Найди меня, дагэ

      Звонок застал меня выходящим из душа. Одной рукой вытирая волосы, второй машинально принял вызов, не глядя на номер звонившего.       — Слушаю!       — Цзюнь-эр, не мог бы ты приехать? — напряжённый голос матери резанул перепонки.       — Мам, я же вроде сказал, что не приеду? Чего ты начинаешь? — едва вернувшись домой с суточного дежурства, я точно не собирался мчаться на организованный родителями приём. И мне абсолютно всё равно, что мама пригласила для знакомства со мной дочерей «приличных» горожан.       — Ты должен приехать, дорогой.       — Нет, мам, я устал.       — Сынок, у нас в доме побывал вор, и кроме тебя вряд ли кто-то сможет помочь.       — Великий Будда! Мам, у вас что, нет поблизости полицейского участка? Почему мне нужно мчаться с другого конца Чэнду? — Я никогда не был послушным ребёнком и всегда имел собственное мнение, хоть и очень любил родителей. А сейчас, понимая по тону нянцинь, что с ними всё хорошо, совсем не мечтал тащиться по вечерним пробкам. Любой другой на моём месте мог бы воспользоваться общественным транспортом. Так было бы в разы быстрее. Но вся проблема в том, что я оборотень. А это сказывается на восприятии окружающего мира. Запахи, ауры, намерения — всё это я читаю как открытую книгу. Именно из-за этой своей особенности и не люблю находиться в толпе, предпочитая простаивать в пробках.       — О вещи, которая пропала из кабинета твоего отца, мы не можем рассказать обычным полицейским. Поэтому отец настаивает, чтобы приехал именно ты, дорогой.       — Хорошо, скоро буду. — Я не мог понять, что такого могло быть у отца, о чём нельзя сообщить обычной полиции в их районе. Из магических предметов ничего запрещённого у родителей никогда не было. «Не навреди. Не предай. Если можешь, помоги» — было принципиальной позицией нашей семьи. Наверное, именно поэтому после окончания университета я и пошёл служить в полицию. И, имея определённые магические способности, вскоре занял пост начальника отдела по расследованию и предотвращению околомагических преступлений в Чэнду.       Въехав на территорию поместья родителей, ощутил колебание магических потоков, спровоцированное запуском поисковых артефактов и активацией защиты периметра.       Уже поднимаясь по ступеням особняка, я знал, что охране ничего существенного выяснить не удалось.       Этот старинный дом принадлежит уже не первому поколению нашей семьи, но до сих пор имеет столь цветущий и грациозный вид, какой недоступен многим современным строениям. Я, выросший в этих стенах, всегда ступал с благоговением под крышу особняка, опасаясь, что до сих пор недостоин величия своих предков. Но стоило сделать несколько шагов внутри, как душу окутывало умиротворением, а разум давал отмашку всем органам чувств, что можно успокоиться. «Мы дома», — как будто кричал он, и всё тело моментально расслаблялось, чувствуя себя в безопасности.       — Пап, что пропало? — Плюхнувшись в кресло напротив отца, я наблюдал, как тот устало потирает виски. Я давно знал, что головные боли всегда терзают главу семейства Гун при сдерживании звериной сущности, в период сильных стрессов. Поэтому, даже будучи щенком, предпочитал получить трёпку в зверином обличии, нежели наблюдать, как мучается отец.       — Давай сначала выпьем чаю. — Папа сделал знак рукой, и тотчас на столе появилось всё для чайной церемонии, расставленное умелыми руками слуг.       Вытянув ноги и прикрыв глаза, я наслаждался ароматным чаем и слушал неспешный рассказ:       — Когда-то давно наш клан был гораздо многочисленнее и сильнее. В те годы волки нашей семьи не гнушались многими, неприемлемыми для нас сегодня, вещами. Многие из них считали, что нас уважают, но я уверен: нас просто боялись. В руках семьи Гун были сосредоточены основные денежные потоки почти всего «Благословенного края», но эти руки были обагрены кровью. Когда место главы семьи занял твой дед, решивший прекратить кровавые традиции нашего клана, многие начали роптать. Ты большой мальчик и понимаешь, что мало кто откажется от возможности вершить чужие судьбы. Твой дед был непреклонен и даже вступил в конфликт с собственным братом, пытаясь доказать, что кроме силового есть ещё политический и финансовые пути решения почти всех проблем. Чтобы избежать кровопролития, клан разделился на две ветви. Все, кто был согласен с твоим дедом, остались здесь, в Чэнду. Все, кто хотел жить как раньше, отправились с моим дядей в Чунцинь, где основали новый клан Вэй. Сегодня дом Гун имеет вес на политической арене, но почти не вмешивается в теневые сферы, если это не касается семьи напрямую. Ты прекрасно знаешь, что всё это не мешает мне поддерживать тёплые отношения с моим двоюродным братом Вэй Чжанем, возглавившим несколько лет назад дом Вэй. На прошлой неделе дагэ приезжал и гостил у нас несколько дней. Но почему-то просил держать свой визит в тайне. Перед тем как покинуть наш дом, он попросил сохранить кое-что до его следующего приезда. Чжань-гэ передал мне небольшую тёмную коробочку, выполненную из антимагического материала, которую я у него на глазах убрал в сейф. И сегодня она пропала. Я не знаю, что было внутри, но для меня дело чести вернуть брату то, что он оставил мне на хранение.       Позже, просматривая записи видеонаблюдения со всех камер в доме, я машинально прокручивал в голове всё, что узнал от отца, ломая голову над тем, что могла скрывать антимагическая шкатулка.       Магия — она повсюду. Её используют при изготовлении украшений, придавая им дополнительные свойства. При изготовлении машин и механизмов, добавляя им прочности. В медицине, добавляя обычным лекарствам быстродействия. Люди давно перестали негативно смотреть на магических существ, научились мирно сосуществовать с ними и даже строили семьи.       Так было и в семьях оборотней. Природа распорядилась таким образом, что ген оборота был только у мальчиков, девочки же рождались обычными. Поэтому любой оборотень всегда женился только на человеческой женщине.       И если кто-то пытался что-то скрыть под столь серьёзной защитой, значит, это что-то действительно очень важное или страшное. В мире таких вещей немного. Происходят они из древности, стоят на учёте у государства и очень хорошо охраняются. И я не слышал, чтобы что-то из них пропадало последнее время.       Я опросил всех сотрудников охраны, но от каждого слышал только одно: «Людей много, за всеми не уследишь». И хоть злился на такой непрофессиональный подход, но и сам понимал, что всё-таки приёмы в доме родителей — это событие, на которое стараются попасть многие. И к каждому по охраннику не приставишь. Поэтому и сидел уже который час перед мониторами, просматривая записи.       Вот банкетный зал, яркий и красочный. Вот лестница на второй этаж, тоже украшенная цветами. Вот и коридор, куда выходит дверь отцовского кабинета. А это, судя по всему, момент кражи. Именно на нём камеры в коридоре и кабинете дают сбой и зависают на одной картинке. Три минуты — и всё опять работает как часы.       А это что?       Тёмный, почти невидимый на фоне графитовой обивки, сгусток движется по полу, прижимаясь к стене. И если бы я отвлёкся, то даже не заметил бы. Вот нечто добирается до двери. Вот скользит внутрь, проникая прямо сквозь дверное полотно. Двинув мышкой, сместил изображение экранов, чтобы увидеть кабинет. Вот тёмная субстанция проникает в сейф, тут же вытекая обратно. Красная вспышка, скорее всего свидетельствующая о ярости существа, и движение назад тем же маршрутом. Я смог отследить сгусток лишь до выхода из дома. Дальше темнота ночи не позволила увидеть направление скрывшегося существа.       