В полуночной тиши

Шедоухарт разбудило чье-то хихиканье. Высокий голос, полный счастья и удовольствия, прозвучал, казалось, прямо над ее левым ухом. Она проснулась и, испугавшись, тут же попыталась найти его источник. Но в палатке никого больше не было, да и снаружи ничего не было слышно. Откинув полог палатки, она увидела лишь догорающий костер. Никаких следов, указывающих на то, что Тав (Лаэзель точно не стала бы хихикать!) пыталась проникнуть в её палатку с какой-нибудь очередной шалостью, тоже не было. Она зевнула и почувствовала, как паразит над ее глазом чуть шевельнулся. Пожав плечами, она снова заползла под одеяло, готовая поверить, что это был лишь сон. Шедоухарт, абсолютно без одежды, уютно устроилась на груде красных и золотых подушек. Тав стоит на коленях рядом, обнажённая, как в день своего рождения, и хихикает, когда наклоняется, чтобы поцеловать ее в губы. Она страстно целует Тав, забираясь пальцами в её кудрявые волосы, ощущая искры магии, когда их языки касаются друг друга. Они валяются среди подушек, смеются и целуются, периодически громко вздыхая, когда одна из них касается груди другой. "Он здесь!" вдруг говорит Тав. "Он вернулся!" Когда Шедоухарт снова проснулась, ее голова пульсировала, а паразит шевелился. Она никогда не была против подобных развлечений и Тав очень красива, но это не похоже на ее обычную фантазию. Еще одна пульсация, и Шедоухарт застонала, потому что поняла все. Это не ее фантазия. Этот проклятый паразит соединяет ее разум с разумом того, кто спит и видит сны о ней и Тав вместе. По деталям — девичьему смеху, горам прекрасных подушек и восторгу по поводу его возвращения — это Гейл. Только Гейл мог нарисовать себе такую фантазию — все эти наряды и женская лесть. — О, Уилл, — вздыхает Шедоухарт, не отрывая рук от груди Тав. — Мы так скучали по тебе! Оу. Это было… неожиданно. Она предполагала, что фантазии Уилла исключительно романтические: падающая в обморок дева в льняном платье, перепачканном сажей и пеплом, и Уилл, героически поражающий дракона, стерегущего ее башню. А не Уилл в окровавленных доспехах, потный и задыхающийся от адреналина и ожидающий его собственный маленький гарем. — Я скучал по вам обеим, — усмехается Уилл, поспешно расстегивая доспехи. — Они уже ушли? — голосом полным нежности спросила Шедоухарт, но ее брови вскинулись от страха. О боги, конечно же, это его фантазия! Звук ее собственного голоса, слабого и плаксивого, вызывал у нее большее отвращение, чем мысли Уилла о ней и Тав вместе. — Я уничтожил весь лагерь, — хвастается Уилл, раздеваясь до трусов. Шедоухарт уже видит, как он напряжен, и ей становится больно от желания. — Завтра я вернусь в Рощу и скажу тифлингам, что они в безопасности, — продолжает Уилл. — А пока... Он откидывается на подушки, обнимая обеих женщин. В перерывах между поцелуями и ласками он рассказывает, как расправился с дроу, хобгоблином и жрицей, а затем спас друида. — Ты такой храбрый, — вздыхает Тав, опуская руку к члену Уилла. — В Роще у тебя будет любая женщина-тифлинг, какую ты только пожелаешь. — Не оставляй нас, — ворчит Шедоухарт, отбивая руку Тав и обхватывая ее за предплечье. — Уилл, скажи, что ты нас не бросишь! Шедоухарт захотелось встать и пойти потрясти его палатку. Или бросать в нее камни, пока он не начнет грезить о чем-то другом. Сексуальный аспект ее не пугал — все так или иначе фантазируют, в конце концов. Ее бесило только то, что она видит себя такой: краснеющей девицей с широко распахнутыми глазами, которая игриво борется с Тав из-за Уилла. Из-за чересчур правильного, вечно позитивного, самовлюбленного позера по прозвищу Клинок Фронтира! Это так прямолинейно, так чересчур и так абсурдно! Но это же не она и не Тав. Это... ну. Это фантазии мужчины, который хочет быть лихим героем перед обожающими его поклонницами, которые согревают его постель, пока он не вернется к ним в целости и сохранности. Это… даже почти мило. — О, Уилл! — стонет Шедоухарт. — Боги, ты такой большой. Это так приятно! — Она медленно покачивает бедрами, чувствуя, как его член глубоко проникает в нее, а Уилл стонет под ней. — Это нечестно! — обижается Тав. — Я хотела быть первой! Ты ему нравишься больше, и он кончит прежде, чем я успею получить хоть что-то! — Тав, — говорит Уилл, голос напряжен, ведь Шедоухарт улыбается и начинает двигаться быстрее. — Иди сюда. — Он прикасается к своему