***
Учительский стол. Груды бумаг на краю. Старенький компьютер и почти неработающие колонки. Над ухом тикают настенные часы, весящие чуть ли не под потолком. Сонный взгляд с уставшего лица упал на циферблат. Стрелки тикали, разнося свой отсчёт по мёртвой тишине класса. Они, хоть и отставали на небольшой промежуток времени, показывали ещё раннее осеннее время, в которое, большинство данного города, только собиралось вставать в школу, в особенности из-за того, что жило очень близко к своему первому учебному заведению. Было очень много времени до первого звонка и проводить это время без дела расценивалось так же, как и смерть и тлен у ленивого кофейного вампира. — Радио, что ли, послушать? — быстрым поездом мелькнула мысль. И правда. Единственное что позволяло расслабиться в начале нового тысячелетия и доступное всем, без исключений, было радио. А о компьютерах, которые тянули только базовые приложения, по типу картинок, ворда и таблиц, и телефонах, в особенности сенсорных, никто даже пока и не думал. Белый шум. Этот звук, не любимый многими, раздавался сразу же, как включался новый канал, но на некоторых он продолжался вечность. Он приводил в беспамятство и гнев, но возмущаться было тщетно. При нынешнем развитии технологий это хоть и было пережитком прошлого, но прогресса и желающих улучшить это настолько много, сколько свистящих раков на горе. Мелодия, сменившая ужасный звук, нахлынула Боба, уже не игравшего свою роль, на воспоминания. Всё, что начало происходить после тех дней, когда Веган рассказал свою историю, всё стало казаться противоречивым. А желание всё это принимать казалось прозрачнее, чем самый невидимый призрак. Но чем дальше шло время, задания шли всё смертельные и смертельные, слежка становилась сильнее и понятнее, а заказные киллеры становились профессиональней — всё это помогало свести в одну картинку и понять, что Тёмный Бин был прав. Перед глазами представлялась тот самый ангар, кучи убитых бобов из наёмников Капучино, охранявших данный склад, и той самой роты, которая прошла через многие горячие точки мира прошлого века, приехавшей по душу того самого, кто назывался никак иначе, чем Киллер Боб. Измотанный Боб в красно-чёрном боевом костюме с золотыми пистолетами стоял перед Бином, которого в «Агентстве «Тень» уже считали предателем. Их последний диалог и раскрытые карты, в которые не хотелось верить и понимать. Убийство и нахлынувших полицейских и детектива Кромвеля. По лицу пустилась скупая слеза по прошлому, словно чистая кристальная росинка. Она поплыла по щеке, но была вымерена рукой. Полость рта стала частично пересыхать, а в горле решил нарастать ком горести и печали. Находила грусть. А первые осенние лучи, что начали впервые за утро падать и проходили через окна, стали слезить глаза ещё больше. Воспоминания стали нахлынывать всё больше и ярче. Приплывать с той силой, что неподготовленному уму будет трудно от них защищаться и уйти. Находила хандра и мышечное расслабление. Разум уходил в иной мир, а реальный становился отдаленным и вымышленным. Но идиллия этих грешных чувств, для «бывшего» наёмного бойца, уже не раз сменившего место работы ради выживания, не могла длиться вечно. В коридоре стали слышны звуки топота каблуков учеников и учителей, самые различные возгласы и разговоры, а также приглушённые звуки включающихся ламп. Все эти переливающие звуки стали возвращать актёра в настоящий мир. Быстрым взмахом руки Боб стёр с лица потоки растёкшихся слёз. Выключил, бушевавшиеся переливами с песен на белый шум и обратно, радио. Опустошил стоящий, чуть ли не на краю стола, стакан прохладной воды. В класс стали по очереди входить маленькие и опрятно одетые кофейные зёрнышки. Каждый из них здоровался и радостно приветствовал своего учителя. Кабинет стал наполнятся детьми, а на партах начали появляться учебники, тетради и другие школьные принадлежности. Все, абсолютно все, как бы не любили этот учебный год, весело проводили время и готовились к новому уроку. И некоторые из них желали пойти по стопам учителя, ничего не знавшие о его загадочном и тёмном прошлом, но хотели стать такими же умными и сильными. И как прозвенел урок, всё поплыло и маленькие бобы стали внимательно слушать своего наставника и записывать теорию в свои тетради.***
От старых привычек трудно отказаться, но ради своего же блага всё перерабатывалось в иные отличительные черты личности в наилучшем актёрском мастерстве. Все повадки, манера речи и жесты языка тела прошлого боба стирались как возможно чище. Он становился новым зерном этого треснувшего, но ещё цельного мира. Протекали обширные изменения, и теперь те, кто знали Киллер Боба, уже случайно встретившись с ним через несколько лет, не могли полноценно утверждать, что это тот самый Боб.