Тошнота

Малиновка хихикнул, услышав, как дверь офисного зала собраний открылась с лёгким скрипом. Козлиноглазый ухмыльнулся, всё ещё не оборачиваясь и пристально, с лёгкой насмешкой глядя в единственный глаз босса-циклопа. — Велком ту аур офис, детка. — Ч... — парень с рыжими волосами по плечи, не успев войти, уже оторопел. Краткий, заливисто засмеявшись и подняв взгляд на страдальчески вздохнувшего босса, повернулся к вошедшему и с размахом подставил свою "лапищу" для рукопожатия. — И Краткий, а тебя как, стажёр? — Ц... Сам стажёр, меня взяли на вполне нормальную должность, — рыкнул парень, стоявший первым по своему новому номеру. — Меня Аз. — Пф, я бы пошутил кое-как, можно? Глаза старшего с вытянутыми, нарекаемыми козлиными зрачками игристо загорелись. Рука сама пожала другую, хотя младший всё ещё пытался сохранять тактичность. Бордовоглазка усмехнулся и засунул руки в карман, ища тему для разговора. — От тебя идёт такая правильная атмосфера, аж тошнит, а я с тобой вообще-то дружить хочу. Аз цокнул и закатил глаза, словно демонстративно, для ещё большей солидности(хотя, казалось, куда больше) поправил рукава и поднял гордый и резкий взгляд. — Ух, даже смотришь как сука. — Поосторожнее со словами, ты вроде находишься даже выше меня, но что-то мне подсказывает... что это временно, — по губам номера один скользнула колкая ухмылка. Одиннадцатый лишь посмеялся пожимая плечами. — Тебе сколько лет то хоть? — 19. В этом году заканчиваю университет, обещают очень солидный диплом. — 21. Я как бы с основания здесь, — малиноволосый подошёл к окну, озорно разглядывая город. По крайней мере, здесь он живёт настоящим, не думая о будущем и ни в коем случае не вспоминая прошлое. — А так я не местный. Из соседнего посёлка переехал. Выслушав Краткого, Аз лишь пожал плечами и нахмурился, словно бровями и мимикой пытаясь выдавить из себя чёрные, густые и противные чувства вместе с воспоминаниями. — Я тоже переехал. Потом от матери сбежал, к счастью приняли в бюджетную школу за идеально сданные экзамены, а там была общая комната. Прижился. И Краткий о чём-то подумал, елозя пальцами в кармане, а потом усмехнулся, вспоминая одну шутку. — А ты молод и свободен. Не хочешь ли ты... — Фу. С лица мужчины пропала улыбка. Он обернулся к рыжему, Аз стоял, нахмурившись, а в глазах кипело отвращение. — Ты что, не понимаешь, как это мерзко — любить свой пол? — Фу, душнииила. Зара бы сразу понял. Аз приподнял в недоумении бровь, глядя подозрительно своими янтарными глазами в лицо новоиспечённого товарища. — С Зарой разберёмся, а от меня ты чего хочешь? — Аха-хах... — Краткий облизнулся жадно, и его козлиные глаза жутко потемнели. Улыбка неестественно расползалась, пока Аз в ахере наблюдал за одиннадцатым. — Короче с пацанами пошли сегодня в клуб, отметим твой приход. — Краткий, что за приколы? — Аз усмехнулся и закатил глаза, подходя к кафедре ведущего собрание, которую на тот момент не собирались пока что убирать. Однако, кажется, эти двое нашли общий язык. Может, им удастся разговориться в течение дня? *** Здание клуба было небольшим и помещалось на нижнем этаже центрального небоскрёба. Двое парней за рабочий день нашли общий язык, точнее, больше сам И Краткий этому поспособствовал. Ему было нетрудно развязать язык так, чтобы все оглохли, и Азу было по началу это странно: вульгарные комплименты, анекдоты с чёрным юмором и расистские шутки. Но временами рыжий нашёл в них искру, усмехнувшись. — А ты неплох. — Издеваешься. Я ахуенен!! И снова двое заливаются смехом, входя из сгущающихся голубеющих сумерек в царство алкоголя и ярких цветов. У рыжеволосого захватило дух, стоило ему внимательно начать разглядывать всё. Он здесь был впервые, впервые видел столь откровенных девушек и разгорячённых ловеласов, которых всех раскрепощали крепкий алкоголь и музыка. Малиновый хихикнул и придвинулся к стойке, заказывая их первую порцию. — Два бокала красного, пожалуйста. — Вино? Аз напрягся, глядя на своего нового товарища. Тот лишь ухмыльнулся, показывая свой хитрый оскал. — А ты никогда не пил? Ну вот и попробуешь. Бармен откупорил пробку с щёлкающим звуком, который тоже не оказался в силе перекричать музыку на фоне, теряя звук в зажигающей для других пучине. Красный напиток полился в бокалы, после чего бородатый мужчина оставил бутылку и, усмехнувшись, отправился обслуживать следующего посетителя. — Ну что, за твою будущую карьеру! — засмеялся И Краткий, начиная залпом поглощать тонко пахнущий вязковатый напиток. Аз с неуверенностью взглянул на бокал: жидкость напоминала кровь, резко пахла и теряла цвет в ярких токсичных огнях, становясь чёрной. Однако рука, не дрогнув, поднесла бокал к обветренным