Райское пекло (Too Hot for Heavenly Handling)

Не так Азирафаэль представлял себе будущее, когда принимал предложение Небес. Он вернулся в Рай, от всего сердца желая дать своим бывшим коллегам второй шанс. Что будет дальше с ним и с Кроули, он не мог знать, но пока они вместе – наконец-то вместе во всех смыслах этого слова – ему ничего не страшно. Раз Кроули рядом, то все тип-топ. Ему не привыкать было к выговорам от руководства, но все же явиться на собрание по поводу нарушения дисциплины всего через три недели после возвращения – немного неловко, как ни крути. – Мы собрались здесь, дабы Совет мог огласить официальный отчет о ваших нарушениях за прошедшие недели и определить соответствующее наказание, – проговорил Метатрон, разворачивая довольно грозного вида свиток на стеклянном столе. Уриэль, Саракаэль и Михаил с каменными лицами сидели подле него. – Излагаемые обвинения в равной мере применимы к вам обоим, Архангел Азирафаэль и... – он сделал паузу, как будто заседание Совета ему уже надоело, не успев начаться, – ангел, известный как Кроули. Когда Кроули вернулся на Небеса, все прочие ангелы неоднократно пытались обращаться к нему по его прежнему имени. Но Азирафаэль за это бросал на них сердитые взгляды, безмолвно отчитывая за ужасные манеры, а Кроули откровенно игнорировал, так что всего через несколько дней все стали обращаться к нему по тому имени, которое он предпочитал. – Прежде чем мы преступим к делу, я хотел бы пожаловаться на Совет, – сказал Кроули. – Вы отклонили мое заявление об отпуске на медовый месяц. Азирафаэль проявлял хоть какое-то видимое уважение к Совету. Кроули же с безразличным видом развалился на стуле, который, судя по всему, сам для себя и создал чудом. И все же Азирафаэль не сердился, ведь все, что радует Кроули, радует и его самого. – Вы не женаты, – возразила Уриэль. Кроули пренебрежительно махнул рукой. – По сути, женаты. – Позвольте мне... кхм... Вставить несколько слов, – сказал Азирафаэль, но Метатрон не дал ему договорить. – Ты уже довольно навставлял, Азирафаэль, что в подробностях будет изложено в ходе настоящего заседания. Помолчи, пожалуйста. Следует отметить, что с момента вашего возвращения к прежним обязанностям вы пропустили сорок три общих собрания. – Из скольки? – спросил Азирафаэль. Он и не думал, что настолько пренебрег обязанностями. – Из сорока трех. – Нам надо было ходить на собрания? – удивленно переспросил Кроули, повернувшись вбок, чтобы лучше видеть Азирафаэля, и перекинув одну ногу через подлокотник. – Я ведь был на одном, разве нет? – Азирафаэль неуверенно поднял руку, беспомощно переводя взгляд от одного члена Совета к другому. – Точно помню, что был. И вы, все четверо, тоже. – А я где находился? – нахмурился Кроули. – Ты задремал, милый, – ответил Азирафаэль, с трепетом вспомнив тот момент. – Я решил, что будет лучше мне пойти одному. Ты так сладко спал. Я не решился тебя будить. Кроули склонил голову и посмотрел на него так, будто услышал самое восхитительное признание в любви. Улыбнувшись, он послал Азирафаэлю воздушный поцелуй. – О! – Азирафаэль хихикнул и сделал вид, как будто поймал поцелуй и положил его в карман, похлопав по нему для надежности. – Что, простите? – Я сказал, – процедил Метатрон сквозь сжатые зубы – очевидно, он говорил все время, пока они были заняты друг другом, – что обвинения против вас изложены в этом свитке. И я собираюсь их подробно перечислить. – Понятно. – Первое нарушение, – начал Метатрон, – заключается в совершении действий сексуального характера в рабочее время на территории Организации. Оно засчитано как одно нарушение лишь потому, что фактическое число не поддается количественной оценке. – Технически, все часы являются рабочими. И все Небеса – это территория Организации, – отметил Кроули. – Да, – подтвердил Метатрон. Кроули откинул голову на спинку стула с раздраженным стоном. – Так когда и где нам прикажете трахаться? Азирафаэль услышал сдавленный обеспокоенный вздох и только потом понял, что этот звук исходит от него самого. Лучше ему вообще ничего не говорить, чтобы ненароком не сделать хуже. – Вы хотя бы один день посвятили выполнению возложенных на вас задач? Хоть один из вас? – спросила Михаил. – А разве мы нарушили правила? – возразил Кроули. Иногда уклониться от ответа разумнее, чем прямо ответить на поставленный вопрос. – Ни разу не слышал, что здесь нельзя заниматься сексом. Никто мне об этом не