Убийство на двоих

      Визиты Куджо Сары в храм стали настолько частыми в последнее время, что Гудзи Яэ не нужны глаза и уши, чтобы почувствовать ее появление. Знакомая энергия тенгу ударяется в спину, проникая через окно, прокатывается по всему телу. Все пять хвостов кицунэ довольно дергаются в предвкушении.       Кто бы мог подумать, что ранее раздражающая своим слепым поклонением Сегуну, своими железными принципами не делать ни шагу с привычного пути Сара после крутого пике Инадзумы от смертоносной бури до удивительно спокойного штиля, что даже закладывало уши от тишины, окажется весьма приятной компанией. Да-да, у Яэ новое развлечение: наблюдать за изменениями в мировоззрении той, чьи привычные многолетние жизненные ориентиры рассыпались, не выдержав последнего шторма. Впрочем, есть еще одна причина такого интереса, и сложившиеся обстоятельства настолько забавны, что вышел бы неплохой сюжет.       Яэ сидит на подоконнике спиной к окну, болтая ногами. В руках черновик нового романа, рядом вазочка с фруктами. Только она совершенно потеряла интерес к строчкам на бумаге, когда почувствовала появление гостьи на территории храма. Раз-два-три — она поднимается по ступеням. Замирает перед дверью, затем отходит на пару шагов. Гудзи даже знает, о чем задумалась Сара, и теперь ждет. Интересно, каковы возможности чужой наблюдательности и насколько генерал успела изучить ее привычки.       Через полминуты следует звук шагов к двери и уверенный стук. Яэ хихикает —правильные выводы. Что ж, пора позволить дорогой гостье войти.       Сара закрывает дверь изнутри и будто сдувается. С тяжелым вздохом плечи опускаются, привычная энергичность явно притупляется. Под глазами темные круги, но губы слабо искривляются в ухмылке. — Я даже засмотрелась. Гудзи Яэ великолепно проводит ритуалы.       Яэ озорно улыбается в ответ: для всех, кроме этой удивительно проницательной тэнгу, она сейчас выполняет свои обязанности в паре десятков метров от ее текущего местоположения. — А Вы, генерал, можете наблюдать мое мастерство в полной мере из первых рядов.       Приглашающий жест — и Сара опускается в кресло рядом с окном. Поначалу она еще пытается держать спину прямой, но затем вспоминает, что никто здесь ее не осудит. И уж точно не расскажет, что грозный генерал умеет растекаться на сиденье и морщиться от боли в ногах. — Четыре жертвы и никаких зацепок, — нет необходимости уточнять, о чем говорит Сара, — непонятна связь между ними, мотив. Даже убиты по-разному — кого-то будто загрызли, кем-то поужинали, а кому-то просто кровь выпустили. Четкого интервала между убийствами нет. Из общего только место обнаружения — лес Тиндзю.       Для Сары уже стало привычным рассуждать вслух в этом кабинете. Все еще довольно странно находиться здесь и общаться таким образом с Гудзи, но только если задумываться об этом. Проще просто принять как данность, и без того есть, чем занять голову. Дело, которое выжимает все силы из комиссии уже который месяц. — А что же ваши прославленные детективы? — Яэ любопытно.       Сара лишь устало машет рукой. Сил уже нет даже открывать рот. Народ паникует, сверху трясут, а она одна.       Яэ спрыгивает с подоконника, не обращая внимания на упавшие листы бумаги. Роется в шкафчике, достает чайный сервиз тонкой работы и припрятанную баночку чая. — Старый друг из Ли Юэ прислал потрясающий травяной сбор. Поможет расслабиться и успокоить нервы. Выпьете со мной чаю, генерал? ***       Сара влетает в кабинет сгустком Электро — кажется, даже потрескивает разрядами. Еще год назад Яэ считала, что генерал не способна на такое яркое проявление эмоций, но она уже давно поняла, как ошибалась.       Тенгу сжимает и разжимает кулаки, прикрыв глаза, тяжело дышит. Хочется что-то сломать, ударить кулаком в стену, но что толку? Пятая жертва, а они только додумались копнуть глубже в жизнь и связи каждого, откинув идею связи.       Яэ молча подталкивает генерала в спину по направлению к креслу, вкладывает в руки пиалу с чаем. Хочется узнать, насколько продвинулось расследование. Что-то явно случилось, раз волны досады от тенгу ощущаются так отчетливо. — Один бил свою старшую сестру, с которой жил. Вы помогли этой девушке, когда соседи принесли ее в храм за пару дней до убийства, быть может, Вы помните ее. Она мне кого-то напоминает своими светлыми волосами… Вживую я эту женщину не видела, если не ошибаюсь, а вот изображение вполне вероятно. Впрочем, я уже не знаю, что я действительно видела, что нарисовало мое воображение.       