что-то новое не исчезает до того самого момента, пока тебя не поймают за руку и не отправят на виселицу. Или в этот раз снова все обойдется и на твоем счету будет очередная безделушка? Важнее даже не деньги, которые удастся за нее выручить, а ощущения, которые дает сам процесс кражи. Будто бы тебе все дозволено. Будто бы никто в этом мире не может указывать тебе, что делать. И пьянящее чувство восторга, когда все удается. Рэй жила ради этого. И пусть клептомания Рэй зашла слишком далеко, не Астариону было обвинять ее в чем-то плохом, ведь по сравнению с ним она была сущим ангелом. Кроме того, Астарион не мог отрицать, что каждый раз, когда она возвращалась и приносила очередной трофей, он не мог оторвать от нее взгляда. Глаза Рэй блестели, щеки румянились, а взбудораженная горячая кровь так быстро бежала по венам, притягивая его, что Астарион едва сдерживался, слушая, пока Рэй взахлеб рассказывает о своей очередной маленькой победе. В эти минуты она была великолепна. Впрочем, Астарион бы солгал, если бы сказал, что в более интимные моменты ее тело притягивало его меньше. Просто тогда все было немного иначе. Астарион усмехнулся, вспомнив их первое знакомство, которое случилось при схожих обстоятельствах. Это произошло незадолго до похищения иллитидами. В тот вечер Астарион как обычно выискивал новую жертву для Касадора, на этот раз в Смущенной Русалке. Он уже определился с целью и начал протискиваться через толпу к грудастой брюнетке, которая задумчиво катала серебряную монету по столешнице, время от времени делая глоток из кружки, как вдруг на него налетела невысокая худая девушка. Изначально Астарион принял ее за ребенка и бесцеремонно отпихнул в сторону, в последний момент случайно запомнив взлохмаченные рыжие волосы до плеч, веснушчатое лицо и озорные серые глаза. Запомнил — и сразу отбросил, как нечто неважное. Однако когда он добрался до стола брюнетки, завязал непринужденный разговор и, желая заказать новой подруге чего-нибудь покрепче, обнаружил пропажу своего кошелька, то сразу стало понятно, кто в этом виноват. Разумеется, воровки уже и след простыл, так что в тот вечер Астариону пришлось рассчитывать лишь на свое обаяние, чтобы Касадор остался им доволен. А потом судьба подготовила для них с Рэй сюрприз, столкнув после крушения иллитидского корабля. Астарион узнал ее сразу же. Хотел припугнуть и заставить вернуть деньги, но Рэй каким-то чудом вывернулась, а затем уговорила Астариона отправиться вместе с ней на поиски способа уничтожения личинок. Он и сам не заметил, как быстро привязался к этой надоедливой девчонке, которая вечно влипала в неприятности из-за своего любопытства. По сравнению с ним, Рэй была совсем другой. Несмотря на свою страсть к кражам, она обожала помогать людям. О, сколько же было моментов, когда эта самоотверженность раздражала Астариона настолько, что он всерьез подумывал завтра же покинуть это безумное сборище несостоявшихся иллитидов! Однако каждый раз наступало новое утро, а Астарион оставался. Возможно, по той причине, что в какой-то момент он понял: если бы альтруизма в Рэй было меньше, то она никогда бы не спасла его самого. Поначалу она без всяких колебаний разрешила ему пить свою кровь, потом поддержала, узнав правду о его прошлом... а в итоге даже помогла ему одолеть Касадора, хотя никогда не одобряла убийства. Рэй вообще старалась всюду выкрутиться за счет обмана и харизмы — и чаще всего у нее это получалось. — Ты сегодня что-то молчаливый. Астарион вздрогнул от ее голоса и обернулся. Оказывается, пока он задумался, Рэй уже успела подняться к нему наверх. Она обеспокоенно теребила заусенец на большом пальце, и Астарион поспешил нацепить дежурную улыбку, чтобы ее успокоить: после всего, что произошло за последние дни, она заслужила хотя бы один спокойный вечер, когда не нужно