Советы

Сегодня не день Святого Валентина, не Новый год и даже не пятница (самый главный праздник). Сегодня обычный день, и Камила уже жалеет, что решилась именно сегодня. Может, стоило выбрать более символичную дату? Красивую? Например, одиннадцатое ноября — 11.11. Лиза, значительно более опытная в отношениях, по-доброму посмеялась и посоветовала не заморачиваться, и что важная дата не забудется и без того. Не слушать Туктамышеву и не верить ей — глупость. Но волнение всё равно не уходит. Или в день рождения признаться. В свой или в её. Но что, если это испортит настроение? Испортит, если окажется невзаимно. А оно, это странное чувство, почти наверняка невзаимно. С чего бы иначе? — Иди давай, — шепчет ей Лиза, работающая в школе всего полтора месяца. Их знакомство с Камилой — очень счастливая случайность. И очень выгодная. — Я вижу, как она на тебя смотрит. Ты всё сможешь. В это очень хочется верить. Валиева, вообще-то, человек немножко импульсивный и спонтанный. Но это число выбрано не случайно. Во-первых, они с Аней подружились как раз в середине октября прошлого года. Во-вторых, сегодня четверг, и если вдруг что-то пойдёт не по плану, останется пережить всего лишь пятницу. К тому же, ей четверги нравятся — шесть уроков, физкультура стоит последним, можно договориться с учителем и уйти. Или попросить сдать нормативы досрочно, чтобы ни о чём не думать. Всё. Хватит думать. Надо действовать. Если что, использует заезженную отговорку вроде «да я проспорила». Хотя, пожалуй, нет. Аня не заслуживает думать, что Камила спорила на её чувства. Она сидит за своей второй партой. На ней бордовое платьице довольно строгого фасона, но из лёгкой, почти струящейся ткани. Её волосы собраны в низкий аккуратный пучок, чтобы не мешали учиться. Осанка ровная, идеальная, и выглядит девушка серьёзно, но совсем не сурово. Она очаровательна в этой своей серьёзности. — Анют, привет, — Камила немного неуклюже заваливается на соседнее место. Женя Семененко, лучший друг Щербаковой, скорее всего, сейчас идёт в ближайшую пекарню на пару с Марком Кондратюком. И хорошо. Пусть идёт подальше и не мешает любоваться. — Пойдём прогуляемся, поговорим? — Привет, — они уже здоровались, но Аня лишь мягко улыбается. Привыкла к такому. — Да, конечно, сейчас. Она аккуратно складывает пастельные текстовыделители в полупрозрачный пенал с мишками. Её пальцы, длинные и тонкие, бледные, прохладные, сами по себе кажутся произведением искусства. Ноготочки молочного цвета, все длинные и ровные, аккуратненькие. И как только люди живут с длинными ногтями? Это же неудобно. Но красиво очень. Они молча идут по коридору. Камила только теперь понимает, что не продумала локацию для разговора, поэтому заводит Аню в туалет. Тут холодно, всегда холодно, но зато пусто. Любители покурить перебираются в другие места, мёрзнуть не хотят. Это сейчас очень на руку. Молчание неловкое, угнетающее, но прервать его не получается. Камила не знает, как сказать то, что сказать хочет. Порывается начать фразу несколько раз, но не произносит и слова. Поэтому Аня мягко кладёт руку ей на плечо и смотрит нежно и понимающе, словно в душу заглядывает. — Ты можешь рассказать мне всё что угодно, Ками, — а в голосе её звучит едва уловимая грусть. — Я всё пойму. — Дело в том, что ты стала мне очень близким человеком, — зайти лучше издалека, но Валиева слишком прямолинейна для того, чтобы сделать это правильно. — Больше, чем подругой. Ты мне нравишься. Как девушка. Повисает тишина, и слова кажутся чем-то вроде упавшего снаряда, который вот-вот разорвётся. Одна мысль сменяет другую со скоростью света, а большинство эмоций исчезает, оставляя место только страху. И страх усиливается с каждой секундой, ведь на лице у самой любимой девочки читается шок. — Ты сейчас не шутишь? — прекрасные карие глаза широко распахнуты, а рот чуть приоткрыт. — Ками... Моя Ками... Неужели это правда? — Абсолютная, — всё. Это всё. Кажется, сегодня после уроков её ждёт истерика и чай с валерьяночкой от Туктамышевой. — Прости. — Я не могу в это поверить, — Щербакова смотрит как-то странно, по-новому, и эту эмоцию Валиева прочитать не может. — Я бы даже подумать не могла... — Не могла подумать о чëм? — а собственный голос звучит обречённо. Слишком обречённо. — О том, что мои чувства взаимны, — а затем Аня шагает вперёд и порывисто обнимает Камилу. Выходит немного неловко и пылко, совсем не в духе спокойной сдержанной девушки. Выходит очень искренне. — И давно ты?... — Полгода, — с плеч словно гора сваливается. Можно выдохнуть. Самое страшное позади, а впереди только прекрасное. — А ты? — Восемь месяцев. Со дня рождения Софы. Софа Самоделкина, их одноклассница, устраивала вечеринку. И на этой вечеринке Аня с Камилой полночи проговорили на балконе, то и дело обнимая друг друга, чтобы не замёрзнуть. — Ты очень хорошо скрываешь свои чувства, — или, как сказала бы Лиза, это Камила наивная и намёков не понимает. — Я была уверена, что ты не… — Не говори этого, Ками, — тонкий указательный пальчик касается её губ, призывая помолчать. — Всё хорошо. А ты очень смелая. Я бы не решилась первая. Они пока что не целуются, хотя хочется. Обе понимают, что лучше сделать это не здесь и не сейчас. Не в холодном школьном туалете, куда в любой момент может кто-то зайти. Поэтому просто негласно решают вернуться в класс. А следующим уроком стоит вторая математика. И Камила работает активнее всех, рвётся к доске, чем удивляет Туктамышеву. Точнее, не очень-то удивляет, и дело тут даже не в любви Валиевой к точным наукам. Просто кому как не Лизе знать, насколько приятнее учиться, когда на сердце легко? Не хочется в столовую, не хочется на физкультуру, даже к Лизе прямо сейчас бежать и рассказывать всё не хочется. Это может подождать. А вот Анечка, Аннушка, Анюта, такая близкая и прекрасная, подождать не может. И её чувства подождать не могут. Им предстоит ещё о многом поговорить. Но на ближайшие часа три признаний хватит. — Ты была права, — шепчет Валиева на ушко Туктамышевой. — Всё, давай, я побежала, мы будем с физкультуры уходить. — Беги-беги, маленькая прогульщица. А я всегда права, ты забыла? — даже поговорка есть: «Туктик ерунды не скажет». А такие поговорки на пустом месте не берутся. Лиза провожает взглядом подругу и довольно усмехается. Наконец-то. Камила ей все уши прожужжала про совершенно неземную Анечку. Только убежала быстро, зря чайник поставила… А, нет, не зря. Вот, Дима по лестнице поднимается. С конфетами. Значит, точно к ней, Алиев кому попало еду не носит. Сначала они посидят за столом и попьют чаю со сладостями, а затем на стол усадят саму Лизу. Кажется, интересное свидание светит не только маленькой влюблённой Ками.