Спасительное знакомство

      Сколько бессонных ночей Фриск не провела, шатаясь по Подземелью и тщетно ища выход, она пока не нашла ничего удивительнее Хотлэндской школы.       Для безгранично поехавшего места без малейших шансов на адекватность и привычное мироустройство школа была чем-то вроде этакого исключения – и смотрелось оно невероятно броско. Хотя самом деле облицованное маленькими плиточными квадратиками многоугольное здание не так уж и отличалось.       Кое-как – то есть скрыв лицо под длинной чёлкой, втянув руки в мешковатые рукава и передвигаясь исключительно на корточках – Фриск смогла пробраться внутрь, похоже, намертво застряв в толпе монстров. Флауви беспокойно шевелился где-то под свитером, щекоча живот лепестками. Девочка знала, что цветок не ставит перед собой цели отвлекать её, но с трудом сдерживала попеременно то хихиканье, то очередной раздражённый окрик. Демонстрация голоса на публике выдала бы её.       Никогда нельзя верить, что на тебя никто не обращает внимания.       Наконец толпа впереди рассосалась, проверенные монстры с негромким гулом разбрелись по коридорам. Сжавшаяся, еле видевшая хоть что-то под чёлкой, Фриск предстала перед администрацией в лице чёрного грузного кроля с моноклем. Так, по крайней мере, он виднелся издалека. С положения на корточках Фриск видела только его крепкие ноги в туфлях.       – Кем будете? – монотонно прогудел кроль.       Ответом девочки была молча поднятая ко рту рука, после чего Фриск, старательно зажимая края рукавов, сложила две руки в крест.       – Немота? – она готова была поспорить, что администратор презрительно скривился. От такого голоса её даже передёрнуло, но она просто кивнула. – Назовитесь.       Фриск бросило в холодный пот. На этом её языка жестов заканчивались. Пару раз при ней упомянули о неком учёном, кто говорит руками. Может, он тоже был нем? Этого, правда, узнать не удалось, но Фриск догадывалась. О нём говорить вообще остерегались. А ведь всё, что Фриск могла узнать об этом мире, заканчивалось пока на немом королевском учёном.       Девочка до боли стиснула пальцы. Руки тряслись так, что, казалось, рукава вот-вот спадут, обнажив человеческие ладони. Старательно сдерживая дыхание, Фриск снова указала на рот и помотала головой.       – Назовитесь, – повторил кроль. В его голосе послышались угрожающие нотки; он начал нетерпеливо притопывать тяжёлой лапой.       Даже Флауви под свитером замер с негромким испуганным вздохом, потонувшим в гуле толпы. Решившись, Фриск стиснула зубы и издала негромкий, но высокий писк. Из-за сковывавшего её страха звук вышел немного гортанным, но за маленького монстра такое вполне могло пойти.       Девочка прямо почувствовала, как выражение лица у кроля смягчилось.       – Потерялся? – с некой даже долькой сочувствия пророкотал он. Фриск, не веря собственной удаче, кивнула.       Толпа сзади начала недовольно гудеть; диалог затягивался. В любой момент кто-нибудь мог схватить «монстрёнка» за шкирку, поднять, и всё было бы кончено. Сжавшись от неподдельного ужаса, Фриск молча мяла рукава друг в друге.       – Первый раз, что ли? – догадался кроль.       Ухватившись за вполне годный вариант, Фриск яростно закивала, так что чёлка даже вздымалась при каждом движении головой. К счастью, администратор ничего не заметил, глубоко задумавшись и притопывая лапой.       – А родители твои кто?       Вопрос ударил в самое сердце болезненной дырой. Фриск не знала здесь никого.       Ториэль? Санс? Босс? Андайн? А может, Блук? Ага, щас, как же.       Даже если и прокатит, она должна владеть языком жестов, или хотя бы их именами... Но нельзя показывать руки...       