Звёзды тоже устают сиять

      Впервые Странник сталкивается с ней на Испытании Даршанов. Ничего примечательного и запоминающегося, никакой искры. Должно быть, они и имен друг друга не запомнили, потеряли в закоулках своей памяти. Не столь важно, не настолько примечательно. Простые шестерни в системе праздника, которые ничего не выиграли, но и не проиграли. А Странник победить даже не старался, в отличие от Лайлы.       Эта встреча забывается легко, даже слишком легко. Не пересекаются никогда, разве что в Доме Даэны, и то — глазами, когда Лайла, вечно куда-то опаздывающая, бежит сдавать книги и набирать в стопку новые. Все они связаны с какой-то астрологической чушью, и Страннику противно даже названия прочесть. Вот дурнушка, не знает же, что небосвод фальшивка, ровно как и вся их идиотская наука. Впрочем, не одна она такая, раз уж этому «искусству» целый даршан посвящен. Глупцы. Хотя девчонка явно старается, чем бы она там не занималась. Если уж носится туда-сюда, лишь бы сдать вовремя работу, то ей точно не все равно, а иначе бы вылетела из Академии со свистом. А судя по синякам под глазами — работает на износ, что тоже было бы похвально, если бы не так глупо.       Но Страннику все равно. Он замечает ее только потому, что форма ее отличается от формы студентов. И для кого дресс-код вводили? Однако и сам Странник молодец — ни разу еще не облачился в ученые одежды. Станет он еще таким идиотизмом заниматься, ага. Хотя Буер бы такое понравилось. Хлопнула бы в ладоши и радостно улыбнулась, от осознания прогресса в их, гм, терапии. Только ради этой улыбки и стоит иногда потакать маленьким желаниям Кусанали, определенно.       Но Странник ей не подчиняется, ни в коем случае. И наставления он ее слушать не обязан, и советам следовать тоже. И совсем не поэтому он сейчас бредет в Лес Мотиймы, искать успокоения своих мыслей. Здесь ужасно скучно.       Стрекот сверчков и далекое урчание плесенников связывается в унылую мелодию, а едва выглядывающее из-под гигантских грибов небо и того тоскливее. Может, если он поднимется наверх, то вольно разгуливающий ветер сдует его тревожные думы? Взлететь ему ничего не стоит, и оказавшись на краю «шляпки» гриба, Странник действительно чувствует себя немного лучше. Интересно, связано ли это с его глазом бога? Нет, глупость какая-то, по такой логике обладателям Пиро стихии нравится что-ли, когда их поджигают заживо? Точно уж глупость.       Вздохнув полной грудью, Странник позволяет себе ненадолго расслабиться. Сражаться здесь не с кем, сторониться некого. Вернее, ему так хочется думать. Хрупкое уединение с миром нарушает глухой оклик, на который Странник реагирует далеко не сразу. С недовольством оглянувшись в направлении к потревожившему, парень внезапно узнает знакомую фигурку с капюшоном и ярко горящим Крио глазом бога на бедре. Ярче этой стекляшки сияют только глаза, янтарный блеск которых не заменит никакой кор ляпис, будь тот хоть из руки самого Моракса.       Девчонка… как там ее… Лайла? Непривычно бодрая, стоит всего в двух грибных «шляпках» от него. Одной рукой она машет Страннику, второй же с трудом держит, наверное, с десяток свитков и луноскоп. Подзывает к себе? Нет, вероятно, просто здоровается. В любом случае, Странник не соизволит спрыгнуть за ней вниз, догнать и расспросить. Ага, станет он еще носиться следом за полоумной девчонкой, разгуливающей по лесу Мотиймы.       И все-таки эта встреча оставляет какой-то странноватый осадок в том месте, которое люди беспечно называют душой. Словно внутренний мешок, который набивают разными эмоциями, радостями и переживаниями, у Странника же он совершенно пуст, и только смутные ощущения некой пылью оседают в самых глубинах этого места. Об этом уже так просто забыть не получится, как ни крути.       В третий раз судьба их сталкивает на какой-то башенке, одной из многих, раскиданных по всем тропикам. С этого места открывается потрясающий вид на город, и хоть Страннику стыдно признаться, ему определенно нравится вот так сидеть и наслаждаться ночным Сумеру. Какая-то особая свобода возникает в эти моменты, и все сильнее тянет к дикой неизведанной местности, где в полете не рискуешь врезаться в какого-нибудь человека. Здесь же преградой может служить разве что какой-нибудь митачурл, но не то чтобы у монстра была бы возможность как-то возмутиться. Только не со Странником.       Впрочем, преграда все равно возникает и без помощи монстров. Жаль только, что избавиться от нее не легче. — Слишком громко топчешься, это раздражает. — даже не оборачиаясь, бросает Странник, казалось бы, в сумерки вечера. — Говори что хотела или проваливай.       