Спастись от Великого Червя

Мельник, пользуясь темнотой, успел украдкой чмокнуть Артёма в лоб. Под боком постанывающий от боли Антон. Прямо напротив загнанный в угол и припёртый автоматом, старик, как выяснилось один из создателей Великого Червя. Сам Артём, у которого ноет всё, что только возможно. Его руки и ноги всё ещё перевязаны шнурком и сильно затекли, но Мельник прижимает его лоб к своим губам, и остальное не важно. Артём готов поспорить, что мужчина дрожит, даже возможно напуган. — Ты нашёл меня, — не веря произнёс Артём, когда мужчина отстранился. — О да, можешь не сомневаться, — он встал на ноги и теперь смотрел сверху вниз. — Но только для того, чтобы самолично убить тебя, балбес. «Мельник убьёт меня», — вспомнил Артём почти забытую мысль. Вот что пронеслось в его голове, когда Антон упал от парализующей иглы и самого Артёма потащили вслед за ним по узкому проходу. И сейчас это, наконец, происходит. Все эти минуты, часы, он был равнодушен к собственной судьбе, хватаясь за спасительную соломинку, за мысль что Мельник будет разочарован им. Это мысль была намного более волнующей, чем собственная судьба. И пусть лучше так, чем он думал бы всё это время о смерти от рук дикарей, которые с трудом складывали слова в предложения. А теперь Мельник пришёл и спас его. — Ты спас меня, — снова неверяще произнёс Артём. — Да-да, пацан. Вставай, нам пора валить отсюда, — его сильные руки одним движением разрезали путы и подняли Артёма на ноги, слава богу, тот смог стоять. Они потеряли не менее половины бойцов пока выбирались наружу, но оплакивать их они будут позже, сейчас важно было сохранить трофей в виде пленного и свои собственные жизни. Артём всё время держал Мельника под присмотром, хотя и понимал, что тому не нужна защита. И вряд ли нужен Артём. Вряд ли нужен по-настоящему. Выпрыгивая по одному из люка, и отстреливаясь от нагоняющих их дикарей, они оказались, наконец, в переходе, ведущим к станции, где, хотелось надеяться, уже готова оборона. Падать было недалеко, Артём приземлился прямо на тележку, что они оставили под люком с Антоном и запоздало догадался, как Мельник нашёл их. Нашёл его. Но всё ещё оставалось непонятным — зачем. Дикари закрыли люк, пытаясь скрыть путь в своё логово, но не убрали тележку, которой явно не место в сотне метров от станции. Глупцы, со своей идиотской, но всё же стройной религией. Этот факт попытался успокоить и убедить Артёма в том, что они — люди со станций — лучше и умнее. Пусть у них и не было такой структурированной и идеально подходящей для нынешней жизни легенды в виде Червя. Артём хромал, один из дикарей запустил в него тяжелый камень, и опирался на плечо Мельника, который тащил его на станцию, параллельно отдавая приказы оставшимся бойцам. Ужасно хотелось пить, а разум затуманивался от нахлынувшей боли и вины за глупость, но нужно было двигаться. Двигаться навстречу людям, навстречу оружию и свету. — Мельник, — звал Артём своего спасителя, пока чужие палатки и лица людей проносились мимо. — Артём, всё будет нормально, мы тебя подлечим, — он верно пытался звучать успокаивающе, но с его низким голосом и перемазанным в грязи лицом и одеждой, это плохо удавалось. Он был не таким как все, и этим хорош. Его слова расходились с его внешним видом и наверно поэтому Артём испытывал к нему то, что меньше всего ожидал. Артёма только что чуть не убили. Не то, чтобы когда лезешь в тёмную дыру в потолке совсем не ожидаешь нападения, но по его наивности внутри ещё теплилась надежда, что небольшая группка выживших не станет нападать на таких же отчаянных и запертых в метро крыс, как и они сами. Как же он был глуп. А потом юноша оказался в комнате, настоящей, отделённой от других стенами, а не тканью палатки или дырявым шифером. Такие были только у начальников станций, ну или заслуживших этого военных. Наверняка она принадлежала Мельнику, или её выделили специально Артёму? А может быть им двоим? Сквозь угасающее сознание Артём цеплялся за мужчину, стараясь убедить его остаться, но следующий миг и вместо Мельника немолодая женщина в чистой одежде. Она задавала какие-то вопросы, кажется говорила стоящим за пределами видимости Артёма что-то про яд, но он не был уверен. Отвечал невпопад и проваливался в бездну, теряя крупицы сознания. И наступила темнота, время от времени подкидывая ему образы. Вот белый потолок, какого не бывает в метро, вот обеспокоенное лицо Мельника, снова та женщина и кажется зов на ужин. Артём простонал что-то невнятное, пытаясь вымолвить хоть слово, но на его грудь тут же опустилась тяжёлая рука, поглаживая. Он подскочил и комната закружилась, заставляя его потерять опору и повалиться на бок. — Артём, — это был голос Мельника, даже в такой катавасии он узнал