Даже не зная, с чем придётся столкнуться в будущем, я уже ощущал, как зудит под лопаткой от нехорошего предчувствия. Что же такое было в сейфе, что привлекло как минимум двух существ, попытавшихся его украсть? Ответ на этот вопрос нужно найти. И чем быстрее, тем лучше.       С такими невесёлыми мыслями я и продолжил просматривать камеры, хоть и не верил, что увижу что-то стоящее.       Вот гости начинают расходиться. Никто не суетится и не спешит. Всё чинно и благородно. Прощаются по очереди с хозяевами, кланяются, выходят, садятся в подгоняемые автомобили, уезжают.       Знакомая спина. Да нет, не может быть. Тем более, в костюме и здесь. Я напряжённо разглядываю молодого человека, с которым, с добродушной улыбкой, разговаривает отец. Тёмные волосы с фиолетовой чёлкой, явно тренированное тело в хорошо сидящем дорогом костюме, воротник синей шёлковой рубашки, выглядывающий из-под пиджака у основания шеи, — всё это не могло принадлежать моей персональной головной боли — дерзкому, смелому, наглому молодому вору, с которым я уже год играю в кошки-мышки.       Вот финальное рукопожатие, шаг, поворот головы, взгляд в камеру (а кажется, что прямо на меня) и нахальное, как всегда, подмигивание из-под упавшей на глаза чёлки. Да, сегодня без капюшона и драных джинсов, но это всё тот же Чжэхань. Я не ошибся.       — Да ты издеваешься? Сюда-то тебя чего понесло? — хлопнув по столу рукой так, что подскочили мышь и клавиатура, набрал отца. — Пап, зайди в аппаратную, пожалуйста, нужно кое-что уточнить.       — Это? Это Чжан Чжэхань — единственный наследник Чжан Хуаня, министра аграрной политики Сычуаня. — Отец хоть и удивился моему вопросу, но не посмел интересоваться, зачем мне эта информация.       — Ты в этом уверен? Может, просто выдаёт себя за него, пользуясь тем же именем?       — Можно, конечно, допустить, что охрана зря ест свой хлеб, но это не тот случай. Первый раз нас представили на приёме в доме его родителей чуть больше года назад, а сегодня он прибыл к нам вместе с ними. Кстати, и в прошлую встречу, и сегодня мальчик очень надеялся познакомиться с тобой. Он тоже заканчивает факультет магического права, но пока не определился, по какому пути идти после окончания университета. И хотел послушать твоё мнение об особенностях службы в полиции.       Вот это новости! Искусный вор, возомнивший себя современным Сун Цзяном, возможно, окажется будущим коллегой?       При взгляде на этого парня я часто вспоминал себя ещё каких-то пять лет назад: тот же горящий взгляд, то же стремление к справедливости, та же жажда деятельности. Нет, всё это не исчезло, но со временем я научился распознавать, где действительно нужна помощь, и не размениваться на то, что может обойтись без вмешательства околомагического отдела.       Моим первым делом были пропавшие девушки реки Цзиньцзян. Изначально никто не связывал пропажу четырёх девушек с магическими существами. Девушки исчезали со страшной периодичностью раз в два дня. Я случайно попал на место очередного происшествия, заменяя оперативника отдела по поиску пропавших, не вышедшего на дежурство. Прислонившись затылком к дереву, записывал слова эксперта, ровно до тех пор, пока над ухом не прозвучал горестный вздох, а слуха не коснулся странный шёпот, доносимый, казалось, самим ветром:       — Оборотень? Хорошо. Может, хоть ты услышишь. Верни то, что украли, и я больше не буду забирать невинных.       — Давно украли? — шепнул я так тихо, что едва сам мог различить свой голос.       — Восемь дней назад.       — Ты дух реки?       — Да. Я Цзиньбо. Ищи, оборотень, ищи. У тебя два дня до следующей жертвы.       И я ринулся на поиски. Подключил все чувства и инстинкты, задействовал все технические возможности и с упорством асфальтового катка шёл от заведения к заведению вдоль набережной.       Хозяин реки незримо сопровождал меня, пока я опрашивал сотрудников прибрежного бара, и тихо нашёптывал историю своей пропажи. Так я узнал, что дух любит подглядывать за весёлой молодёжью. Она развлекает хозяина реки, уставшего от неторопливого постоянства многовекового существования. В той компании ему понравилась бурлящая ключом жизнь, всколыхнувшая воды его реки. Парни и девушки плескались, смеялись, дурачились, пока самая смелая из них, нырнув, не вытащила монетку, давно лежавшую на дне. Старую медяшку доставали множество раз, но всякий раз возвращали обратно — столь неприглядна она была. Но не в этот день.       — Так ты убиваешь всех этих невинных девушек из-за какой-то паршивой монетки? — Моему возмущению не было предела.       — Не будь столь дерзок, мальчик. Это для тебя она просто паршивая монетка, а для меня — часть жизни и якорь души, не дающий стать чудовищем. Мне подарила её много лет назад девушка, которую я полюбил всем своим существом. Но я не человек, и быть вместе нам было не суждено. Эта монетка — единственное, что у меня осталось в память о моей любви. Найди её. И больше никто не пострадает.       Я устало осел на песок, наблюдая, как сердито накатываются на берег волны обычно спокойной реки.       — Добрый день. Моя фамилия Гун. Я детектив. Могу я поговорить с Мин Линцзы? — так начался мой диалог с одним из ребят с той пляжной вечеринки.       — Добрый день. Проходите, детектив. Меня зовут Цзехуэй, я брат Линцзы. К сожалению, вам не удастся поговорить с сестрой. Она в больнице и уже несколько дней не приходит в сознание.       — Что случилось?       — Врачи не могут поставить точный диагноз, но предполагают, что это какая-то инфекция, которую сестра могла подцепить на реке.       — Именно о реке я и хотел переговорить с вашей сестрой. Цзехуэй, возможно, вы знаете, не находила ли ваша сестра что-то необычное в тот день?       — А вы откуда знаете?       — Давайте вы мне сначала расскажете, что знаете, а потом я поделюсь информацией с вами. Хотя вы вряд ли мне поверите.       — Хорошо. Но я не знаю, что вас может заинтересовать.       — Расскажите всё с момента прихода на реку.       — Это было восемь дней назад. Обычная пляжная вечеринка. Мы с ребятами дурачились и ныряли на спор. Сестра очень хорошо плавает, поэтому соревноваться с ней никто не хотел. И она ныряла сама, что-то доставая со дна. Когда она достала какую-то медную монету, мы с ней даже поссорились. Но мне так и не удалось убедить сестру выбросить находку.       «— Ребята, смотрите! Как думаете, сколько она здесь пролежала?       — Линцзы, выбрось её. Ты что, не знаешь, что нельзя забирать то, что тебе не принадлежит?       — Ну так эта монетка никому не принадлежит. Просто валяется на дне реки. Не будь занудой, Цзехуэй. Я из неё подвеску закажу, на счастье».       — А дальше что?       — А дальше мы пришли домой, у Линцзы поднялась температура, и её увезли в больницу.       — А где монетка сейчас?       — Наверное, всё там же: в её рюкзаке. Да, вот она, — парень протянул мне раскрытую ладонь, на которой лежал ничем не примечательный металлический кругляш.       — Цзехуэй, я заберу это. Её нужно вернуть назад.       — Она принадлежит реке, да? Поэтому Линцзы заболела? Нельзя было трогать?       — Трогать можно, а вот забирать было нельзя.       Была уже глубокая ночь, когда я бросил в реку то, что принёс. Надеялся, что не опоздал и больше никто не пострадает.       Через несколько дней ко мне примчался Цзехуэй с рассказом о чудесном выздоровлении сестры, а ещё через день коллеги сообщили, что все пропавшие девушки нашлись абсолютно живыми и здоровыми. Правда, рассказать, где они были с момента пропажи, так и не смогли.       С тех пор прошло несколько лет, и было раскрыто не одно преступление, связанное с нечеловеческими сущностями, магией или магическими предметами. Я занял своё место и именно поэтому регулярно сталкивался с этим парнем.