разбираться с чужими проблемами. Краем сознания он с облегчением отметил, что того самого мешочка из синего бархата при ней нет, видно она решила, что репутация все же важнее. — Ошибаешься, дорогая. Просто вино опять не в моем вкусе, — проговорил он, сокрушенно качая головой и оставляя бокал на столике. — Неужели мне придется вернуться в замок Касадора лишь для того, чтобы отыскать нормальный алкоголь? Он драматично вздохнул, а Рэй усмехнулась и, обогнув его, уселась на перила балкона. Легко качнулась вперед-назад. Астарион невольно шагнул к ней и придержал за талию. Ему не хотелось, чтобы празднование освобождения Врат Балдура закончилось тем, что спасительница сломала шею, рухнув со второго этажа таверны в самый центр отмечающих, хотя вероятность этого была крайне низкой. Рэй наклонилась, обвивая руками его плечи. — Вот только не начинай свою любимую песню, — категорично заявила она. — Я же вижу, что дело не в этом! Ты так расстроился из-за того, что теперь не сможешь бывать на солнце? Что ж, не только он хорошо изучил своих спутников за время путешествия. Конечно, Рэй была права лишь отчасти, но Астарион решил ей подыграть, не желая раскрывать истинную причину своего беспокойства. — Знаешь ли, я уже привык к тому, что мне не нужно бежать прятаться с первыми лучами рассвета. Рука скользнула по ее талии ниже. Астариону не хотелось продолжать этот разговор, да и от гама таверны он давно устал. А вот провести последнюю ночь наедине с Рэй было заманчиво, тем более что в последнее время они редко могли побыть вдвоем. Будет жаль, если он не воспользуется этой возможностью в последний раз, ведь завтра их уже ничего не будет связывать. Никакой совместной цели. Рэй легонько сжала его плечи. — Мы обязательно найдем какой-нибудь способ... Ни за что не поверю, что за все эти годы никто ничего не придумал! — «Мы»? — услышанное настолько поразило Астариона, что он замер, с недоверием глядя на нее. Вопреки всему произошедшему между ними, он почему-то убедил себя в том, что после завершения миссии каждый пойдет своей дорогой. Рэй отправится на новые воровские подвиги, а он... что ж, ему только предстояло найти новое место в этом мире. Хотелось верить, что он сможет стать чем-то большим, чем чудовищем, которое выползает по ночам и убивает прохожих из чувства голода. — Ну конечно. Или ты... — Рэй закусила губу, внезапно помрачнев. — Нет, если я тебе надоела, и ты больше не хочешь меня видеть, то я пойму... Просто я думала, что мы... Ее взгляд растерянно забегал, она попыталась отстраниться, но Астарион не позволил. Надавил ей на талию, вынуждая спрыгнуть с перил и оказаться вплотную к нему. Рэй хотела сделать шаг назад, однако он обхватил ее лицо руками и повернул к себе, не давая отвернуться. Глаза Рэй подозрительно блестели, и Астарион ощутил ликование, раз даже мысль о том, что они могут расстаться, так разрушительно действовала на нее. Это было одновременно и приятно, и смущало. Астарион множество раз видел подобные эмоции в глазах своих жертв, а вот с Рэй все ощущалось иначе. Несмотря на темное наслаждение, которое приносило ему осознание того, что для нее он стал настолько дорог, Астариону не хотелось, чтобы лицо Рэй омрачали слезы. Разве что только в постели, когда она умоляла бы его двигаться быстрее. От одной мысли о такой картине по его телу прокатилась волна приятного возбуждения. — Какую чушь ты несешь, — насмешливо произнес он, ласково смахивая влагу с ее ресниц. — Мне казалось, тогда на кладбище я ясно дал тебе понять, что начинаю новую жизнь. И что хотел бы видеть в ней тебя. Рэй надулась, став чем-то похожей на Бу. Однажды Астарион развлекался тем, что дразнил хомяка едой, а потом съедал все вкусные кусочки под его осуждающим взглядом. Это продолжалось до тех пор, пока происходящее не заметил Минск. Тот вечер стал для Астариона