Сара прерывается на глоток чая. — Второй пытался прибрать к рукам несколько частных предприятий. Остальные трое тоже не стремились жить честно и спокойно. У меня складывается подозрение, что появился какой-то мститель со своими благородными целями. По крайней мере, уже можно отбросить версию о хищном звере. Мы который месяц патрулируем лес — никаких следов. Да и не обладает зверь той степенью разумности, чтобы убивать исключительно… — Сара пытается подобрать слова помягче, — темных личностей.       Яэ склоняет голову набок, пряча усмешку в глазах. — Теперь у вас есть версия. Это уже что-то. ***       Кицунэ передвигается по лесу с такой скоростью, что даже листва не выдает ее шуршанием. Сегодня отличная ночь для охоты. А в сотне метров — даже отличная жертва.       Признаться, Яэ думала, что детективы клюнут на приманку гораздо раньше. Специально подбирала жертв дабы создать образ мстителя из народа. И в этой массе никто не узнает, что мотивы пары убийств, помимо жажды погони, вкусного человеческого страха и ощущения победы, когда вгрызаешься жертве в шею, были гораздо проще: девушка, сливающаяся цветом лица с простыней, так напомнила Яэ наставницу, что воздух будто выбило из легких ударом. Есть раны, которые не перестанут ныть никогда. А уж про то ничтожество из Фонтейна, пытавшееся отобрать ее издательство, и говорить нечего. Таким смелым и наглым в своем неведении касательно расстановки сил в Инадзуме он был… И перепугал всех птиц в лесу своими криками ужаса.       Сегодняшняя жертва нашлась спонтанно. Многие родители, к негодованию Гудзи, даже после появления убийцы в лесу не начали заботиться о своих детях больше. Сама она не была опасна для них. А вот омерзительные личности, ошивающиеся в кустах — вполне.       Дорожка вверх просматривалась очень хорошо. Яэ видела, как двое детей спускались вниз, держась друг за друга и оглядываясь. На спор что ли пошли? А за ними кто-то крался, скрываясь в темноте.       Уже даже не важно кто. Его намерения вряд ли были безобидными.       Кицунэ крадется ему навстречу. Даже если она чем-то себя выдаст, преследователь так сосредоточен на детях, что ничего не заметит.       Крупный мужчина спотыкается на месте, когда слышит глухое рычание из-за куста. Не в силах пошевелиться, он смотрит, не отрываясь, в темную листву. Обостренный слух улавливает звуки шагов то с одной стороны, то с другой. Справа какое-то резкое движение — он поворачивает голову, но ничего не видно. Слева приближающиеся шаги — ни и там ничего.       Какое-то время ничего не происходит. Он уже решает, что померещилось. Размышляет о том, что упустил добычу, не подозревая, что сам стал ей, пока в темноте напротив не появляются два горящих глаза, не предвещающих ничего хорошего.       Яэ гоняет его по лесу уже десяток минут. У этого омерзительного типа довольно вкусный страх. И как он забавно вскрикивает, когда она появляется то с одной стороны, то с другой, а то и перед ним выскакивает.       Такому существу, как она, этого недостаточно, чтобы почувствовать усталость. Поэтому она просто не дает добыче выйти из леса. Скоро он начнет уставать, но пока еще можно развлечься. Яэ намеренно отстает от него. Пусть думает, что преследователь отстал. Все равно адреналин не схлынет быстро, чтобы вернулась ясность мысли, никуда он не денется.       Поэтому сейчас она бесшумно бежит в сотне метров, лениво размышляя о старых временах, когда люди знали свое место перед ёкаями. Когда последних было больше, когда перед ними преклонялись. В разгар праздников, случалось, утаскивали молодых девушек и юношей. Послушных и полезных щедро одаривали и отпускали. Другим везло гораздо меньше. Яэ не сразу поняла, что можно держать людей в нужных рамках, показывая сущность хищницы, а потом времена и порядки изменились.       Больше уважения, больше страха, больше подобострастия. Всего этого ей хватает благодаря положению. Но жажда охоты, жажда крови этим не утоляется.       Пора заканчивать развлечение. Ничтожный человек уже начал замедляться и терять бдительность.       Над лесом проносится последний крик — во тьме блеснул оскал острых зубов, через мгновение впившихся в артерию на шее. ***       В очередной свой визит Сара приносит фрукты. Она выглядит гораздо спокойнее, чем еще несколько месяцев назад. Число убийств растет, но генерал больше не стремится ускорить расследование. — Знаешь, неправильно, конечно, устраивать самосуд. Преступник должен быть наказан по закону. Но у меня не получается осуждать этого мстителя. В конце концов, это всего лишь люди. И без них даже как-то лучше.       