этого достаточно?

Ир Шен Идя по глухим коридорам пустого замка, Шен размышлял только о том, что не так сделал в своей прошлой жизни, и мог ли он всё исправить? Действительно ли люди, окружавшие его, настолько ненавидят его, или же он и вправду лишь дикий загнанный зверек? В голове же звучала лишь давно заученная фраза старейшины Рэна: — Достойный человек давно отдал бы свою жизнь, запечатывая глубинную тьму… Муан Гай День старейшины пика Славы, Муан Гая, начался, как обычно. Он тренировал, а именно избивал учеников своего пика, как вдруг на сердце его стало неспокойно. Ир Шен Шен понимал, что как бы он ни старался, он не сможет так просто развеять образ главного злодея, который формировался долгие годы ещё оригинальным злодеем Шеном. А в груди его зияла лишь черная пустота, когда он вспоминал все обвинения, прозвучавшие в его адрес. Муан Гай Светловолосый заклинатель пролетал на мече над всеми пиками ордена PP так быстро, будто его что-то подгоняло. Сердце его стучало, как бешеное. Ир Шен Шен ещё долго стоял перед залом Глубинной тьмы, вспоминая всю свою прошлую жизни и даже столь редкие моменты счастья после перерождения в столь непонятном для него мире. Он вошел. Муан Гай Муан приземлился на пике Черного лотоса и побежал к замку его обладателя, как внезапно споткнулся об какую-то корягу. Он быстро поднялся и побежал дальше. На сердце кошки скребли. Единственное цветущее деревце осталось далеко позади. Ир Шен «Могу ли я и в самом деле стать достойным человеком? Поверят ли они хоть сейчас, что я не тот, кого они знали раньше?», — думал Шен, пока его тело разрывало от проклятия, а старина Ер молил его о пощаде под натиском устрашающей силы. Глубинная тьма постепенно исчезала, а система присылала кучу сигнальных уведомлений о том, что он совершает величайшую ошибку. Глубинная тьма была уничтожена… Как и он сам. Муан Гай На зловещем, так пугающем других людей пике, в зал Глубинной тьмы ворвался заклинатель, сбивая дверь с петель. Он подбежал к человеку, лежащему в центре магического круга. Муан звал его, обнимал, кричал, рыдал… Но теперь в его руках лежало лишь бездыханное тело так горячо им любимого в глубине души человека. Он больше не отрицал этого, но было уже слишком поздно. На пике Черного лотоса… деревце всё так же цвело.