Seventeen

Дни в престижном Уэстонском Колледже проходят спокойно и размеренно. Старательно учиться, участвовать в различных мероприятиях, тщательно скрывать тёмный секрет — всё это наполняло будни учеников. Казалось бы, все уже давно к этому привыкли. Однако лишь некоторые не могли понять отчего же стало так тяжело спать по ночам? Этой ночью Лоуренс Блуэр снова не спит. Даже не задувает бледное пламя свечи, чтобы не оставаться в полной темное наедине со своими страхами, что сжимают его сердце железными тисками. Тревоги, о которых всегда спокойный и непроницаемый префект Сапфирового Филина не может рассказать ни одной живой душе. Вот уже несколько месяцев прошло с момента смерти Дерека Ардена. Тогда четверо префектов, единственные свидетели, поклялись хранить эту тайну и, если понадобится, унести с собой в могилу. С того самого дня, они никогда больше не говорили об этом даже друг с другом. Продолжали жить дальше и вести себя как обычно, словно ничего и не было. Исправить уже ничего нельзя. Поэтому остаётся лишь перевернуть страницу. Принять, забыть, отпустить. Вот только Лоуренс снова не спит. Снова видит перед собой окровавленное лицо Ардена, искажённое болью и яростью. Снова цепенеет от страха до кончиков пальцев. Пытается убедить себя в том, что он не виноват. Это ведь не он поднял биту на наглеца, не нанёс решающий убивший его удар. Но он был рядом. Он смотрел на это своим обычным каменным, непроницаемым взглядом. Не помешал Гринхиллу проучить мальчишку за всё. Быть может, потому что в глубине души вовсе и не был против?... Как бы ни пытался Блуэр себя оправдать, он понимал, что невольно стал соучастником преступления. Прилежный ученик, спокойный и благовоспитанный парень, гордость своей семьи и авторитет для студентов Сапфирового Филина оказался убийцей. Которому даже не хватает духу пойти и признаться в содеянном. Лоуренс чувствует боль и отвоащение к себе. Страх и вина тяжёлым грузом давят на плечи, не позволяя уснуть и напоминая о себе каждый раз, когда он оставался один. И он ничего не может с этим сделать. Может лишь убежать. Подорваться с кровати, накинуть поверх ночной сорочки пиджак и выбежать за пределы дортуара, словно забыв о комендантском часе. Он, который всегда так щепетильно относился к соблюдению правил, сейчас пренебрегает ими сам. Лоуренс противен сам себе. Но он понимает, что если сейчас не выйдет на свежий воздух под звёздное небо, то просто сойдёт с ума. Сидя под старым клёном на мягкой траве, Блуэр прикрывает глаза и глубоко вдыхает прохладный ночной воздух, стараясь привести мысли в порядок. Уже не первый раз он так сбегает из дортуара посреди ночи. Ему всё ещё стыдно. Всё ещё страшно, что его обнаружат и накажут. Но это был единственный способ прийти в себя и вернуться в норму. Запустив ладонь в серые волосы, он судорожно выдыхает и слегка подрагивает от лёгкого ветра. Словно выпадая из реальности, парень даже не слышит тихие, крадущиеся шаги за спиной. — Тебе тоже не спится, Лоуренс? Мягкий, бархатный голос и опустившаяся на плечо тёплая ладонь заставляют Блуэра вздрогнуть и поднять голову. Встретившись со знакомым взглядом алых глаз и ощутив уже привычное прикосновение, он понимает, что перед ним никто иной, как Эдгар Редмонд. Префект Алого Лиса и его товарищ по несчастью. — Ты... Что здесь делаешь, Редмонд? Лоуренс хмурится и растерянно смотрит на юношу. Он понимает, что в этот раз не может предъявить Редмонду нарушение правил, ведь сам находится за пределами дортуара в неположенное время. Тяжело вздыхая, он снова роняет голову на ладонь и измученно прикрывает глаза. И зачем вообще этот хитрый лис пришёл за ним? Вряд ли для того, чтобы должить директору о нарушении. Но тогда для чего?... — Не волнуйся, я не преследую тебя. Мне просто нужно было привести мысли в порядок, а ночной воздух хорошо этому помогает. Да и ты сюда приходишь уже не в первый раз... Я беспокоился о тебе. Эдгар медленно опускается на траву рядом с Блуэром и осторожно обвивает рукой его плечи. Медленно и нежно, как и всегда. Его прикосновения полны ласки и заботы. Они всегда раздражали префекта Сапфирого Филина, однако в этот раз он даже не думает сопротивляться. В этот раз он слишком разбит и подавлен, чтобы отталкивать единственного человека, кто пришёл его утешить. Кто нарушил правила потому что беспокоился о нём. — Ты очень подавлен в последнее время, Лоуренс... Я давно это заметил. Думал, это простая усталость, но в таком случае ночью бы ты спал как убитый, а не разгуливал по улице. Расскажешь мне что случилось? Мягкий, тихий голос раздаётся над ухом, проникая своим теплом в самую душу. Поднимая голову, Блуэр потерянным взглядом смотрит в алые глаза, не зная что отвечать. Впервые в жизни ему захотелось открыть кому-то душу, выговориться обо всём, что не даёт ему покоя. Подходящие слова никак не находились, но проницательный Редмонд понял всё и без них. — Это из-за случая с Дереком, да? Лоуренс вздрагивает всем телом, отчего Редмонд лишь крепче прижимает его к себе. Невесомо проводит пальцами по серым волосам, заглядывая в глаза с сочувствием и тихой печалью. Он понимает всё. Понимает, потому что чувствует то же самое. — Я знаю, что прошло уже много времени, но этот случай никак