Проекция скорого будущего

      Мужчина в летах грохнул кулаком по столу.        — А я вам повторяю, было величайшей ошибкой ставить всё на эту станцию! — раскатистый голос пробежал меж собравшимися рокотом грома. — Она принесла нам немало пользы, да, и что теперь! Пришло время оставить сантименты и бросить её! Сколько ещё нам нужно пережить налётов, чтобы ваши глаза наконец открылись?              Юноша рядом с ним повернулся к говорящему:        — Но тинтурианский флот…        — Тинтурианский флот! — с отвращением скривился усатый, шевельнув длинным ухом. — Много чести этим варварам!        — Попрошу! — отрезала сидящая рядом женщина в форме, и строгий взгляд двух пар её глаз впился в его. — Тинтурианцы издавна наши союзники. Боюсь, ваш прапрадед не успел выйти из капсулы, а союз между нами уже существовал.              Спор продолжался.              Мне вообще не хотелось здесь присутствовать. Все их перепалки казались мне жутко тупыми, но комиссия по межпланетной дипломатии отправила именно меня в качестве представителя. Зачем? Я учёная, а не переговорщик! Я вздохнула, предпочитая перепалке безучастность. Мне больше нравилось рассматривать говорящих, чем хотелось встать на чью-то сторону.              Усача в чёрном я близко не знала, и была этому крайне рада. Полковник Риддл был тем, кто сначала говорит, потом включает голову — по крайней мере, я так считаю; уж не знаю, что о нём думают другие. Каждый раз, когда мы с ним пересекались, он или с кем-то ругался, или о чём-то яростно спорил. Неприятный тип, хотя из всех присутствующих он и ещё парочка сидящих за общим столом были похожи на людей в том или ином смысле.              А вот его оппонентка…              Леди Хайсерия, посланница Империи, как всегда сдержанна и учтива. Человеческого в ней было мало, если не признавать, что на первый взгляд не было вовсе. Нежно-голубая, чуть бирюзовая кожа и черты насекомого и ящерицы одновременно придавали ей вид не отторгающий, но весьма экзотический. Мне нравилось, как утончённо и подчёркнуто вежливо она себя вела.        — Послушайте, достопочтенные посланники, довольно, — стоило мне подать голос, как большинство голов обернулось в мою сторону. Особенно ярый взгляд в меня метнул Риддл. — Мы ведь не ради споров собрались в этом зале.        — Синкретическим [1] формам жизни слова не давали! — рыкнул полковник, навалившись на стол, и кто-то ему поддакнул ещё с двух концов стола.        — Да! Кто вообще допустил сюда неорганическую!              Я лишь фыркнула. Мне не было дело до лая этой жертвы регенеративной медицины [2] и его прихвостней. Я продолжила, стараясь говорить тем же ровным голосом:        — Я понимаю вашу привязанность к R23A26 и родным планетам, но нам, возможно, придётся покинуть эту галактику.              Я знала, что поднимется гул. Я была к этому готова, и предусмотрительно понизила чувствительность слуховых микрофонов. Развернула кресло и жестом включила режим демонстрации голопроектора.        В центре стола, над прозрачной полусферой линзы, тут же возникла проекционная модель нашей галактики, приковав к себе взгляды всех присутствующих. Я встала со своего места, готовясь говорить, и привычно имитировала вздох, хотя в воздухе и не нуждалась.        — В нашей системе R23A26 — единственная звезда, и жить ей осталось около трёх миллионов лет, но пока рано радоваться, — я резко уменьшила масштаб проекции и сдвинула влево, демонстрируя беспокоящее меня космическое тело. — М904-01, вот что меня тревожит.              Я приблизила картинку, оставляя М904-01, массивную звезду, в центре всеобщего внимания. Посланники, кажется, начали догадываться, о чём я, но не все — я видела на их лицах и мордах следы недоумения, в некоторых глазах и подёргиваниях ушей читалось замешательство.        — М904-01 продолжает набирать массу и сближаться с нашей звездой. В ходе исследований научные сотрудники моего отдела выяснили, что чуть меньше, чем через семьсот тысяч лет наши галактики сблизятся до расстояния двенадцати парсеков. В случае вспышки М904-01 жизнь в нашей галактике будет прекращена навсегда.              