Луна в свете Солнца

      Саске до сих пор помнила это ощущение.       Странное. Неправильное. Пугающее.       Тёплая кровь на руках. Вязкая, липкая, резко пахнущая железом. Стекала по пальцам, теряясь в примятой чужим телом траве. Саске смотрела так, будто впервые видела кровь. Словно не была куноичи, для которой это повседневность.       Сердце билось как бешеное, отдаваясь барабаном в ушах. Страх сковывал, обвивая грудь змеем. Руки дрожали. Пальцы пытались удержать чужую жизнь, с кровью уходившую через рану.       Саске боялась. Она знала: с такими повреждениями не справится даже Курама. Ей казалось, она ощущала страх демона. Чувствовала его попытки что-то сделать. Но всё было бесполезно.       Наруто улыбался. Совсем не боялся, а рука его крепко сжимала ладонь жены. Словно не он терял кровь, угасая с каждой секундой. Словно не его губы дрожали, выдавая усилия, с которыми он держал маску вечной дурашливости на лице. Словно не его дыхание, ловимое Саске с таким трепетом, становилось всё более неровным. Словно не он умирал.       Перед глазами плыло. Слёзы замутнили взор, и Учиха яростно пыталась их сморгнуть. Тщетно. Наруто уходил от нее туда, где она не смогла бы его больше коснуться. Туда, откуда нет возврата. И она ничего не способна с этим сделать. От собственной бесполезности хотелось выть. Какой смысл быть самой сильной куноичи на этом свете, если слаба перед смертью?       — Не плачь, теме, — донеслось до неё хриплым голосом. Мёртвым. Чужим. — Тебе нужно… быть сильной. Ради Боруто и Менмы… ведь я не смогу их защитить больше…       Его пальцы дрогнули, ослабляя хватку. Выпустили её руку. Саске со стоном обхватила его лицо ладонями, глядя в угасавшие глаза. Даже сейчас они были цвета неба. Наруто улыбался. Но глаза его говорили иное: у него уже нет сил.       — Позаботься о них… — прошептал он, не отпуская её взгляда. — Я… буду вас всегда любить…       — Усуратонкачи… — её голос ломался, не подчиняясь. Саске всхлипнула, понимая, что он ушёл. — Не оставляй меня одну… Не оставляй… Я не смогу…       Она ткнулась лбом в его лоб. Наруто ещё был тёплым. Только кровь его под пальцами остывала. Только жизни в нём не было больше. Только он отдал жизнь, чтобы она могла продолжить свою.       Саске хотела последовать за ним. Схватить свой клинок и лишить себя жизни. Остаться с ним там, где никто не сможет разлучить. Она смотрела на сверкнувшее в свете солнца лезвие, по которому расплывались капли слёз. Видела собственное искажённое отражение. И не могла решиться.       По себе знала, каково будет детям, потерявшим обоих родителей разом. Кто позаботится о них? Кто разделит с ними горе утраты? Саске пришлось убрать меч в ножны. Подняться. И вернуться домой.       Ей пришлось сказать детям, что папа больше не вернётся. Боруто понял всё сразу, а Менма сначала подумал, что это глупая мамина шутка. Смотрел на Саске недоверчиво, заглядывал ей за спину, будто Наруто мог там спрятаться. А потом расплакался и убежал. Он не хотел верить, что его любимого папы больше не будет с ними.       Позже Саске нашла его в рабочем кабинете Наруто. Мальчик скукожился в его кресле, закутанный в плащ Хокаге, и спал, утомлённый эмоциями. Саске взяла его на руки, выпутав предварительно из предмета одежды, а после осторожно отнесла в его комнату. Менма не проснулся, даже когда она осторожно вложила ему в руки любимую игрушку в виде лягушки. Только тихо всхлипнул.       — Папа всегда будет любить тебя, малыш, — прошептала Саске, осторожно целуя ребёнка в макушку. — Он будет рядом с тобой… Он никогда тебя не оставит.       Менма слабо улыбнулся и прижал игрушку ближе к себе. До Саске донеслось тихое «папа»…       Всё в этой комнате было, как оставил Наруто. Беспорядок, который «помогал ему сосредоточиться», семейные фотографии на столе, детские рисунки на стенах. Саске подошла ближе. Рука Менмы изобразила их семью: папа с мамой держались за руки, а братья устроились рядом с ними, улыбаясь. Подле ног находился рыжий комок, идентифицированный как Курама. Менма очень любил демона, и тот отвечал симпатией. Губы Саске тронула грустная улыбка. Вряд ли дальнейшее решение Конохи по поводу Лиса предполагало его общение с ребёнком.       