Сдаюсь (Не тот самый)

Майлз знал, что он в беде. Он и остальные члены команды вошли в кабинет Мигеля, чтобы обсудить миссию, которую они только что закончили. Причина, по которой у него могли возникнуть некоторые проблемы, заключалась в этой миссии. Дело не в том, что миссия не удалась, дело в том, как это было сделано. Мигель уже сидел в своем кресле за столом лицом к двери, когда вошла команда. Майлз отправился на задание с Гвен, Пени и Павитром, но они втроем позволили Майлзу идти впереди них, поскольку ему была отведена роль лидера в этой миссии (и потому, что они не хотели быть теми, кто расскажет Мигелю, что произошло). « Итак. Как прошла миссия?» Спросил Мигель, глядя на четырех людей-пауков перед ним. Он попытался установить зрительный контакт с Майлзом, которого младший избегал. Мигель начинал что-то подозревать. «Это было хорошо. Аномалия была запечатлена, и все в порядке!» Майлз нервно рассмеялся, глядя куда угодно, только не на него. Старейший человек-паук обвел взглядом лица только что вошедшей команды. Все они выглядели виноватыми, но Майлз особенно выглядел так, как будто он что-то скрывал. Он оглядел Майлза с ног до головы и практически почуял, что мальчик что-то от него скрывает. «Случилось что-нибудь, о чем я должен знать?» Мигель поднял бровь, задавая вопросы всем, но глядя конкретно на Майлза. Трое, которые были на миссии с Майлзом, съежились и посмотрели на своего лидера, ожидая его ответа. Мальчик на мгновение заикнулся и почувствовал, что становится немного напуганным, но настаивал на своей истории: «Нет». Это был не тот ответ, который хотел услышать Мигель, потому что у него есть правила. Одним из них было быть честным, потому что без честности нет доверия, а в их работе им нужен был высочайший уровень доверия. После того, как вся проблема с Майлзом была решена, Мигель действительно сблизился с Майлзом. Мигель начал применять к нему те же правила, что и ко всем остальным, но немного больше к Майлзу, поскольку они сблизились. Мальчик много общался с ним после того, как Мигель позволил ему присоединиться к команде. Он полюбил Майлза, и младший человек-паук дал понять, что отвечает ему взаимностью. Те же чувства. Так у них начались эти маленькие отношения. «Вы трое можете уйти». Мигель вздохнул, прогоняя всех, кроме Майлза. Ему нужно было прояснить ситуацию с мальчиком, и, похоже, он не собирался делать это с остальными. Они посмотрели на Майлза извиняющимся взглядом и направились к выходу. Теперь было тихо. «Итак, как прошел твой день?» Майлз смущенно нарушил молчание, пытаясь сменить тему, наблюдая, как Мигель включает базу данных. В базе данных были все записи всех миссий, которые выполнял каждый человек-паук. Он мог просто увидеть, что Майлз прятал нажатием кнопки, но он хотел, чтобы младший человек-паук рассказал ему, что произошло. Он думал, что они прошли через всю эту хождение по яичной скорлупе, но опять же он знал, что Майлз был из тех, кто пытается избежать конфликта, если это возможно. Мигель не отвечает на предыдущий вопрос Майлза: «Должен ли я посмотреть повторную версию твоей миссии или ты собираешься упростить это, просто сказав мне, что ты скрываешь». «Я ничего не скрываю». Язык тела Майлза предполагал обратное. Старший в отчаянии пощипывает переносицу, наблюдая, как мальчик робко перебирает пальцами. «Эй, я думаю, что я довольно хороший лжец! Я имею в виду, что целую вечность скрывал свою личность от родителей «. Майлз спорил. Мигель покачал головой, не заинтересованный ни в каких забавах: «Я дам тебе один шанс. Если ты не хочешь быть честным, я просто проверю, что произошло сам». Мальчик прикусил губу, зная, что ему не отвертеться от этого. Мигель, вероятно, расстроился бы еще больше, если бы действительно увидел, что произошло, поэтому он решил, что будет лучше объяснить это самому: «Хорошо, ты не можешь злиться». «Отличное начало». Мигель вздохнул, отворачиваясь от базы данных, чтобы посмотреть на Майлза. «Ну, возможно, я не совсем придерживался плана, который