«Ш-ш-ш» неспроcта

— Мне кажется, Джисон меня ненавидит. Юджон мрачно вгляделся в приборную панель, затем — в замерший на «полуслове» монитор интеркома. — Почему вдруг? — Потому что мы застряли здесь — похоже, надолго. Кюбин, подпирающий стенку лифтовой капсулы, пожал плечами и с видом «понаберут балерин по контракту» подошел самостоятельно разобраться со строптивым бортовым компьютером. Юджон отвернулся к задраенному шлюзу, подняв руки и уступая место неотразимому капитану «Доры Маар», лучшего клипера их звездного сектора; такой даже «Райскую пыль» мог обставить, а однажды обогнал в гипер-прыжке «Семнадцать карат». Мощная машинка. Красивая. Вся в командира экипажа. Украдкой Кюбин бросил взгляд в зеркальные панели обшивки — убедиться. С такими данными можно и пренебречь, что бортовой искин немного подглючивает. Слегка так. Но «ненавидит» — это сильно сказано. Всего лишь не складывается взаимодействие, разве может машина любить или ненавидеть? Особенно ненавидеть такого лапочку, как старший помощник Юджон? Но и на все аргументы Кюбина машина не отреагировала. Точнее, монитор ушел в успокоительное для аудитории — с его, искина, точки зрения, — «Ждите, мы уже работаем с неисправностями. Ваша безопасность — наш высший авторитет». Ни на нажатие аварийных клавиш, ни на голосовые команды, ни на уговоры Кюбина компьютер не купился. Створки дверей все так же оставались плотно закрытыми. Учитывая, что в случае аварии лифты использовались в качестве аварийных капсул для эвакуации, вручную изнутри открыть их было невозможно. Это — плохая новость, напомнил себе обеспокоенный Юджон. А хорошая — что в капсуле имеется неприкосновенный запас всего самого нужного для выживания. До того, как их обнаружат, они должны протянуть... В конце концов если бортмех Джунхён не впал в анабиоз, даже если просто поспать любит, то часов через двенадцать-четырнадцать их отсюда вытащат... Наконец в ответ на все хитрые комбинации, которыми Кюбин пытался заговорить зубы их корабельному искину, что-то сдвинулось с места, и в переносном, и в прямом смысле: боковой защитный экран отошел в сторону, открывая маленький отсек внутренней транспортировки. — Шампанское?.. В отсеке и в самом деле призывно золотились два продолговатых бокала. С едва слышным «ш-ш-ш» пузырьки изящно взмывали со дна к краям. Юджон страдальчески посмотрел на озадаченного Кюбина. Что это за издевательства, в конце концов?.. Командир экипажа почесал мощный затылок, соображая, что такого он там навводил. — Это поздравительная комбинация... В случае неотложных хороших новостей. Юджон захлопал ресницами. — Несомненно, новости прекрасные — будто мало того, что у нас уже который год общая каюта. Теперь мне даже спрятаться от тебя негде... Но Кюбин, привыкший к эмоциональности старпома, пожал плечами и снял форменную куртку с четырьмя капитанскими звездочками на нашивках. Осторожно расстелив ее на безупречно белом полу капсулы, устроился с комфортом, забрав один из бокалов с шампанским из транспортного отсека. — Давай рассматривать это как приятную возможность передохнуть в неформальной обстановке. А вариантов, в общем, больше и не оставалось. Поэтому Юджон, тяжко вздохнув, взял второй бокал с этим его «ш-ш-ш» и уселся рядом, уже на свою куртку. Он и не сомневался, что четверти часа не пройдет, как Кюбин будет спать сном младенца — и без разницы, что место самое неудобное, жесткий, хоть и чистый, пол...

***

— Проиграл. «Вот проклятье», — Юджон закусил губу. Это четвертый или пятый раз кряду. Лучше бы Кюбин спал в самом деле... Но нет, теперь, когда капитан поймал удачу за хвост, он даже останавливаться не собирался, куда там спать. Юджон проиграл два дежурства на мостике, половину гонорара, запонки в форме радужных единорогов... Что теперь-то?.. Ему и самому было интересно. Все-таки шестой год в связке — Кюбин и сам должен понимать, что ничего более ценного, чем единороги, у старпома не осталось. Какое счастье, что внутреннюю транспортировку так удачно заклинило — шестая пара бокалов с шампанским самосервировалась в боковом отсеке, и Юджон без напоминаний принес все к лежбищу комсостава звездолета «Дора Маар». — Эдак Джисон нам все внутренние запасы прикончит, — проворчал он, вручая чуть запотевший от пальцев бокал Кюбину. — А ты говоришь, что он тебя не любит, — Кюбин кивнул, с благодарностью наблюдая «ш-ш-ш» в исполнении дорогущих праздничных пузырьков. — Давай-ка последнюю партию. — Мне больше нечего ставить, — пожал плечами Юджон, выставляя параметры новой игры на коммуникаторе со встроенным генератором ютнори. Он отвлекся от Кюбина — и совершенно зря, потому что, отставив в сторону свой бокал, тот пересел поближе к Юджону и, протянув руку, осторожно приподнял подбородок своего красивого старпома. — Один поцелуй. От такого нахальства у Юджона перехватило дыхание. — Иди-ка ты, КейБи... Я тебе не Укджини! — Ах, ты все еще не забыл эту пьяную выходку... Ну прости. Взгляд Кюбина переместился в область губ и подбородка Юджона, дыхание опять перехватило, и на сей раз не факт, что только от нахальства. — Подожди возмущаться, может, я проиграю, — хохотнул Кюбин, — и ты вернешь себе и запонки, и спокойный сон — пока я за тебя буду нести вахту на мостике.

