***
В комнату царевны Марина входит почти бесшумно и мягким голосом зовёт царевну: — Ксения, мне нужна помощь! Еще несколько месяцев назад, Марина бы и не подумала идти и плакаться кому-либо в Кремле. Она считала это низким и недостойным ее внимания. Но не сейчас, ей срочно требовалось утешение. — Панна Марина? Что-то случилось? — Ксения тут же оторвалась от вышивания — Да, император Димитрий всё никак не хочет помочь мне зачать ребёнка. А я так хочу стать матерью! — ответила ей Марина — И что же вы предлагаете? На этом вопросе, Марина несколько замешкалась, обдумывая, примет ли её решение царевна, но решив, что она пойдёт на всё, чтобы родить ребёнка. — Мы могли бы поменяться одеждой, ты мне свой сарафан, а я — царскую одежду и заплети мне косу. Я притворюсь тобой, чтобы провести ночь с Димитрием, а позже всё отдам обратно. Ксения замолчала. Ей давно хотелось примерить платья Марины, а то, что она может в кои-то веки не видеть Григория, который ей опостылел настолько, насколько это возможно вообще. Наконец, она кивнула, соглашаясь. Она помогла ей переодеться, в тёмно-синем сарафане полька смотрелась как-то чужеродно, но все же Ксении нравился такой вид Марины гораздо больше, чем тот, где полька в громоздком царском одеянии. Тщательно расчесывая не слишком густые волосы императрицы, Годунова начала напевать какую-то колыбельную, которую в детстве слышала от матушки. — Заговариваешь на скорую смерть меня? — со смешком спросила её Марина. — Нет, просто вспомнилась колыбельная, которую мне пели раньше, — ответила ей царевна. Где-то через полчаса Ксения закончила приводить вид Марины в порядок. Коротко поблагодарив её, панна вышла за дверь. Теперь она изо всех сил постарается вести себя как скромная царевна, надеясь, что Григорий таки обманется. «Я постараюсь обмануть этого самозванца, чтобы моя мечта исполнилась!» — решила она. Стряхнув мнимую пыль, Марина отправилась на поиски Отрепьева.***
Конечно, Григорий не был настолько простачком, чтобы не заметить, что перед ним стояла Марина. Как ни старалась Мнишек прикинуться добренькой царевной, а глаза, смотрящие на всё и вся с таким пренебрежением, будто женщина зашла в место, где месяцами никто никогда не убирался и где жили отбросы всего царства, её выдавали. «Что ж, — решил про себя Отрепьев, — это, конечно, никакая не Ксения, но когда мне судьба даст шанс провести ночь с царевной? Учитывая, что я умудряюсь влезать во всякие неприятности, такой подарок судьбы нельзя упускать!» Самозванец решил, что будет представлять на месте Марины его дорогую Ксению. Хотя бы так, но у него появлялось желание спать с Мариной. Когда Григорий все же решил переступить порог комнаты, Марина уже сидела на кровати в предвкушении сладкого. — Ну наконец-то пришёл! Я уж думала, что на тебя и это не подействует! — сказала полька, с долей сарказма. Григорий успешно сделал вид, что не расслышал колкостей. Вместо этого он подошёл и поцеловал свою жену в губы. Это даже на секунду удивило её, Марина уж забыла, что он умел целоваться. Она начала помогать стаскивать с себя одежды, даже не помогать, а сама раздеваться. Эти одежды ей уже надоели за весь день, проведённый в томительном ожидании вечера, так что полька почувствовала облегчение, когда сняла тяжелые одежды и осталась в льняной сорочке, разглядывая смущённого мужа, она спросила: — Император Димитрий? Неужели ты ни разу не видел женщин? Что ж, я совершенно свободна и сегодня я подарю всю свою любовь тебе. Она любила его поддразнивать, наслаждаясь тем, что ее поведение возбуждало императора-расстригу. Наконец, он освободился от одежды и последовал за женой. Григорий прильнул к шее, расцеловывая настолько нежно, насколько это возможно, Марине всё больше нравился план с переодеванием в одежды Ксении. Руки Отрепьева потянулись к сорочке и потянули её наверх, обнажая прекрасное тело панны. Мнишек приподнялась, помогая снять сорочку и взгляд ее упал на его орган. «Он действительно большой, — подумала Марина, чувствуя, что её щёки розовеют, — думаю, семени хватит, чтобы зачать двойню. Что ж, я не против. Тогда я стану матерью чудесных сына и дочери. Либо кого-то одного из них, как же я этого ждала!» Отрепьев не спешил приступать к сладкому для себя занятию. Он окинул взглядом Марину, представляя, что перед ним лежит царевна Ксения. Чёрная коса лежала на мягкой перине, щёки были пунцовыми, мягкие губы были слегка приоткрыты, обнажая белоснежные зубы и завершалось это великолепие мягкой грудью. Отрепьев снова начал целовать её губы, оглаживая великолепное тело дочери польского воеводы. Марина не мешала ему наслаждаться собой, мягко улыбаясь, смотря на ласкающего её грудь Отрепьева. Пока Марина рассматривала его, Григорий начал целовать и ласкать каждую из грудей губами и языком, посасывая отвердевшие соски. Марине нравилось это и она начала стонать, всё больше возбуждаясь от этой развратной картины. Завершающими были поцелуи на плоском животе. Но это ненадолго, очень скоро его жёнушка будет гладить округлый живот, ожидая наследников, поя себе под нос колыбельни. — Привстань, — попросил её Григорий и, подождав, пока панна выполнит его просьбу, начал предельно аккуратно входить в неё. Марина поморщилась от боли, потому что ей было непривычно чувствовать в себе чужеродный орган. Чуть успокоившись, она кивнула, давая понять самозванцу, что готова. Григорий начал медленно двигаться в ней, постепенно наращивая темп. Скоро, он больше не мог сдерживаться и, наконец, излил в неё семя. Выйдя из Мнишек, Григорий начал одеваться. — Помоги мне одеться, — строя из себя капризную принцессу, сказала Марина. Подвинувшись к мужу, она почувствовала, что в ней булькнуло семя и мягко погладила живот. Григорий очнулся от сладостострастия и безэмоционально помог уставшей от соития Марине натянуть сорочку. Отрепьев лёг к жене и тут же был заключён в бережные объятия. — Я люблю тебя, мой император Димитрий, — сказала она, прижимаясь к его тёплому телу, целуя родинку на правой щеке, — мой любимый Димитрий. Григорий ничего не ответил, так как уже заснул. Марина улыбнулась. Завтра она отдаст одежду царевне, а позже напишет письмо отцу Ежи Мнишеку, где она порадует известием, что беременна и ждёт детей. Она сладко заснула, уже представляя своих обожаемых детей.