Повисла тишина. Такая, что звук падения скрепки по эффекту был бы сравним с лопнувшим пакетом, в котором школьники зажали воздух. Я просканировала каждого — мины у посланников были одна кислее и сложнее другой. Наконец, ко мне повернулась леди Хайсерия. Обе пары её глаз, несмотря на внешнюю сдержанность, блестели беспокойно:        — И что же вы пытаетесь сказать, госпожа Шакалова?.. — она словно понимала, к чему я клоню, но не хотела верить.              Останься при мне моё смертное тело, сердце бы пропустило удар.        — Что нам придётся покинуть нашу галактику и навсегда о ней забыть.        — Ещё чего! — в полный голос возмутился Риддл, резко отклонившись назад, стиснув подлокотники. Он отчаянно завертел головой, ища поддержки: — Будем как блохи, скакать от звезды к звезде?! — он повернулся ко мне и ткнул пальцем в мою сторону. — Ваши умники создали проблему, вы и придумайте, как её решить!              Внезапное включение исказило центральную голограмму, и изображение звезды сменилось на вполне симпатичного, хотя и больше похожего на ящера, чем на человека, юношу. Я на мгновение задумалась.              И почему мне так везёт на дружелюбных нелюдей?..        — Приём, приём, как меня слышно? — задорная улыбка сквозила через его звонкий голос. — О, Шакалова, будь здорова! Новые окуляры? — старый знакомый одарил меня лучезарным оскалом и щёлкнул пальцами. — Отпад! Сиятельнее сверхновой!              Уменьшенная проекция Кьюрелла повернулась к присутствующим, разведя руками.        — Приветствую, посланники и посланницы, гости с дальних планет! Позвольте представиться, я Ве‌ндрис А‌стерос Кьюрелл, выступаю от имени капитана Гротто! Сам кэп не смог присутствовать, так что рассказываю я, — Кьюрелл сложил руки за спиной, и я видела, как он воодушевлённо вильнул длинным хвостом. — Гипернова при выходе из галактики ощутила странные колебания со стороны М904-01, так что Инга вас не зря пугает. Оставить галактику придётся.        — Почему мы вообще сотрудничаем с головорезами?! — кто-то с другого края стола зашипел пренебрежительно, его шерсть встала дыбом от возмущения.              Даже леди Хайсерия обернулась в сторону такого несдержанного всплеска эмоций, тихим стрёкотом попросив сдержать коней. Ну, я так предполагаю. Данные о её языке ещё собираются.        — Во-первых, мы не головорезы, а космические пираты, — спокойно ответил Кьюрелл, — а во-вторых, у нас есть дипломатическая грамота, и мы на данный момент действуем в интересах Альянса Двадцать шестой. Кэп просил передать, что порученное дело экипаж Гиперновы выполнит любой ценой, и груз будет доставлен при своевременном выполнении условий со стороны Альянса.              Кьюрелл повернулся на чей-то голос, став ко мне боком, и лицо его стало чуть взволнованнее обычного. Языка я не знала, но дипломат очевидно на нём общался спокойно. Он что-то быстро ответил и вновь повернулся к присутствующим:        — Больше говорить не смогу, й… — связь начала жутко прерываться, проекция то и дело вздрагивала, искажаясь помехами, и до нас долетали только отдельные звуки и простое «конец связи».              За столом начали переглядываться. Мы сделали большую ставку на экипаж Гиперновы, и от действий капитана Гротто сейчас зависела жизнь целой галактики. По лицам я видела, что здесь не все этому рады.              Леди Хайсерия с шумом выпустила воздух из дыхательных отверстий.        — Что же, нам не остаётся ничего, кроме как довериться команде капитана Гротто… — она почему-то взглянула на меня, долго пытаясь что-то прочесть в моих окулярах, словно действительно считала меня человеком. — Госпожа Шакалова, вы считаете, что можно доверять бессмертному оборотню и дипломату-отступнику?              Я потупила взгляд, насколько это возможно в условиях механического тела. Кьюрелла я не видела лично уже двести пятьдесят лет и не была уверена, как жизнь космического пирата повлияла на него… Но хотела верить старому другу.              Я кивнула.              Леди Хайсерия медленно моргнула, согласно качнув головой.        — Тогда и я им поверю.