большим открытием, потому что в придачу к тому множеству бесценных талантов, которыми он уже обладал, он обнаружил в себе еще один неожиданный — талант быстро бегать. Астарион рассмеялся. Все негативные мысли ушли, осталось лишь осознание того, что их с Рэй история еще не заканчивается. — Придурок, — беззлобно фыркнула она, выпутываясь из его объятий. — Раз уж я сплошное разочарование, то, может, тебе стоит предложить Гейлу провести эту ночь вместе? — Астарион не отказал себе в удовольствии поддразнить ее в ответ. — Идиот, — продолжила обзываться она. — Я уверен, что его предложение... как он там говорил? — Астарион деланно задумался. —Показать магический трюк? — еще наверняка в силе! Гляди-ка, он как раз смотрит в нашу сторону! Рэй огляделась, и Астарион воспользовался этим, чтобы поймать ее, притягивая к себе. — Или же... Ты можешь остаться здесь, — последние слова он прошептал ей на ухо. Рэй вздрогнула, и Астарион ощутил, как ее кровь разгорается. — Ты невыносим, — призналась она, скользя руками по его шее. — Невыносимо прекрасен, я надеюсь? — ухмыльнулся Астарион, блаженно запуская пальцы ей в волосы, которые все еще сохранили запах дыма от костра. Он потянул за пряди назад, и Рэй с глубоким вздохом прогнулась, прижимаясь к нему грудью. Близость горячего тела пьянила похлеще вина, и Астарион уже готов был впиться в ее губы прямо здесь, но Рэй отрезвила его, ущипнув за шею рядом с тем местом, где навсегда остались отметины клыков Касадора, разделившие его жизнь на до и после. — Идем в комнату, — попросила Рэй. Она перехватила его руку, невесомым касанием провела по предплечью и подтолкнула в ближайшую из комнат. — Вот уж не думал, что тебя такое смущает! — последовав за ней, Астарион издал негромкий смешок. Рэй задорно обернулась к нему, ее щеки покрывал легкий румянец. — Может быть, я забочусь о твоей репутации? Знаешь, хотелось бы, чтобы о твоей темной природе знало как можно меньше людей! — она игриво дотронулась до его подбородка, а потом резко отпрыгнула назад, оказываясь на расстоянии двух шагов. В руках у Рэй блеснул кинжал, который она незаметно стащила из ножен на его поясе. — Осторожнее, господин вампир, а то ваш ужин может сбежать, захватив трофей! Заливаясь смехом, она бросилась в комнату, дверь которой была гостеприимно распахнута. Вид ускользающей «жертвы» заставил Астариона содрогнуться от предвкушения. Внизу живота сладко потянуло. — Хочешь поиграть, значит, — хмыкнул он. Он нарочито медленно вошел за ней в комнату, неспешно запер за собой дверь. Будет весьма прискорбно, если в такой момент их прервут. Оглядел полумрак: сквозь распахнутое окно лунный свет проникал внутрь, окутывая комнату невесомым серебристым покровом. Рэй, скрестив ноги, устроилась в изножье кровати, насмешливо подкидывая украденный кинжал. — За воровство следует наказывать, — тихо произнес Астарион. Он бесшумно подбирался к ней словно хищник, настигнувший добычу. Подыгрывая, Рэй широко распахнула глаза и в ужасе приподняла брови. — О нет, только не это! Я клянусь, что больше никогда не буду воровать! Только отпустите меня, пожалуйста! Обычно она лгала гораздо убедительнее, но сейчас для Астариона это не имело значения. Он был поглощен созерцанием восторженных искорок, пляшущих в ее глазах. Не мог оторвать взгляда от горячего тела, притягивающего его темное естество. — Слишком поздно, — выдохнул он, и толкнул Рэй в грудь так, что она оказалась спиной на кровати. Астарион навис сверху, заключив Рэй в капкан своих рук, и склонился над ней, прижимаясь губами к беззащитной шее. Она повернула голову набок, подставляясь ему, предлагая себя, и Астарион быстро нашел место, где биение пульса было наиболее заметно. Жилка на шее Рэй пульсировала и манила, так что Астарион больше не мог сдерживаться. Он впился в нее зубами, и тело Рэй задрожало под