***

      Наши игры с Чжэханем начались ровно двенадцать месяцев назад. Два раза в месяц я пересекался с «творениями» этого парня.       Первый раз Хань проник в Сычуаньский музей и выкрал статуэтку Будды, магия которой могла указать владельцу верное направление в том или ином деле. Так же, как сегодня, парень не скрывал своего лица и подмигивал в камеру. Когда я вычислил забегаловку, где тот постоянно ужинал, и отправился туда, чтобы его схватить, парень, не отрывая взгляда от тарелки, спокойно ткнул в меня планшетом с последними новостями: «Вернувшаяся реликвия» — так гласили заголовки. В статьях говорилось, что много лет назад семья Чжоу предоставила музею фамильную реликвию — статуэтку Будды, выполненную ещё в эпоху династии Мин и не покидавшую их дом никогда. О чём свидетельствовали портреты и фотографии многих поколений семьи. В музей, для участия в экспозиции «История Чэнду», созданной к открытию нового здания в 2009 году, статуэтку передали под честное слово тогдашнего директора музея. К сожалению, во время выставки директору стало плохо с сердцем, и он скоропостижно скончался, а человек, назначенный временно исполняющим обязанности, отказался отдавать реликвию владельцам. И сейчас похищенная из музея ценность вернулась в семью. Глава семьи вечером обнаружил её на пороге собственного дома. Так как у музея никаких документов о праве собственности не было и экспонат просто валялся в запасниках, власти города принесли извинения семье и закрыли дело о краже. Поэтому оснований для ареста одного сяоцзы у меня уже не было.       — Ты сегодня уже ужинал? — как ни в чём не бывало спросил парень, подзывая официанта и указывая мне на место напротив. Не ожидавший такой наглости, я лишь усмехнулся, принимая вызов и садясь за стол.       С тех пор так и повелось: Чжэхань крал, я его ловил. Несколько раз даже задерживал, но успевал лишь сопроводить к отделению полиции, чтобы выпустить прямо на входе, потому что новости, прилетевшие в информер, полностью обеляли воришку.       Вещи, которые крал Хань, всегда имели свою странную историю и возвращались парнем настоящему владельцу. За исключением одного случая. Где-то полгода назад, при огромном скоплении людей, под прицелом сотни фотоаппаратов, парень уволок из питомника красную панду и фотографировал с ней ребятишек в детском доме.       — Я вернул. — Звонок разбудил меня в три утра, и я ещё целую минуту не мог понять, кто звонит.       — А брал зачем?       — Так дети же. Да и ничего другого пока на горизонте не было. Но я же не могу тебе позволить меня забыть, дагэ. Поэтому вот. Ладно, спокойной ночи. — Разговор прервался так же неожиданно, как и начался.       Я сломал голову, пытаясь понять, чего же добивается этот парень. Но давно признался самому себе, что эта игра захватила меня самого, и теперь я с нетерпением жду нового хода Чжэханя.       Вот и сейчас, увидев эту наглую физиономию с ниспадающей на глаза фиолетовой чёлкой, понял, что всё опять как с пандой: ему нужно было сделать ход, а ничего достойного в поле зрения не было.       — Ну давай поиграем, диди. В этот раз ты сам ко мне придёшь, гадёныш.

***

      — Хань-гэ, ну вот объясни мне, дураку, как можешь ты, с твоим положением и деньгами, жить в этом склепе?       — А-Лян, ты не путай. Деньги и положение мне совсем не принадлежат. Это всё достижения моих предков, к которым я не имею никакого отношения.       — Ну ладно, не хочешь ты пользоваться папиными деньгами, и не надо. Но ты же розыском утерянных реликвий неплохо заработал. Зачем на кладбище жить? Тебя мертвяки не пугают?       — Бояться нужно живых. Уж тебе ли не знать? — Они дружили с первого курса, и Хань был, наверное, единственным близким человеком для Сяо Юйляна. Поэтому и знал историю его непростого детства, в котором Юйляну приходилось и голодать, и воровать, чтобы выжить. Знал и о счастливой случайности, столкнувшей с богатым человеком, не ставшим преследовать из-за украденного кошелька. И о длани судьбы, как будто распростёршейся с тех пор над другом, оберегающей и направляющей уже почти десять лет. Что позволило ему успешно закончить школу и поступить в тот же университет, что и Хань, только на факультет бизнес-администрирования.       — Так тут и живые шастают, как у себя дома. Особенно последнее время. Не заметил?       — С чего ты взял? — Последние дни Хань был поглощён разгадыванием секрета шкатулки и мало обращал внимания на окружающую действительность. Штучка из антимагического материала ни в какую не желала открываться. После приёма в доме семьи Гун прошло уже пять дней, но его почему-то до сих пор никто не нашёл, хотя он и не скрывался особо. Похоже, этот вредный Цзюнь раскусил его манёвр и намеренно не хочет его искать. Чжэхань уже голову сломал, стараясь придумать, как привлечь внимание этого ледяного демона, как его за глаза называют его же подчинённые.       — А-Хань, это ты со своей одержимостью Гун Цзюнем ничего вокруг не замечаешь. А у меня-то глаза есть.       — Ничего, ничего. Когда-нибудь и ты вляпаешься в кого-нибудь. Вот тогда я на тебя посмотрю, — пробурчал задетый за живое Чжэхань.       — Ну так вот, — Юйлян сделал вид, что не услышал слова друга. — Последнее время к этому кладбищу началось целое паломничество. Я на всякий случай даже начал с собой носить проявитель, который ты мне подарил. И вот что я могу тебе сказать: неживых, приходящих сюда, гораздо больше, чем обычных людей. Как думаешь, что они ищут?       — Ты хочешь сказать, что это все по мою душу?       — Я ни в чём не могу быть уверен, кроме того, что лучше бы тебе пока вернуться к родителям. Ну, или сдаться своему Цзюню, на худой конец.

***

      О Хане ничего не было слышно неделю. А потом раздался звонок:       — Алло, детектив? Приезжайте. У нас тут что-то непонятное.       Когда я добрался до монастыря Вэньшу, был уже поздний вечер. Дежурный охранник проводил меня к будке смотрителя, с ужасом отказавшись идти дальше. Открыв дверь, я замер на пороге. Небольшое помещение от пола до потолка было забрызгано кровью. Стены, пол и даже потолок были испещрены глубокими бороздами. В центре комнаты, лицом вниз, в позе звезды лежал человек, напоминающий тряпичную куклу. Окрашенные в фиолетовый волосы и чёрная толстовка с капюшоном заставили дыхание сбиться, а волка внутри взвыть от безысходности.       Выдохнув, стремительно пересёк комнату и рывком перевернул тело. Я прекрасно знал, что делать этого по протоколу не положено, но не мог и дальше оставаться в неведении.       От нахлынувшего облегчения затряслись руки. Сжав их в кулаки, выпрямился и, выйдя из домика, прикрыл за собой дверь.       — Лифэнь, пришли экспертов в монастырь, — набрал я номер своего зама, а по совместительству ещё и главного эксперта-криминалиста нашего управления. — Да, я уже здесь. — Разговор я заканчивал уже под сенью вековых деревьев за минуту до оборота. Сейчас было просто необходимо сменить сущность, чтобы в слиянии с природой обрести спокойствие, выплеснув в быстром беге всё, что тревожит, и, заодно, обследовать окружающую местность в поиске улик.       Когда через пару часов я вернулся к сторожке, так ничего и не обнаружив, эксперты уже сворачивали работу, а труп грузили на носилки.       — Саймон, новости неутешительные: следов нет. — Мой зам, скомкав, выбросил использованные перчатки. — Что у тебя?       — У меня тоже полный ноль. Запах магии отчётливый, но он будто плывёт по воздуху.       — Плохо, очень плохо. На моей памяти ещё не было, чтобы призраки умели вспарывать горло. Тем более, чтобы убивали на территории монастыря. Что же это за тварь такая, которой всё это удаётся?       — Попробую покопаться в архивах, может, что-то получится найти.

