В окне напротив

Когда Саске было двенадцать, существо в окне напротив его дома казалось чем-то пугающим, реально существующим и наводящим небывалый ужас. Сейчас же, когда ему шестнадцать и он возвращается в родительский дом впервые за год, за то время что был в общежитии, он даже и не помнит, что было там, по ту сторону окна. Двери их небольшого дома с натужкой скрипят и прямо с порога Саске встречают родители. — Саске, мальчик… как же давно мы тебя не видели! — произносит Микото и кидается на юношу с объятьями, по настоящему тёплыми, пропитанные материнской любовью. Отец хмуро смотрит, но в мгновение его улыбка смягчается, а губы образуются в подобие улыбки, а взгляд теплеет. — Мы скучали по тебе, сынок. Саске в ответ жмёт ему руку, после чего они проходят на кухню. Парень не может решиться задать вопрос, крутящийся в голове уже не один день — такой, что по телефону не обсудить, ведь собеседник, скорее всего, сбросит звонок. Однако, несмотря на тревожность, Саске спрашивает: — А как Итачи? — тяжело сглатывает и с надеждой задаёт следующий вопрос. — Идёт ли на поправку? Мать застывает с горячим чайником в руках, лицо её во мгновение Ока каменеет, будто и не было этой теплой встречи с сыном, которого давно не видели. Во мгновение ока отчий дом для Саске становится чужим. Отец хмурится, но произносит, сухо и отстранённо, словно говорит не о своем чаде, а о чем-то инородном, не имеющем особого значения: — Твой брат на третьем этаже. По прежнему не покидает свою комнату, лишь изредка. Несколько лет назад, Саске уже и не скажет точно, когда это произошло, но Итачи стал отстраняться — сперва от родителей, а после и от него. Брат был в их доме словно призрак — выходил раз в двадцать четыре часа в уборную, сидел там пол часа и возвращался в свою комнату. Делал он это часов в шесть утра, когда все спали, кроме Саске, что прислушивался к каждому шагу в доме до самого рассвета, потому как было до одури страшно. А потом брат и вовсе перестал покидать свою обитель — вытаскивали его через силы, крики и слезы. До сих пор никто не знает в чем дело, родители вынуждены страдать и терпеть сына, которому давно уже исполнилось двадцать. Итачи зарабатывал сам, как знает Саске — с помощью интернета. — Я… схожу к нему. — Увидев умоляющие глаза матери, Саске откашлялся и сказал. — Сам. Пожалуйста. И прости. Микото Учиха горестно выдохнула и рядом с ней, безмолвно образовался Фугаку, положивший руку на плечо. Саске, не желая чувствовать вину ещё больше, покинул кухню. Лестница ощущалась бесконечной, скрипы отдавались в голове ревом разъярённых зверей. Саске было страшно постучать к брату и не услышать ответ. Если Итачи захочет его послать — пожалуйста. Но только не тишина. Наконец, остановившись у заветной двери, Саске стукнул по деревянной поверхности три раза и прислонился лбом к стене — он не слышал даже чужого дыхания, словно Итачи и вовсе не было там, лишь кости давно разложившегося братца, который почему-то как труп не пах. Саске развернулся, уходя, но за спиной послышался родной голос, который он не слышал уже несколько лет. — Не стоило тебе возвращаться, Саске. — по спине пробежали мурашки, парень было обернулся, но сзади была лишь пустота. Значит, Итачи говорил со своей комнаты. — Почему? — однако ответа не последовало не через минуту, не через пять, потому парень принялся раскладывать вещи в своей комнате, которую уже успел и позабыть. В родном доме ему нужно отбыть всего лишь месяц, но даже он казался бесконечностью, когда рядом с тобой находился некогда самый близкий человек, который теперь добровольно изолировался. Саске было больно думать об Итачи, когда он находился в тысячах километров от своего города, однако смотреть на него было ещё хуже. Разрывало и без того разбитое сердце. Темнота затянула небо небольшого городка, в домах переставал появляться свет ламп и большинство людей пошли на покой, в кровати, где они чувствовали себя безопасно. Саске не был исключением, казалось, ему снился очень приятный сон, однако, словно по щелчку пальца тот сменился на кошмар, парню казалось что из темноты на него смотрели два красных глаза. Юноша проскулил, когда они начали приближаться. Вскрикнув, Саске подорвался с подушки и тут же закричал — над ним, склонившись, стоял размытый силует, который тут же закрыл его рот рукой, и Саске тут же понял, что это был Итачи. — Тише. Он не должен нас услышать. — Тут же убрав руку от чужого лица, Итачи покосился на окно. Саске глотнул, слюна от страха ощущалась вязкой и безумно хотелось пить. — Итачи… почему ты здесь? И кто может услышать? — задавал шепотом вопросы юноша, путаясь в словах, страх окутывал разум плотным одеялом и брат уже не действовал как успокоительное, стоило ему лишь замаячить на горизонте. — Молчи и смотри, — сухо произнес брат и уставился в окно. Саске перевел взгляд туда же, но ничего не увидел. — Но… я ничего не вижу, Итачи. Брат на это лишь тихо рассмеялся, и взял руки Саске в свои — и лишь тогда юноша понял как сильно они дрожали. — Ты… ты должен уехать, Саске. Понимаешь? Мне… мне страшно, что это чудовище доберется до тебя, что он позволит тебе себя увидеть и заберёт твою жизнь, как сделал это со мной. — Я… я не понимаю о чем ты, нии-сан, — почти что со слезами на глазах произносит брюнет и смотрит на брата. Саске было страшно. До трясущихся коленок ужасало. Итачи прижался к брату, и стал поглаживать по голове, успокаивая. Ему было плохо, но от того, что он видел. Монстр смотрел на него горящими огнем глазами и четко губами произносил. «Я заберу его у тебя». И Итачи надеялся, что это всего лишь его галлюцинация.