вы изложили для миссии, и …Я, по-видимому, больше всего хочу, чтобы все были убиты из-за этого …» Майлз постарался как можно быстрее закончить плохую часть, надеясь, что Мигель не подхватит многого. Мигель почувствовал, как его кровь закипает: «Что ты имеешь в виду, из-за тебя чуть всех не убили? Эта миссия не должна была быть чем-то подобным, если бы ты просто следовал моим инструкциям». «Верно, но у нас аномалия, и никто не погиб! Все в порядке! Технически, я, возможно, и нарушил правило, но я исправил его до того, как это стало проблемой, верно?» Майлз сиял, пытаясь показать Мигелю светлую сторону вещей. Мужчина провел пальцами по волосам, глубоко вздохнул и подошел, чтобы встать прямо перед Майлзом: «Ты нарушил не только одно правило». Майлз сглотнул, заметив перемену в поведении Мигеля. Прошло некоторое время с тех пор, как они сблизились, и Майлз мог сказать, когда старший был им недоволен: «Это было только одно правило! Я просто немного отклонился от плана, но, в конце концов, все получилось, так что на самом деле это нарушенное правило лишь наполовину «. На Мигеля не произвели впечатления подсчеты, которые Майлз провел по поводу нарушения правил, и он начал подсчитывать проступки младших мальчиков по пальцам: «Во-первых, ты не придерживался плана. Во-вторых, ты подвергал опасности себя и других. В-третьих, ты пытался солгать мне.» «На самом деле я не лгал… К тому же, какое это имеет значение, если ничего плохого не произошло?» Майлз раздраженно фыркнул. Он уже знал, что Мигель принял решение о правилах, которые он нарушил, но он не понимал, почему это раздуто до предела. Конечно, он знал, что Мигель расстроится, но ничего не произошло, так почему же он вел себя так, будто провалил миссию? «Ты действительно солгал, и это важно, потому что ты только что стал лидером своей команды. Ты так долго ждал, чтобы работать здесь, и теперь ты уже создаешь проблемы». Мигель выплюнул. Он мог сказать, что Майлз на самом деле не верил, что сделал что-то не так. Это было то, что Мигель исправит сам. Майлз выглядел обиженным после того, как ему сказали, что он создает проблемы, но выражение его лица быстро изменилось на то, что Мигель мог назвать только обиженным. «Как бы то ни было, то, что я тебя не слушал, в конце концов сработало, не так ли? Ты просто злишься, что не всегда оказываешься прав». Он ожидал, что Майлз даст ему подзатыльник, но иногда этот парень действительно мог его достучаться. У мальчика всегда был острый язык. Иногда забавный, но в данном конкретном случае… совсем не забавный. «Тебе лучше следить за своим языком, малыш». Ох. Майлз почувствовал, как вспыхнуло его лицо, когда он назвал его ребёнком. Так назвал его Мигель, когда он действительно перешел черту. Он пробормотал: «Я не ребенок». «Что это было?» Более высокий мужчина возвышался над Майлзом своим большим телом и приподнял рукой подбородок Майлза, чтобы посмотреть ему прямо в глаза своим собственным пронзительным взглядом, заставляя его повторить то, что он сказал. Младший посмотрел на него в ответ своими милыми, как у лани, глазами и выпятил нижнюю губу, топнув ногой: «Я не ребенок!» «У тебя истерика. Разве это не то, что делают дети?» Мигель поднял бровь, глядя на Майлза. Он не мог удержаться от того, чтобы не посчитать маленькую истерику Майлза милой, но отбросил эти мысли, чтобы сохранить серьезность ситуации. «Нет, я не сдаюсь! Ты такой раздражающий!» Майлз отдернул лицо от хватки Мигеля за подбородок и сжал кулаки, не зная, как выразить, насколько он расстроен из-за этой несправедливой ситуации, в которой оказался. Он знал, что выглядит как сопляк, но не хотел этого признавать. «Ты ведешь себя как ребенок, поэтому я думаю, что мне подобает относиться к тебе как к ребенку». Лицо Мигеля было в нескольких дюймах от Майлза. Майлз прекратил свою маленькую истерику и успокоился. «Все в порядке». Мигель смягчается, когда замечает, что Майлз выглядит не так уверенно, как раньше, его рука скользит к задней части шеи, чтобы