"Когда Кью говорит, все замирают. Когда Кью улыбается, все перестают улыбаться. Почему?"
Юмено не знает, что чувствовать к самому себе. Возможно это отвращение. А возможно, это сострадание и жалость. Тринадцатилетний ум Кюсаку не может прийти к точному выбору. Этот клубок слишком запутан, Кью нужно ещё несколько лет, чтобы его разпутать. А ещё лучше помощь остальных. Хотя это спорный вопрос. Юмено в любом случае не попросит помощи. Только не у таких противных созданий."Дядя Мори, почему так происходит?"
Юмено не получил ответ на этот вопрос. "Дядя Мори" просто запер его здесь, не сказав ни слова. Бессердечная паскуда. Вообще, Кью не помнит, кто он и как вообще оказался в такой плачевной ситуации. Он помнит только страх в чужих глазах. Страх, который начал дарить ему необьяснимое удовольствие. Скорее всего, он уже окончательно едет кукухой. Когда Юмено лежал на полу в обнимку со своим любимым плюшевым, ну, или не очень, маленьким чудовищем, он увидел свет, который видит, наверное, раза два-три в день. Но это была не еда. Это не была обычная рыба с чаем, к которому прилагалась пара-тройка кубиков коричневого сахара, которые Кью просто ел. На дессерт, так сказать. Всё равно тортики заключённым не дают. Это было что-то очень странное. Непонятное, неясное и необъяснимо красивое. Существо в дверном проёме выглядило свято и недостежимо.Кью видел её раньше.
Ну, или он так думает. Может быть это проекция потёкшей крыши под воздействием ложных воспоминаний, которые ему в голову вбил этот больной урод с кризисом средних лет. Он помнит её голубые глаза. Такие яркие и большие, как у ангела. Не удивительно, что Мори так вокруг неё крутился. Возможно, если бы Кью был на его месте, он бы тоже постоянно оставался рядом с ней. Он видел её всего пару раз, но что-то внутри заставляло Кью чувствовать себя так, как он никогда себя не чувствовал, пускай она и была очень капризной, противной и гадкой девочкой. Она забегает к нему в комнату вприпрыжку даже не позаботившись закрыть дверь, хотя она потом сама с грохотом захлопнулась. Она широко улыбалась, нагнувшись над лежащим на полу ребёнком. Постояла, посмотрела, а потом села на колени перед ним.***
Тык.
Юмено в недоумении уставился на объект перед ним. – Ты чего? – Ничего. Красивый ты. Зрачки странной формы Кью сузились, а его пустые чёрные глаза, кажется, засияли даже при отсутвии света, пускай это и не имело никакого смысла. Да и в целом все те эмоции, которые бурей красок смешались внутри Юмено во что-то большое, некрасивое и болтливое, не имели никакого смысла. – Красивый? – Дитя захлопало своими огромными глазами, пытаясь переварить услышанное. Впервые в жизни он услышал в свой адресс что-то кроме ужаса или холода. Пускай это и не назвать комплиментом, это было что-то новое и невооброзимое для запертом в темноте Кью. – Покрасевее этого старого придурка уж точно. Наверное сейчас, небось, бегает по всем и вся и в панике визжит о том, что потерял меня. – Девочка закатила глаза, говоря об этом неизвестном ком-то. Но кажется, Кюсаку понимает, про кого конкретно она говорит. Может потому, что он его тоже не любит. А ещё Кью понимает, что в душе не чает, как продолжать разговор. Понятие не имеет, что ей можно сказать, потому что смог приблизиться к ней только сейчас. Даже так, она сама приблизилась к нему, и это сбило Кюсаку с толку. – Почему ты не боишься меня? – А почему я должна тебя бояться? – Ещё одна фраза, сбившая Юмено с толку. Он снова не знает, что ответить. Да и придумать что-то трудно, когда у тебя сидят над душой и молча сверлять взглядом. – Меня все боятся. – В любом правиле есть исключения. А ведь и не поспоришь. Кью открывает рот, из которого не выходит ни звука. Девочка победно смеётся ему в лицо, однако не то чтобы Юмено было обидно. Он, кажется, вообще не слушал её смех, его интересовало нечто иное. Странное надкусанное нечто в руках девочки. Оно было розовое сверху, и чёрное, или тёмно-коричневое, внутри. Кью никогда не видел чего-то подобного в своей жизни. Впринципе, и видеть не мог, сидя в одиночной камере в катакомбах мафии. – Что это? – Юмено указал на странную еду в руках девочки. Та вопросительно подняла бровь и надкусила лакомство. Глубоко в душе вместе с восхищением внутри Кью резко расцвела и зависть. Дошло, что она получает то, о чём он мечтает лишь просто закатав истерику. – Ты кексов в своей жизни никогда не видел что-ли? – Не видел. – В ответ Девочка пожала плечами. – А попробовать хочешь? Кью не обдумал этот вопрос. Он хаотично кивнул головой, уставившись на это сладкое нечто, которое девчонка ему протянула. И как только кусок этого творения проскользнула ему в рот, он ощутил блаженство. От ощущений того, как розовая глазурь медленно тает на языке, а вкус шоколада, умело смешавшись со слюной, расплылся по рту, глаза Кью расширились от восторга. Не удивительно, ведь до этого священного момента ничего вкуснее коричневого сахара он не ел, а то, что очутилось у него во рту – дар божий по сравнению с ним.***
Юмено как-будто пережил употребление ЛСД, а когда очнулся – девочки и след простыл. Как будто это была простая галлюцинация от воздействия на детский ум и наивную фантазию, превратив свихнувшееся от одиночества сознания в бурю вырвиглазных радужных красок и идилию из счастья и воображаемых друзей. Но ведь Кью точно знает, что это не галлюцинация. Девочка действительно существует, иначе кто бы принёс и оставил ему этот ужасающе вкусный кексик? Кто сказал слова прощания распывчатому сознанию и покинул комнату с громким хлопком стальной двери, пока Юмено лежал в бреду с расширенными зрачками. В конце концов, дон мафии не стал бы пичкать его наркотиками без ведомой на то причины, верно?Так ведь?
Всё же именно так, да?
Это лишь детское воображение разыгралось.
Ничего страшного.
Ха-ха.
Ха-ха-ха...
***