Спусковой крючок

— Я люблю тебя больше всего на свете. — Я тоже тебя люблю. Слёзы застилали ему глаза. Он не хотел прощаться. Ой как не хотел. Но он обещал. Он дал обещание, самое скверное в его жизни, пожирающее изнутри, прогрызающее огромную дыру в сердце. А выполнить его так и не сумел. Она смотрела на него глазами, наполненными слезами и любовью, и он не выдержал этого взгляда. Он просто не смог смотреть в глаза самого любимого человека в целой галактике, забирая её жизнь. Питер зажмурился. Ещё секунда, и боевой огонь в глазах Гаморы погаснет навсегда. И он будет тем, кто уничтожит её. Питер думал, что нажать на спусковой крючок было самым трудным поступком, который он когда либо совершал. Один убийственный клик, два замирающих одновременно сердца. В момент нажатия на курок какая-то часть Питера умерла, безвозвратно исчезла. Боль от разбитого сердца пронзила насквозь, хотелось застрелиться самому. Питер понимал, что после этого он останется лишь тусклой копией, черно-белой оболочкой прежнего Питера. Питера, который имел счастье просыпаться рядом с Гаморой каждое утро. Питера, который был способен вызывать у Гаморы улыбку, даже когда она пребывала в преужаснейшем настроении. Питера, который танцевал с Гаморой так, как будто бы во всей галактике не осталось больше никого. Питера, который безумно любил и был любим до безумия. Губительный для обоих щелчок оружия… Но выстрела не последовало. Питер ошеломлённо распахнул потухшие глаза, чтобы увидеть кучку мыльных пузырей, вылетающих из дула его пушки. Нет… НЕТ!!! Этого просто не могло быть. Только не это… Питер в последний раз взглянул на Гамору. В её глазах сквозила обречённость. Именно этого она и боялась. Именно от этого она и просила его уберечь её. И именно этого он сделать и не смог. А Питер все ещё отказывался в это верить. Последний мыльный пузырь лопнул в воздухе между ними. Питера парализовало, его очумелый взгляд был прикован к сжавшейся от безысходности и боли Гаморе. А после этого она исчезла. Её забрал Танос. Случилось именно то, что не должно было случиться ни при каких обстоятельствах. Питер подвёл её. Где бы она ни была сейчас, Танос устроит ей такие ужасы, что выстрел из пушки будет казаться милосердием. Милосердием, которое он не смог ей подарить. Это была его вина. Не замешкайся он, не навлёк бы на Гамору все эти ужасы. По его вине она в лапах Таноса. Из-за него. И всё же Питер ошибался. Самым губительным для него было не выстрелить. Самым губительным для него было понимать, что, выстрелив, не убил. Собрал в кулак всё своё мужество, задушил чувства, разбил себе сердце, но не убил. Теперь за него это сделает Танос. И сделает куда болезненней, чем Питер мог себе представить. Питер больше никогда её не увидит. Закатные лучи умирающей звезды больше никогда не озарят её темные локоны, а красные кончики волос больше никогда не засияют малиновым на рассвете. Её мягкие губы больше никогда не прикоснутся к его губам, рукам, шее. Он больше никогда не сможет сжать её в объятиях и покачиваться с ней вместе в ритм одной из его любимых мелодий. Она не посмотрит «Свободных», фильм, который он так любил и так хотел ей показать. У него больше никогда не будет шанса надеть ей кольцо на безымянный палец согласно старой земной традиции. И пусть это покажется странным и глупым для остальных, но, чёрт возьми, он думал об этом. Он хотел этого. Он желал её, целиком и полностью, желал будущего с ней, желал состариться вместе с ней. Ему хотелось провести вместе с ней всю жизнь. Подарить ей всю свою любовь. Но, увы, судьба распорядилась иначе. Может быть, где-нибудь, когда-нибудь, в какой-нибудь другой вселенной, в другом времени, при других обстоятельствах он бы смог быть с ней до конца. Он бы смог быть счастливым. Он бы смог сделать её счастливой. Если бы не было проклятого тирана, возомнившего себя всемогущим. Если бы не существовало камней бесконечности, посеявших вселенскую смуту. Если бы не на их плечах лежала судьба всей галактики. Слишком много «если». Сейчас было уже бессмысленно об этом думать. Она пропала навсегда. Внутри него не осталось ничего, кроме разрывающей изнутри боли и растущей пустоты в сердце на том месте, где раньше цвела любовь к Гаморе. Без неё мир потерял краски. Всё остальное потеряло свой смысл. Питер, пребывая в шоке, уронил бесполезное оружие. Шаг назад. Ещё шаг. Он наткнулся на обломок здания, стоявшего здесь раньше. Питер на ватных ногах опустился на камень. Его тело содрогнулось в рыданиях, которые он не мог контролировать. Трясущиеся руки скользнули по лицу. Звенящую тишину прорезал отчаянный крик боли человека, который безвозвратно потерял самое дорогое, что было в его жизни, а вместе с тем потерял и себя.