успокаивающе потереть его затылок. Похоже, Майлз начинал сожалеть о том, как все обернулось. После этого было сказано не так много слов, за исключением того, что Мигель сказал ему, что они уезжают. Мигель собирался отвезти Майлза обратно к нему домой. Мигель оглядел Майлза с ног до головы, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, когда они вернулись к нему домой. Мальчик был очень выразительным, и за то время, что они провели вместе, Мигель научился понимать, что чувствует Майлз, без всяких слов. За исключением того, что он избегал зрительного контакта с Мигелем и хмурился теперь, когда понял, к чему это привело, он, казалось, не испытывал дискомфорта. «Майлз, ты можешь пойти принять душ в ванной моей спальни. Я приму его здесь. Если ты закончишь раньше, а меня там не будет, засунь свой нос в угол». Приказал Мигель, ведя Майлза в его комнату, положив руку ему на поясницу. Легкое прикосновение заставило сердце Майлза затрепетать, но сейчас было не время падать в обморок от того, какой большой была рука Мигеля на его стройном теле. «Почему я должен? Я не…» — возразил Майлз, но быстро закрыл рот, когда повернулся и увидел суровое выражение лица Мигеля. Он знал, что будет давить, если скажет что-нибудь еще пожилому человеку, и решил войти в спальню Мигеля один, молча. Майлз снял свой костюм паука, открыл дверь ванной, чтобы направиться в душ. Он изрядно устал от миссии, поэтому горячая вода, попавшая на его тело, была такой приятной. К сожалению, он не мог насладиться этим в полной мере, зная, что его ждет после того, как он закончит. Его разум кружился, думая о своем дне и о том, как он попал в эту переделку. Когда он мыл голову, он взял шампунь, который Мигель купил для него, включая кондиционер, когда он остался на ночь. У них были разные типы волос, и Мигель хотел быть любезным с мальчиком, поэтому он позаботился о том, чтобы купить все гигиенические средства, которыми пользовался Майлз. В такие моменты он действительно начинал видеть в Мигеле милого мягкого парня, которым он и был. Так же он узнал, как сильно Мигелю нравилось баловать его вещами. Что касается средства для мытья тела, Мигель позволил ему воспользоваться своим. Это был сильный запах кедрового дерева с легким привкусом сосны. Он предложил купить Майлзу свой собственный, но тот отказался, сославшись на то, что в этом нет ничего особенного. Настоящей причиной было то, что Майлзу нравилось пахнуть Мигелем. Это было так успокаивающе и было немного жарко, когда некоторые из его друзей спросили его, поменял ли он средство для мытья тела. Это было похоже на то, что Мигель надушился. Потеряв счет времени, просто думая обо всем, он вышел из душа и вытерся, задаваясь вопросом, закончил ли Мигель уже принимать душ. Он подошел к ящикам раковины в ванной комнате Мигеля и достал фен. Он быстро высушил волосы и воспользовался кремом после душа, чтобы они оставались здоровыми. Как следует вымывшись, он вышел из ванной в отдельную гардеробную. Еще на чем настаивал Мигель, так это на том, чтобы Майлз взял здесь одежду для себя, поскольку большая часть его одежды была слишком велика для младшего (хотя Майлз все равно взял на себя задачу воровать рубашки и толстовки Мигеля). Майлз постоянно забывал захватить что-нибудь, поэтому Мигель повел его по магазинам и купил ему кучу новой одежды. Он даже купил ему пару кроссовок Jordans, на которые мальчик давно положил глаз. Мигелю было трудно не испортить Майлза, когда его большие круглые глаза просто умоляли о чем-то. В шкафу была отдельная секция для одежды Майлза, но он все равно обратился к вещам Мигеля. Он вытащил одну из мешковатых футболок Мигеля, которая доходила ему до середины бедра, и надел ее. Он вытащил пару новых боксеров и начал надевать их. Прежде чем он успел натянуть их на задницу, позади него раздался голос. «Ты можешь их не надевать. Не похоже, что они тебе понадобятся». Майлз обернулся и увидел Мигеля, идущего к нему в своих боксерах. С его волос все еще стекала вода, мокрые