ним. У Рэй была тягуче сладкая кровь. Это ослепило Астариона еще в самую первую ночь, он бы выпил ее без остатка, если бы она его не остановила. В тот момент он был в полубессознательном состоянии из-за долгого голода и плохо контролировал свои инстинкты, однако теперь все было иначе. Он не собирался на этом останавливаться, но всему свое время. Тем более, что горло уже кольнул его собственный кинжал. Астарион с трудом оторвался от ее кожи, неторопливо проведя по ней языком. Будто кот, слизывающий с усов сметану. — Дорогуша, ты слишком нетерпелива! Вот нет, чтобы насладиться моментом! Не всем так везет, знаешь ли! Рэй усмехнулась и откинула кинжал куда-то на пол. Астарион понадеялся, что завтра утром не забудет его поднять. Именно этим кинжалом он перерезал горло Касадору, такие вещицы приятно оставлять на память. — Я же знаю, что ты способен на большее, — она поднялась на локтях, вовлекая его в поцелуй. Капли крови смешались с яблочным сидром, остатки которого еще сохранились у нее на губах, и Астарион готов был поклясться, что ничего вкуснее он не пробовал за всю свою жизнь. На мгновение он зажмурился, смакуя момент, и Рэй приоткрыла рот, впуская его глубже. Их языки сплелись воедино, и Астарион с удовольствием отметил, что сегодня Рэй была гораздо увереннее, чем раньше. До встречи с ним у нее не было серьезных отношений, да и о каких настоящих наслаждениях могла идти речь, учитывая весь тот сброд, с которым она путалась в прошлом? Астариону пришлось поработать, чтобы Рэй почувствовала в себе уверенность, и теперь, видя в ней такой запал, он ощущал гордость, ведь это была всецело его заслуга. Какой-нибудь плешивый бард наверняка сказал бы, что в его заботливых ловких руках «гадкий утенок превратился в лебедя», но Астариону претили такие дешевые сравнения, поэтому он предпочел отбросить лишние мысли и раствориться в ощущениях без остатка. Его холодное тело плавилось в горячих объятиях Рэй, и этого было достаточно для того, чтобы он вновь почувствовал себя живым. Хотя бы рядом с ней. Рэй отстранилась от него, тяжело дыша. Ее серые глаза помутнели от желания. Она потянулась, желая ослабить ворот его рубашки, и Астарион отклонился в сторону, позволяя ей сесть. Пальцы Рэй заскользили по шее, и от этих нежных прикосновений он блаженно прикрыл глаза, словно под лучами солнца. Точно. Теперь Рэй — его личное солнце. Ведь только рядом с ней он может ощущать живительное тепло, которого лишился во второй раз. Астарион одним рывком стянул свою рубашку через голову и потянулся к одежде Рэй. Пальцы ловко расправились с застежками на кожаной куртке, а вот сорочку она отбросила уже сама: помнила, как в прошлый раз он в нетерпении порвал тесьму. Серебристый свет огладил ее бледную кожу. Веснушки выделялись на плечах маленькими пятнышками, однако Астарион никогда не считал их изъяном: наоборот, он находил в них свое очарование. Вся Рэй — рыжеволосая, улыбчивая, веснушчатая, светлая и добрая, готовая помочь любому — действительно напоминала ему солнце, в то время как сам Астарион был ее полной противоположностью. Двести лет назад его путь начался в тенях под лунным светом — когда-нибудь там он и закончится. Астарион не верил, что у них получится отыскать способ, благодаря которому он вновь сможет гулять при свете дня. Могут ли солнце и луна быть вместе? Астариона это не волновало. Пока он любовался ею, Рэй успела снять штаны и сапоги, и теперь с ожиданием смотрела на него, склонив голову. В ее глазах читалось любопытство: что Астарион выдумает на этот раз? Он потянул Рэй, заставляя сесть к себе колени, и принялся покрывать поцелуями ее мягкие груди, которые легко помещались в его ладонях. Рэй была худой, даже тощей — сказывалась тяжелая жизнь до становления всемирной спасительницей, — да и ростом была ниже Астариона на половину головы, даром