Осенний ветер

      Интересный вопрос, когда наступает осень? Многие считают, что она приходит, как и положено, первого сентября. Так сказать, ни нашим, ни вашим. Да вот не зря существует столь печальная фраза «уж август дышит сентябрём». Осень незримо, но вполне ощутимо вторгается во владения лета. Чуть золотит отдельные листья на деревьях, заставляет птиц петь печальнее и, вроде, с неким отчаяньем. Это же отчаянье присутствует и в людских душах. Оно, словно бы размышления о смерти, мешающие жить, отравляет собой последние весёлые деньки.       Такие упаднические мысли топили Артёма в тоске, подобно тому, как жестокий хозяин топит излишне озорного котёнка в миске с молоком. По статистике похожие настроения преследуют большинство учеников, стоящих на пороге девятого класса. Впереди ждут надежды на светлое будущее, желание сделать всё как можно лучше, но вместе с тем и перемены, в которые верится с трудом.        Как и у многих в этот период, перед Артёмом стоял судьбоносный выбор: школа или колледж? Очевидным некоторые посчитают вариант «школа», однако, желанная смена обстановки, перспективы нахождения новых друзей и хоть сколько-нибудь мыслимый авторитет в новой группе твердили о том, что из этого болота надо вылезать. Но и необъяснимый страх нового давал о себе знать. Не слишком то приятно менять знакомые лица, к которым уже привык, на чужие и неизвестные. Не сказать, конечно, что в этом классе у парня было много друзей, но от них хотя бы было понятно, чего ожидать. Да и какая-никакая компания у него всё же здесь была.Неуверенный в себе, Артём никогда не называл их друзьями при людях, но глубоко в душе считал их лучшим, что с ним случилось за все школьные годы.       К слову, компания у них была престранная. Будучи по жизни тихоней, парень водился с ботаником-мечтателем Костей и индивидом #раздолбайпожизни Мишей.       Последний был личностью настолько многогранной, что даже злосчастный «кубик» из Гравити Фоллз плачет в сторонке. Способность присутствовать на всех попойках города и уходить оттуда абсолютно трезвым (зато с кучей компромата в телефоне) оставалась загадкой для всех, даже самых близких к нему людей. Его умение резко превращаться из существа, находящегося на одном уровне с теми самыми, что эти попойки устраивали, в приличного образованного молодого человека удивляло, вероятно, даже инопланетян. А о таинственных причинах Мишиных опозданий, даже туда, куда опоздать практически невозможно, никто вообще никогда не спрашивал, да и вряд-ли спросит впредь. В общем, таланта оставаться загадкой для мира, с юмором относиться к жизни и катастрофически везде опаздывать ему было не занимать.       Что же касается Кости, то он был человеком-ребусом только для самого себя. Для всех остальных же он был своего рода «Китнисс Эвердин». Непонятна в нём была одна лишь рассеянная добрая улыбка, которая наводила на мысль о том, что вместе с лекарством в его ингаляторе может быть что-то ещё. Но ничего там, естественно, не было. Зато был милейший характер, должная любопытность и огромная сила воли.       Сам Артём не представлял из себя, в сущности, ничего. Помимо редкостного занудства, проявляющего завидную постоянность, в нём были собраны все черты социофоба (а иногда и социопата). Изрядная нелюбовь к людям, подпитываемая этими самыми людьми, выражалась в самых различных вариациях: замкнутость, пассивная агрессия, толстенный щит из сарказма и вышеупомянутого занудства, суицидальные наклонности и вишенкой на торте — лёгкие нотки садизма. Сочетание и так не из лучших, а тут ещё и меланхоличный тип темперамента вкупе с потребностями истинного экстраверта добавляли свою изюминку. Конечно, нужда в людях и ненависть к ним являют собой ядерную бомбу, готовую взорваться, только тронь её пальцем.       Друзей у таких личностей обычно не бывает, но те двое за столько лет притерпелись к нескладному характеру своего товарища. Годы тренировок, чтобы нормально общаться. Косте такое испытание далось легко, а вот Миша довольно долго учился подбирать слова. Артём был столь импульсивен и раним, что пойти царапать себе руки ножом после хоть немного неловкого разговора для него было в порядке вещей. А таких разговоров случалось бесчисленное количество, эквивалентное только количеству браслетов на руках Артёма, которое росло в геометрической прогрессии вместе с водолазками в гардеробе. Но, как бы то ни было, хрупкий баланс странноватой дружбы установился, и каждый из участников этого «тройственного союза» прикладывал максимум усилий, чтобы его не разрушить.