волосы после душа, и он вытирал их полотенцем. Его тело было выставлено на всеобщее обозрение, и если бы Майлз не был смущен тем, что ему только что сказал Мигель, он бы глазел на мужчину и любовался почти обнаженным телом Мигеля во всей его красе. «Я — я не могу оставить их на себе?» Майлз заскулил. Мигель положил руки на бедра Майлза, сжимая их, и спустился к боксерам, которые все еще не были надеты полностью: «Прости, малыш, но нет.» Нежное прикосновение и знакомое прозвище заставили сердце Майлза немного затрепетать. По крайней мере, Майлз знал, что он не слишком зол на него, чтобы быть милым. Мигель стянул боксеры, а затем подхватил мальчика одной рукой. Он знал, как Майлзу нравится, когда его поднимают, поэтому он старался делать это постоянно. Он подвел их к огромной кровати посреди своей комнаты. Мигель сел на край кровати и одним быстрым движением посадил маленького человечка к себе на колени. Независимо от того, насколько вырос Майлз, Мигель все еще был намного крупнее и мог легко передвигаться без особых усилий. «Итак, почему мы здесь сегодня, Майлз?» Мигель больше не использовал прозвища. Теперь пришло время для серьезной части их разговора, но Майлзу не хотелось быть серьезным. «Потому что ты крутая задница». Майлз подумал, что это забавный ответ. Жаль, что он не мог видеть лица Мигеля, потому что знал, что тот, вероятно, не слишком доволен дерзостью. «Ты уверен, что хочешь продолжать в том же духе?» Мигель положил свою большую руку на задницу Майлза, как будто предупреждая его. Майлз на мгновение задумался и решил, что если он уже здесь, то может с таким же успехом сказать то, что хочет: «Имеет ли это значение? Давай просто покончим с этим». Младший мальчик внезапно почувствовал пять резких ударов по попе, которые заставили его прикусить губу, чтобы не издавать никаких звуков, чтобы доставить Мигелю удовольствие поставить его на место. Руки предали его, когда он рефлекторно попытался прикрыть задницу, но этого было недостаточно. Мигель оторвал руки, завернул запястья вместе с куском паучьего шелка за спину и продолжил. «Майлз, пожалуйста, не усложняй ситуацию». Твердо сказал Мигель, поглаживая слегка порозовевшую задницу Майлза: «Почему мы сегодня здесь?» «Потому что я нарушил правила», — проворчал Майлз, которому не нравилось, что он подчиняется, но он начинал ощущать последствия отказа от сотрудничества. Мигель одобрительно промычал: «Какой хороший мальчик. Назови мне первое правило, которое ты нарушил». Майлз был взволнован похвалой, которую ему дал Мигель, но все еще чувствовал себя подавленным из-за наказания, поэтому старался не показывать этого. «Я не следовал плану», — сказал Майлз скучным тоном. «Да. Ты не выполнил приказ, который я тебе дал». Мигель кивнул: «Я дам тебе десяток за каждое нарушенное правило». Майлз скривился, когда услышал десять за правило: «По десять за каждое?! Моя задница этого не вынесет!» «Язык. Не заставляй меня напоминать тебе.» Мигель перекинул мальчика через колено и крепко прижал одну руку к его спине, чтобы он не двигался. «Может быть, тебе стоило подумать об этом, прежде чем нарушать правила «. Мигель начал десятку еще до того, как Майлз смог возразить. Это было намного тяжелее, чем первые пять предупредительных шлепков, которые Мигель отвесил ему за дерзость. Это было больно. У него были большие руки, и он ни разу не сделал паузы. Это было одно за другим. К концу первых десяти у Майлза слезились глаза. Он не хотел плакать сразу после нескольких, хотя ему очень этого хотелось. Мигелю показалось милым, что Майлз сдерживается, но это вызвало у него желание сломать мальчика. «Первые десять закончены». Мигель положил свою властную руку на задницу Майлза: «Скажи мне, почему мы следуем планам и приказам». После этих десяти Майлз больше не болтал языком. Он сосредоточился на том, чтобы его голос не дрогнул: «Таким образом, мы можем оставаться в безопасности». «Это верно. прекрасно, дорогой» Мигель улыбнулся, заметив, что некогда напряженное тело Майлза