что полуэльфийка. И если в начале Астарион пренебрежительно посмеивался, расценивая ее как слабого противника, то сейчас он хорошо знал, что за обманчивой немощью скрывается проворное и тренированное тело. Ущипнув твердую горошину соска, Астарион впился клыками чуть правее, и Рэй протяжно застонала, выгибаясь под его руками. Промежностью она потерлась о его возбуждение, и Астарион рвано выдохнул, чувствуя, как кожа покрывается мурашками на спине, где она нежно поглаживала его шрамы. Никому, кроме нее, Астарион не позволял подобного: шрамы были напоминанием о всей той боли, которую Касадор принес в его жизнь, и лишь благодаря Рэй он начал исцеляться. Освободив клыки, Астарион зализал место укуса и продолжил дорожку из поцелуев ниже, покрывая ими подтянутый живот. Не удержавшись, правой рукой он огладил ягодицы Рэй, а спустя несколько мгновений устроил ладонь между ее ног, проникая внутрь. Рэй тяжело дышала, поскуливая и нетерпеливо насаживаясь на его пальцы. — Астарион... — наконец тихо позвала она. — Что? — прекрасно осознавая ее желание, он не отказал себе в удовольствии сделать вид, что ничего не понимает. Днем Рэй вела их в битвы, командуя отрядом. И потому Астариону доставляло особенное наслаждение то, что она оказывалась полностью в его власти по ночам. — Я больше не могу... — пробормотала она, проводя ногтем по его прессу. — Ты хочешь, чтобы я прекратил? Какая жалость, а я ведь только вошел во вкус! Рэй дернулась, посмотрела на него обиженно. — Ну-ну, — Астарион похлопал ее по голове. — Так уж и быть, если ты хорошо попросишь, то я выполню любое твое желание. Рэй замерла на несколько мучительно долгих секунд, и он видел, как гордость в ней борется с вожделением. Разумеется, последнее победило. — Возьми меня, — тихим срывающимся голосом попросила она. — Что? Кажется, Уилл был прав, когда говорил, что я стал слишком стар... Слух уже ни на что не годится, — на губах Астариона играла дьявольская ухмылка. — Все-таки две сотни лет — это не шутка! Рэй закатила глаза, но все же послушно повторила, на этот раз чуть громче: — Возьми меня, сейчас же. — С радостью, солнышко. Астарион облизнул внезапно пересохшие губы. Поначалу он хотел растянуть этот момент подольше, но Рэй выглядела настолько притягательно, что его желание сдерживаться исчезло без следа. С трудом освободившись от ставших тесными штанов, он надавил на ее бедра, заставляя сесть на него, и Рэй подчинилась. Астарион жестко ворвался внутрь, и она негромко вскрикнула. Опомнившись, он замер, давая ей привыкнуть, и нежно приник к ложбинке между грудями, пытаясь извиниться за свою поспешность. Однако Рэй удивила его, начав двигаться самостоятельно. Внутри нее было столь горячо, что не будь Астарион так искушен в любовных утехах, то позорно кончил бы спустя несколько толчков. Их тела соприкасались с влажными шлепками, Рэй сжимала пальцами его плечи и негромко стонала, заводя Астариона еще больше. Может, сейчас она и была сверху, но именно Астарион задавал темп, и он упивался этим маленьким господством над ней. При свете дня он слушался приказов Рэй, а сейчас все было с точностью до наоборот: прославленная героиня Врат Балдура стонала в его объятиях, доверив ему свое тело и душу. Она кончила первой, и Астарион не стал более оттягивать этот момент для себя. Его разум взорвался гаммой наслаждения, и он, опьянев от ощущений, впился клыками чуть повыше ключицы Рэй, пока она покрывала поцелуями отметины на его шее. Чуть позже, когда Рэй уже задремала у него под боком, Астарион подумал, что ему не так уж и нужно настоящее солнце, ведь у него есть свое собственное. Поначалу он размышлял о Рэй лишь как о способе выжить, об инструменте, от которого он избавится после того, как решит свои проблемы. И все же чем дальше их заводили приключения, тем больше он понимал, что на деле все