говорил. – До этих самых пор никто не видел необходимости включать это в свод правил, – сказала Уриэль. – Ни у кого не возникало желания заниматься подобными вещами. Мы – ангелы. Мы понимаем это и без слов. Никто и не думал, что такие вещи нужно оговаривать. – Так это ваша проблема, – сказал Кроули. – О Боже милостивая, – пробормотал Азирафаэль себе под нос. – На данный момент мы внесли обширные дополнения в правила, основываясь на ваших действиях, – объявила Саракаэль. – Шестьдесят девять новых пунктов, если быть точным. – Ха. Забавно. – Позвольте? – спросил Азирафаэль, и свиток подплыл к нему в руки. Да, дополнения очень подробные. Довольно детальные. Весьма специфические. – Ни один ангел не должен притворяться, будто его статус ниже, чем его настоящий ранг, – зачитал Азирафаэль вслух. – Но какое отношение это имеет... Ох! – тут он вспомнил про их небольшую ролевую игру, которую они вели до сих пор. Кроули в этой игре был ангелом самого низкого ранга и добивался благосклонности архангела – предложил втайне служить ему, чтобы получить повышение по карьерной лестнице. Вообще-то, им было весело. – Недопустимое использование Небесной мебели, – продолжил Метатрон. – Одно нарушение. Опять же, фактическое число не поддается подсчету. И, откровенно говоря, никто из присутствующих не желает углубляться – нам достаточно было собрать необходимый минимум доказательств для того, чтобы вы предстали перед Советом. Оглядываясь назад, Азирафаэль понял, что его рабочий стол за последние недели повидал немало. И стул. И стены, если их можно отнести к мебели. – Нам не предоставили кровать, – сказал Кроули. – Пришлось довольствоваться тем, что есть. Метатрон проигнорировал его возражение и продолжил зачитывать свой список. – Семь случаев контрабанды человеческих предметов на Небеса. Вы оба прекрасно знали, что объекты человеческого происхождения здесь запрещены, все без исключения. Не будем приводить точные характеристики этих предметов. Незачем осквернять свиток подробностями. – Никто даже не пытался конфисковать наши вещи, – отметил Кроули. – Потому что никто не желал прикасаться к вашим «вещам», – огрызнулся Метатрон. – Чтобы избавиться от них, нам пришлось бы сжечь весь офис. Так, что у нас дальше? О! Недопустимое использование телефонных аппаратов, выпущенных Небесной канцелярией, что является прямым нарушением политики конфиденциальности. – Вообще-то это были очень изящные нюдсы, – разозлился Азирафаэль. Ну сколько можно! Все прочее он еще готов был стерпеть, но это переходило все границы. Бросив взгляд на Кроули, он обнаружил, что тот смотрит на него с тем нескрываемым обожанием, с каким смотрит всякий раз, когда Азирафаэль показывает характер. – Уверен, Всемогущая была бы не против, – продолжил Азирафаэль, – или даже поощрила бы нас за... – Вы использовали телефоны Небесной канцелярии, чтобы отправлять друг другу непристойные фотографии? – перебила Уриэль. – Эти телефоны даже не оснащены функцией фотосъемки. – Ах, – произнес Азирафаэль. Он и забыл, что однажды вечером сам дополнил их с Кроули телефоны приложениями для фотосъемки после одного фривольного разговора о том, что неплохо было бы иногда обмениваться «фотками», как это делают люди. – Добавим к недопустимому использованию еще и случай подделки, – объявила Михаил. – Два случая, – устало вздохнула Уриэль. – Два телефона. – Добавлено два пункта, засвидетельствовано всеми членами Совета, – объявил Метатрон, дополнив свиток новой записью. – Если вы не знали о фотографиях, то в чем, Ад вас побери, заключается ваше обвинение в недопустимом использовании? – спросил Кроули. От случайно оброненного слова на букву А почти все присутствующие недовольно поморщились. – Мы имели в виду телефонные звонки, – ответил Метатрон. – Вы слонялись по коридорам и обсуждали немыслимо вульгарные вещи. У нас есть свидетели. – Не буду же я звонить ему, когда мы в одной комнате, – вполне разумно, по мнению Азирафаэля, заметил Кроули. – Разве он не прав? – сказал Азирафаэль – И вообще, подслушивать чужие разговоры – крайне бестактно. – Прав или не прав – мне все равно, – ответил Метатрон. – Идем дальше, – он пробежался глазами по свитку. – О. Несанкционированное использование Небесного лифта. Три раза. – Вообще-то, четыре, – отметила Саракаэль – Сегодня утром было зафиксировано еще одно нарушение. – О, вообще-то мы не спускались на Землю, – принялся объяснять Азирафаэль. – Нам было