Таможня дает. Добро

Этот достопочтенный ехал на новейшем пафосном BMW кабриолете черного цвета (не на вырвиглазном желтом только потому, что сия палитра совершенно не подходила к его модному прогулочному костюму, который был подобран специально для отпуска). Разумеется, на эти ваши Юга все ездят в белом и в солнцезащитных очках. Тасянь-цзюнь выглядел презентабельно, хоть и пришлось (по совету секретарши Сун Цутюн, которая уже не раз на Юга каталась и весьма опытна была в данном вопросе) оставить два мешка с золотом в офисе, а вместо них ограничиться кредитными картами и скромным количеством налички, небрежно распиханной по карманам. Справа от руля, на приборной панели ритмично качала головой из стороны в сторону пластмассовая собачка. Ходили слухи, что на южной границе на пункте пропуска в последнее время начали особо зверствовать таможенники. Ввели новые ограничения на ввоз определенных предметов и даже какой-то продукции. Какой именно – Тасянь не выяснял. Он вез с собой ровно то, что было ему жизненно необходимо. Ну, вот как некоторые с лекарствами ездят (он читал в популярном блоге доктора Цзян Си советы о том, как именно надо объяснять на границе наличие у тебя ношпы в бардачке). Горный серпантин был тих и пустынен, день клонился к закату, впереди маячил шлагбаум и полное отсутствие какой-либо очереди. На пункте пропуска издалека можно было рассмотреть чью-то высокую фигуру, но ни одной служебной собаки в поле зрения не наблюдалось – что не могло не радовать. Этот достопочтенный испытывал к собакам классовую ненависть. Притормозив, Тасянь-цзюнь небрежно протянул стоящему на смене человеку свой паспорт. На фотографии он, кстати, отлично получился, несмотря на то, что просили не улыбаться так широко и не пугать людей. Откинутая крыша кабриолета и отличная погода позволяли ему принимать величественные царские позы в дорогом и весьма скоростном автомобиле. Уже скоро он помчит дальше, по дороге к морю, увозя с собой… Приспустив солнцезащитные очки на кончик носа, этот достопочтенный со всем тщанием изучил взглядом стройную фигуру, туго затянутую в форму таможенника. Да, отличный выбор. Его и увезет. Лучшее для достойнейшего. - Багажник откройте. Ваньнин вздохнул. Сначала ему эта идея не то, чтобы понравилась, но затем, после некоторых раздумий… На самом деле, с этого достопочтенного ещё нужно было бы снять очки и как следует установить его личность, но это не входило в должностную инструкцию инспектора Чу, зато он отлично изучил, что туда входило. И даже почувствовал лёгкий интерес. - Что? – Тасянь-цзюнь как-то озадаченно моргнул. Он не планировал выходить из машины. Вообще, кажется, изначальный план выглядел несколько иначе, но раз уж Ваньнину вздумалось играть по всем правилам… - Да, разумеется. Заглушив мотор, он вышел из кабриолета, открывая багажник и предлагая господину таможеннику заглянуть внутрь. Ничего необычного там не было. Бутылка дорогущего виски, блок сигарет, мешок мандаринов, упаковка смазки и скромная коробка с нефритовыми членами. Всё для золотца. Ваньнин достал из чехла набор зеркал для осмотра автотранспорта, тщательно проверил днище кабриолета. Чуть нахмурился. Но он просто не мог позволить себе проявить безответственность. От него не укрылось лёгкое замешательство Мо Жаня, но тот сам так хотел. - Разрешение есть на вывоз всего этого? Тасянь-цзюнь уставился на Ваньнина. Какое, ко всем князьям Ада, разрешение? - Это для личного пользования, - голосом, наполненным до краев ядом, озвучил он. Сун Цутюн уверяла, что с этой фразой можно провезти через границу, в принципе, что угодно, хоть портрет Сюэ Мэна в золотой раме. Ну, и правда, вы можете себе представить этого достопочтенного, торгующего мандаринами на морском побережье? - Сигареты блоками провозить нельзя. Новый закон, - веско заметил Ваньнин, вытаскивая из