От лихорадочных рассуждений всех отвлёк громкий звонок. Кроль медленно повернулся к стене – видимо, посмотреть на часы. Пользуясь секундным шансом, Фриск, шурша подошвами сандалий, стремительно засеменила к лестнице за угол. Скрывшись из поля зрения, она извлекла из-под свитера Флауви и, прижимая к себе, кинулась вверх. В колени ударила мимолётная боль: ноги затекли, долго согнутые. Фриск охнула, приваливаясь к стене; сзади уже гудела толпа, и она, мгновенно выпрямившись, рванула по лестнице.       Первая попавшаяся дверь, оказавшаяся всего пролётом выше, вела, похоже, в кладовку. Значит, безопасно, если, конечно, на неё не посыплются швабры и тряпки.       Не сбавляя шага, она поспешно юркнула за дверь и в последнюю секунду успела придержать её, чтобы грохот не возвестил о её присутствии. Бережно закрыла, бесшумно перевела дух и прислушалась. Кажется, здесь никого нет.       В последний момент Фриск успела броситься за огромную барабанную установку – какой-то монстр, судя по безмолвию и стройному звуку шагов, вошёл следом за ней. Девочка накрыла «голову» Флауви рукой, стараясь унять бешеное сердцебиение. Казалось, оно было слышно даже вошедшим, а полый внутри, с продырявленным дном барабан только подчёркивал его громкий стук.       Девочка сосредоточилась на шагах монстра. Правда, шагами это назвать было сложно, похоже, вошёл кто-то, по пропорциям схожий с кролём-администратором. Обернувшись, девочка увидела спускающуюся с помоста жёлтую ящерицу и тут же снова спряталась в тень. Топот тем временем медленно удалялся, пока не замер где-то в середине зала.       – Эй, ленивая твоя задница, – раздражённо окликнула кого-то ящерица. При звуке её голоса Фриск вся сжалась, обнимая горшок с Флауви. Пальцы успокаивающе прошлись по скрючившемуся стебельку.       Тяжело топая, ящерица прошла к противоположной стене, оперлась о что-то мгновенно заскрипевшее – судя по всему, стол.       – Ты грёбаный неблагодарный лентяй, – процедила она, отойдя от стола, и зашагала вдоль высоких рядов стульев. – Никогда-то тебе не подумать о создателе, бедный... Ах, вот же бедный мой никчёмный кусок железа.       Каждое слово она чеканила, нервно щёлкая когтями по ножкам кресел. Фриск, теперь видевшая её, неотрывно следила за каждым шагом ящерки, попутно размышляя над её словами. Она обращалась к кому-то... К кому-то, кого создала. Почему она называла его куском железа? Кто это, вообще? О ком она? Судя по всему, эта ящерка – учёный... В таком случае, что она делает здесь?       – С меня хватит! – рявкнула в пустоту учёная, да так громко, что Фриск с Флауви одновременно вздрогнули. – Я знаю, что ты меня слышишь. Забился где-то, спрятался от опасной публики. Ты просто трус, вот что я скажу! Ты никогда не станешь здесь родным! Никому!       Выдохшись, ящерица замолчала, тяжело и хрипло дыша. Фриск видела, как она стоит посреди зала, гневно сжимая кулаки, и от этого зрелища правда стало не по себе. Плюс слова... Кому она это говорила? Творению? Или же...       – Она ведь не нам?.. – еле слышно пискнул цветок. Фриск яростно замотала головой, прижимая палец к его губам. В глухой тишине, когда даже дыхание у всех смолкло, слова Флауви прозвучали донельзя отчётливо.       Пальцы Фриск сжали бока глиняного горшочка, грозясь раздавить. Оба думали об одном и том же. Даже учёная, что, в каком-то радостном ошеломлении обернувшись к ним, медленно зашагала обратно к лестнице.       