Звёзды, будьте тише

Резкий крик вырывается из Джисона. Подбородок спешно дрожит, а взор заполняется туманом. Ладони бросает в ужаснейший холод. Горячие дорожки слёз, режущие нежную кожу, начинают течь из испуганных глаз. Снова страшный сон. Тело непроизвольно принимает сидячее положение, и чувство страха окутывает целиком. Сердце колотится и хочет вот-вот вырваться из грудной клетки, но парень кладёт на неё руку в успокаивающем жесте, ведь обычно делает так при панических атаках. Он не может точно сказать, помогает ли такое прийти в себя по-настоящему или это самовнушение, но ясно одно — успокоить самого себя реально. Но, увы, не эффективно. Сейчас кошмары почему-то участились и не дают спокойному сну дружить с ним. Тревожность нарастает в такие моменты и сопровождает его на протяжении всего дня, мучая и даже кусаясь. Из-за неё не получается полностью сосредоточиться на каком-то деле или диалоге с друзьями. Противно от самого себя. Учёба страдает и случаются срывы на нервной почве. Минхо — самый близкий человек — часто приходит к нему переночевать и провести вместе время. Но на самом деле он внимательно следит за сном Джисона, и когда тот спит хорошо, радуется больше, чем за себя. Он человек, работающий в ночное время суток, днём получается только спать. А у Хана невозможно комфортная комната и кровать, одно сплошное удовольствие. Сейчас он, как и всегда, укладывает дрожащего Джисона себе на грудь и поглаживает спину. Горячие знакомые ладони начинают успокаивать и чувствовать себя в безопасности. — Ты хочешь рассказать о том, что тебе приснилось, Сони? Спрашивает он совсем шёпотом куда-то в густые волосы парня напротив и закрывает глаза. Даже если Джисон сейчас не ответит ему, Минхо продолжит сидеть так столько, сколько будет нужно до полного успокоения младшего. Этот вопрос нужен всегда, чтобы Джисон был уверен в том, что Ли всегда рядом и готов выслушать любой страшный сон. Иногда они оба просто молчат, это даёт ещё больше комфорта и уверенности в их эмоциональной близости. — Звёзды, — плачет Хан, уткнувшись в тёплую шею старшему, — они все упали, Хо, все до единой. Мягкая рука Ли пересчитывает позвонки любимого человека в его нежных объятьях, которые позволяют ощутить любовь и самую трепетную заботу. — Хочешь я тебе покажу, что они все на месте? — осторожно, дабы не напугать всхлипывающего парня, Минхо проводит подушечкой большого пальца по его щеке, вытирая уже холодную слезу. Джисон тихо шмыгает носом, всё ещё дрожа, и кивает куда-то в грудь Ли, но тот понимает без слов и поднимает Хана на ноги, надевая обязательно тёплые тапочки. Там на балконе и правда холодно, наверное, почти как в космосе. Только есть чем дышать для Джисона — запахом его дорогого Минхо. До Хана сейчас приходит затуманенное осознание, что парень ради него идёт в одной лишь майке и боксёрах в лоджию и сильнее кутает его в большой и мягкий плед. Ещё и с босыми ногами. Минхо подводит парня к открытому окну и показывает указательным пальцем в небо, полное ярких и светящихся звёзд. В этом хотелось утонуть. — Минхо, — совсем тихо и с хрипом в голосе зовёт Хан, перебирая ногами. Глаза прикованы к маленьким огням в тёмном небе, — они и правда здесь, ты не врал. Тело мелко дрожит от восхищения и огромной любви к звёздному небу. Ли обнимает его всем телом за спину, прислоняясь холодной щекой к волосам на затылке, и поглаживает ладони парня, лежащие на подоконнике. Джисон сейчас чувствует себя самым немым человеком на свете, ибо слёзы остановились моментально, стоило лишь Минхо подарить ему прикосновение. Через ладони он показывает то, насколько Джисон дорог ему, и что ничего в мире не способно отнять его невероятные чувства. Никто из них не понял, сколько они так стояли, но через время их дыхание синхронизировалось, и они, кажется, даже выдыхали в один и тот же момент. Джисон аккуратно поворачивается, не отпуская тёплых и больших ладоней, обнимающих его, и становится своим лбом ко лбу Минхо, дыша прямо в губы. Это в миллион раз лучше поцелуев. Вы дышите друг на друга, прижимаясь неосознанно ещё ближе, желая слиться душами и даже, наверное, всеми внутренностями. Поглотить друг друга целиком, без остатка, только лишь с чистой любовью, которая будет храниться в пространстве навсегда. Без временных рамок и Вселенных. Минхо перемещает руки со спины на хрупкие плечи и легко потирает их, разгоняя кровь для ещё большего чувства тепла. Он слышит, что от всхлипов больше не осталось и следа, будто он и не плакал вовсе. Он искренне надеется, что эти действия показали Джисону, что это был лишь страшный сон. Оба садятся на балконный старый диван с жёсткими подушками, что волновало в последнюю очередь. Сейчас главное — спокойный сон Джисона. И Ли будет счастлив. Хан усаживается между его ног, лицом к звёздам, накрывая всё своё тело пледом, захватывая и ладони Минхо, сразу же пытающегося обнять его. Он сидит сзади и создаёт тепло спине засыпающего, не чувствуя абсолютно никакой тяжести и неудобства. — Знаю, что откажешь, но я боюсь, что ты замёрзнешь, — укладывает затылок на чужое горячее плечо и щекой ластится к его щеке, словно ласковый котёнок. — Меня будут согревать твои чувства и сияние звёзд, — ластится в ответ, чувствуя как Джисон согревается, засыпает, сладко посапывая, и совсем забывает о случившемся. Внутри разливается приятное ощущение гордости за своего любимого мальчика, который справился со страхом и смог сейчас уснуть снова, доверяя Ли себя полностью. Взгляд Минхо устремлён в небо, полное звёздных скоплений, и он улыбается в тёмную тишину этого балкона. Улыбается искренне, поглаживая пальцами ладони спящего Джисона. Между светящимися огням будто зарождается диалог с самим Минхо, и они смотрят в ответ, пытаясь говорить. — Звёзды, будьте тише, — проговаривает совсем шёпотом, чтобы его услышали лишь они. Они — те, чьё существование даёт желание жить одному мальчику по имени Хан Джисон. Он самый близкий и родной для Минхо. Его сердце целиком и полностью принадлежит ему одному. И Ли готов пойти на любые жертвы, лишь бы сон любимого был самым спокойным и тёплым, а звёзды говорили лишь тогда, когда он просыпается и сияет от любви к ним. И только тогда Ли будет по-настоящему счастлив.