Наши характеры несовместимы

- Давай-давай! - Да что тут такого?! - Валим! Эти несколько слов, сказанные одним и тем же человеком, слишком сильно врезались в память Тэхёна, просто в подкорку вгрызлись, отдаваясь в голове, словно в колоколе, с каждым ударом становясь громче. Казалось бы, простая шалость, ничего не случится, что ты струсил и слабо. А теперь они удирают по мокрым, холодным, тёмным улицам, сзади подгоняют громкоговоритель и красно-синие мигалки. Их бежит целая толпа, для полиции это огромная удача повалить сразу несколько отпрысков, за которыми не следят, которых можно отправить в обезьянник, на которых можно отыграться после тяжёлого рабочего дня, пройдясь по всему плану задержания, заполнив все протоколы при них, чтобы, как они думают, показать детям, чем оборачивается их безобидная шалость и какую ошибку молодости совершать точно не стоит. Но Ким не из тех, кто боится взрослых дядей полицейских, не из тех, кто бросает дело на полпути, не их тех, кто сдаётся системе, и уж тем более не из тех, кто сдаёт своих же. Братаны своих не сдают. Тэхён отчётливо понимал, какие они там братаны, на запои только сойдут. Но был из тех негнущихся принципов в его итак испорченной голове: своих не сдают. - Эй, стоять! - Давайте врассыпную! - Ким кинулся бежать с меньшим количеством людей, с теми, с кем можно разговаривать даже в трезвом состоянии обеих сторон, и подумывал, что они смогут убежать. Тэхён не раз бегал от полиции. Да, какие-то его свидания с представителями закона заканчивались весьма неудачно, но и это тоже опыт, как говорится. В поиске серьёзных отношений он побывал на многих "свиданиях", с некоторыми повторял встречи. Но не был готов к осознанным и серьёзным шагам навстречу. - Беги! Давай! - Сюда! - Там легавые! - Здесь пройдём! - Шуруй давай! - они пытались переговариваться не так громко, чтобы их не услышали, а мигалки и сирены были им только в помощь, заглушая своими визгами и скрывая от полиции. - Ходу! Ходу! - Ким толкается ногой и спрыгивает, поднимая руки вперёд и перенося туда же вес, не тормозит и сразу же спускается, продолжая бежать. Вроде уже и не слышно голосов и мигалок, но эти псы закона всё равно где-то рядом. Расслабляться нельзя. - Тише будьте. - Они рядом. - Нам в другую сторону. - Да нет, здесь пройдём. Щас, - Тэхён оглядывается, видя очень знакомое здание. Там можно переждать, полиция туда точно не сунется. - Эй, давай сюда. - Шутишь? Там открытая зона. - Давайте, - Ким осторожно выглядывает из-за угла, прикидывая ситуацию, и перебегает в полусогнутом состоянии широкую улицу, подбегая с кирпичному, массивному зданию. - Это что, школа? - читает, на удивление, один из них. - Ага, - Тэхён останавливается у окна над землёй, пиная и разбивая его, - сейчас, - опускается на корточки, просовывая осторожно руку и открывая окно, - вперёд, - пропускает сначала их, придерживая раму, а после сам скрывается из виду выезжающей на улицу машины. Ким осторожно прикрывает окно, опуская занавески, и шагает по раздевалке с ровными шкафчиками. - И куда ты нас завёл? - Мы в ловушке. - Если копы придут сюда… - Остынь, они сюда не сунутся, - Тэхён открывает дверь, оглядывая до противности знакомый коридор и шагая в свете луны, бьющей через окно, - это школа искусств, одна из них. Они и не подумают нас здесь искать. - Забавно. А ты в курсе, что она близко к тому району? - Это не важно. - Важно, ещё как важно. Потому что они прочешут всё. - И теперь я виноват, что выбрал укрытия. - Ага, - кидает один из них и открывает первую попавшуюся дверь, - ха, зацените, - заходит в класс художников, видя статую, - голая баба, - подходит к ней, - ну привет, красотка, - встаёт позади и кладёт руки на голую грудь, - оу май… - остальные смеются, подскакивая и тоже позируя. Ким остаётся снаружи, его блевать тянет только при взгляде на этот класс. Но через пару минут слышится треск, и Тэхён оборачивается, распахивая глаза и видя на полу разлетевшиеся осколки, - упс… - Ахах, да ладно, новую купят. Они же багачи. - Богачи, - встревает Тэхён. - Багачи, - передразнивают его, кривляясь, - пошли ещё посмотрим, - они успевают обойти ещё несколько классов, прежде чем забрести в зал с костюмами и зеркалом. О, это было неудачным решением. Они примеряли наряды, дурачились и пытались играть сцены театра, балета и оперы, не имея ни капли таланта. Ким с потерянным интересом осматривал все их проделки - нагляделся за несколько лет на эту школу, теперь аж противно - пока его не затянули в очередную сценку, а после в костюмы. Их весёлый крик и смех прекратила резкая вспышка света. - Бежим! - А ну стоять, - кто в чём