Нервное переминание с ноги на ногу за спиной моментально стихает, и вскоре Лайла усаживается в двух метрах от него. По-прежнему уставшая, прижимающая к себе какие-то карты. Она была похожа на Звезду, упавшую откуда-то извне, пробившую собой фальшивое небо. Может, поэтому она такая сонная? Растеряв все силы, Звезда должна хорошенько выспаться, чтобы суметь вернуться обратно на небо. Что ж, видимо, случится это очень и очень нескоро… — Ты не против, что я сюда пришла? — спустя что-то около минуты молчания интересуется Лайла, устремляя взгляд на Странника. — Нет, — тот делает равнодушное лицо. — Мне все равно. — Я часто вижу тебя в Академии… Ты с Вахуманы, верно? — а девушка все не оставляет попыток разговорить его. — Мы виделись на Турнире, помнишь?       Странник молчит. Смотрит на нее исподлобья, словно всем своим видом показывает — «Я злой, уходи». Вот только Лайла на эту полуправду не ведется, искренне хочет найти в нем что-то хорошее. Наивная девчонка. Красивая, но такая… Впрочем, неважно… — Почему ты всегда сторонишься других студентов? — спустя еще несколько минут в лоб спрашивает Лайла, упорно пытаясь избавиться от ощущения, что говорит со стенкой. — Не твоего ума дело. — внезапно огрызается Странник, сам не зная на что так взъелся.       Лайла осекается. Она выглядит немного растерянной, впрочем, как и обычно. Несколько секунд она словно собирается с силами, чтобы задать новый вопрос, но затем, пораскинув мозгами, передумывает. Качнув головой, молча раскладывает вокруг себя свои приборы и звездные карты, явно стараясь не показать обиды.       И Страннику становится стыдно. Впервые, наверное, за кучу лет, ему действительно становится стыдно. Даже интересно — почему? — Извини. Не хотел нагрубить. — небрежно бросает парень, начиная нервно теребить рукав одежды.       Лайла молчит. Почему-то ее молчание заставляет его заволноваться даже сильнее, чем когда он узнал о возникшей возможности стать Богом. Все, это конец. Точно обидел. Вот-вот же отвернется и закроется окончательно, пожалев, что вообще заговорила с ним. Нет, нельзя этого допустить… Да что это с ним?       К чему вся эта нервотрепка? Что за обострение чувств? Признаться в своей минутной слабости, возникшей неизвестно когда, сложнее, чем хотелось бы. У Странника есть еще несколько секунд, чтобы исправить ситуацию, ну же…       А Лайла, внезапно закатив глаза, просто падает на пол. Очевидно, обморок. На глазах у обомлевшего Странника она полностью обмякает, приняв позу спящего человека. Парень окончательно зависает, не зная толком, как среагировать. Будто на автомате подползает поближе и, за неимением более мягкой поверхности, осторожно укладывает ее голову себе на колени. Хвала Буер, Лайла всего лишь заснула. Что бы Странник делал, если бы ей в самом деле стало плохо? Понесся бы в город за помощью? Или стал бы вспоминать навыки по оказанию первой помощи? Черт его знает. Случайно коснувшись синих волос, парень вздрагивает. Такие мягкие и шелковистые… Когда он в последний раз трогал что-то настолько приятное на ощупь? Темные круги под закрытыми глазами смотрятся инородно, но совсем не уродливо, будто часть образа, которая прилепилась к хозяйке против ее воли. Что же… Так и есть? Губы совсем бескровны и до отвратительности искусаны. О, для этих губ Странник купит на Большом Базаре самый лучший бальзам из падисар, а если Лайла будет забывать вовремя наносить его, то он ей поможет поцелу- Нет. НЕТ.       О чем он вообще думает? Хлесткая пощечина противным звуком разрезает приятную ночную тишину. Щека саднит, но Странник себя не жалеет. Бьет второй раз, и третий — лишь бы отвлечься, избавиться от навязчивых мыслей. — Ты вывихнул челюсть? — внезапно бормочет Лайла, глаз не открывая, и до дрожи напугав парня. — С чего ты взяла? — только и спрашивает он, растеряв где-то все другие слова. — Ты бил себя по лицу с таким усердием, будто пытался вправить себе что-то. — тут девушка открывает глаза. — А, нет, ты в порядке. Не вопрос, а утверждение.       Вывернувшись и сев на пол, девушка уставилась на своего собеседника. Это определенно была не прежняя девчушка. Взгляд совершенно бодрый, тело напряжено, даже напружинено, да и держится она куда увереннее. Речь тоже изменилась — словом, и не она совсем. Будто кто-то вселился в оставленный духом труп. — Где настоящая Лайла? — напрямую спросил Странник, понимая, что удивляться смысла не имеет. — Обижаешь. Мы — одно целое. Я просыпаюсь, когда засыпает она, и помогаю ей чем могу. Что это она тут делала? — утратив к Страннику всякий интерес, «вторая» Лайла зарылась в карты, что до этого валялись где-то там, в углу. А он забывает удивиться. Забывает возмутиться, забросать вопросами. Только подумал, что это, должно быть, еще одна изюминка, отличающая Лайлу от других. Главное, случайно не сболтнуть лишнего, когда Звезда наконец проснется, по-прежнему лежа у него на коленях.