багажника блок и повертев им перед носом Мо Жаня. - Перед тем, как пересекать пункт пропуска, неплохо было бы ознакомиться с правилами пересечения, - возможно, здесь в голосе Ваньнина мог почудиться лёгкий сарказм. Возможно, он здесь и был, ведь инспектор Чу очень хорошо знал правила, и на доске почёта его фото успело даже выцвести от того, что не находилось более достойных и грамотных кандидатов. - Мандарины несите на весы. Больше пяти килограммов без фитосанитарного сертификата нельзя. Крепкий алкоголь без специального разрешения нельзя. А это что? - когда Ваньнин взял в руки тяжёлую лакированную коробку, его лицо невольно побледнело. Затем позеленело. Понадобилось несколько мгновений, чтобы усмирить негодование и стыд, и ответить с прежней профессиональной вежливой отстранённостью. В конце концов, кто может пожаловаться, что инспектор Чу не умеет держать лицо? - Разрешение на вывоз культурных и исторических ценностей имеется? - Каких еще..!!! – Заорал было Тасянь-цзюнь, но в следующее мгновение до этого достопочтенного дошло, что золотце только что, вот прямо словами изо рта, назвал набор созданных по его образу и подобию нефритовых предметов «исторической ценностью». На несколько мгновений программа «Император.ехе» перестала отвечать на пинги, но потом состыковалась с реальностью. Ненадолго Ваньнин задумался, что, может, он перегибает палку… но нет-нет. Мо Жань сам сказал, что хочет, чтобы в этот раз всё было прям по-настоящему. Полное погружение. Он, получается, зря убил столько времени на подготовку, пытаясь сделать всё как можно лучше? Просто инспектору Чу было знакомо такое слово как «ответственность». Подход к совершенно любому делу должен быть ответственным. Тасянь-цзюнь молча взял мешок с мандаринами и отнес его на указанные весы. Разумеется, вес превышал допустимую норму. На каких-то три несчастных килограмма. Между прочим, взятых специально для золотца! Мрачно усевшись прямо в траву у дороги, этот достопочтенный разложил «лишние» мандарины на асфальте и принялся их уничтожать, запивая из горла дорогущим виски, который, оказывается, Ваньнину тоже не нравился! «Ты постоянно ко мне придираешься». Ехала бы глупая псина, ему бы, конечно, можно было провезти с собой всю Сорочинскую Ярмарку. Небось, даже паспорт не спросили бы, просто сказали сразу штаны снимать. Тасянь-цзюнь яростно вгрызся в мандарин, сок которого брызнул во все стороны. - Что-нибудь еще нельзя? Ваньнин не сразу нашёлся с ответом. И немного не понимал, это всё ещё продолжение их маленькой договорённости или… или что? Мо Жань, остервенело пожирающий мандарины на обочине и запивающий их виски, казался таким… одиноким? Потерянным? Хотелось присесть рядом, приобнять его за плечи и сказать, что всё будет хорошо, всё и так хорошо, и да к чёрту бы пошли эти мандарины, но… Но он сам же этого хотел? - Нельзя… - инспектор Чу слегка откашлялся. - Нельзя сидеть на обочине. Ведите себя прилично, пожалуйста. «Прилично» и Тасянь-цзюнь не могли ужиться вместе даже в одном предложении. Воззрившись на Ваньнина так, словно тот сообщил, что Земля стоит на трех драконах и одной проститутке, этот достопочтенный медленно поднялся на ноги. Корочки мандаринов остались скорбно лежать на обочине в компании недопитой бутылки. Выудив из багажника блок сигарет, Тасянь-цзюнь принялся его потрошить, вытаскивая пачки и прикуривая одну за другой. Ваньнин, определенно, решил над ним поиздеваться! И за что? Этот достопочтенный два месяца ходил за ним, что та игуана, упрашивая хоть один раз переодеться во что-то непривычное, чтобы разнообразить их сексуальную жизнь. Например, Тасянь-цзюнь очень хотел знать, хорошо ли будет смотреться на его золотце строгая военная форма. И оказалось, что таки очень хорошо! План был прост и короток, как выстрел: приехал красавчиком на таможню, трахнул Ваньнина, уехал. Но