побежал по коридорам, помогая раздеться прямо на ходу. - Ай, отвали! - Тэхён оборачивает, срываясь на помощь и отталкивая охранника от товарища. Сам путается в длинном подоле или шторе, непонятно, и падает, - догоняй! - Запутался! - Ай, ну… - пожимает плечами тот и скрывается в коридоре, Ким на секунду замирает. - Попался! - но тут же дёргается, брыкаясь и пытаясь скинуть с себя охранника, но уже поздно, - всё, лежать. Полиция уже едет, мелкий гаденыш, тебе никуда не деться, - одним краем сознания Тэхён слушал слова и всё ещё пытался вырваться. А другой, более глупой, надеялся, что за ним вернутся. Но хренушки, спасать нужно только свою задницу, а возвращаться никак нельзя. Друзья, называется. Хотя чего он хотел от них? Поминается он уже щекой на капоте полицейской машины, за спиной наручники, над глазами мигалка, руки проверяют его одежду, карманы. Он смотрит вдаль, замечая несколько теней, похожих на его "друзей", и улыбается как-то отчаянно и безумно одновременно. Доверил блин жизнь, теперь и расплачивайся. Не стоило. Вообще не стоит никому доверять свою жизнь и решения в ней. Они должны быть только твоими. Ким выбор сделал. И покорно сел в полицейскую машину, как-то пропуская сквозь уши все слова в его адрес. Добегался… *** - Прошу всех встать, - разнёсся голос в просторном зале, наполненном всего несколькими людьми: Тэхён сидел на скамейке посередине, его приёмные родители сзади, помощники судьи разбрелись по залу, представитель органов опеки и органов правопорядка сидели по бокам, - суд идёт, - Ким поднял глаза и нехотя поднялся, опираясь руками на стол. Ему уже не интересен этот зал, эти люди, это не первая их встреча. Было бы его желание, на это слушанье он тоже не пришёл, но его, увы, заставили, выгнав из дома чуть ли не под руки. - Садитесь, - Тэхён хмыкнул от красноречивого взгляда на себе и сел обратно на место, довольно быстро абстрагируясь и уплывая в свои мысли, слушая в пол-уха. Весь процесс был ему знаком, несколько раз уже попадался. Мелкое воровством, вандализм, драки, попойки. Сейчас же порча имущества, - итак. Снова ты в суде, - вырывает его голос судьи, зачитавшего прежде всё своё начало, казавшееся Киму пафосным и скучным одновременно. - Я тоже рад Вас видеть, - откидываясь на спинку стула, произносит Тэхён, не изменяя себе. Страх от суда давно прошёл, это слушание не подкашивало коленки, не заставляло сердце биться чаще. Ким спокоен. И только мысль о том, что его предали и бросили в очередной раз, тревожит голову. Тэхён ждал подлянки, поэтому не доверял никому из этой компании, хоть там и были люди, с которыми он вырос. Ким научен опытом, и эта встреча стала ещё одним уроком. - Ущерб оценивается в крупную сумму, выставленную директором Школы Искусств. - Уверен, они преувеличивают их потери. - Это не может продолжаться дольше, - строго произносит судья, буравя взглядом, - твоё несовершеннолетие спасает тебя от тюрьмы, а за невыплату ты точно туда попадёшь. Совершеннолетие, как мне известно, не за горами. И если две недели в колонии со сверстниками, часы общественных работ и штрафы, тебя не убедили, то подумай очень хорошо в следующий раз, когда снова станешь разгуливать по ночам в поисках неприятностей, - Тэхён выдерживает пронзительный взгляд судьи, приписывая себе очко в своеобразном табло, о котором больше никто не знает. Этот судья сопровождал все его слушанья и знаком достаточно, чтобы выстроить между ними некое соперничество. Судья пытается донести, видимо, очень важную информацию, но Ким не хочет слушать указы о том, как жить собственную жизнь. Ненавидит указы, правила, наказания лишь за то, что он пытается жить, - скажи, тебе родителей не жалко? - Мои давно умерли, - и Тэхён уже смирился с потерей, говоря о них спокойным тоном, - а этих, я не просил меня забирать, - даже не посмотрев в сторону опекунов, добавляет Ким. Ему было и так хорошо в комнате детского дома, у них была своя банда, своё братство, соперничество, азарт. У них было своё, общее. Но после не стало ничего с его уходом. Тэхён не просил его забирать и теперь не собирался идти налаживать с опекунами отношения. Ким с ними, практически, и не живет, редко появляется дома, а если и появляется, то поздно ночью, чтобы уйти рано утром, ночуя, обычно, прямо на рабочем месте в какой-то забегаловке или у "товарищей". На звонки Тэхён не отвечает, пока их не наберётся под сотню, с "отцом" ссорится, борется, бьётся, отправляет на все четыре стороны, а "мать" не слушает вовсе, терпеливо относясь к её редкому обществу только потому, что она женщина. - А самому не надоело? Неужели приятно постоянно попадаться? Не пора