не оставляет меня. Мы виноваты, Редмонд. Мы все виноваты. И я, и ты, и Гринхилл, и Вайолет... Мы соучастники преступления. И рано или поздно всё раскроется и мы получим наказание. А самое жестокое из них — жить с этим чувством вины до конца дней... Голос Блуэра начинает дрожать, а в голубых глазах отражаются отблески набегающих слёз. Впервые с того самого дня они вновь затронули эту тему. Впервые решились снова об этом поговорить. Выговорить друг другу всё то, что они ощущали на самом деле. Все накопленные переживания, что теперь выливались тонкими дорожками слёз. — Я тебя понимаю, Лоуренс... Эдгар протягивает руку и осторожно снимает очки с лица юноши. Мягко обхватывает его щёки тёплыми ладонями, аккуратно проводит по ним большими пальцами, стирая набежавшие слёзы. Заглядывает в сапфировые глаза с заботой и вниманием. — Ты прав во всём. Да... Мы виноваты. Сколько бы мы ни пытались отпустить эту ситуацию, она оставила неизгладимый след в наших сердцах. Мы повреждены внутри. Мы разбиты. Но... Это не значит, что всё кончено. Мы совершили ошибку, которую уже не исправить. Но это не делает нас чудовищами. Мы обычные. Мы нормальные. Мы люди... Такие же ученики, как и все. Так давай дадим самим себе и друг другу второй шанс... Шанс снова жить обычной жизнью. Едва дыша, Блуэр замирает и неотрывно смотрит в алые глаза. В них виднеется столько тепла, что его собственное сердце начинает согреваться. В глубине души, Лоуренс рад, что именно Эдгар пришёл к нему этой глубокой ночью. Он привык всегда отгонять Редмонда, словно назойливую муху, но сейчас он больше всего желает, чтобы тот остался и не уходил никуда. — Нам ведь всего семнадцать лет, Лоуренс... А мы уже обременяем себя грузом проблем, который даже не у всех взрослых есть. Мы терзаем себя переживаниями о том, чего уже не исправить. Из-за этого нам больно. Но... Давай попробуем по-другому? Изящные ладони Рэдмонда медленно скользят по холодным щекам Блуэра, плавно обводят шею и плечи, спускаясь до дрожащих пальцев юноши и переплетаясь с ними. В каждом прикосновении префекта Алого Лиса ощущается забота и желание утешить. То тепло и ласка, в которых Лоуренс так отчаянно нуждался. Судорожно сжимая ладони Редмонда, он тихо вздыхает и опускает голову. — Ну что ты... Посмотри на меня. — Эдгар мягко приподнимает голову парня за подбородок, прежде чем снова взять его за руку. — Я знаю, как тебе тяжело. Но я не хочу чтобы ты страдал. Потому что ты для меня особенный, Лоуренс... Ты тот, кто завлядел моим сердцем. Тот, кого я хочу защищать и с кем хочу быть рядом всегда. И если ты позволишь мне... Я смогу сделать тебя счастливым. Постараюсь прогнать все твои печали. Мы будем вместе проводить время. Будем так же гулять по ночам. Посылать друг другу милые записки во время уроков. Вместе пить чай и смеяться над тем, как забавно выходит из себя Гринхилл. Поддерживать друг друга. А на выпускном я украду тебя на первый танец. И мы будем жить так, словно нам вечно будет семнадцать лет. Сердце Лоуренса замирает. Впервые в жизни он видит Эдгара таким. Не весёлым, легкомысленным и драматичным, а мудрым, проницательным, понимающим. И таким взволнованным, когда говорил о своих чувствах. В этот вечер, маски сорвались с них обоих, позволяя узнать друг друга в ином свете и в полной мере осознать, что на самом деле испытывали друг к другу всё это время. — Я знаю, ты наверняка думаешь, что я похож на своего дядю. Что я лишь развлекаюсь и играю с чужими сердцами, а потом бросаю, потому что не способен на искренние чувства. — Редмонд едва заметно усмехается и качает головой, с трепетом заглядывая в голубые глаза. — Но я не такой. На самом деле, я очень преданный человек. Хоть я и стараюсь относиться хорошо ко всем, моё сердце выбрало именно тебя, Лоуренс. И я останусь. Останусь навсегда. Если ты тоже выберешь меня. Тихий голос префекта Алого Лиса полон тепла и нежности. Это тепло постепенно охватывает сердце Блуэра, заставляя его биться сильнее. Он внезапно осознаёт, насколько всё это время Эдгар был ему дорог. Лоуренс привык всегда отрицать и скрывать свои чувства даже от самого себя. Но сегодня он переступил и через этот принцип. Он открыл Редмонду свою душу. И ничуть не жалеет об этом. Больше не хочется ничего скрывать. Лоуренс медленно протягивает руку и осторожно проводит ладонью по шелковистым длинным волосам Редмонда. Сейчас они не перевязаны алой лентой, а свободно спадают с плеч, слегка растрепавшись от ветра. Блуэр ловит себя на мысли, что сейчас префект Алого Лиса прекрасен как никогда прежде. Больше всего он нравится ему именно таким. Настоящим. Неидеальным. И от этого лишь более привлекательным. Задержав ладонь на плече Редмонда, юноша внимательно заглядывает в алые глаза и отзывается тихим шёпотом. — Я выбираю тебя... Эдгар. Первый раз за всё время он назвал его по имени. Блондин лишь с нежностью улыбается и наклоняется к лицу Блуэра, мягко обводя ладонью его щёку, прежде чем оставить невесомый, полный нежности поцелуй на его губах. Лоуренс даже не думает его отталкивать, а лишь ближе прижимает к себе, не желая больше отпускать. Да, они оба сломлены. Разбиты. Но их любовь может всё исправить. Теперь всё будет по-другому. Теперь им всегда будет семнадцать лет.