тот, кажется, слишком вжился в роль, и этот достопочтенный начал уже всерьез подозревать, что даст ему сегодня только шлагбаум. Причем по башке, в виду отсутствия крыши у автомобиля. - Не сметь курить на полосе! - инспектор Чу даже толком не знал, что его так моментально взъярило, то ли то, что Тасянь-цзюнь, а это был всё же он, он, а не вежливый и послушный Мо-цзунши, и как бы Ваньнин ни убеждал себя, что это один и тот же человек, всё-таки… В общем, это был он. И не то, чтобы это был просто - «он». Не в этом проблема. Просто… просто он в несколько широких шагов преодолел разделяющее их расстояние и вырвал изо рта Тасянь-цзюня сигарету. И отобрал блок. - Для кого тут висит запрещающий знак?! - решительный, твёрдый, как скала, палец ткнул в табличку с перечёркнутой красным сигаретой. Сам захотел, сам обиделся. Ваньнин как чувствовал, что не стоило соглашаться на эту авантюру, и его подозрения вновь его ни капли не подвели. Но он всё же хотел сделать приятное, он готовился к этой роли! Учил должностные инструкции, покупал форму, чувствуя себя дико неловко, будто бы зашёл не в военторг, а в сексшоп, и, казалось, все продавцы с первого взгляда, брошенного на то бледнеющего, то краснеющего покупателя, у которого чуть ли не дым из ушей валил от напряжения, точно знали, для чего ему форма. И вот, наконец, всё должно было пройти по накатанной, но что-то пошло не так! Что Ваньнин сделал не так? - Придётся выписать вам штраф, - глубоко вздохнув, инспектор Чу на мгновение прикрыл глаза, но его голос был по-прежнему твёрд и непреклонен. - Ну всё, золотце… мое терпение кончилось. К черту эти ролевые игры! Он был не просто зол, он буквально излучал ярость, щедро настоянную на страсти и подогретую желанием. - Что?! - Ваньнина, что называется, прорвало. Да к чёрту это всё! Столько дней подготовки - и всё впустую, и никто не оценил! - Я, значит, старался, готовился!.. Эту форму покупал! - он оттянул тщательно отглаженный воротник рубашки. - А ты ещё и недоволен! Отшвырнув в сторону пачку сигарет, этот достопочтенный наклонился, подхватывая Ваньнина под колени и привычным жестом закидывая себе на плечо. После чего решительно направился к ближайшим кустам. С видом на море на утесе не сложилось, да и ладно. Он своего не упустит. - Сейчас же отпусти меня! - это всё было бесполезно, но ничуть не значило, будто Ваньнин так просто сдастся. Он тоже разозлился. Треск ломающихся веток, короткие ругательства, характерный звук рвущейся ткани (сильные руки одинаково легко справляются и с тонким шелком, и с плотным фетром) и - … - Учитель? – Мо Жань озадаченно рассматривал лежащего под кустом Ваньнина в разорванном форменном кителе. – Всё в порядке?! Что этот полоумный опять натворил? - А то ты не помнишь… - проворчал Ваньнин, запахивая с раздражением то, что осталось от кителя. То есть, конечно, Мо Жань мог и не помнить… Эта резкая смена «настроения» окончательно доломала спину верблюда по имени инспектор Чу. - Ты хотел поиграть «во что-то в военной форме». Я провёл осмотр, я изучил инструкцию, я выписал штраф. Что не так? Почему я подготовился к этому, а…. А ну его, - он устало махнул рукой. - В машине, случайно, не осталось ещё виски? - спросил Ваньнин как-то неожиданно сам для себя. Мо Жань практически никогда не помнил то, что было в голове у Тасянь-цзюня, но он, конечно, готов был признать себя виновным по всем пунктам в этой истории. Поднявшись, он помог встать Ваньнину и тщательно отряхнул его таможенную форму ото всех налипших на нее листьев. - Мне кажется, - наконец, ответил он. – Нам не нужно ни во что играть. У нас есть мы. Он решительно взял Учителя за руку и повел обратно к машине, в которой, конечно же, для него найдется и виски, и мандарины, и… ну, про ящик с нефритовыми историческими достопримечательностями Мо Жаню можно и не рассказывать.