его. — Я, — откликнулся он. — Ложись обратно, — руки, казалось отдельно существующие от голоса, уложили его обратно, заботливо укрывая одеялом. — Всё в порядке, ты в порядке. Третьяк мёртв, но мы вытащили Антона и Олега, и тебя. — Прости, что ушёл, — уже более осмысленно проговорил Артём. Он не знал, сколько часов или дней прошло, но по замотанной чистым бинтом ноге, понял, что много, — и что ослушался. Мельник ласково потрепал его по волосам. — Я всё понимаю, Артём, — он казалось улыбнулся, но в темноте комнаты точно нельзя было сказать. — Ты спасал ребёнка. Если бы ты не сделал этого, то не был бы собой, не был бы таким особенным. И мужчина, сказав это, наклонился совсем близко и снова украдкой поцеловал в лоб, с невиданной заботой, на которую никто бы никогда не сказал, что способен такой побитый жизнью сталкер. Артём задрал голову, вопросительно смотря прямо в глаза, а потом подался вперёд, даря такой же невинный и ласковый поцелуй только теперь губам мужчины. Похожий на те, что уже дважды подарил ему Мельник. Сталкер не оттолкнул парня, а вжался своими губами сильнее, опираясь на стену позади Артёма. Раздался стук, который отбросил их друг от друга. Тут же вошёл начальник станции. Он что-то расспрашивал о здоровье Артёма и перебрасывался с Мельником малопонятными словами, после которых мужчине пришлось подняться и выйти, но он украдкой сжал ладонь Артёма под одеялом. Мельник не вернулся в этот день, ну или по крайней мере до того момента, пока Артём не уснул. Он был очень голоден, но так и не нашёл в себе сил, чтобы покинуть безопасное пристанище. Когда он очнулся, в комнате было темно, видимо на этой станции свет после отбоя отключался автоматически. Но тут Артём понял, что именно его разбудило. Ещё в глубоком детстве он уяснил для себя одно правило. Если вдруг посреди ночи ты резко просыпаешься, не спеши двигаться или вставать, а прислушайся, пойми что тебя разбудило. Пару раз это даже спасало его от прокравшейся в палатку крысы, что была бы не прочь полакомиться его пальцами. Вот и сейчас, он буквально услышал, как чья-то рука коснулась ручки двери и неуверенные топтания на месте тяжёлых сапогов. А потом до его ушей донеслись голоса. Он не мог в шепоте узнать голос Мельника, но что-то ему подсказало, что это он. Кто-то проник внутрь и по дыханию, по движениям он узнал того, кого ждал весь день. — Ляжешь со мной? — первое, что произнёс Артём. Человек в комнате застыл, словно был пойман и сейчас надеялся скрыться в темноте. — Да, — произнёс, наконец, Мельник и Артём шумно выдохнул, двигаясь ближе к стене. Мужчина разделся и прикоснулся своей кожей к его. От него пахло мылом и водой, навевая на определённые мысли. — Какие новости? — произнёс парень, пробираясь рукой через грудь Мельника и опасливо обнимая. Мужчина под ним напрягся, но тут же расслабился, поворачиваясь лицом к лицу. — Всё хорошо. Третьяк умер, но… Антон оказался ракетчиков, вот это совпадение, правда? Утром мы отправимся к ракетам и уничтожим Чёрных. Мы спасём твою станцию, Артём. — Я пойду с вами, — безапелляционно заявил он. — Посмотрим, — спокойно, как говорят обычно детям, сказал Мельник, вертясь, словно ему неудобно лежать и… прижимая Артёма ближе к стене. — Так вот почему ты вернулся? — догадался он, чувствуя что начинает глупо дрожать от обиды. — О чём ты? — Из-за Антона. Я… Когда вы ушли с Третьяком, я подумал, что ты таким образом пытаешься избавиться от меня. Я мало был бы вам полезен. А когда ты ворвался на ту станцию и вытащил меня из лап смерти, я… удивился. — Я вернулся не за Антоном, — твёрдо сказал Мельник, обрывая мысли парня. — Не только за ним и не потому что он ракетчик. Мы узнали об этом только здесь. А не взял я тебя с нами, потому что… Мужчина прервался, собираясь с мыслями. Артём провел ладонью по его груди, замирая, чтобы не выдать своё учащённое дыхание. — Ты особенный парень, Артём. И я не хочу подвергать тебя опасности, вот и всё. — Вот и всё, — повторил он. — Но когда меня нет рядом, ты всё равно находишь неприятности, — было слышно, что Мельник улыбнулся. — Теперь нужно научить тебя из них выпутываться. От того, как тепло он это произнёс, у Артёма захватило дух и он потянулся к его губам. — Спасибо, что спас меня, — проговорил Артём прямо в поцелуй. Руки Мельника уже шарились по его телу, как будто делали это уже сто раз. Он обнимал, гладил, сжимал, не давая собраться, и вот уже Артём тихо стонет ему в рот, мечтая о большем. — Артём, ты… — Мельник усадил парня себе на бедра, поглаживая ноги и живот, медленно опуская руку на пах. — Ты знаешь, что делаешь? Юноша пытался понять, что кроется под этим вопросом, но качнул головой в сторону. — Нет, — честно ответил он, вспоминая, что мужчина вряд ли видит его покрасневшее