подбородку, и глаза Тав загораются от возбуждения. Она опускается на его губы, резко задыхаясь, когда он проводит языком по ее нежным складочкам. Уилл слепо хватается за бедра Шедоухарт, а Тав с удовольствием занимает его рот.. — Уилл, я сейчас кончу, — хнычет Тав. — Уилл, так хорошо! — Кончи на него, Тав, — стонет Шедоухарт, объезжая его все быстрее. С каждым движением таза ее чувствительный клитор натирается изнутри и снаружи. Удовольствие уже затуманивает сознание, и она знает, что Уилл скоро заставит ее кончить. Шэдоухарт даже не смогла вспомнить, когда у нее в последний раз был секс. И даже не из-за влияния Шар, просто это было... давно. Было бы здорово снова почувствовать эту связь, почувствовать тепло другого тела так близко и ощутить себя такой желанной и любимой. Несмотря на то, что Уилл был явно не в ее вкусе, Шедоухарт все равно странно льстило то, как сильно он ее хочет. В его фантазиях она мягкая, милая и явно несколько идеализированная. Ее шрам менее заметен, и Уилл представляет ее себе с густыми вьющимися локонами цвета воронова крыла и припухшими алыми губами, словно испачканными ягодами. Ее грудь немного больше, талия более узкая, а задница и бедра более объемные. Значит, это и есть мечты Уилла о Шедоухарт — кудряшки, косметика, тяжелая грудь и мягкие бедра. А может быть это то, что он надеется найти под ее доспехами. Доспех немного прижимает ее грудь, и Уилл никогда не видел ее без туники и леггинсов. Так что, он вполне может надеяться, что под всеми слоями ее одежды скрывается именно это. Впрочем, она видела Тав достаточно, чтобы понять, что его представления о ней (идеальная грудь и длинные стройные ноги) не так уж далеки от истины. Шедоухарт стало интересно, встречались ли они раньше наедине и имеют ли его фантазии о ней реальную основу. Если так, то она могла бы и приревновать… Тав кончает с высоким, отчаянным стоном. Она прижимается ко рту Уилла, всхлипывая от удовольствия, теребит свои соски и сжимает их, чтобы продлить удовольствие. — Слезай, — приказывает Шедоухарт, когда хныканье Тав стихает. — Ты получила свое. Не жадничай. Тав с удовлетворенным вздохом откидывается на подушки,и принимается привычно рисовать узоры на твердой груди Уилла. Шедоухарт наклоняется и слизывает с подбородка Уилла влажную полоску. — Пожалуйста, — умоляет Шедоухарт, влажно целуя его. Она все еще чувствует сладость Тав на его губах и стонет, прижимаясь теснее. — Заставь меня кончить, Уилл. — Я дам тебе то, что тебе нужно, — с ворчанием обещает Вайл. Он крепко обхватывает ее стройные бедра, перекатываясь навстречу каждому толчку, и Шедоухарт вскрикивает от удовольствия. — Скажи это, Шедоухарт. Скажи, кто заставит тебя кончить. — Ты! — Не-а. Ты знаешь, что я имею в виду. Шедоухарт прекрасно понимала, что он имеет в виду. Но если она сейчас закатит глаза еще немного, они просто заболят. Может быть, в другой ситуации она была бы не против провести вечер с Уиллом и Тав, но, напомнила она себе, это не ее фантазия. — Клинок! — Шедоухарт стонет, хватаясь за руки Уилла, которые сжимают ее мягкие бедра. — Клинок Фронтира... о!... заставит меня кончить! Она кончает с пронзительным криком, жидкость выливается на таз Уилла, когда она извивается на нем. Она выкрикивает его имя снова и снова, откидывая голову назад, пока он глубоко трахает ее. — Так хорошо, — Шедоухарт всхлипывает, закатывая глаза, когда Уилл стонет под ней. — Ну же, Уилл. Паразит перестал пульсировать и связь прервалась. Шедоухарт болезненно застонала и потерла глаза тыльной стороной ладоней. Она была возбуждена, но не настолько, чтобы залезть себе в трусики и что-нибудь с этим сделать. Гораздо больше она была раздражена: рассвет уже наступил, а она почти не спала из-за Уилла и его глупостей. — Как спалось? — жизнерадостно воскликнула Тав, выбираясь из палатки на завтрак. — Великолепно! — зевнул Уилл, расправляя плечи. — Хорошие сны снились, я надеюсь, — сказала Шедоухарт прежде, чем успела себя остановить, — или, по крайней мере, удовлетворительные? На щеках Уилла появился едва заметный румянец и он избегал ее взгляда, как только мог. Когда он разговаривал с Тав, Шедоухарт заметила, как его взгляд постоянно опускается на ее грудь. Сама Тав не замечала ничего, слишком увлеченная беседой с Лаэзель чтобы видеть, как Уилл не может отвести взгляд. Если прошлая ночь повторится, Шедоухарт подожжет его палатку.