Типичный анекдот о теоретике, практике и лягушке

Пробивающиеся сквозь плотную листву слабые золотистые лучи мешали обзору. Трава тихо комкалась под уверенными ритмичными шагами, размеренное птичье пение успокаивало и поддерживало мирную, хотя и скучноватую вечернюю атмосферу. Хоть Беа и Карл уже возвращались обратно из небольшого похода в лес по собственноручно протоптанной дорожке, так как становилось немного поздно, любители природы невольно замолчали, исчерпав большинство тем для разговора и свои слова о впечатлениях в том числе, поэтому просто молча шли рядом, наслаждаясь компанией. По крайней мере, до тех пор, пока Беа не услышала знакомое кваканье, похожее на кряканье, и не остановилась, дабы прислушаться, тем самым останавливая и робота, следовавшего за ней чуть сзади. — Карл, ты это слышишь? — совсем тихо спрашивает энтомологиня, оборачиваясь наполовину и внимательно смотря на Карла, который тотчас замер и прислушался, смотря на свою спутницу со слабыми искорками недоумения. Тем не менее, теперь знакомое кряканье они услышали оба, и на веснушчатом лице появилась сладкая улыбка. — Квакши. — И правда квакши. — геолог не сдерживает звонкого смешка, после которого поднял голову и устремил механический взгляд в поредевшую листву, пытаясь поймать взглядом источник знакомого звука. Девушка следует его примеру и с таким же удовольствием находит очертания маскировавшегося холоднокровного, сидевшего на ветке. Шепелявый голос немного надломился от ехидного удивления, — Любопытно. Мне казалось, что они ведут ночной образ жизни. — Так и есть. — спокойно и без лишней запинки отвечает любительница пчёл, зная, конечно, о подобных лягушках не всё, но имея какое-никакое представление о них. Глубоко вздыхая, Беа с упоением наблюдает за тем, как лягушка, словно почувствовав лишнее внимание, оставалась неподвижной, и чувствует, что шахтёр смотрит туда же. — Я даже не знаю, почему она здесь так рано… Их небольшое по сравнению с безграничным лесом пространство вновь окунулось в комфортную тишину, после которой они, казалось бы, должны были продолжить свой ещё достаточно долгий путь и забыть об этой квакше на некоторое время, как и обо всех остальных интересных и познавательных находках за весь день, но вдруг на лице энтомологини возникла игриво-шутливая улыбка, с которой она опустила взгляд на робота. — Хотел бы поймать её? — жёлтые фонарики сразу же следуют за ней, опускаясь в смятении. — Поймать?.. — Карл тотчас нахмурился, но на его лице появилась такая же глуповатая улыбка, будто он и не сразу понял, как воспринимать слова учёной, но затем вполголоса скромно добавил, пытаясь переубедить заскучавшую от тишины и монотонной ходьбы девушку. — Я не уверен, что это хорошая идея. Они же токсичны… — Да, но не смертельны, — таким же шутливым тоном продолжает Беа, смотря вниз, на вовсе запутавшегося от такого бурного интереса геолога. Он очевидно привык к тому, что учёная больше предпочитает наблюдать, нежели взаимодействовать с тем, что происходит вокруг них, поэтому такое желание снять квакшу с ветки искренне удивило. — Не хотел бы ты взглянуть на них поближе? Мне никогда не доставалась такая возможность. — Серьёзно? — с удивлённой интонацией в голосе спросил геолог, всё ещё недоумевая внутри себя по многим причинам. Взглянув на ветку, на которой сидела несчастная квакша, в последний раз, Карл сбросил большой рюкзак со своих металлических плеч, оставил его у своих ног, и тяжко вздохнул. У него появилась одна очевидно абсурдная, но интересная идея. — Да… но я бы очень хотела. — смущённо, но всё же увлечённо хихикает Беа, вновь поднимая свой любопытный взгляд на лягушку. Тихо шмыгая и поправляя собственный рюкзак, она продолжает свою незамысловатую логическую цепочку, любуясь тихо шуршащей листвой и полным уединением с природой. — Это мои самые любимые лягушки из-за места их обитания и поведения, и я уже видела их вживую, но только на высоких ветках, таких неприступных и далёких. Ты знал, что они могут менять окрас, как хамелеоны? Хотя, конечно, ты знал… — энтомологиня загадочно замолкает с мечтательным вздохом, но затем резко спохватывается мыслью о том, что её компаньон мог понять её слова