***

      — Хэди, давай напьёмся?! — Я позвонил дракону с одним лишь желанием: выговориться. Только этому человеку я мог рассказать всё. Признаться в проблемах и слабостях, не ожидая удара в спину.       — Всё так плохо?       — Ещё хуже.       — Приезжай.       Старый друг жил довольно далеко за городом, но это сейчас было и к лучшему. В лесу, примыкавшем к дому Хэди, я смогу без опаски выпустить зверя. Жилище дракона для всех, кто знал его историю, выглядело довольно скромно. Небольшой дом был внешне довольно аскетичным по убранству. При этом поражал своим техническим оснащением. Здесь было всё, что придумали люди и маги. От лифта, спускавшегося в подземную библиотеку, до самоперемещающейся по щелчку пальцев мебели. Из роскошеств у Ван Хэди была та самая подземная библиотека, в которой, наверное, были собраны все книги мира, и участок земли, который нельзя было объехать и за несколько часов. Говорят, когда-то давно у Хэди здесь был замок с прилегающей к нему деревней, но всё это он разрушил сам. О том, что хозяин этих земель — истинный дракон, не знал практически никто, кроме меня, который случайно догадался, и ещё пары приближённых человек. Когда-то Хэди спас меня от гибели, залечив драконьей магией раны, полученные от злобного горного духа. И с тех пор я постарался стать ему настоящим другом. От иной благодарности дракон отказался.       — Ну, рассказывай. — Дракон, как всегда, был прямолинеен и не любил ходить кругами. Возможно, живя на свете более трёх сотен лет, он научился ценить время. А возможно, просто не хотел надолго засиживаться этим вечером.       — Всё плохо, шифу! — я редко так называл друга, но сейчас был очень нужен совет более опытного и, чего уж скрывать, более мудрого Хэди.       — Что? Совсем достал тебя мальчишка? — понимающе усмехнулся дракон.       — Дело не в нём. Вернее, не только в нём, — грея в руках бокал с вином, я постепенно рассказывал то, о чём раньше не говорил. — Похоже, я влип, Хэди. Сначала он раздражал, потом стал интересен, потом я с нетерпением стал ждать его нового появления. Теперь же мне хочется посадить его на цепь и никогда не выпускать из виду. Особенно сейчас, когда начались убийства людей, очень похожих на него.       — И что? Даже брюхо подставишь?       — А куда я денусь? — Наблюдая, как в удивлении вытягивается лицо дракона, я к концу своего повествования готов был смеяться, хотя ничего смешного в собственных словах не было. Мой волк действительно окончательно и бесповоротно сдался парню, которого видел всего несколько раз в жизни, да и то лишь в человеческом облике. Ради Чжэханя мой зверь готов был на любые безумства, не говоря уж о полном доверии. Я сам не понимал, что происходит с внутренним «я», и даже поначалу пытался бороться с собой. Но был вынужден признать поражение, когда понял, что этот человек интересен не только животной сущности, но и Homo sapiens.       — Ты хочешь сказать, что он твоя истинная пара?       — Шифу! — возмущённо воскликнул я. — Ну у тебя-то в голове откуда такие глупости? Истинная пара — это сказки, придуманные людьми, чтобы оправдать несвойственную самим верность и преданность к выбранному партнёру. Если не брать в расчёт вас, драконов, то у оборотней всё так же, как и у людей: любовь, страсть, влечение.       — Но, согласись, вы в девяносто девяти случаях из ста выбираете пару один раз и на всю жизнь.       — Потому что обычно выбирает зверь. А он сразу чувствует, его человек или нет.       — Ладно, всё это лирика. Так ты говоришь, что-то или кто-то убивает парней, похожих на этого твоего Ханя?       — Да. Уже пять случаев. И если разложить места убийств на карте города, то получается неполный круг, в центре которого дом родителей. — Я содрогнулся от воспоминаний об увиденном. Даже я, привыкший к разным проявлениям зла, не мог без отвращения вспоминать, в каком состоянии были найдены тела тех, так похожих на Чжэханя, парней. Истерзанные, со следами когтей и зубов, с перекошенными от ужаса лицами, молодые люди закончили свою жизнь, так и не поняв, чем прогневили потусторонних сущностей. Я несколько дней рылся в архивах и просматривал электронные базы старых дел, но так и не смог найти ничего похожего.       — И что думаешь?       — Я тебе уже рассказал про его последнюю выходку. Думаю, что эти смерти и украденная им шкатулка как-то взаимосвязаны.       — Тогда мне неясно, почему ты до сих пор здесь, а не возле этого юного дарования? — Вопрос Хэди заставил меня медленно поставить на стол бокал с недопитым вином и подняться, вызывая сомнения в собственной адекватности. Почему сам не додумался до такого простого решения? Почему терзался, страшась, что на следующем выезде обнаружится труп того, чьи смеющиеся глаза невозможно было забыть, вместо того, чтобы забрать и спрятать? — Езжай. А я пока пороюсь в библиотеке. Может, и найду что-то интересное.       Уже двигаясь по трассе в сторону города, я по памяти набрал номер, отложившийся на подкорке после единственного ночного звонка.       — Ты где?       — Здравствуйте. Вы детектив Гун, правильно? — Чужой голос, резанувший слух, заставил зашевелиться волосы на затылке.       — Ты кто и где Чжэхань?       — Я Сяо Юйлян — друг Хань-сюна, — затараторил неизвестный мне парень. — Я не знаю, где он. Когда я пришёл, его уже не было, только телефон лежал на столе. Я жду уже почти час, но он так и не пришёл. Я боюсь, что с ним могло случиться что-то нехорошее.       — Где ты? Я сейчас приеду. — Услышав адрес, я резко вывернул руль, паркуя машину на так вовремя подвернувшейся стоянке. Слишком далеко. Если ехать через город в это время, добраться до места удастся только часа через два, не раньше. Поэтому выход только один.       Оставив ключи у охранника, я не стал осторожничать и прятаться, мгновенно принимая звериную сущность.       Мчался так быстро, как только мог, пугая людей в центре города, заставляя резко тормозить машины на дороге, распугивая птиц в парках. Через сорок минут, остановившись перед входом в склеп, принюхался, стараясь уловить направление поиска. Резко развернувшись на скрип открываемой двери, уставился прямо в глаза испуганного паренька.       — Детектив Гун, это вы? Хань-сюн говорил, что, возможно, вы оборотень. — Я с интересом рассматривал парня, который, казалось, совсем не боялся огромного белого зверя. — Зайдёте? — парень шире распахнул дверь, приглашая внутрь.       Я коротко рыкнул и через миг входил в склеп уже в облике человека. Внутри, вопреки всем ожиданиям, было тепло, светло и сухо. Настенные бра создавали уютный полумрак, но давали возможность всё чётко и ясно видеть. Помещение никак не походило на место чьего-то захоронения. Скорее, на часть старинного замка с соответствующим антуражем. Больше всего изумляло то, что здесь было всё для комфортной жизни, начиная от посуды на чайном столике и заканчивая уютным пледом, прикрывавшим подобие кровати.       — Рассказывай! — потребовал я, усаживаясь на ту самую тахту, прикрытую пледом. — Только давай по порядку и подробно. Начни с того, почему ты ждёшь его здесь.       — Понимаете, детектив… Дело в том, что Чжэхань уже несколько лет живёт именно здесь. Мы поступили в университет в одном и том же году. И стали соседями по комнате. Так и сдружились. На втором курсе у него открылась способность определять местонахождение магических предметов. То есть вот принёс ему человек фотографию какого-нибудь артефакта, Хань посмотрел, зажмурился — и через мгновение может точно сказать, где находится вещь. Сначала это было весело. Потом Хань начал этим зарабатывать на жизнь. Затем переселился сюда, потому что объяснить окружающим, что эта способность работает только на артефактах, нам так и не удалось. И к нашей комнате выстраивались очереди из желающих найти свою пропажу с помощью Хань-сюна. Думаю, была ещё одна причина для смены места жительства: он опасался, что в общежитии его могут отыскать те, у кого он находил предметы, которые потом возвращал истинным владельцам. В итоге он обосновался здесь, а я остался в нашей комнате, но дружить мы не переставали.       — Значит, искать его у родителей или в кампусе бессмысленно? — я испытующе посмотрел на парня. На что тот отрицательно качнул головой. — Продолжай. И да, зови меня Цзюнь или Саймон, без этих вот детективов и прочего.       — Это место всегда было тихим, а иногда даже казалось заброшенным. — Я и сам заметил, что старинное кладбище больше похоже на тихий парк, а старые надгробия — на памятники древним героям. Наверное, сюда неплохо было бы сбегать от ежедневной шумной рутины, чтобы побродить по аллеям и задуматься о тайнах бытия.       — Как думаешь, с чем это может быть связано? — я задал вопрос, не надеясь услышать ответ, но парень озадачил.       — Думаю, всё дело в той коробочке, которую А-Хань взял в доме ваших родителей.       — Ты и об этом знаешь?       — Знаю. А ещё знаю, что секрет шкатулки не давал ему ни есть, ни спать. Он не расставался с ней и телефоном ни на минуту, пытаясь разгадать его и как будто бы ожидая чьего-то звонка. И я догадываюсь, чей голос он надеялся услышать. — Моя бровь непроизвольно выгнулась в удивлении.       — Если телефон сейчас здесь, то где же может быть твой друг?       — Не знаю. Я вам уже говорил, что жду его довольно давно. Кстати, шкатулки здесь тоже нет. Я проверил.       — Хэди, у меня к тебе просьба, — я позвонил дракону, потому что он был единственным, кому я сейчас мог доверять. — Забери к себе одного парня. Локацию я тебе отправил. Нет, не моего. Но пока всё не разрешится, за этим тоже нужно присмотреть. — Завершив разговор, я развернулся к Юйляну. — Жди здесь. Скоро за тобой приедет мой друг.       — Это ещё зачем? — парень насупился и отступил к стене.       — Затем, что с того момента, как твой А-Хань взял в доме моих родителей шкатулку, было убито пять парней, похожих на него. И я подозреваю, что тебе, как его другу, может грозить опасность. Поэтому, пока я ищу этого неугомонного, тебе лучше побыть подальше от данного места.       Приняв звериную форму прямо в склепе, я вычленил самый сильный запах, который мог принадлежать только хозяину жилища, и пустился по следу, молясь всем богам, чтобы не опоздать.       Я прочёсывал город квартал за кварталом до глубокой ночи. Побывал даже в тех местах, куда никогда бы один не сунулся при любых других обстоятельствах. Но всё безрезультатно. След Чжэханя потерялся ещё при выходе из Парка Байхуатан — и не потому, что тот был перебит запахами людей и машин, а потому, что кто-то намеренно прятал его, распыляя «Голубое забвение». Этот порошок имел свойство растворять запах, смешивая с другими так тонко, что вычленить его из общей массы было больше невозможно. Поэтому мне и пришлось метаться по городу, обходя все улицы, расходящиеся от парка, одну за одной.       Когда я добрался до дома, где располагалась моя квартира, желания оборачиваться не было, поэтому в подъезд я вошёл на четырёх лапах. Вошёл и сразу почувствовал сладковатый запах крови, густой патокой оседающий с металлическим привкусом на языке. Я откуда-то точно знал, чья это кровь, и от осознания этого шерсть на загривке вставала дыбом. Расстояние до своего жилья, расположенного на седьмом этаже, я покорял, как покоряют Эверест: борясь с подступающей паникой и преодолевая себя. Пытаясь хотя бы так отсрочить встречу с тем, что, возможно, разобьёт мне сердце. Последний пролёт одолел на подгибающихся лапах. Я никогда не был особо чувствительным. И все мои прошлые отношения можно было назвать просто удовлетворением физических потребностей молодого организма. Но этот парень что-то изменил в моей жизни. Его хотелось смаковать, как дорогое вино, постепенно узнавая и открывая всё новые стороны. И вот сейчас, шагнув на площадку, куда выходила дверь квартиры, я непроизвольно зажмурился, страшась убедиться, что потерял, даже не найдя.       Чжэхань сидел, привалившись спиной к двери, и, казалось, не дышал. Одежда на нём была местами разорвана, местами покрыта бурыми пятнами. От всё тех же стандартных чёрных рваных джинсов и такой же чёрной толстовки с глубоким капюшоном сейчас мало что осталось. Двумя руками, испачканными в крови, он зажимал левый бок. Я в три шага преодолел пространство и даже не заметил, как принял человеческий облик.       — А-Хань?! — присел перед парнем и откинул со лба слипшуюся чёлку.       Ресницы юноши дрогнули, но глаза он так и не открыл. Подхватив его на руки, я первый раз обрадовался техническому прогрессу, позволявшему двери открываться без ключа, просто сканируя сетчатку глаз. Внеся парня в свою спальню, я не мог решить, что делать в первую очередь: мыть, лечить или приводить в чувство. Опустив Чжэханя на кровать, набрал знакомый номер:       — Лифэнь, добрый вечер. Пришли мне, пожалуйста, кого-нибудь из своих ребят. У меня тут раненый и нужна медицинская помощь. — Вслушиваясь в ответ собеседника, на автомате расстёгивал пуговицы на рубашке парня. — В больницу нельзя. Это может быть связано с нашим делом. Поэтому чем меньше народу будет знать, что парень связан со мной, тем лучше.       Эксперт приехал сам. Когда он позвонил в дверь, я уже успел раздеть и осмотреть Чжэханя. Не считая мелких царапин и гематом, на теле парня была только одна серьёзная рана. Именно её он зажимал руками, и именно от неё было столько крови.       — Рассказывай, — вымыв руки, врач присел на кровать рядом с Ханем.       — Да что рассказывать, ты и сам всё видишь. Меня напрягает, что он не просыпается.       — Свари пока кофе, я тебя позову, когда закончу, — Лифэнь выставил меня из комнаты, не давая возможности вмешиваться.       Уняв панику, я запустил кофеварку и принялся молоть кофейные зёрна. Механические движения успокаивали и позволяли очистить мысли от наносного и ненужного.       — У тебя курица есть? — вошедший на кухню Лифэнь выбросил в мусор использованные перчатки и ампулы.       — Есть сырая в холодильнике. А тебе зачем?       — Мне не надо, а вот парню твоему пригодится. Свари бульон и пои своего болящего. Рана на боку нанесена теми же когтями, от которых пострадали предыдущие жертвы, но, к счастью, несмертельна. — Поднятая вверх рука остановила готовый сорваться с губ вопрос. Взяв в руки чашку горячего кофе, Лифэнь продолжил: — Рану я обработал и швы наложил, но, скорее всего, в ближайшее время поднимется температура. Жаропонижающее я оставил у тебя на тумбочке. Не просыпается потому, что организм сильно истощён потерей крови и «Голубым забвением». Похоже, парень очень старался уйти от этой твари, заметая следы, вот и надышался. Но с этим ничего сделать нельзя. Организм молодой, должен восстановиться сам. Поэтому бульон и сладкий чай, для начала. И интенсивное питание, когда придёт в себя. Никаких физических нагрузок, а лучше всего постельный режим. И меня не волнует, как ты это сделаешь, — Лифэнь подмигнул, отставил пустую чашку и двинулся к выходу.       — Ну вот ты и пришёл, диди. — Я закончил обтирать и кормить парня и, завернув его в одеяло, устроился рядом на кровати. Рассматривая спящего, не заметил, как уснул сам.       Проснулся от того, что чужие горячие руки обвили, словно лианы, как будто стараясь, уцепившись за меня, остановить крупную дрожь, бьющую тело.       