сказано оставаться здесь, и мы беспрекословно следовали этому распоряжению. – Мы в курсе, – натянуто проговорила Саракаэль. – Об этом говорят записи с камер, которые работают в лифте круглосуточно. – О Боже, – на лице Азирафаэля застыла вежливая улыбка. Эти поездки на лифте включали в себя моменты коленопреклонения, но далеко не молитвенного характера. – Вот оно что. – Недопустимое использование одежды, выданной Небесной канцелярией, – продолжил Метатрон, уже теряющий всякое терпение. – Одно нарушение. Не будем вдаваться в подробности, достаточно будет сказать, что это было в высшей степени нетрадиционно. Азирафаэль не понимал, из-за чего столько шума. Кроули выдали галстук, он этот галстук носил. Так что плохого в том, что однажды он носил этот галстук на запястьях, будучи надежно привязанным к рабочему столу Азирафаэля? – И наконец... – объявил Метатрон с плохо сдерживаемым презрением. Видимо, худшее он приберег напоследок. Метатрон посмотрел на Кроули так, будто готов был сбросить его в шахту Небесного лифта при первой же возможности. – Грубейшее нарушение в использовании нимба. Один раз. – Я виноват что ли, что он имеет форму кольца? Металлическая штуковина в форме кольца. Для чего же еще его можно использовать? Азирафаэлю потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что к чему. – Кроули! – наконец строго произнес он, уперев руки в бока. – Боже правый! Твой нимб? В качестве... – он закончил предложение жестом в сторону промежности Кроули, дабы не произносить на заседании Небесного Совета слова «эрекционное кольцо». – Я думал, это была земная вещь. – Прости, ангел, – протянул Кроули, надув губы – от этого выражения лица Азирафаэль неизменно таял. – Я как-то не подумал заранее, а потом они запретили нам спускаться. – Твоя правда, милый, – Азирафаэль просто не мог сердиться, когда Кроули смотрел на него таким очаровательным взглядом, полным раскаяния. – Но, как бы то ни было, твой поступок довольно опрометчив. – Но оно ведь того стоило, – тихо прошептал Кроули, обращаясь к одному только Азирафаэлю, и, чуть опустив темные очки, подмигнул ему. О, как же восхитительно Кроули выглядел в этот день! Дерзкая улыбка, искусно взъерошенные волосы. Азирафаэль терялся в его глазах и мог лишь со всей возможной нежностью ему улыбаться. – По единогласному мнению Совета, озвученному в начале заседания, на которое вы опоздали на двадцать минут, вы оба отстраняетесь от обязанностей, – объявил Метатрон, отчего оба виновных подскочили на месте. Азирафаэль уже забыл, что они в помещении вообще-то не одни. – Понижены в должности. Изгнаны на Землю. Навеки. – Вы же не собираетесь, ну... – Кроули начал заламывать пальцы с обеспокоенным видом. – Стирать наши воспоминания или что-то такое? – Боюсь, сотри мы ваши воспоминания, вы можете забыть об этом разговоре и предпринять попытку вернуться сюда. Мы не готовы так рисковать. Однако я был бы не против, если бы кто-нибудь стер мои воспоминания об этих событиях. – И уберись у себя в кабинете, Азирафаэль, – напряженно проговорила Михаил, вспомнив про семь фаллоимитаторов, хранящихся в абсолютно прозрачном ящике стола. – Пожалуйста, уберись у себя в кабинете. И больше никогда сюда не возвращайся. Ну, вот и все. На них были устремлены четыре пары недовольных глаз. Свиток с перечнем их правонарушений исчез в недрах архивов Небесной канцелярии. Азирафаэль не знал, как следует покидать помещение в подобных обстоятельствах, поэтому вежливо кивнул членам Совета. – Понятно. Ну, тогда мы пошли. Насовсем. Прощайте и всего вам хорошего. Кроули добавить было нечего, поэтому он просто помахал рукой и направился вслед за Азирафаэлем к выходу. – Что ж, – сказал Азирафаэль, как только они очутились за пределами слышимости. – Могло быть и хуже, да? Ты только подумай! Мы наконец-то можем вернуться в книжный, Кроули! А там есть настоящая кровать. И наша милая Бентли – она ведь наверняка успела по нам соскучиться. – Жду не дождусь, – согласился Кроули. – Но напоследок можно и тут по-быстрому, да? На память об этих днях. – Ох, какой же ты порочный, – одобрительно протянул Азирафаэль и затащил Кроули за рукав в пока еще свой кабинет, тут же принимаясь его целовать и стаскивать непозволительно узкие брюки. – Ты же не собираешься взять меня прямо здесь, милый мой? Прямо на полу? Боже, какой же ты непослушный! Бентли придется подождать их еще немного, но это опоздание, решил Азирафаэль, того стоит.