***

— Нет, с меня довольно. Я пойду открою эту треклятую капсулу... Штурман Риэ бегал по стенкам — то развлекая, то раздражая бортмеханика Джунхёна, неотлучно занятого наблюдением за показателями жизнеобеспечения «нерабочей» лифтовой капсулы. — Это уже какой-то фарс. Мало того, что пришлось на них извести полугодовой запас шампанского... Я просто не в силах... На очередном вираже Риэ что-то отвлекло от праведных — и правильных, в общем, речей, — и он приник к монитору видеонаблюдения. — Ну вот. Юджон опять проиграл... С большим усилием Риэ заставил себя отвернуться от щекочущей нервы картинки — капитана, самозабвенно прижимающего собой красавчика Юджона к ближней стенке. Видео было не очень, зато звукопередача — восхитительная. С ходу не разберешься — и можно подумать, что Джисон решил продемонстрировать что-то из особо закрытых корабельных архивов. — Нет! Это недопустимо! Я... Бортмех приподнял бровь. — Никуда ты не пойдешь. Помнишь, что у нас приказ? И не шуми. Ты хочешь, чтобы сюда прискакал младший офицерский состав?

***

Это блядское шампанское. Это чертов искин. Это ебанутые макнэ пошутили... Это долбанный Кюбин, не собиравшийся останавливаться на одном поцелуе. Юджон, позабывший обо всем на свете, очнулся от блаженной неги в тот момент, когда пальцы Кюбина забрались под резинку форменных трусов — как и положено, с тремя звездочками. Голова кружилась неистово, как в гиперпространственном прыжке — только лучше, пятое измерение никогда не возбуждало Юджона так, как Кюбин, наконец получивший доступ к телу и собиравшийся оторваться за все шесть или сколько там их было лет. Сопротивляться все равно бесполезно, да и какой смысл — если продолжения Юджону хотелось больше, чем единорогов обратно, чем выходных вместо дежурств, чем... да чего угодно — все равно у него и ценного ничего нет. Кроме Кюбина. Кроме его жадных взглядов, обжигавших в те мгновения, когда Юджон ловил их на себе. И, не в силах выдержать, он отворачивался, закусывая губы и щеку изнутри — чтобы не стонать, чтобы найти силы дышать — и все равно не помогало. Очнуться тоже не помогло. Приподнявшийся на локтях Юджон с оглушительно бьющимся где-то в районе глотки сердцем наблюдал, как рот Кюбина неторопливо — нарочно медленно! — забирает головку мучительно напряженного члена Юджона. Как губы плотно обхватывают головку — Юджон готов был поклясться всеми небесами, что никогда в жизни больше не сможет смотреть на ухмылочку своего капитана, — как горячий язык, все так же неторопливо, оббегает окружность, как спускается по уздечке — вниз, как побелевшие пальцы Кюбина стискивают талию Юджона, не давая пошевелиться. А ему и не надо. Только бы эту херову капсулу еще сто лет не починили. — Бля-а-а-а... Свет потолочных ламп померк перед глазами откинувшегося обратно на спину Юджона, где-то под веками уже расцветали первые искры будущего салюта.

***

— Эй! Еще же не все! Все-таки явившаяся на вопли Риэ легкая кавалерия в одухотворенных лицах Милла и Найна с негаснущим интересом наблюдала разворачивающуюся в лифте сцену окончательного соблазнения капитаном неуступчивого старпома. Но на самом интересном месте штурмана все-таки сорвало с места, и плевать было, что звук все еще был великолепен, как и отборная лексика, которую кончающий Юджон в количествах выдавал в адрес капитана и корабля, корабельного компьютера, команды, их родителей, космической погоды и всего мироздания в принципе. Заслушавшиеся зрители без перевода понимали, что старпому сейчас очень, очень хорошо; но Риэ внезапно обуяла стыдливость — и он, встав спиной к мониторам, перегородил весь обзор. — Ну... ну, хён, дайте же досмотреть! Но Риэ был непреклонен и возмущен: ему вся задумка не нравилась изначально. — Это неприлично! Из динамиков донеслась фраза такой этажности, что у Милла покраснели уши. — Судя по звукам, все уже кончилось! Проваливайте обратно — работа не ждет! Что скажет Кюбин, когда мы наконец освободим их? — вспыхивал Риэ. — Чтобы мы нахуй отвалили от них, — ответил ему ласково бортмех. — Идите, ребятки, работайте. Наш предусмотрительный Джисон все равно все записал — впрок. Потом посмотрите...