Яэ даже гордится. Наконец-то тенгу вспоминает, кто она такая. На их регулярных встречах все меньше разговоров об этом деле и все больше обсуждений новых романов, постановок, диковин из других регионов, политики и налаженного импорта. Им есть о чем поговорить и помолчать. Недавно они едва ли не всю ночь играли в игру, привезенную из Фонтейна. Под утро сошлись на ничьей, так как Сара все еще соблюдает свой распорядок дня и тренировок.       Сегодня генерал морщится и потирает плечи. И ладно бы из-за тренировок или битв, так нет же. Полдня она провела в архиве, копаясь в коробках с бумагами и вещдоками. А потом еще час смывала всю пыль с себя.       Яэ оказывается у нее за спиной и опускает руки на каменные мышцы плеч. — Расслабься, дорогая, я помогу. Просто закрой глаза и слушай мой голос.       И Сара отдается во власть этих восхитительных рук, так правильно нажимающих на забитые мышцы, этого голоса, который легким ветром выметает все мысли из головы. Ей кажется, что она взлетает, вдыхает полной грудью чистый воздух, а вокруг только ночь полной луны, тишина и покой.       Поэтому она теряет бдительность и не сразу понимает, что Яэ скользнула вперед и устроилась у нее на бедрах. Глаза кицунэ озорно блестят предвкушением. — Останешься на ночь, генерал?       Вместо ответа Сара одной рукой притягивает эту невозможную женщину за талию к себе вплотную и целует. ***       Яэ задыхается. Воздух раскален и обжигает легкие. Сара придавливает собой сверху, кусает и целует загривок, пока пальцы двигаются внизу. Гудзи ощущает спиной горячую кожу, упругую грудь и больше всего на свете хочет коснуться этой женщины. Генерал повела себя совершенно неожиданно, не дав повести с самого начала. Яэ так и не удалось огладить ладонями подтянутое тело, провести дорожку от ключиц до сосков губами. Физически ломает от желания проследить все изгибы этого тела, впиться зубами в бедра, оставить следы. Но сейчас ее прижимают к постели, заставляя утратить остатки разума. Резкое движение — и Яэ уже смотрит в потолок, осознавая изменение положения в пространстве. А стоит опустить взгляд, как воздух выбивает из груди. Сара смотрит на нее, задыхающуюся, с поплывшим взглядом без единой мысли, ухмыляется. Смотрит, устроившись между разведенных бедер с вполне очевидными намерениями. И Яэ откидывает голову, закатывая глаза и приоткрывая рот в беззвучном крике, когда чувствует ее язык внизу. ***       Яэ просыпается поздно и не удивляется, что в постели она одна. Сара всегда встает гораздо раньше. Легкая улыбка появляется на губах, когда Гудзи вспоминает, как тенгу с нескрытыми черными крыльями, прекрасная в лунном свете и потрясающе обнаженная шла к ней с кувшином воды, когда они, наконец, успокоились. Яэ не помнит, когда последний раз ощущала себя настолько вымотанной. Поэтому побоялась встать, зная, что дрожащие ноги не удержат. А Сара оказалась довольно заботливой, напоив ее водой и завернув в халат.       Тело приятно ноет, когда кицунэ встает с постели и потягивается. Пора работать. ***       Руки выполняют привычные движения, каждая стрела поражает мишени точно в центр. Но мысли Сары далеко от места тренировки. Под руками все еще ощущается восхитительное тело, губы чувствуют мягкость груди и бедер. Уже так давно она ощущает к этой невозможной женщине такую же невозможную смесь интереса, нежности и чего-то хищного. Ее хочется окружить заботой и присвоить себе. Сосредоточиться на работе не получилось, вот теперь и тренировка не помогает.       Еще несколько месяцев назад состав отряда патруля леса сократился до нее одной. Впрочем, ночные прогулки тоже стали происходить сильно реже. Можно было бы отправиться сегодня туда.       В такой прострации Сара даже не замечает неуместных комментариев какого-то иностранца о том, что такой пост занимает женщина. Фривольные предположения о ее методах работы летят уже ей в спину, но не остаются незамеченными кое-кем. ***       Сегодня Яэ гоняет добычу особенно яростно. Никто. Никто не смеет высказываться таким образом о ёкаях. О ее тенгу. И пусть Сара никогда не обратит внимания на любые выпады в ее адрес, — они ее просто не задевают, — Яэ на части разорвет любого такого глупца.       Сильно отталкивается лапами от земли, прыгает добыче на грудь. В ярости вырывает кожу и мышцы на шее вместо того, чтобы привычно прокусить артерию. Оборачивается в человеческий облик и припадает ртом к бьющей фонтаном крови ране. Есть его не хочется, а вот напиться крови со вкусом страха — даже очень.       