губам. Зрачки первого сузились, как только сладковато-терпкий кисловатый напиток попал на язык, обволакивая своей утончённой текстурой. Рыжеволосый облизал губы, удивлённо глядя на собутыльника. — А это... Вкусно. Затягивает... — Поздравляю с новым видом удовольствия, товарищ собутыльник. Аз усмехнулся, делая новый глоток, столь желанный и приятный. Бокал выпит, но вина оказалось мало, как после самого вкусного напитка хочется добавки. Первый с лёгкой ухмылкой наблюдал, как старший наливает им снова по бокалу. Люди в помещении уже не были такими тупыми алкоголиками, они просто танцевали, потому что душа просилась... Такие мысли были всё настойчивее, с каждым бокалом. Четвёртый по счёту, бокалы приносили им всё больше радости и насыщения. Ещё не пьяные в хлам, но уже потерявшие любые остатки трезвости и серьезности, Краткий и Аз продолжали хихикать и что-то обсуждать. Речь первого стала менее строгой и более развязкой, а одиннадцатый говорил медленно и несколько гнусаво. — Какие же они все идиоты здесь, ебынный рот. — Ты в первую очередь... Тот ещё идиот. Напиться заставил, потом блевать буду... — Да похуям. Рыжеволосый по-доброму посмотрел на коллегу, поворачивая бокал к себе и тупо пяля на жидкость внутри, не желая или не имея сил отпить. Малиновый вновь посмотрел в зал. Откровенно одетые девушки, они уже довольно наскучили, каждые выходные одинаковая пизда. Парни тоже занудные. Все как под копирку, клеятся к девушкам как на духу, некоторые подходят к своему товарищу и начинают без предупреждения дрочить через брюки друг другу, так нелепо выглядя при этом. Козлиноглазый лизнул винцо, чувствуя себя самым ахуенным в этом балагане, королём жизни. И так почти всегда, вот только... Один парень здесь отличался. Он слишком молод и красив, строен, строг, но не сейчас, сейчас он был похож на мальчишку, задумывшемся о смысле жизни. Рыжие волосы струились по плечи, идеально ровно подрезанные, стрелки с двумя нарисованными внизу ресницами были очерчены, видно, королём синхронности. Глаза смотрели мягко и смазано, в пелене, а тонко очерченные губы манили сделать первый шаг. Малиновый взял товарища за воротник, тут же накрывая его губы собственными. Тонкие и мягкие, слегка обветренные, и их ласкали сейчас чуть более пухлые и более розовые губы одиннадцатого, что делили на двоих эту каплю сладко-кислого вина. Вибриссы по щекам Краткого дёрнулись, пока тот начал облизывать чужой рот, не сдерживая ехидную улыбку. Ему так нравилось целовать тех, кто этого действительно был достоин. Рыжеволосый приоткрыл глаза, глядя сквозь красноволосого. Где-то на подкорке умирающего трезвого ума пронеслось раздосадованное "блять", которое тут же исчезло и растворилось в наплывающих мыслях. Язык ласкает рот и обнимает губы, отчего внутри что-то неприятно дрожит. Огни мелькают ярко и тошно. Кто все эти люди? Кто этот человек, который целует его, кто он сам такой? За что его целуют сейчас, чем он заслужил такую милость или наказание? Но прошло пара секунд, и непонимание растворилось в пустоте, оставляя на душе равнодушное ничего. Аз прикрыл глаза, расслабляя руку и роняя бокал наземь... *** Слеза градинкой упала на кафель, потом снова. И ещё одна, и ещё. Парня так трясёт, словно он в горячке или лихорадке, аж смотреть страшно. Рыжие волосы уже не спадали солнечно-закатным каскадом, что сияли несколько часов назад в токсичных огнях бара, а потускнели, спадая на бледневшее и мокрое от холодного пота и слёз лицо. Похмелье было ужасным, внутри выворачивались наружу кишки, Аз чувствовал, что ещё немного — и он выблюет все внутренности. Да, Краткий говорил, что во время первого похмелья хуже всего, но чтобы так... унизить его.... Первый засунул два пальца в рот, снова провоцируя рвоту и вырывая в толчок. Парень чуть не задохнулся в собственных слезах и рвоте, вытирая рот и чувствуя, как всё мечется внутри. — Блять... Н-н-ненави-жу тебя... Пальцы снова лезут глубоко в глотку, и буря сжимает желудок. Желтоватая рвота снова потоком льётся в унитаз, тело трясёт. Кажется, ещё немного, и внутри не останется желчного сока, что ужасно скажется на здоровья. Глаза красные, тушь растеклась сероватой блёклой тенью, а рот хватает жадно воздух. — Ненавижу!!.. — Орёт, срывая голос, чувствуя, как тошнота становится всё сильнее. Высунув язык и засунув пальцы в самую глотку, Аз снова спровоцировал рвоту. Ему хотелось отрезать собственные губы прочь, отсечь язык, а рот зашить самыми прочными нитями. — Гей паршивый!!... — первый срывает голос в слезах, чувствуя, что ещё секунда, и он задохнётся в слезах, что морем, нескончаемой рекой текли, как холодный пот от тошноты. На этот раз без провокации Аза вырвало. Похмелье.