лицо в темноте. — Хорошо, — лишь и сказал он, а его тон стал ещё более заботливым, отчего Артём почувствовал себя желанным и действительно особенным. Захотелось ему поверить. Его снова перевернули на спину, заставляя обхватить ногами, и в такой позе парень чувствовал, что мужчина хочет его также, как и он его. Их члены, скрытые за тканью трусов, соприкасались и тёрлись, заставляя дрожать от нетерпения. Их руки изучали тела друг друга, оставляя отметки. И только их губы были тем оплотом, что удерживал от стонов и открытия перед всей станцией их неправильных и греховных чувств. Мельник снял с Артёма и с себя белье и опустился ниже, накрывая губами сначала линию живота, а потом и головку члена. Потеряв спасательные губы, парню пришлось закрыть рот ладонью, чтобы лишние звуки не могли вырваться. Мельник облизывал его, посасывал, отправляя Артёма снова в небытие, заставляя снова пугаться потери сознания. — Мельник, я скоро… — не успел он договорить, как мужчина остановился и сжал его член у основания. Ладони Мельника проникли под ягодицы юноши, сначала сминая их в собственническом жесте, а потом проникая и поглаживая ложбинку. Артём, сам не ожидая от себя двинулся навстречу, позволяя мужчине действовать увереннее. Первый палец проник в его нутро, но умелый язык хорошо отвлекал от неприятных ощущений и вот уже спустя несколько минут и предооргазмов, которые заставили его член истекать смазкой, а тело покрываться испариной, он принимал в себя несколько пальцев, соблазнительно насаживаясь на них. — Ты точно… девственник? — закусывая губы от возбуждения, проговорил Мельник. Его возбужденные глаза светились в темноте, а твёрдый член упирался в бедро Артёма, заставляя того тереться спиной и задницей о простыни, выбивая их, и просить-просить-просить. Не голосом, но руками, стонами, губами. — Войди в меня, — попросил Артём, пытаясь отыскать руками возбужденный член мужчины. — Какой нетерпеливый, — ласково проговорил Мельник, снова целуя и унося его губы в горячем танце, выбивая стон за стоном. Артём выгибался под его движениями, навстречу его рукам, его поцелуям. Он был удивлен своей открытости не меньше Мельника, но он наконец-то ощутил ту самую свободу. Ту свободу о которой говорили люди, что успели пожить на поверхности до катастрофы, что успели насладиться солнцем, не затянутым радиоактивным смогом. К которой Артём стремился казалось всю свою жизнь. Не существовало больше ничего, кроме Мельника, что разделял с ним постель. Были только они вдвоём. И никакого больше страха смерти, страха крыс, никакого уныния и отчаяния. И Артём на полной скорости нёсся к оргазму, пытаясь узнать что же там дальше. Что же ещё он может ощутить. Мельник тоже уже плохо держался и наконец, закинув ноги Артёма на себя, придвинулся головкой к его растянутому входу. — Готов? Может быть немного больно, — предупредил Мельник, но Артём лишь притянул его к себе в поцелуе, одновременно насаживаясь миллиметр за миллиметров на член. Из груди его, прямо в рот Мельнику вырвался совершенно особенный стон. Стон первого в жизни проникновения. Заставивший их обоих вздрогнуть от пронзивших душу и разум ощущений. Мужчина ласкал и целовал, медленно проникая, давая привыкнуть, но и ему стало тяжело держаться, он задвигался быстрее, уносясь сам и унося Артёма куда-то далеко. Совершенно в другой мир, мир где не было войны, где люди жили в своих квартирах и занимались сексом на настоящих кроватях, не забывая предварительно завешать шторы и стонали-стонали-стонали, не боясь быть услышанными или же попросту не беспокоясь об этом. Достигая пика, они слились в единое целое, так что сразу и не скажешь, где чья руки и ноги. Мельник кончил в Артёма, а тот на себя, их головы были пусты, а руки так и блуждали по инерции по телам друг друга, казалось так и не успев насладиться. Мужчина скатился на бок, обнимая Артёма, а тот смотрел широко раскрытыми глазами, пытаясь разглядеть в темноте источники этих вспышек. И когда наконец и боль, и желание прошли, оставляя место только любви, они уснули, обнимая друг друга. А утром поднялись и отправились убивать Чёрных. Запустить ракеты в их гнилые пасти. Спасти ВДНХ и собственные жизни, а также жизни всех жителей Метро. Вместе. Они не обсуждали чувства, не обсуждали как жить и быть дальше, но в тот момент, а также во внимательных взглядах и легких прикосновений на всём их пути, украдких поцелуях, они оба знали — всё будет хорошо, пока они спасают друг друга. Пока есть кого целовать по ночам, и пусть их чувства вряд ли примут все эти люди, это не важно. Артём определённо что-то новое открыл для себя в ту ночь, что-то что больше не давало тревоге и страху захватить его разум, это что-то словно открыло ему дверь в новый мир. Мир взрослых?