Утолив жажду с довольным урчанием, Яэ поднимает голову. И застывает.       В нескольких шагах от нее стоит Сара. Остекленевший взгляд скользит с окровавленного лица Гудзи на добычу и обратно.       Яэ машинально облизывается и Сара моргает, возвращая взгляду осмысленность. Не говоря ни слова, разворачивается и уходит в темноту. ***       Яэ ждет. Не понимает, чего, но ждет. Сары нет уже пару дней. Сначала Гудзи ждала едва ли не ареста. Потом думала, что генерал ищет доказательства. Косвенные улики можно было бы собрать, если знаешь, к кому они должны привести. Но в деле все так же никаких проблесков истины не обозначилось.       Спустя неделю Яэ уже признается себе, что ждет решения Сары. То, что в душе и голове тенгу происходит довольно масштабный конфликт, она не сомневается. Слишком большие изменения произошли с генералом, чтобы она, как прежде, рубила с плеча.       Еще сложнее признать, что итог этого конфликта очень волнует. Это не ничтожно мало живущий человек, от которого можно отмахнуться как от насекомого. Это равное ей существо. Ставшее близким. Да, Яэ даже испытывает симпатию. Было трудно и неприятно, но она заставила себя осознать это и принять. ***       Сара бежит по побережью, уже даже не надеясь, что физические нагрузки помогут вытряхнуть из головы весь тот безумный клубок противоречивых мыслей. В конце концов, она просто падает на влажный песок и переворачивается на спину, уставившись в ночное небо. Старые принципы уже почти изжили себя, но все еще сидели в ней. Но и последние события заставили пересмотреть многие свои взгляды.       Сара уже почти признала, что приняла решение еще там, в лесу, просто принять его оказалось сложнее. ***       Яэ настороженно смотрит на тенгу на пороге кабинета. Сара держится скованно, но старается вести себя невозмутимо. Обе не понимают, что и как они должны делать, но тенденция ясна — сделать вид, что ничего не было. Гудзи ощущает некоторое облегчение, но недосказанность висит между ними во время ничего не значащего разговора о новостях из города.       Во дворике кто-то громко ругается и пытается прорваться к Гудзи. Яэ и Сара выходят на улицу в тот момент, когда помощники генерала уже тащат его на выход. Увидев цель, мужчина вырывается и разражается бранью, из которой становится ясно требование снять с него какие-то проклятье. Яэ лишь качает головой — пока не научится выражать почтение тем, перед кем он лишь насекомое, никакой помощи не дождется.       В ответ на поток ругательств в адрес Гудзи Сара сжимает кулаки и уже делает шаг вперед, когда на плечо опускается ладонь. Яэ ловит ее взгляд и качает головой. — Отправьте его вниз по ступеням, пусть подумает, как нужно вести себя в Великом Храме, — Сара не может удержаться. ***       Сегодня бегать как-то не хочется, а вот сорвать злость и отвести душу — да. Кицунэ крадется за посмевшим проявить неуважение к храму и Гудзи. Хочется расцарапать ему лицо когтями, вырвать куски мяса из тела, заставить страдать и захлебываться кровью.       Но вряд ли этот человек крадется ночью по лесу к храму с добрыми намерениями. Его нервы напряжены, он вслушивается в шорохи и вглядывается в темноту. И естественно Яэ делает неверный шаг.       Мужчина подпрыгивает, выхватывая длинный нож. — Чертов дух, ты меня теперь преследуешь, да? Или какая-то другая тварь?       Он наступает в сторону Яэ, которая застывает, впервые встречая такой отпор. Нож блестит в темноте все ближе и ближе.       Внезапно брань прекращается, обрываясь каким-то странными глухим звуком. Яэ понимает, что перед этим слышала свист.       Все воспринимается с большой задержкой. Вот в землю втыкается нож, выпавший из разжавшейся руки, вот мужчина падает без движения. Кицунэ моргает и выходит из своего укрытия.       Все еще заторможенно смотрит на стрелу, торчащую из спины точно в районе сердца. Осознание приходит гораздо быстрее, чем она может облечь мысль в слова.       Яэ поднимает взгляд вверх и цепляется за тенгу, сидящую на дереве. Не может разглядеть, скорее угадывает по знакомым черным крыльям. Сара молча смотрит на нее в ответ.       Хлопок — и лишь пара перьев медленно опускаются на землю.       Яэ почти разворачивается к храму, когда понимает, что нужно сделать. Возвращается к телу и выдергивает стрелу. Ей есть, о чем подумать, а этот трофей очень ей поможет.