Оставшуюся часть ночи пришлось потратить на борьбу с температурой парня, которого мой зверь уже считал своим. Волк внутри пристально следил за манипуляциями человека, ворчал и стремился вырваться, чтобы самому позаботиться о том, кто стал дорог. Но я не мог позволить себе оборот, чтобы не испугать начавшего бредить Чжэханя.       — Найди меня, дагэ! Пожалуйста, — шептали потрескавшиеся в горячке губы. — Найди и больше не отпускай. Ты нужен мне. Я больше не хочу убегать. — Придерживая мечущееся на кровати хрупкое тело, я ощутил, как в груди распускается огненный цветок под названием «ревность». Кого зовёт этот гадёныш? О ком мечтает так сильно, что даже в бреду не забывает об этом человеке?       — Тише, тише, мой хороший! Я здесь, я не уйду, я с тобой. — Как бы горько сейчас ни было, но парня нужно успокоить, чтобы спокойно напоить лекарством.       — Цзюнь-гэ, это правда ты? Ты пришёл? — На меня уставились совершенно больные глаза с красным от температуры белком и зрачком, закрывшим всю радужку, а в руку вцепились горячие пальцы.       — Конечно, пришёл. Как я мог не прийти, если мой мальчик позвал меня? — Неужели он действительно звал меня? Неужели именно меня хотел видеть рядом?       — Не уходи больше. И я не уйду. — Продолжая впиваться в кожу горячими пальцами, он прикрыл глаза, расслабляясь и засыпая.       — Что же ты со мной делаешь, сяо Хань?! — Я в очередной раз откинул со лба парня мокрую чёлку, чувствуя, как волк внутри завилял призрачным хвостом. Над Чэнду вставало солнце, но я не хотел сейчас думать о том, что принесёт новый день. Хотел лишь, чтобы человек рядом быстрее поправился и был в безопасности.       — Детектив Гун, приезжай. Адрес я тебе скинул. — По встревоженному голосу главного эксперта я понял, что у нас опять труп.       Постаравшись тихонько выпутаться из рук Чжэханя, который, словно лиана, обвился вокруг меня, я прошёл на кухню, автоматически запуская нагрев воды для чая и кофеварку.       Наскоро умывшись и приготовив завтрак для своего раненого гостя, оставил на подушке записку с инструкцией по приёму лекарств и обещанием вернуться как можно скорее. И хоть полноценного опыта отношений у меня нет, я знал, что именно так правильно.       Шестое убийство полностью замкнуло круг, внутрь которого попали дом родителей, моя квартира и склеп Ханя. Доехав до места преступления, я с удивлением обнаружил, что количество собравшихся здесь людей значительно превышает обычную опергруппу.       — Что происходит, Лифэнь? Что здесь делают журналисты?       — В этот раз у нас проблемы, Цзюнь. Это дом Чжан Хуаня, министра аграрной политики. А погибший, возможно, его сын. — Слова эксперта заставили меня вздрогнуть.       — А что, самого министра нет дома? Почему он не может подтвердить, что погибший не его сын?       — А ты сам посмотри. — Мы как раз шагнули за ограждение, отделяющее место преступления от толпы зевак. То, что я увидел и унюхал, вызвало приступ тошноты даже у меня. Воздух был наполнен неописуемым смрадом, и очень хотелось если уж не надеть противогаз, то хотя бы прикрыть нос рукой. Тела как такового не было. Повсюду валялись кровавые ошмётки и обрывки волос. Тёмных волос с фиолетовыми вкраплениями. — Теперь понимаешь? Пока не проведём анализ ДНК, утверждать, что это сын министра, нельзя. Но всё указывает на то, что это именно он. Я видел фото.       — Не он. — Лифэнь удивлённо выгнул бровь, а я поспешил объяснить: — Его сын, вчера вечером зашитый одним экспертом, во время твоего утреннего звонка мирно сопел на подушке со мной рядом.       — Даже так? Ты ещё скажи, что именно за сыном министра ты гоняешься последние двенадцать месяцев?       — Не скажу. Зачем же такое говорить? Как могу я охотиться на сына такого человека? — Иногда догадливость моего заместителя меня пугала, но за годы, проведённые бок о бок, я научился ему доверять.       — Иди министра успокой, охотник. А то от него врач из скорой отойти не может.       — Добрый день, господин Чжан. — Предо мной прямо на земле сидел человек, наверное, одного возраста с моими родителями, но бледное осунувшееся лицо, запавшие глаза и глубокие морщины, расчертившие лоб, делали его визуально намного старше. — Моя фамилия Гун, я детектив. Мы можем поговорить?       — Детектив, господин министр сейчас себя не очень хорошо чувствует, вы не могли бы задать свои вопросы в другой раз? — врач вместе с охранником преградили мне дорогу.       — Не волнуйтесь, доктор, я уверен, что вашему пациенту не станет хуже.       — Говорите, детектив, я отвечу на ваши вопросы, — на меня посмотрели уставшие глаза, так похожие на глаза того, кто уже год уверенно пытался отвоевать своё место в моей жизни.       — Господин Чжан, подскажите, пожалуйста, кто из вхожих в ваш дом людей мог быть спутан посторонними с вашим сыном?       — Что вы хотите сказать, детектив?       — Погибший не ваш сын. И в этом я уверен больше, чем в том, что вы министр. — Надежда и радость, засветившиеся в глазах отца, говорили о том, что он любит своего ребёнка. И, значит, выходки одного сяоцзы не направлены на то, чтобы досадить родителям.       — Это мог быть курьер из министерства. Он не так давно тоже выкрасил волосы, — мне ответил охранник.       — Детектив, вы уверены, что с моим сыном всё в порядке?       — Да, господин министр, я уверен.       — Спасибо! Попросите его позвонить матери, когда будет такая возможность.       — Конечно. А сейчас прошу меня простить, но мне пора. — Вернувшись к оперативной бригаде и углубившись в исследование улик, я понял, что с этим убийством что-то не так.       — Его разорвало изнутри, — Лифень сам ответил на мой невысказанный вопрос.       — Да твою ж…, нам только демонов и не хватало для полного счастья. — Мой зверь, подошедший совсем близко к границе оборота, дал различить в разлившемся вокруг зловонии не только удушливый запах крови, но и землисто–серные ароматы, подтверждающие приход в наш мир демонических сущностей.       — Ты уверен?       — К сожалению, друг мой, уверен.       — И что будем делать?       — Пока не знаю. Извини, я должен ответить. Слушаю тебя, Хэди.       — Приезжай, — коротко приказал дракон и отключился.       Такое поведение было ему несвойственно: обычно он всегда аргументировал свои просьбы и никогда не приказывал, хотя и мог бы. Перед истинно драконьей силой склонялись как люди, так и нелюди, ни один альфа не мог противостоять драконьей сущности. Поэтому я не задумываясь отправился к своей машине, намереваясь предварительно заехать домой и забрать Чжэханя с собой.       К моему удивлению, доехал я довольно быстро. Мне понадобился всего лишь какой-то час, чтобы добраться от дома министра до своей двери.       — А-Хань? — с тревогой позвал я, стоя на пороге открытой не мной квартиры. Нос чётко уловил присутствие постороннего запаха с тяжёлой аурой, но явного ощущения опасности не было, поэтому я позвал ещё раз, но ответа, как и в первый раз, не было.       Не разуваясь дойдя до спальни и не обнаружив в ней моего раненого, заставил бешено бьющееся от тревоги сердце успокоиться. «Спокойно, Саймон! С ним ничего не могло случиться, ты бы почувствовал», — уговаривал я себя, медленно исследуя всё пространство моего жилища, уже догадываясь, что парня в нём нет.       — Алло, — на автомате ответил на входящий звонок, повторно исследуя спальню в надежде найти подсказку о местонахождении Чжэханя. Зацепок не было. Было ощущение, что какая-то неведомая сила подняла парня с кровати и унесла в окно.       — Ты почему ещё не здесь? — прорычало из трубки. — Я когда сказал тебе приехать? Даже не вздумай сейчас что-то объяснять и оправдываться. Ноги в руки и бегом сюда.       Я молча слушал монолог дракона из трубки, после чего также молча обернулся и рванул в сторону гор. Последние дни я привык именно так преодолевать расстояния, когда была необходимость сократить время. А сейчас время было не на моей стороне. Куда бы ни пропал Чжэхань, без помощи дракона мне явно не обойтись. Так что чем быстрее мы встретимся, тем лучше. Я уже сбился со счёта, сколько раз за сегодняшний день я менял ипостась. И сейчас, споро перебирая лапами вдоль единственной трассы, ведущей к дому дракона, старательно запрещал своему зверю зацикливаться на пропаже выбранного им человека. Иначе мне грозило беспорядочное метание по городу.       Добравшись до особняка Хэди и обернувшись у входа, шагнул в холл уже человеком. Краем звериного сознания успел уловить какую-то странность, витавшую в воздухе. А когда со второго этажа раздался двухголосый хохот, от злости волосы на затылке встали дыбом.       — Дракон, я тебя убью, — прорычал я, проносясь мимо хозяина к лестнице.       — Я же говорил: «Приезжай» — кто виноват, что тебя где-то носило всё это время? — донеслось мне в спину, когда я был уже на верхней ступеньке.       Остановившись возле двери, из которой раздавался смех, я выдохнул, нацепил на лицо маску безразличия и без стука вошёл.       Чжэхань лежал на кровати, а рядом с ним сидел парень, которого я встретил в склепе на кладбище.       — Как ты здесь оказался? — я, прищурившись, двинулся к кровати. — И почему он мешает тебе отдыхать?       — Детектив, не злитесь, я уже ухожу. Просто зашёл убедиться, что с Чжэханем всё в порядке.       — Ну и как? Убедился?       — Ну да, — парень стушевался под моим взглядом.       — Поэтому вы решили сделать всё для того, чтобы у него разошлись швы?       — Хань-сюнь, я, пожалуй, пойду. Отдыхай.       Дождавшись, когда парень выйдет и прикроет за собой дверь, я навис над лежащим на кровати Чжэханем.       — Теперь с тобой. Ничего не хочешь мне рассказать? — Парень, лежащий на огромной кровати, казался маленьким и хрупким, хотя в обычной жизни и был ненамного мельче меня. И, глядя в его бледное лицо, я ощущал себя садистом, мучающим свою жертву. Но по-другому сейчас было нельзя. Нужно выяснить все детали, чтобы защитить его в будущем.       — Меня принёс твой друг. Он сказал, что у него поселилось маленькое чудовище, которое не даёт ему спокойно жить, потому что очень волнуется о своём друге. Представляешь, Цзюнь-гэ, я добирался сюда на настоящем живом драконе. Это было так волшебно, так замечательно! — Восторг, звучавший в голосе Чжэханя, заставил меня крепко стиснуть зубы, потому что ревность, закипающая в обоих сущностях, могла вылиться во что-то очень неприятное.       — Я не об этом, А-Хань, — выдавил я сквозь зубы, намеренно отводя взгляд и рассматривая окружающую обстановку.       — Цзюнь-гэ, что ты хочешь услышать? Давай ты будешь спрашивать, а я отвечу на все твои вопросы, — и столько искренности было в голосе, что мне расхотелось злиться и ехидничать.       — Расскажи, как ты получил рану и почему пришёл именно ко мне?       — Что ответить на твой второй вопрос, я совершенно не представляю. Потому что и сам не помню, как оказался у тебя в квартире.       — Ну, тут всё просто: я нашёл тебя под собственной дверью и, естественно, внёс в свой дом. Что по первому вопросу?       — Цзюнь-гэ, я не знаю, что это была за тварь. Я таких раньше никогда не видел даже на картинках в старых сказках. Оно может принимать разные обличья, но единственное, что остаётся неизменным, — это абсолютно алые глаза с огненными зрачками. Это не просто страшно, это жутко. Оно преследовало меня от самого кладбища, и мне не удавалось от него оторваться даже на двадцать шагов. Казалось, оно специально изматывает меня, чтобы не встретить сопротивления. Так в итоге и получилось: оно загнало меня в тупик и уже готовилось разорвать. Но тут в подворотню выскочил кот, за которым гналась собака, и это существо, метнувшись к стене, будто растворилось в ней, оставив на мне след от своих когтей.       — Значит, я был прав: всё-таки демон. Только вот интересно, что Ракшасу могло понадобиться в Чэнду?       — Ракшасу? А разве это не индийское божество?       — Ракшас не божество, он демон-людоед. Но ты прав, его обычное место обитания именно Индия, поэтому мне и неясно, что он делает у нас.       — Он что-то ищет. И, наверное, я знаю, что.       — Ну? И куда ты её спрятал? В твоих вещах её не было. А с учётом того, что после того, как он тебя ранил, было совершено убийство в доме твоих родителей, значит, у Ракшаса её тоже нет. — Только когда Чжэхань попытался вскочить с кровати, я понял, что сказал. — А-Хань, успокойся, с ними всё хорошо. И твой отец просил передать, чтобы ты позвонил маме, когда будет такая возможность. Погиб курьер из министерства, недавно выкрасивший волосы в те же цвета, что и ты.       — Можно я позвоню?       — Сейчас лучше не нужно. Нельзя выдать, где ты находишься. Так где всё-таки шкатулка?       — Я её вернул. Так что она сейчас в доме твоих родителей. — У меня от такой новости дыхание перехватило. — Цзюнь-гэ, не злись, я просто не успел тебе позвонить. Когда относил, телефон забыл в склепе, а когда вернулся, меня уже ждали. Но ты не думай, я шкатулку тоже «Голубым забвением» обсыпал.       Пока Чжэхань говорил, я пытался дозвониться до родителей, но почему-то безуспешно.       — А-Хань, мне нужно ехать. Ты остаёшься здесь, Хэди за тобой присмотрит.       — Подожди, Цзюнь-гэ. Вот, возьми, — парень протянул мне какой-то амулет, который крепко сжимал в ладони. — Я не знаю, как он правильно называется, но этот артефакт способен на короткое время отвлечь внимание твоего противника и позволит тебе выиграть пару минут времени.       — Спасибо! Не хорони меня раньше времени. Есть у меня к тебе ещё парочка вопросов, и я обязательно вернусь, чтобы их задать, — я наклонился и чмокнул его в нос, заставив щёки Чжэханя покрыться румянцем. Выбежав из комнаты, я пронёсся мимо Юйляна, мирно беседующего с драконом. — Хэди, отвечаешь за них головой, — прокричал уже от самого выхода.       — Можно подумать, можно подумать, — прилетело мне в спину, когда я уже закрывал дверь.       Оказавшись на крыльце, я осмотрелся, раздумывая, как быстрее добраться от дома дракона до поместья родителей, и набирая номер коллег.       — Лифэнь, отправляй отдел зачистки в поместье семьи Гун.       — Какой уровень опасности? — прозвучал в ответ дежурный вопрос.       — Лифэнь, это Ракшас. Сам реши, какой это уровень.       — Саймон! Сам не лезь, дождись нас. Выезжаем.       Вечерний лес, казалось, замер в ожидании чего-то. Сухие листья мягко шуршали под лапами. Я мчался изо всех сил, но всё равно было ощущение, что катастрофически опаздываю. От страха за родителей шерсть стояла дыбом почти всю дорогу. И я не заметил, как перемахнул двухметровый забор, отделяющий лес от нашего участка.       К дому подходил крадучись и безостановочно принюхиваясь. Тяжёлый запах серы у крыльца подтверждал, что я всё-таки опоздал.       — Саймон, стой! — донеслось из-за спины, когда я уже поднялся по ступеням и готовился, обернувшись, войти.       — Лифэнь, не мешай. Это только мой бой. Вы просто держитесь поблизости и постарайтесь его не упустить, когда всё будет кончено.       