Пять причин моей ненависти

Еë выдал запах. Первым, что Снейп почувствовал зайдя в собственный кабинет, был запах: тяжёлый, пряный и дурманящий. Пряная слива. Кориандр, анис и корица. В Хогвартсе так пахла только одна женщина. — Что ты здесь забыла? Один взмах и повинуясь заклинанию дверь откроется, а помещение проветрится, но в коридоре — ученики, а он слишком устал от сплетен. — Сенсацию, — Рита, вольготно устроившаяся верхом на его рабочем столе, невозмутимо покачивает туфлей, чудом держащейся на кончике большого пальца. Подол платья задрался обнажив коленки в тонком капроне чулок. — Хочешь… напишу о тебе статью? Здесь, наедине, они с Мисс Скиттер были исключительно на «ты». Гвоздика. Жасмин. Роза и ваниль. Северус опускает руку в карман и нащупывает пальцами платок. Стоит только потянуть и эта пытка ароматом завершится, но он медлит. Когда дело касается чертовой Риты Скиттер всё всегда идёт не так. — Смени духи, — хлестко, почти пощёчина. Дыхание перехватывает от концентрации сладости в воздухе. — Какая нормальная волшебница станет обливаться магловской отравой? — Я, — задеть Риту такой мелочью как его мнение не вышло, и это лезвием садануло по гордости. — А ты подкован не только в зельях… Убери это, — острый коготь касается пушистого кошачьего уха — наказания для пронырливых воришек. — И не подумаю, — тонкие губы кривятся в ядовитой усмешке. Сандал. Ладан и мёд. Эта женщина сумасшедшая. Тягучая густая сладость горечью оседает на языке. Северус прикрывает глаза, чтобы распахнуть из через мгновение: — Гелиотроп?! — он выплёвывает название словно грязное ругательство. — Серьёзно? — Тебе не нравится «вишнёвый пирог»? — Рита запрокидывает голову и громко смеётся. Так изощрённо над ним не издавались даже Мародёры. А потом Северус вспоминает, что вообще-то — это он здесь хозяин кабинета и положения. Рита замолкает внимательно наблюдая за тем, как он проходит мимо неё и садится в кресло. Выдвигает ящик стола и достает из его глубины папку с бумагами. Возможно, будь она моложе, подобное равнодушие еë бы задело. Вот только Рите давно не шестнадцать она не краснеет, не отводит стыдливо взгляд и с удовольствием подмечает, как старательно он на неё не смотрит, как часто вздымается его грудная клетка… Она готова поставить тысячу галеонов на то, что сейчас его сердце бьётся быстро-быстро, а в брюках стало тесно. По своим симптомам ненависть очень похожа на любовь. — Любопытство убило кошку? — желая прочитать написанное, Рита сменила позу. Теперь его взору было предоставлено декольте столь глубокое, что можно было разглядеть ореолу соска, стыдливо прикрытую тонким кружевом. — Изящно. Рита Скитер — его персональный сорт яда. Навязчивая, удушливая приторная отрава, будоражащая кровь, проникающая в его сознание только с одной целью — убить. Любить, таких как они, на грани невозможного. Но кто сказал, что им вообще нужна любовь? Он мог бы легко вышвырнуть еë вон и перекрыть доступ в свой кабинет, но вместо этого в третий раз читает одну и ту же строчку, в четной попытке понять написанное. Его удел: игнорировать, делать вид, что не замечаешь, когда пальцы сводит от желания сжать за плечи и встряхнуть. — А если я напишу, что в Хогвартсе детей учит преподаватель-зоофил удерживающий в кабинете обнажённую женщину-кошку? Запах еë духов вызывает тупую боль, штопором ввинчивающуюся в виски и смысл сказанного не сразу доходит до раскалённого сознания. — Ты не посме-е-еш-ш-шь, — шипение срывается с губ, чтобы смолкнуть, едва он поднимает на неё глаза. Эта — посмеет. Рита ведёт плечами и с тихим шелестом атласное платье стекает на пол. Она остаётся в одном только кружевном белье. Верхом на его столе. Северус ведёт по ней взглядом, хотя хотел бы ладонью: от аккуратных пальчиков на ногах, по стройным лодыжкам, острым коленкам. Замирает на ягодицах, чей отпечаток останется на полировке, и поднимается выше к пышной груди, под тонким зелёным кружевом, чтобы после остановиться на лице. Пухлые влажноблестящие губы, алые от помады, кривятся в торжествующей ухмылке. Тонкий маленький нос гордо задран вверх, а в голубых глазах вызов. Рита знает, что победила. Фактически в его кабинете находится обнажённая женщина-по-его-вине-кошка Рита чёртова Скитер, а это значит, что зелье правды подтвердит еë правоту. — Продуманная тварь! — почти восхищённо. Ненавидеть Риту — просто. Для этого даже не нужны заветные пять причин. У всего в этом мире есть конец: у бесстыдных провокации, во истину ангельского терпения и у молодого мужчины, добровольно похоронившего себя под каменной плитой долга. Стремительный рывок за коленку и Рита съезжает со стола прямо в его не ласковые объятья. Её колени находятся по бокам от мужских бёдер, а ягодицы вдавливаются в столешницу. Чужие явные намеренья ощутимо упираются в промежность. Северус запускает пятерню в еë волосы на затылке, наматывает короткие кудрявые пряди на кулак и жёстко