Она прошла вдоль стены, остановившись около шкафа. Только здесь Наруто поддерживал порядок. Среди немногочисленных вещей она вдруг нашла подарок в коробке. Само собой вспомнилось, что у них скоро годовщина свадьбы.       Саске сжала губы. Она ещё не успела ничего для него подготовить. А он, как всегда, начинал искать для неё что-нибудь сильно заранее.       Саске осторожно сняла крышку с коробки. Набор был в духе Наруто. Несочетаемые по тематике вещи, и всё же выбранные с душой. Она тихо вздохнула и уселась на пол, чтобы рассмотреть.       Тёплая пижама. Помнится, как-то она упомянула, что осенью и зимой становится слишком холодно. Тёплая одежда дома, конечно, имелась. Но Саске втайне любила уютные домашние вещи, в чём не признавалась даже мужу. Эта пижама к таким относилась. И откуда он только знал?       Она осторожно развернула одежду. Улыбнулась сквозь слёзы: всё в духе Узумаки. Дурацкая лиса на кофте и смешные лягушки на штанах. Саске тихо шмыгнула носом и прижала к себе вещи. От них едва уловимо пахло Наруто. Парфюмом, который он полюбил в последние несколько лет. Во многом потому, что жена как-то намекнула, что в восторге от этого аромата.       Слёзы промочили мягкую ткань. Саске всхлипнула, не в силах остановиться. Как быть без него?.. Она не представляла.       Столько раз говорила Наруто, что она сильная женщина, которая может справиться с любыми делами сама. Но когда он исчез…       — Я ведь была такой сильной благодаря тебе, добе, — прошептала Саске. — А теперь тебя нет…       Прижимая к себе подарок, она подтянула ближе коробку. Заметила там открытку и небольшой конверт. Решила открыть его первым. На колени выпало два билета на курорт, о котором Саске мечтала. Он находился между Листом и Песком, в результате чего там был интересный климат. Наруто взял им лучший номер с приватным бассейном. Зная, что у неё нет купальника, приложил сертификат на поход в магазин.       Они так давно никуда не выбирались только вдвоём.       Наруто… он так хотел жить. Он строил планы. Он купил ей подарок. Разве справедливо то, что он умер?       Он не хотел уходить. Но смерть властна и над Хокаге.       Стерев слёзы, Саске взяла открытку. Боги, такая нелепая… Кажется, он сам нарисовал цветок на лицевой части. Позаимствовал карандаши у младшего сына? Учиха улыбнулась, пытаясь игнорировать дикую боль на душе. Моя любимая дорогая жена, я рад тебе сообщить, что у меня получилось выбить отпуск. Договорился с Шикамару, он временно будет исполнять мои обязанности. Уточнять, чего мне это стоило, не стану. Забронировал нам самые лучшие номера на том самом новом курорте. Целую неделю мы сможем провести только вдвоём. Купи себе самый красивый купальник, а я позабочусь о пополнении наших «аптечных» запасов! Саске, спасибо за то, что ты стала моей женой и подарила семью. Ты и наши мальчики — самые дорогие мне люди. Надеюсь, я смогу провести с вами ещё много-много лет своей жизни! Ты ведь знала, что Узумаки — клан долгожителей? Так просто тебе от меня не отделаться! Люблю тебя, твой муж.       Это словно последняя капля. Саске уронила открытку обратно в коробку и прижала ладони к лицу, глухо разрыдавшись. Невыносимо.       Ей хотелось сжаться в комок, прижать к себе его вещи и бесконечно вдыхать их запах. Обманывать себя иллюзией, что он ещё здесь. Просто вышел ненадолго и вскоре вернётся. Уляжется рядом, обнимет и прижмёт к своему тёплому телу. Погладит по голове и убедит, что всё в порядке. Это просто страшный сон, теме. Ты чего, я не умирал! И собираюсь донимать тебя до конца дней своих, тебайо! Не бойся, я никогда тебя не оставлю.       Но тело Наруто начало леденеть, когда Саске пришлось его отпустить. Кровь свернулась и стала бурой. Превратилась в корку на ладонях.       Это не страшный сон.       Он умер.       Всё не в порядке.       Саске старалась быть сильной. Для детей, которым было сложнее. Они потеряли отца. А ведь Наруто был для них примером и образцом, на который хотелось ровняться. Верный, уверенный и смелый, готовый защищать семью. Любящий и невероятный.       