расслабилось, когда он похвалил его. Майлзу нравилось, когда Мигель хвалил его во время наказания. Это означало, что даже когда он был плохим и получал по заслугам, всегда оставалось место для того, чтобы быть хорошим. Быть хорошим для Мигеля было одним из тех чувств, которые заставляли его чувствовать, что он парит. «Теперь это подводит нас ко второму правилу, которое ты нарушил. Что бы это могло быть?» «Подвергать людей опасности». На этот раз шлепки были еще сильнее, чем предыдущие. Он целился в места сидения Майлза, чтобы убедиться, что тот действительно почувствовал укол. Поскольку они оба были людьми-пауками, они были жестче обычного человека. Мигелю пришлось приложить дополнительные усилия, чтобы действительно доказать свою точку зрения, когда он отшлепал Майлза. «Ты не понимаешь, как много ты и все остальные значите для меня. После того, как я потерял свою семью, я нашел новую, которая собрала мои осколки и снова собрала меня воедино». Мигель продолжил жестокие шлепки: «Я бы предпочел, чтобы вы, ребята, провалили каждую миссию, которую я вам даю, чем кто-либо из вас умер». Майлз начал чувствовать себя виноватым. Это правда, что Мигель через многое прошел. Было бы просто злом отнять у него все во второй раз. Боль от порки стала еще сильнее теперь, когда ему стало плохо. Он начал шмыгать носом и почувствовал, что вот-вот начнется гидроудар. «Итак, скажи мне, почему ты не должен подвергать опасности себя или других». Мигель сделал паузу после последнего шлепка. «Потому что другие могут получить серьезные травмы или умереть». Майлз попытался сказать это без дрожи, но он начал впадать в замешательство. Еще один сильный удар пришелся ему по заднице, на этот раз со звуком, который эхом разнесся по всей комнате. «Ой! Я думал, мы закончили десятку!» Майлз вскрикнул, слезы полились из его глаз. Мигель чуть не рассмеялся над тем, как прозвучали слова Майлза о предательстве после случайного шлепка, который он получил: «Я дал тебе другого, потому что ты сказал другие. Ты так же важен. Особенно для меня. Если бы тебя не было, нас бы здесь даже не было «. «Хорошо, хорошо! Подвергать себя опасности тоже неправильно!» Майлз почувствовал, как его сердце переполнилось, когда Мигель назвал его важным, но не слишком, поскольку он все еще был не слишком доволен поркой: «Может быть, для моей задницы было бы лучше, если бы я не был таким важным». Мигель провел рукой по ягодице Майлза и сжал его правую щеку, он наклонился к уху Майлза, чтобы прошептать: «Единственный, кому позволено ставить тебе оценки, это я…» Младший почувствовал, как кровь прилила к его лицу. Он знал, что прямо сейчас его наказывают, и он не должен возбуждаться, но, боже, как он мог оставаться спокойным, когда Мигель так разговаривал. Шепот был наполнен собственнической атмосферой, к которой Майлз был пристрастен. Он облизал губы и тихим дрожащим голосом пробормотал: «Д-да». «Хороший мальчик. Давай продолжим». Мигель был удовлетворен ответом Майла: «Какое третье правило ты нарушил?» Майлз не думал, что это было справедливо, потому что технически он просто не рассказал Мигелю всю историю в начале, но он все равно ответил: «Я солгал тебе». «И почему ты солгал мне?» Майлз пытался прийти в себя после всех своих рыданий, прежде чем тихо ответить: «Я не хотел, чтобы ты злился на меня». Дело в том, что обычно Майлзу не нравилось, когда на него кто-то злился, но Мигель был другим. Когда Мигель злился на него, ему казалось, что наступает конец света и что он худший человек во всех когда-либо существовавших вселенных. Это действительно отстой. Мигель уловил, что Майлз почувствовал себя ранимым после того, как рассказал ему о своих чувствах, поэтому он с любовью погладил младшего по спине: «Я не на самом деле злюсь. Я больше беспокоился о тебе и был немного разочарован. Что бы ни случилось, ты всегда будешь хорошим, детка.» Майлз тихо всхлипнул, ничего не сказав, так как его захлестнули эмоции. Мигель наклонился и нежно поцеловал Майлза сзади в шею: «Давай закончим, хорошо?» Он увидел, как Майлз кивнул и начал следующий раунд из десяти. На протяжении всего этого Майлз был в своих чувствах, и тепло руки Мигеля заставляло его бесконечно рыдать. Когда Мигель закончил, тело Майлза тряслось. Он учащенно дышал и хныкал, а слезы продолжали литься. У Мигеля защемило сердце, когда он увидел своего мальчика таким, но он должен был убедиться, что тот понял, в чем заключался урок, потому что иногда Майлзу не хватало слов. «Ты в порядке, Майлз». Мигель заставил его замолчать и продолжил успокаивать: «Ты так хорошо справляешься. Остался всего один, и мы закончили». Несмотря на то, что Майлз лежал лицом вниз, он повернул голову достаточно, чтобы посмотреть на ошеломленного Мигеля: «Я нарушил только три правила!» «Поначалу да, но та вспышка гнева, что была раньше, не пройдет. Я дам тебе всего пять, но в следующий раз ты получишь полное наказание «. Мигель предупредил, подняв руку. «Несправедливо». Майлз задохнулся, когда Мигель протянул ему первый из пяти. Мигель ухмыльнулся, когда посадил еще двоих на свое место: «Как это несправедливо?» Сквозь слезы Майлз шмыгнул носом: «У меня не было истерики». «О? Как бы ты назвал топанье своей маленькой ножкой и распускание своего дерзкого ротика?» Мигель усмехнулся, отвешивая ему последнюю шлепку, заставив Майлза взвизгнуть. «Это было не так». Даже когда Мигель почувствовал сильный жар, исходящий из задницы Майла, у мальчика все еще хватило мужества ответить сквозь слезы. Кожа Майлза сзади была намного светлее (вероятно, из-за того, что он не так часто бывал на солнце, как остальная часть его кожи), поэтому ярко-красный цвет, который он только что принял, был очень заметен. Мигель оценил ущерб и решил, что эта порка определенно будет напоминать Майлзу об этом небольшом разговоре, который они вели по крайней мере неделю, каждый раз, когда он садился. Мигель поднял дрожащего мальчика и усадил его лицом к себе на колени. Майлз даже не стал ждать ни секунды, чтобы уткнуться лицом в свое любимое место, которым, как оказалось, была грудь Мигеля. Она представляла собой идеальный баланс между мягким и твердым, что делало ее идеальной подушкой. Майлз продолжал всхлипывать, чувствуя горячее жжение в заднице. Мигель обхватил его руками и сжал в объятиях. Теперь его задачей было утешить Майлза после такой долгой (но заслуженной) порки: «Выпусти все это. Ты был таким хорошим мальчиком для меня». Ты - мой милый мальчик..» Мужчина постарше продолжал нашептывать Майлзу нежности и успокаивающе поглаживал его по спине. Он знал, что Майлз быстро приходит в норму, но он также знал, что мальчик думал, что он достаточно умен, чтобы притворяться, что все еще плачет, чтобы его еще больше баловали. Мигель пропустил это мимо ушей, потому что хотел побаловать его не меньше. В конце концов плач утих, и Майлз просто остался хлюпать носом в объятиях Мигеля. «Эта боль убивает меня!» Майлз заскулил, наконец отрываясь от того места, где он прятал лицо, чтобы обвиняюще посмотреть на Мигеля. Его руки переместились на спину, чтобы попытаться унять боль, только для того, чтобы зашипеть от боли, когда его руки едва коснулись поврежденной кожи. «Что я говорил о языке?» Мигель ущипнул мальчика за пухлую щеку, затем обхватил лицо Майлза ладонями и осыпал его поцелуями: «Это должно быть больно. Вот почему я уверен, что урок останется в силе, малыш «. Мигель оценил лицо Майлза и заметил, что его губы потрескались, а глаза опухли от слез. Мигель осторожно поднял мальчика, стараясь не слишком сильно касаться его задницы, чтобы не было больно. Ему нужна была только одна рука, чтобы держать Майлза, поэтому он поместил ее прямо под изгиб своей задницы. Мальчик быстро обвил руками шею Мигеля и обхватил ногами его талию, но не без жалобного хныканья. Майлзу не слишком понравилось, что его так быстро перевели, когда он просто хотел обняться: «Куда мы идем? Я хочу вернуться в постель, Мигель». Он проигнорировал его и прошел на кухню, доставая пустой стакан из одного из