тянет назад. — Ты доигралась, Рита, — выдыхает он ей в губы, пока второй рукой проникает под тонкую ткань трусиков и до боли сжимает ягодицу. На бёдрах останутся синяки от его пальцев, но это лишь сильнее заводит. — Так накажи меня, Северус… Ощущения обострены до предела. Ставшая безумно чувствительной кожа касается плотной ткани его костюма: он полностью одет, в то время как она обнажена. — Как же. Я. Тебя. Ненавижу! — он отмеряет каждое слово яростным поцелуем. Он проникает языком ей в рот, обводит зубы, чтобы в следующую секунду до крови прикусить губу. Рита просовывает руки за спину и сама расстёгивает бюстгалтер. Ненужная вещичка летит куда-то в сторону. Она обхватывает ладонью его затылок, разрывает поцелуй и сама притягивает к своей груди. Северус целует еë в уголок рта, чтобы влажной дорожкой по шее спустится ниже. Когда горошина соска оказывается у него во рту, Рита шипит словно кошка, и начинает интенсивно приподнимать и опускать бёдра, практически трахая его через одежду. Его брюки мокрые от её выделений. Он проникает рукой между ними, подцепляет резинку трусов и натягивает её,. Жёсткое кружево впивается в промежность, надавливает на клитор, и Рита не выдерживает. — Твою мать! Трахни меня уже! — она приподнимается, чтобы ей было удобнее расстегивать ширинку на брюках. Руки дрожат и с первого раза справиться с замком не выходит. — У тебя там что пояс верности?! Снейп хрипло смеётся, сам расстёгивает ремень и откидывается спиной на спинку кресла, предоставляя ей полную свободу действий. После простых совместных манипуляций брюки капитулируют, а член оказывается снаружи. Ладонью Рита отводит кружево в сторону и аккуратно придерживая направляет его в себя. Она опускается мучительно медленно, стараясь максимально растянуть удовольствие. Когда Северус оказывается в ней полностью, то синхронный стон срывается с их губ. Рита кладёт свои ладони ему на плечи, впиваясь когтями в тонкую кожу. Ей хочется сделать ему больно, поэтому она нагибается и кусает Северуса в шею, оставляя на бледной коже отметины. Влажный звук заполняет комнату, когда Рита начинает двигаться. Опытным путём меняя угол проникновения она ищет свой собственный рецепт удовольствия. Северус сжимает в ладонях упругие ягодицы, перед его глазами подпрыгивают груди с розовыми сосками, а член ритмично вдалбливается в горячее тугое нутро. Если бы именно сейчас небо решило рухнуть на землю, они бы этого точно не заметили. Рита тяжело дышит, на еë висках блестит капелька пота, а движения потеряли размерность. В этот момент Северус делает лучшее из того, что в принципе мог сделать: максимально отклонившись он кладёт ладонь ей на лобок и большим пальцем круговыми движениями трëт клитор. — Мэрлин и Моргана! — застонав Рита кончила. Пара судорожных движений и она обмякла у него в руках. — Они здесь не причём. Иди сюда. Северус снимает с себя Скитер и разворачивает, кладя еë грудью на столешницу. — Расставь ноги, — хрипло приказывает он и сам же ботинком раздвигает еë стопы в стороны. Прохладное дерево холодит кожу от чего по ней бегут мурашки. Рита любит контролировать ситуацию, но сейчас прижатая к столу горячей мужской ладонью, ещё не отошедшая от сильнейшего оргазма, она молча ждёт, что будет дальше. Звонкий шлепок опаливает ягодицу, расцветая алой пятерней на нежной коже. — Не смей лазить по моему кабинету. Ещё шлепок. — Не суй свой очаровательный носик в мои документы. Ещё шлепок. — Прекрати сверкать своим декольте перед учениками. Ещё шлепок. — Прекрати быть такой притягательной. Ещё шлепок. — Смени наконец духи! Ягодицы горят от ударов, но ещё сильнее пылает самолюбие. — Ты мне тоже нравишься, Северус, — произносит она на выдохе и тогда срывается уже он. Одним резким движением он заполняет еë полностью и начинает быстро двигаться. У Риты кружится голова, а во рту раскалённые пески Сахары. Коленки дрожат и если бы она уже не лежала на столе, то точно бы упала. Очередной толчок, Северус стонет и Рита чувствует как внутри начинает пульсировать его член. В попытке поймать еще один оргазм она со всей силы сжимает его внутри и прогибается в пояснице, потираясь клитором об угол столешницы. Внизу живота скручивается пульсируя тугой узел. До такой желанной разрядки ей не хватает какой-то мелочи. Северус действует так, словно прекрасно знает, чего именно она хочет: оглаживает ладонью чувствительную грудь и прокручивает между пальцами сосок. Этого хватает, чтобы внутри неё взорвалась вселенная. Северус наваливается, прижимая еë сверху. Лопатками она чувствует, как мощно бьётся его сердце. Носом он утыкается ей в затылок. Пушистое кошачье ухо кисточкой щекочет ему скулу. — Ты уберешь это? — Рита вяло шевелится под ним. — Нет, — Северус целует её в макушку. — Только если ты сменишь духи. — Я подумаю, — Рита трётся щекой о его руку. Что ж если ей и придётся избавиться от любимых Poison, то за это она спросит с Северуса сполна.