Она поддерживала Боруто, переживавшего боль в себе. Та выплёскивалась наружу краткими вспышками, когда он уже не мог терпеть. Саске обнимала и утешала, обещала, что всё исправит. Что всё станет нормально. Поддерживала любую его инициативу — тренировка, прогулка, что угодно. Лишь бы Боруто не замыкался в себе. Саске знала, сын придёт в себя ещё нескоро. Нескоро простит себя за ссоры с отцом. Но она всегда будет рядом. Не позволит сыну одному нести эту ношу.       Менма много плакал. Днями сидел в кабинете Наруто с игрушками, успокаиваясь лишь там. Словно надеялся, что однажды папа придёт и извинится за то, что дела Хокаге снова отвлекли его от семьи. Но он всё не приходил. Даже несмотря на то, что Менма очень сильно скучал. Неужели этого было недостаточно? Или папа на что-то обижался? Менма был готов распрощаться со всеми игрушками, чтобы отец вернулся. Не жаль было отдать даже самые любимые!       Но дурацкие игрушки оставались… а папы не было.       Саске не знала, как объяснить сыну, что Наруто ушёл туда, откуда нет возврата. Искала слова и с трудом пыталась рассказать. Менма, несмотря на возраст, всё понимал. Но принимать отказывался. Раз за разом повторял, что папа сильный и крутой. Что просто не может умереть! Ему нельзя! Он обещал, что отведёт их с братом в крутой игровой центр, который скоро откроется. В первый же день! Ведь Хокаге должны дать особый пропуск…       Саске старалась быть сильной. И всё же не могла. Очередное утро надломило её еще больше. Нужно было взять какие-то вещи в шкафу, за которым следил Наруто. Стоило Саске открыть дверцу, как вещи посыпались на неё ворохом с верхней полки. Она разозлилась: вечно напихает как попало, не потрудившись аккуратно сложить! Обернулась, уже предвкушая расправу.       — Узума… — Саске оборвала сама себя на полуслове. Забылась. Так глупо…       Она села прямо на пол, в эту кучу вывалившейся одежды. Его дурацкие разноцветные футболки. Как же она скучала…       Даже по его идиотской привычке не убирать за собой. В их комнате теперь был порядок, ведь он не раскидывал по утрам вещи, собираясь на работу. Не превращал всё вокруг в хаос. Саске столько лет пыталась избавить его от этой привычки и мечтала, чтобы он перестал забывать грязные носки под кроватью, но теперь…       Как же она скучала. По вечным вопросам, где лежит его папка с документами, какая-нибудь «официальная водолазка», расчёска, да что угодно. По торопливым поцелуям на прощание. По тому, как он задерживался в спальне на полчаса, убеждая потом Шикамару, что просто дома случилось нечто чрезвычайное.       — Идиот… — пробормотала Саске, проводя пальцами по цветастой футболке. — Вернись уже, наконец…       Она пыталась не плакать, но слёзы шли сами. От осознания, что Наруто не вернётся. Что она осталась одна и без него. Странно, что Саске никогда не предполагала всерьёз возможности такого исхода. Ведь это Наруто… он сильный, он всегда справлялся с любыми травмами и возвращался к ней.       На плечи с тихим шорохом вдруг опустился знакомый плащ. Саске вздрогнула, вмиг окутанная родным запахом мужа. Подняла глаза и увидела детей. Боруто поправил на ней плащ отца, после чего опустился рядом вместе с братом. Оба без слов обняли мать, а она, не в силах скрывать слёзы, прижала их к себе ближе.       Наруто… продолжал жить в них. В импульсивном характере Боруто и неумении Менмы наводить после себя порядок. В их шумном поведении и нелюбви к сидению без дела. В их любви, которой они окружали Саске каждый день. Даже в их объятиях. В каждом вдохе.       — Папа всегда будет с нами, он сам говорил, — прошептал Боруто. — Вот здесь, тебаса, — мальчик приложил ладонь к сердцу. — Всегда будет рядом… Правда, мам?       Саске кивнула, и Менма пробормотал слова согласия. Наверняка они ещё встретятся однажды. Когда-нибудь, в другом мире, снова доведётся ощутить его тёплые объятия, в которых так спокойно…       А пока Наруто продолжал жить в детях. И Саске понимала это, глядя в их одинаковые, почти как у отца, глаза.