шкафов. «Эй, не игнорируй меня. Кровать! Я хочу вернуться в постель!» Майлз легонько пнул ногами по спине Мигеля. «Остановите его, Боже мой. Ты не можешь перестать быть капризным хотя бы на секунду?» Мигель вздохнул, наполняя чашку водой. Майлз закатил глаза: «Я не могу, потому что тебе это слишком нравится». В ответ мужчина постарше поднял бровь: «Итак, теперь мы признаем это, да?» «Я ссылаюсь на пятый вариант, и ты также не отрицаешь этого». Мигель фыркнул и протянул Майлзу чашку с водой: «Тебе нужно выпить все это. У тебя обезвоживание». Он взял чашку у Мигеля, и, как бы ему не хотелось пить все целиком, Майлз делал маленькие глотки, чтобы порадовать своего старшего коллегу. Майлз решил, что, когда Мигель отвлечется, он оставит ее на тумбочке и притворится, что забыл дочитать. Старший отнес его обратно в спальню и зашел в ванную вместо того, чтобы лечь спать. «Что теперь?» Майлз застонал. «Ты только и делаешь, что капризничаешь?» Мигель достал крем из одного из ящиков в ванной: «Закрой глаза». Майлз выслушал приказ и закрыл глаза, но все же спросил: «Для чего это?» «Я не хочу, чтобы завтра твои глаза были опухшими». Мигель восхищался густыми и длинными ресницами Майлза, когда он нежно втирал крем в глаза. Младший мальчик не мог удержаться от улыбки. Было приятно, когда о нем заботились, даже ничего не говоря. Мигель так хорошо заботился о нем и знал, что ему нужно, иногда лучше, чем он сам. Чем больше он позволял Мигелю брать верх, тем больше чувствовал, что больше не может без него жить. Это было страшно, но в хорошем смысле. «Теперь можешь открывать». Мигель вернул крем на место. Майлз открыл глаза и посмотрел на нахмуренные брови Мигеля и сосредоточенное выражение его лица, как будто забота о Майлзе была для него сейчас самым важным. Обычно он не был таким дерзким, но, возможно, после того, как его так сильно избаловали, он начал чувствовать себя комфортно: «Я хочу поцеловаться». «У тебя пересохли губы». Мигель улыбнулся и взял бальзам для губ. Прежде чем Майлз успел разозлиться и сделать язвительный комментарий, Мигель обмакнул указательный палец в бальзам для губ и нанес его на красивые губы Майлза. Майлз покраснел от этого жеста. Мужчина постарше наклонился и поцеловал его так, как он просил: «Теперь они вернулись к моим любимым мягким губам». «Ты не можешь просто так это сделать». Майлз закрыл лицо руками, не желая, чтобы выражение его лица показывало, как сильно на него подействовали его поцелуй и слова. «Я могу, и я сделал», — усмехнулся Мигель и схватил еще одну вещь, прежде чем закрыть дверь ванной. Он взял у Майлза чашку с водой и осторожно уложил его животом на кровать, «И последнее». «Я больше ничего не хочу. Я просто хочу, чтобы ты легла в постель рядом со мной». Майлз фыркнул, раздраженный тем, что Мигель больше не держит его. Мигель вернул ему чашку с водой и напомнил допить: «Это последнее, малыш». «Отлично». Майлз промычал, успокаиваясь после того, как Мигель использовал одно из своих любимых ласкательных имен. Он держал чашку с водой, но подождал, пока Мигель отвернется, чтобы поставить ее на тумбочку. «Подними бедра для меня», — инструктировал Мигель. Он мог бы поднять Майлза сам, но не хотел застать его врасплох. Он положил руки на бедра Майлза, ожидая, когда тот приподнимется. Майлз оперся на колени, но сохранил верхнюю половину тела на кровати. Он выставил свою хорошенькую задницу так, что Мигель завертелся. «Это последнее?» Майлз уже знал, о чем думает Мигель, и дразняще пошевелил своей маленькой упругой попкой. «Не будь дерзким со мной. Ты не смог бы справиться с тем, что я дал бы тебе прямо сейчас, малыш». Мигель пытался использовать все остатки самообладания, которые у него оставались, чтобы не поддаться искушению. Он пошел вперед и поднял футболку, в которой был Майлз, которая прикрывала его задницу, узнав в ней свою собственную футболку, заставляющую его чувствовать себя каким-то собственником по отношению к мальчику. Волосы опустились до плеч, и снова Мигель поймал