неправильно, поэтому спустя непродолжительную паузу обращается к нему, — …ладненько, Карл… — и сразу же удивлённо ахает. — Карл? И только сейчас девушка обнаружила, что робот больше не стоял возле неё — он оставил свой рюкзак и полез на чёртово дерево. Удивительно, но взобраться на полметра он уже успел, хотя это дело для шахтёра было очевидно незнакомым и непростым. — Что… что ты делаешь? — с замешательством спрашивает королева пчёл спустя секунду рассматривания этой необычной сцены. В ответ на это шахтёр лишь затруднительно усмехнулся, едва ли не соскользнув с древесного ствола, и, наконец достигнув первой достаточно крепкой ветки, ухватился за неё. — Я хочу поймать её. — кратко отвечает он, уделяя больше своего внимания, конечно, попыткам взобраться наверх, нежели объяснениям, с какого дуба он успел рухнуть, чтобы поменять своё мнение и решить, что это хорошая идея. Конечно, это выглядело нелепо и, самое главное, забавно — небольшой, но тяжёлый робот, неловко обхватывающий ствол дерева, наступающий на самые мельчайшие выступы и немного вытягивающий свои механические руки, чтобы схватиться за другие, очевидно никогда не делавший что-то подобное ранее, но серьёзно намеренный сделать это. — Беа, ты абсолютно права, я… я бы тоже хотел взглянуть на неё поближе… — с большими усилиями проговорил робот, продолжая свой длинный и трудный путь до заветной ветки с квакшей. Он пытался быть тихим, чтобы не спугнуть «жертву», но это было практически невозможным, особенно после того, как Беа, увидев, как несколько раз содрогнулись ветки под давлением геолога, ахнула в удивлении. — Ты в своём уме? — взволнованно восклицает она, сбрасывая свой рюкзак и приближаясь к дереву, начиная откровенно нервничать за Карла и искренне удивляться, что он вообще способен на нечто подобное. — Спускайся вниз, ты же упадёшь! — Я всё рассчитал, не должен… — с энтузиазмом в голосе пробормотал шахтёр, смотря исключительно на свою цель, которая уже начинала беспокоиться и подозревать что-то неладное, происходящее прямо под её носом. Карл явно не хотел, чтобы она спрыгнула с ветки в самый ответственный момент, поэтому он лишь тихо шикнул в сторону взволнованной девушки, но его замечание-просьба сразу же окрасилась слабой улыбкой, — …не кричи, и эта квакша будет в наших руках… — О божечки… — плечи энтомологини приподнимаются, и она тяжело вздыхает, не веря в происходящее и тот факт, что её несерьёзные слова тотчас восприняли за реальность, что робот действительно полез на дерево, чтобы достать ей квакшу — и она не уверена, что может сделать сейчас, пока с шахтёром не случилось что-то плохое. Скрещивая руки на груди и прикусывая губу от волнения, девушка, не отрывая взгляда, наблюдала за аккуратным, медлительным и безошибочным продвижением Карла и не верила своим глазам, ведь геолог и правда уже был близок к заветной ветке. — Ну прекращай ты. Она вот-вот спрыгнет, а ты не сможешь спуститься. Как ты будешь спускаться, Карл? — Я уже всё продумал! — цокает робот, чувствуя слабое раздражение из-за того, что ему пытаются помешать — но он настолько близок, что отступать невозможно, он ни в коем случае уже не сдастся! Шикнув вновь, геолог хватается за предпоследнюю толстую ветку, поднимается на неё, разворачивая корпус назад, и, пока его в глазах блестят звёзды от лицезрения знакомых лягушачьих черт, любительнице пчёл всё больше и больше казалось, что добром это не кончится. — Дай мне пару секунд, и… Металлическая рука слишком резко хватается за ветку, на которой сидела квакша, тотчас отреагировавшая на громкий треск и покинувшая проект досрочно, в отличие от Карла, который уже успел перенести большую часть веса на уязвимое место дерева и, осознав свой просчёт, понимал, что он, мягко говоря, попал. И уже через считанную секунду Беа чуть ли не инстинктивно подбежала к месту, куда должен был упасть летевший с визгом дурак, дабы попытаться поймать его — и в самый последний момент не ловит, понимая, что таким образом навредит им обоим. Робот довольно твёрдо приземляется в траву, тотчас утонув в ней, но не издаёт ни звука. — Карл… ты в порядке? — хоть в голове девушки было лишь одно слово, явно не очень лестно характеризовавшее