А в доме меня уже ждали. Первый раз его когти рассекли кожу на руке, как только я переступил порог. Более серьёзного ранения удалось избежать лишь потому, что я знал, что или, вернее, кто меня ждёт. Ракшас казался огромным и несуразным на фоне изящного убранства родительского дома. Демоническая сущность, выбравшая один из своих любимых образов, в личине тигра-людоеда пыталась разорвать меня, не давая ни секундной передышки. Я крутился юлой, непрерывно перемещаясь и стараясь не выпускать тварь из поля зрения. Родовой кинжал, который мне удалось сорвать со стены в холле, против Ракшаса был практически бесполезен, но мне всё же удалось, поднырнув под правую лапу, оставить на его груди рану.       — Глупый ты человек, — пророкотал демон. — Не понимаешь, что этот дом уже никто не покинет. Так что ты зря стараешься. Лучше умри быстро. И обещаю, что твоих родных тоже мучать не буду. Особенно если они отдадут то, за чем я пришёл.       — Демон, ты плохо нас знаешь — оборотни не сдаются.       — Так всё-таки не человек. Ну что же, тем интереснее. Оборотней в моём меню ещё не было.       — Ну что ж ты, не освежевав тушу, уж мясо делишь? — Я вновь смог дотянуться до противника, хотя и на мне ран добавилось. — Так зачем тебе эта шкатулка, демон?       — Шкатулка? Нет, коробка мне не нужна, а вот то, что в ней… — Мы кружим по комнате, как два голодных хищника, пытающихся поделить добычу.       — А что в ней? — Кувырок, подсечка, и мы с демоном валимся на пол, резко откатываясь друг от друга.       — А ты не знаешь, оборотень? В ней камень. — Я чудом успеваю увернуться от когтей, нацеленных мне прямо в горло, подставив плечо и взвыв от боли, охватившей руку.       — Просто камень? Зачем тебе камень, Ракшас?       — А-ха-ха-ха! Просто камень? Оборотень, этот «просто камень» даст мне возможность слиться с любым человеческим телом и продолжить полноценное существование в вашем мире.       «Вот же гадство! Нет такого камня в нашей системе. Так откуда эта тварь может об этом знать?»       — Этому артефакту более десяти тысяч лет, и пока он был запечатан в последней гробнице Будды, я не мог до него добраться. Но недавно печать была нарушена, и я пришёл за тем, что может принадлежать только мне. Но вы встали на моём пути. Жалкие людишки! И теперь вы все умрёте!       Прыгнули мы с Ракшасом одновременно. Он, выпуская когти и опять целясь в шею, и я, одномоментно принимая волчью форму, активируя артефакт Чжэханя и впиваясь зубами в чужое горло. Мой манёвр на какое-то время отвлёк демона, позволяя Лифэню и его людям войти в дом и активировать ловушки, позволившие заточить демона в специальный артефакт. Но всего этого я уже не видел, потому что, теряя сознание, сползал по стене, исполосованный когтями твари.       Открывал глаза я с трудом. Болело горло и грудь. Пошевелиться тоже не получалось. Когда открылась дверь и вошли люди в белых халатах, я вспомнил.       В следующий раз просыпаться было уже легче, и рядом с кроватью на стуле сидел Лифэнь.       — Что с родителями и Ракшасом?       — Детектив Гун, ты даже в больнице не можешь спокойно лежать?       — Лифэнь!       — Да всё с твоим Ракшасом хорошо. Будет сидеть ближайшие тысячу лет в хранителе, без права на помилование. За родителей не переживай: он их просто запер незадолго до того, как ты пришёл. Но сюда их не пустят. Так что увидеться сможете, только когда выпишешься.       — Ну, а позвонить-то мне можно?       — И позвонить можно будет только после полного выздоровления. Но, чтобы тебе было спокойнее, могу сказать, что с сыном одного знакомого тебе министра всё хорошо. Он вернулся домой и уже почти оправился от ранения.       — Цзюнь-эр, не мог бы ты приехать? — Звонок матери раздался буквально через час после моего возвращения из больницы домой. Я едва успел помыться и переодеться.       — Мам, ну что опять?       — Дорогой, семья министра хочет приехать, чтобы поблагодарить тебя за спасение своего сына, поэтому ты должен присутствовать.       — Вся семья?       — Да, Цзюнь-эр, супруга Чжан Хуаня сказала, что они приедут вместе с сыном и дочерью.       — А у них ещё и дочь есть?       — Да, у министра двое детей: близнецы — мальчик и девочка.       — Хорошо, мам, скоро буду.       Когда я доехал до поместья родителей, гости уже рассаживались за столом и о чём-то оживлённо беседовали с хозяевами. Но меня интересовал только один человек из всех присутствующих. Потому что за время, проведённое в больнице, я успел всё осознать и обдумать, и теперь точно знал, что мне делать. Но именно Чжэхань почему-то не принимал участия во всеобщем веселье и был мрачнее тучи.       — Цзюнь-эр, ты приехал! С господином министром и его сыном Чжэханем ты уже знаком, а это госпожа Чжан Юэ и их красавица дочь Иньхао.       — Добрый день! Милые дамы, приятно познакомиться! — Мне показалось, что после моих слов Чжэхань помрачнел ещё больше.       — Детектив, мы очень вам благодарны за спасение нашего А-Ханя, — начала жена министра, когда ужин уже подходил к концу.       — Да, очень благодарны, — подхватил вслед за женой и сам министр. — И, в качестве благодарности, мы готовы отдать вам в жёны нашу дочь. Я гарантирую, что сестра Чжэханя станет вам хорошей супругой.       — О! Какое чудесное предложение, господин министр, — восторгу моей матушки не было предела. Отец благоразумно молчал, сходу считав волчьей сущностью моё настроение. — Я думаю, Цзюнь-эр не откажется от такого чудесного подарка. Правда же, сынок?       — Да, нянцинь, я, конечно, не откажусь от подарка. Но я хочу попросить в подарок кое-что другое, а не милую Иньхао.       — Цзюнь-эр, что ты имеешь в виду?       — Всё просто, матушка: я хочу Чжэханя. Господин министр, отдадите мне вашего сына? — Я старался не смотреть на вскинувшего голову парня и почти пропустил момент, когда его потухший взгляд вспыхнул, а губы задрожали от сдерживаемой улыбки.       — В каком смысле, детектив?       — А во всех смыслах, господин министр. С этого момента ваш сын полностью принадлежит мне. И вот, честное слово, мне абсолютно всё равно, согласны вы или нет, если он сам согласен.       — Я согласен! — Чжэхань вскочил с места и бросился мне на шею.       Особняк родителей мы покидали держась за руки в абсолютной тишине. В такой же тишине мы проделали весь путь до моей квартиры.       — Цзюнь-гэ, ты хоть что-нибудь делаешь как нормальный человек? — спросил Чжэхань, когда за нами закрылась дверь, отрезая нас от всего и всех. Оставляя лишь вдвоём в нашем маленьком мире. В одном на двоих.       — Да. Вот это, например, — я прижал его к себе в темноте коридора.       — Не такой уж ты и ледяной, дагэ, — А-Хань провёл носом от основания шеи к моему подбородку. Прошёлся руками по спине, добрался до плеч, а затем зарылся пальцами мне в волосы, заставив склонить голову и ловя губы поцелуем. А в следующую секунду уже его юркий язык проник между моих губ и обвёл их изнутри. Скользнув глубже, заставил разжать зубы и толкнулся внутрь, чтобы тут же исчезнуть. В этот момент я, полностью теряя контроль, выдохнул и, притянув его к себе, попытался поймать язык, но тот ускользал раз за разом. Мне хотелось большего, несмотря на то, что в моих руках сейчас было всё, о чём я мог только мечтать: тёплые плечи, его пьянящие губы, дыхание совсем рядом. Но хотелось изучить шею, забраться пальцами под футболку и наконец-то по-настоящему ощутить тело. А ещё любопытно было добраться до самого главного. Узнать, какой он в тех местах, которые я не рассматривал, даже когда раздевал его во время болезни.       — Что ты со мной делаешь, сяо Хань?! — шептал я ему в губы, с остервенением стаскивая с него толстовку.       — Я укушу тебя, дагэ, если ты скажешь, что тебе не нравится, — шепнул он, роняя меня на кровать.