себя на том, что пытается сосредоточиться, когда увидел стройное телосложение Майлза. Мигель пришел в себя и открыл крышку тюбика с кремом. На самом деле это не остановило бы боль полностью, но помогло бы с цветом и дало бы ему небольшое облегчение на сегодняшний вечер. Он вылил немного холодного крема на руку и попытался немного разогреть его в ладонях, прежде чем наносить. «Ах! Так прохладно!» Майлз зашипел от ощущения холода на своей горячей коже. Руки Мигеля были массивными, и по сравнению с телом Майлза они казались еще больше. Одна рука полностью закрывала одну щеку. Майлз был более худым, поэтому он обнаружил, что рука Мигеля могла практически полностью обхватить его бедро. Разница в размерах показалась ему такой привлекательной. Мигель закатил глаза и убедился, что покрыл всю поверхность, наблюдая, как Майлз извивается под ним. Это был довольно сексуальный ракурс, и Мигель солгал бы, если бы не думал, что вид разрисованной задницы Майлза не возбуждает его, но он знал, что они оба слишком устали. Он также пытался не заниматься сексом с Майлзом после порки, чтобы тот не ассоциировал с этим свои наказания. Несколько раз у него ничего не получалось, но обычно он был достаточно силен, чтобы сдержаться. Прямо сейчас он чувствовал себя немного слабым из-за того, как Майлз покачивал бедрами. Он отвернулся от искушения Майлза и положил успокаивающий крем обратно в ящик в ванной. Мигель вернулся и обнаружил, что Майлз сдался и снова лежит на животе, листая свой телефон. Он заметил, что чашка с водой, которую он дал Майлзу, была практически полной и стояла на тумбочке. Мигель выключил свет и скользнул в кровать рядом с ним. Мальчик уже положил свой телефон на тумбочку и приготовился к объятиям, но перед этим Мигель остановил его: «Ты допил свою воду?» Майлз, слегка раздраженный, ответил. «Нет, я забыл». «Хорошо, выпей это сейчас передо мной.» Мигель настаивал. Иногда он ловил Майлза, пытающегося выкрутиться из того, чего он не хотел делать, поэтому он старался внимательно следить за ним. Мальчик все еще был обезвожен из-за того, что плакал, ему нужно было это в его организме, поэтому Мигель хотел убедиться, что он выпил все. Майлз немного поворчал, но взял стакан со своего ночного столика и выпил его залпом. Он поставил пустой стакан обратно на ночной столик и повернулся к нему: «Ну вот. Доволен?» «Очень счастлив», — подтвердил Мигель. Он притянул его ближе, так что их тела оказались прижатыми друг к другу, затем притянул Майлза к себе: «Я так горжусь тобой, малыш». Майлз смущенно поперхнулся: «Только для того, чтобы выпить воды?» «И за то, как хорошо ты перенес свою порку. Ты был очень хорош». Мигель зарылся носом в волосы Майлза, вдыхая аромат кокосового продукта, который он купил для ухода за волосами Майлза. Очередная волна собственничества захлестнула его, когда он узнал, что Майлз пользуется вещами, которые он ему купил. Майлз почувствовал себя еще более смущенным, начиная чувствовать, как к его щекам приливает жар: «Я-я был не настолько хорош». Старший засмеялся: «Ты воспринял это очень хорошо, mi pequeña araña. Я чувствую, что ты действительно усвоил свой урок». «Мне жаль». Лицо Майлза все еще было уткнуто в грудь Мигеля, поэтому его голос прозвучал приглушенно: «Я не мог сказать этого раньше». Ему показалось милым, каким застенчивым мог быть Майлз. Было забавно, что мальчику, который был достаточно уверен, чтобы противостоять ему после нарушения стольких правил, было трудно, когда ему говорили, что он хороший мальчик. Мигель провел маленькими круговыми движениями по пояснице Майлза: «Это правда. Я уже знаю». Между ними было тихо, но Мигель продолжал успокаивать его и пытался убаюкать Майлза. Через некоторое время Мигель заметил, что дыхание Майлза выровнялось, что означало, что мальчик наконец заснул. Он никогда не мог уснуть, пока не знал, что младший спит. Мигель почувствовал, как сердце Майлза мирно бьется рядом с его собственным. Он поцеловал Майлза в макушку. «Спокойной ночи, малыш»