Дорогая пропажа

«Мы вышли из зоны циклона, Из своры штормов и дождей. У всех появилась законно Одна из бессмертных идей. Граненых стаканов касанье... Как славно, друзья, уцелеть! Оставил циклон на прощанье Лишь вмятину в правой скуле. Он наши машины проверил, И души, злодей, закружил, И каждую нашу потерю Из вороха лжи обнажил…» (Ю. Визбор) Сорок с лишним километров до жилья… Разбитая машина. Перекрытая сходнем дорога. И холод, пробирающий до мозга костей. Пуще него – только мысль, что в ближайшие сутки нас никто не хватится. А после, если станут искать, то, явно, в районе объездной и дальше – к морю. Кому из наших придёт в голову, что меня понесло в горы?! Хотел сэкономить время на отдых. Сэкономил, болван! Сколько мы, такие, сможем пройти? Храбриться можно как угодно, но оба еле на ногах держимся. Осторожно ощупал резко отозвавшуюся на движение спину. А идти надо! – Леск, вы… – Тихо! – Лесконт, не глядя, суёт мне флягу и замирает с задранной вверх головой. Вслушиваясь во что-то, чего не могу уловить я. Новый обвал? Некоторые у нас на Базе их предчувствуют. Но причём здесь, тогда, сумеречное, медленно выцветающее небо?! Или?.. И, через некоторое время начинаю различать отдалённый гул. – Фалькон?! Оба, как по команде, вскакиваем. Мир на какое-то время накреняется. Оооох! – Огня… – на ходу уже бросает Экет, по свежей осыпи спускаясь к тому месту, где из-под завала, памятником, щерится основательно искорёженный древесный комель. Летят в сторону камни… Добираюсь до багажника. Заклинивший, тот чертовски долго не поддаётся, но, наконец, тяжело опускаю наземь добытую канистру и вновь втискиваюсь под приплюснутую крышу, теперь – за автоприкуривателем. Лучше б, я курил! Или, ползая по салону в поисках ключей, догадался прихватить всё сразу! Есть! То и дело оскальзываясь на мокром грунте, волоку найденное к Леску. Отшвырнув в сторону пробку и вдвоём перехватив колышащуюся ношу, поливаем ствол бензином. Позвоночник яростно протестует, колени подгибаются, дрожат... Но, теперь – самое сложное. Попасть небольшим, едва светящимся на конце столбиком в переплетение корней так, чтобы загорелось. Я прикидываю расстояние, но Лесконт, молча отобрав у меня прикуриватель, кивает: «Отойди!». На вытянутой руке, будто спичку, подносит его к капающей горючей жидкостью древесине. Рывок в сторону. Хлопок, треск… И рокот мотора. Уже совсем рядом. С растущего на глазах борта пару раз мигнуло. Нас заметили! Задыхаясь, поворачиваюсь к Капитану. – Ты шумас… Сум-машедший! Он опускается на камни, – больше, всё равно, некуда, – вытянувшись осторожно, закладывает руки за голову. – Переговоры… были моей сильной стороной. Но сегодня они – ваши. Фалькон садится. Я, как только могу быстро, иду навстречу невысокой, коротко остриженной девушке. Пепельноволосая, в облегающем лётном комбинезоне, она могла бы казаться очень симпатичной, если бы… улыбалась. – Туристы? … и, если бы, была чуть повежливее! – Нет, – невольно щёлкаю каблуками; наблюдая её выправку, тянет докладывать. И мысленно проклинаю свой язык – лучше было согласиться на «туристов», ведь правды ей, узнать, всё одно, не дано. – Мы добирались до Верхнего Поста. Гроза. Попали в обвал и… – Ясно. – Смотрит неодобрительно. – Медицинская помощь требуется? Леск, вроде, цел. Я… Не сейчас. Это подождёт! – Нет… – Тогда, я пришлю спасательную бригаду. Никуда отсюда не трогайтесь. Будет в течение получаса. – Послушайте. Мы чертовски замёрзли, нельзя ли… – Нет. – Но… – Фалькон четверых не выдержит, – чеканит она, – Мне требуется вернуться и оповестить кого следует. А кого следует?! – Я очень вас прошу. Нам… – Чем дольше мы станем препираться, тем дольше вам придётся ждать! – Артана… – надтреснутый, смертельно усталый голос у меня за спиной. Заставивший нас обоих вздрогнуть. Глаза девушки, большие тёмно-серые, слегка сощуриваются. Будто внезапно оступившись, она делает осторожный шаг назад и замирает. Губы – по слогам, беззвучно: «Ка-пи-тан?..» Артана? И только услышав имя, наконец, узнаю её. «Я ведь… Где ты пропадал столько времени?! Они… они же похоронили тебя, сволочи! Леск!!! Лесконт… Как я плакала… Как же я по тебе ревела, ты понимаешь!!! Не у могилы... Там… с их... музыкой! Нет. Где… где я никогда не могла себе этого позволить. На Мостике. Лежащей на боку в тех горах... «Виллисы». Разбитой, тёмной... Мёртвой в хлам, слышишь! Перед капитанским креслом. Твоим… Я пробралась туда. Потому, что – без тебя…Без тебя ничего… Леск… Господи!!! Ты!..» Старые фотографии в газетах… Времён войны. Артана Веслер. Бывший командор его корабля. – Капитан… – и слёзы. Лесконт стоит перед ней, неподвижный, с каменно-спокойным лицом. Что-то не так. Всё – не так! И я чувствую себя бессовестно лишним здесь. – Нам… Нужно лететь. Артана. Больше – ни слова. «Хороший… Не мой…Чужой… Я… я тебя довезу! Куда хочешь! Куда скажешь! Хоть – на край света! Только – живи! Только – не надо так больше! Не умирай… Ну, пожалуйста! Только не…исчезни сейчас!» Девушка ладонями вытерла мокрое лицо. Приосанилась, подтянулась вся. – Простите. Речи о грузоподъемности фалькона теперь не было. Никто не спорил и не препирался. «Не выдержит четверых»?! Троих – выдержит. Она была одна. За скальным массивом, чуть левее объездного шоссе во внушающем уважение саду – двухэтажный особняк с колоннами. Дачная резиденция губернатора ближайшего городка, как отрекомендовала его транспортировавшая нас командор. Закрытая для прочих территория. Плевать! Лишь бы пустили! Посадка. Я осторожно тронул Леска за плечо. Делящий со мной заднее сиденье, он за всю дорогу не шелохнулся даже. Не бледное уже, серое почти, в свете фонаря лицо… Сползая животом по обшивке на брусчатку дворика, вопросительно покосился на Артану: «Поможете?». Та лишь отрицательно встряхнула короткими прядями: «Он – сам». В это не верилось. Но из кабины Леск вылез, действительно, сам. – Идите следом. Я предупрежу хозяев. Из вас… отвратительный штурман, Капитан! – Я… знаю. И подставил мне плечо. Бесконечная аллея, семь непомерно высоких крутых ступеней – и мы в медово освещённом холле. А впереди новая трудность – обувь. Намокшие, разбухшие шнурки путаются, выскальзывают из пальцев. В жизни не видел таких узлов! Чтоб их… Чуть слышное: – Нож, можно? А Лесконт не только ас, как утверждали, он ещё и гений!