гораздо серьезнее. Астарион не верил в любовь — слишком часто он играл с этим словом, чтобы искренне поверить в его истинное значение, — однако он знал одно: сейчас он хотел быть с Рэй. Продолжать странствовать вместе с ней, разделяя все радости и печали. Их предыдущее путешествие закончилось, но начиналось новое, и теперь он не боялся. Ведь рядом с ней он был свободен в своих желаниях и ему не нужно было страшиться одиночества. *** На утро он проснулся один. В первое мгновение Астарион почувствовал ужас, ощутив холодные простыни рядом с собой — она ушла давно! — однако тут же взял себя в руки, напомнив, что Рэй бы так не поступила. Не с ним. Занавески в комнате были тщательно задвинуты, и Астарион улыбнулся, оценив такую заботу. Судя по свету, который все же слегка пробивался через них, и шуму улицы под окнами, день был в самом разгаре. Астарион откинулся обратно на подушки, пытаясь свыкнуться с новой реальностью. Теперь ему придется прятаться днем, пока Рэй будет гулять по улицам. Обида неприятно кольнула, правда проникнуться этим чувством Астарион не успел, потому что в двери заворочался ключ. Пара мгновений — и Рэй поспешно влетела в комнату. Она была взъерошенная и слегка испуганная, хотя в глазах горел восторг. — Быстрее! — она бросила в Астариона какой-то кусок ткани, и он, повертев его в руках, обнаружил длинный плотный плащ с глубоким капюшоном. — Одевайся, скорее, нам надо уходить! — Что, поклонники уже достали тебя с автографами? — лениво протянул Астарион. Вскакивать и бежать куда-то поутру ему не хотелось. — Скажи, что не умеешь писать, это сейчас модно. Рэй смерила его обиженным взглядом. — Вообще-то я умею писать! И читать тоже — предупреждаю, если ты вдруг забыл! Впрочем, если ты готов отвечать на вопросы Огненных Кулаков о том, почему воровка, ограбившая графа Роуда скрылась в твоей комнате, и клясться на допросе, что ты не состоишь с ней в сговоре, то можешь оставаться здесь, конечно. — Ты имеешь в виду, что... — начал Астарион, отыскивая у изножья кровати свою рубашку. — Мы теперь богаты! — улыбнулась ему Рэй, встряхнув тем самым бархатным мешочком, который пленил ее внимание накануне. — Да мы вроде и так не бедствовали... — Астарион все-таки не забыл памятный кинжал и, любовно огладив его рукоять, уложил в ножны. — Согласись, нам наверняка понадобится много денег, чтобы раскопать информацию об артефакте, который мог бы тебе помочь! Может, стоит вновь наведаться в библиотеку Лорроакана? — Боюсь, после того, как вы с Гейлом вынесли оттуда все ценное, там уже ничего не осталось, — съязвил Астарион. Он до сих пор был немного обижен, что во время той вылазки Рэй не взяла его с собой, хотя прекрасно понимал: крупный отряд привлек бы гораздо больше внимания, а Гейл был единственным, кто мог определить, нашли они нужную книгу или нет. Застегнув дублет, Астарион накинул на плечи плащ. — Не вредничай, ты же знаешь, что между нами ничего... — Рэй осеклась и ойкнула, потому что в этот момент в дверь забарабанили. — Открывайте, именем наместника Рейвенгарда! — Может, скажем, что мы друзья его сына, а сам герцог обязан нам жизнью? — с надеждой предложил Астарион. — Так не интересно! — пылко возразила Рэй. — Да и деньги тогда придется вернуть… Давай оставим этот вариант на крайний случай! Вот запрут они нас в темнице, и если у нас не окажется ни одной отмычки... В дверь застучали с новой силой, и дерево содрогнулось от ударов металлом. — Ладно, я понял, можешь не продолжать, — вздохнул Астарион. Рэй подпрыгнула к окну. Обернулась на Астариона и, удостоверившись, что он надежно закутался в плащ, распахнула окно, впуская солнечные лучи. Астарион поморщился от яркого света и надвинул капюшон глубже. Что ж, в одном он все же ошибся. Рэй так любит находить неприятности, что прятаться днем у него попросту не будет времени.