бы за ум взяться? - Ким облизывает губы и сглатывает вместе со слюной все слова, рвущиеся из него наружу. Не грубить судье - это правило он уяснил почти в самом начале. И теперь ему следует. - Сколько на этот раз часов? - Тэхён переводит тему и задаёт более важный сейчас вопрос. - Ты в школе появляешься? - но судья меняет тему дважды. - Бывает. - До четырнадцати лет ты обучался в Школе искусств, в которой и устроил погром. - Был неудачный момент в жизни, - Ким не хочет об этом ни вспоминать, ни говорить. - Зачем ушёл? О тебе хорошо отзывались. Хорошие задатки, врождённый талант, целеустремленность, - Тэхён игнорирует, сдерживаясь и мысленно отсчитывая до десяти. Ненавидит эту школу, ни за что не вернётся туда. Не возьмётся за карандаш, не подойдёт к бумаге. Тот скверный этап окончился давно, начался новый, - тебе осталось учиться год. Обязательный год. Два месяца и тебе исполниться девятнадцать. И при очередной ошибке мне придётся назначить тебе срок. Ты понимаешь это? - Понимаю, товарищ судья, - отвечает Ким, видя, что от него ждут ответа. - Ты обязан закончить обучение. Эти часы зачтутся а качестве общественной работы над собой, - ставит перед фактом его судья, - в своей прошлой школе ты больше не сможешь учиться. Тебя отстранили, пришёл приказ. - Подонок ряженый, - бурчит себе под нос Тэхён, отворачиваясь, - и где прикажите мне учиться? - Киму эта вся затея не нравилась. Зачем учиться, если школа не даёт тот баланс знаний, который нужен для жизни? Она не готовит к реальным проблемам, не воспитывает потребность к работе. Пустая трата времени. - Сейчас, - судья различил в его голосе раздражение, возможно, даже презрение, но остался спокоен, пропустив всё мимо ушей, - тебе нужно выплатить сумму, которую тебе выставила Школа Искусств, и обучаться в школе. Закрывай долг ежемесячно с помощью стипендии. Её часть пойдёт на закрытие долга. - Как прикажите это сделать? - Продержишься год - большая часть суммы оплатят органы опеки, - продолжает судья, - тебе нужно выбрать школу. Есть вариант отправиться в кадетскую школу. Или, по настовлению и предложению твоего приемного отца, идти в Высшую Школу Искусств. Там как раз идёт набор на социальный эксперимент, собирая способных учеников не с лучшим прошлым, позволяя исправиться и проложить себе дорогу в карьеру, - Тэхён не сумел сдержаться и поморщился, - где ты хочешь учиться? - В школе кадетов, - из представленных вариантом, коих было немного, этот наилучший. В школу искусств вообще не хочется не при каких обстоятельствах. Ещё и в высшую. Сбор богатых сыночков и дочерей, которые делают вид, что понимают искусство. Да, может они разбираются в инструментах, могут играть на них или петь песни на второй октаве. Да только фальшиво это всё, если внутри нет мелодии, нет мира, которым хочется делиться. - Значит Школа искусств, - Ким посмотрел на судью, выкатывая глаза и желая возразить, да только слова застряли в горле, а мышцы напряглись, - собирай вещи. Едешь в школу-интернат через неделю. Перечень необходимых документов почти собран, последние справки доделываются по инициативе органов опеки. В папке вся информация, не забудь забрать её, - помощница судьи оставляет внушительную папку на столе рядом с Тэхёном, - учись хорошо, от этого зависит выплата твоего долга и твоя свобода, - Ким не успел возразить раньше молотка. С ударом что-то в его голове также звонко упало, а сердце, кажется, на секунду перестало биться. "Отец" спустился к трибуне, забирая папку, пока Тэхён сорвался с места в коридор, чтобы выдохнуть и не начать скандал. От него не ждали уважения, но соблюдения норм требовали. Но ничто не могло сдержать его гнева. - Твоя работа? - набросился Ким со словами на "отца". Злость брала верх. - Тебе стоит возобновить творческую деятельность на более, - он оглядел открытые участки кожи, где виднелись татуировки, - приемлемых материалах. - А меня не захотел спросить? Хочу? Не хочу? Ах да, тебе же наплевать. - Послушай… - попыталась сказать "мать", как её прервали. - Уж лучше сразу в тюрягу. - Ты не посмеешь ослушаться на этот раз, - произносит "отец", подходя ближе, - ты соберёшь вещи и отправишься в школу, где будешь учиться и заниматься, - он поднял его голову за подбородок, - ты будешь учиться, и это не обсуждается, - Тэхён дёрнулся, ударив по руке и откинув её в сторону. - Хотите от меня избавиться? Что ж, у вас прекрасно выходит, - Ким развернулся и отправился на выход. Жизни лучше не бывает. Итак белые полосы редко проглядывали, а теперь чернота накрыла его по полной, ещё и эта школа. Просто чудесно. Прекрасно. Ну ничего, он отыграется за себя позже.