Карла, переживала она о нём гораздо сильнее, из-за чего, пытаясь утихомирить часто бившееся сердце, немного склонилась над геологом, лежавшим на спине и молча потиравшим свою каску. — Да… да. — В голове ещё не завершились нужные процессы, поэтому робот ещё не до конца осознал, что произошло и по какой причине он лежит в мягкой траве. Но, увидев блеск тревоги в зелёных глазах, Карл тотчас пробился вязкими ощущениями неловкости и стыда — не только потому, что он упал в самый последний момент, хотя был в себе полностью уверен, что уже было максимально неловко, но и потому, что он заставил свою спутницу переживать — и именно это было опрометчиво и глупо. Пытаясь сразу же избавиться от такого идиотского ощущения, он пытается перевести тему, скромно отшучиваясь. — Трава немного смягчила мой короткий полёт, поэтому я в порядке. Со мной случались инциденты… и похуже. — со вздохом добавляет он. — Прости меня. — чётко и с уколом смущения проговорила Беа, протягивая руку пострадавшему, чтобы помочь ему встать, но робот лишь удивлённо смотрит на неё, хлопая механическими глазами. — Я хотела пошутить, но я не думала, что ты всерьёз попытаешься её поймать. — Нет-нет-нет, это я должен принести свои извинения. — шахтёр резко схватил энтомологиню за протянутую руку и сел на мягкую податливую траву, но на ноги так и не встал, просто держа свою спутницу за руку. Карл выдыхает и что-то бормочет, пока на его щеках появляется слабый румянец попытки сделать вид, что этой нелепой сцены не было. — Я… просто не знаю, что на меня нашло. Я подумал, что… я просто обязан это сделать. — геолог опускает взгляд, а затем тихо усмехается, возвращая свой взгляд к её лицу, выражавшему сочувствие и молчаливое понимание. — Чтобы ты была рада. Да, он бы не пошёл на такую глупость ради кого-то другого, но внутри него словно говорил какой-то другой голос каждый раз, когда Беа оказывалась возле него — робот согласен пойти на любую глупость, чтобы впечатлить её, и он прекрасно понимает, что на него нашло; геолог лишь не хотел, чтобы девушка видела и обратную сторону монеты его импульсивных поступков и осознала, почему он такой. Но Беа тоже всё прекрасно понимала, поэтому похожие мелкие ситуации вызывали лишь скромную и смущённую улыбку, а такие инциденты, во время которых всё немного выходило из-под контроля, — волнение и сопереживание. Не хотелось, чтобы он пострадал из-за чувств. — Я уже рада, Карл. Ты пошёл со мной в поход, и мне так весело с тобой! — улыбка на её лице становится ещё шире, когда шахтёр наконец-то принял её предложение и встал на ноги, а в его глазах заблестело слабое и практически детское неверие в искренность слов учёной. — Спасибо… мне тоже с тобой очень весело. Честно. — Карл скромно отвёл взгляд и только после этого отпустил руку энтомологини. Стоя под деревом, на котором сидела квакша, они вовсе не были похожи на самих себя, из уверенных в себя гениев превратились в чувствительных и нежных чудиков, заботящихся друг о друге, словно дети или престарелая пара, а не закадычные научные друзья. Но это лишь мимолётное мгновение парадоксальной открытости, после которой они вновь обрастут иммунитетом к эмоциям и инстинктивному интересу. — Я бы хотела научиться летать. — спустя короткую паузу, казалось бы, не к месту говорит Беа, стоя смирно, из-за чего геолог смотрит на неё вновь с любопытством и слабым недоумением, почему она так быстро перевела тему. — Почему? — Карл скрещивает руки на груди, стоя лишь в полуметре от неё, продолжая более вкрадчиво. — К чему ты это сказала, хотел бы узнать?.. — К тому, что, если бы я умела летать, я бы сняла с ветки не только квакшу, но и тебя, древолаз. — мило улыбнувшись и прикрыв глаза, девушка развернулась и сделала несколько шагов к их оставленным на тропинке рюкзакам, намекая на то, что им уже пора продолжить их путь и как можно скорее забыть об этом казусе. Конечно, Беа вряд ли бы сняла Карла с ветки, даже если бы умела летать, но в какой-то мере это звучало очаровательно — и робот был без ума от этого, забыв обо всех своих бесконечных расчётах и задумках. Тем не менее, глубоко вздохнув и стыдливо опустив голову, он продолжал широко улыбаться. — Ох, Беа…