В этот момент Фриск отчасти даже поняла козломаму в их знакомство, когда та, шипя сквозь зубы, опасно улыбаясь, тащила девочку сквозь поле с шипами. Бормотала ругательства, порой кидала такой взгляд, что Фриск будто в голову пробивало тем же шипом. Но продолжала тащить сквозь опасности, оберегать, хоть как-то заботиться. Так теперь сама девочка, до боли сжав горшок с Флауви, неслышно засеменила к лестнице, почти скатилась по ступенькам и, выскользнув наружу, бросилась бежать.       Она уже давно забыла о грохочущих по полу подошвах сандалий, чем, вероятно, поставила бы на уши всю школу. Она все равно обречена. Главное – скрыться от ящерки.       Первая же встретившаяся дверь оказалась с вывороченной ручкой. Вторая заперта. Третья поддалась, открыв проход в пыльный и просторный спортивный зал. Даже не потрудившись закрыть дверь, Фриск влетела внутрь, всё так же яростно сжимая свой цветочек. Похоже, Флауви и впрямь чувствовал серьёзность ситуации – больше с того вопроса от него ничего не было слышно.       Только оказавшись за наглухо запертой изнутри дверью тёмной раздевалки, она позволила себе резко остановиться прямо посреди комнаты, шумно и сбивчиво дыша. Золотой цветок грозил выпасть из трясущихся рук – здесь дело даже не столько в пробежке, сколько в беспредельном страхе. По крайней мере, сейчас она одна. И всё, что она слышит – стук собственной крови в висках. Или же…       Нет, показаться ей не могло.       Решимость пришла сама собой.       – Побудь здесь, хорошо? – дрожащим голосом прошептала Фриск цветку и, получив молчаливый, но уверенный кивок, осторожно поставила его на белеющую перед ней скамейку. Дальше неё она ничего не видела, поэтому, в последний раз оглянувшись на Флауви, девочке пришлось идти наощупь.       Вытянув перед собой руку, она медленно двинулась в сторону двери. Если что, источник света всегда будет здесь. Включать свет она отчего-то опасалась. И не оставляло ощущение, что кто-то здесь, кто-то знает о её присутствии, и это не один только Флауви. Девочка и не сомневалась, что прямо сейчас он сверлит её взглядом, но нет, дело было совсем не в нём.       Справа от выхода нашлась вторая дверная ручка, удивительно легко повернувшаяся. Похоже, она и ручкой-то не была, точнее, не работала. Со скрипом перед Фриск отворилась незнакомая комната, ещё теснее этой и, разумеется, погружённая в кромешную тьму.       Судя по звуку, под ногами был кафель. «Ванная», – догадалась Фриск. Звуки стали ближе. Она могла различить чьё-то дыхание. Странное. Даже не монстра, а… робота, что ли?       Неужели та самая ленивая неблагодарная железная махина, про которую говорила ящерка?       От внезапной догадки Фриск даже замерла на месте, так и не занося руку над следующей и, стоило надеяться, последней дверной ручкой. Возможно, прямо сейчас перед ней – тот самый артист, да не простой, а готовый на всё ради признания – так его описала учёная? Он и её убьёт, да ещё с куда большей охотой, чем кто-то другой. Да нет же, это просто монстр. Следовательно, не такой опасный. Ну, простуженный монстр… пусть из-за этого он скорее не дышит, а скрипит какими-то шестерёнками, что отдалённо похоже на дыхание…       Но вдруг девочка услышала его голос, и сомнений не осталось.       – Кт-кто там?..       Механический голос выдал, дрожа и ломаясь, два коротких слова, от которых Фриск до боли сжала ручку. Скрываться смысла нет.       – Я-я… Я знаю, чт-то кто-то… кто-то стоит!       Похоже, артист недавно плакал. Или сейчас тоже… Минуточку, а как они могут плакать?       Да точно так же, как притворившаяся немой Фриск совершенно обычным своим голосом ответила:       – С вами всё в порядке?       – А сама как думаешь? – послужило ей благодарностью. Полагалось обидеться, конечно, и уйти, ради своей безопасности, но Фриск только поморщилась, вздыхая. – Давай, начинай нести гадости, если тебе так хочется, что ты сюда притащился.       – Откуда ты знаешь, кто я? – других вопросов у Фриск просто не нашлось.       За дверью то ли вновь зарыдали, то ли рассмеялись.       – Вы все одно лицо! – выпалила бедная звезда. – И я, так и быть, унижусь, чтобы спросить, что тебе нужно.       – А что нужно тебе? – в свою очередь, спросила девочка.       Так далеко зашедшего доброго притворства артист явно не ожидал. Даже всхлипывать и возиться перестал, попросту стих, так что могло показаться, что комната пуста. На секунду поверившая в это Фриск даже прижалась к двери, тщетно пытаясь услышать хоть что-нибудь.       С пару минут только приглушённое дыхание да по временам одиночные всхлипывания свидетельствовали о присутствии робота. Наконец тишину разорвал хнычущий голос.       – Внимание.       – Внимание? – машинально откликнулась, как эхо-цветок, Фриск. – Но ты же… Ты… Ты звезда в конце концов!       – И что с того? – взорвались по ту сторону двери, так что девочка даже вздрогнула. – Внимание! Ха-ха, ну конечно, да, здесь все та-а-акие добрые! – послышался механизированный смех; его перебивал визгливый плачущий голос, из-за чего Фриск отпрянула в отвращении. – Всем я нужен, просто так! И любят все меня не… не за то, что я… что я… просто…. ри-рискую жизнью… ради них…       Из-за двери раздался металлический звон; артист несколько раз, почти задыхаясь, кашлянул, пытаясь прочистить механическое горло, и продолжил:       – Им всем… им плевать! И тебе, – резина скрипнула по двери, когда робот с лязгом привалился к двери, шепча в исступлении: – Ты просто хочешь…. Возгордиться! Ти-типа, здесь все та-та-такие… умные…       Истерика поминутно схватывала горло робота спазмами, от чего он и дышал с трудом. Заметно встревоженная Фриск подёргала ручку.       – Открой, – сурово приказала она.       – Замолчи! Уходи!       – Открой дверь сейчас же, – почти рыча, приказала Фриск. Сердце бешено билось, голова кружилась от волнения. Не дождавшись ответа, она что было силы ударила в дверь ногой.       По ту сторону опешили; по-видимому, применения силы робот, несмотря ни на что, не ожидал. Судя по скрежету и глухому стуку, он прижался к стене. Фриск дёрнула дверь на себя, являя своему взгляду… темноту.       Опять почти непроглядная темнота, в которой чернел, ссутулившись, человеческий силуэт. Хотя… скорее, не так. Близкий к человеческому силуэт. Даже во мраке виднелись четыре руки и острые наплечники. Поняв, что существо может ее увидеть, Фриск поспешно припала к полу, обняв колени.       – Зачем?.. – прозвучал почти умоляющий голос. Оставив попытки огрызаться, робот упавшим голосом промолвил: – Кем бы ты ни был… оставь меня… пожалуйста.       – Не дождешься. – Фриск хмыкнула, стараясь, чтобы ее голос звучал беззлобно, и осторожно подползла к роботу. Стоило ей тронуться с места, он тут же сжался, выставив вперёд руки.       – Только не трогай меня! – жалобно взмолился артист и снова всхлипнул, вздрогнув всем телом. – П-пожалуйста…       Он уже не верещал, как раньше, а всего лишь шептал, с безнадёжным смирением наблюдая, как приближается силуэт. Медленно, без единого звука Фриск подобралась к нему. В тесной ванной чувствовались волны обжигающего тепла от тела звезды. Девочка протянула руку, наощупь коснувшись металлической машины.       Пальцы нащупали шарнирный локоть, и робот вздрогнул, как от удара.       – Видишь? – тихо, словно боясь спугнуть его, спросила Фриск. – Я ничего плохого не сделаю.       Она поднялась на колени, прижавшись вплотную к роботу, и обвила руками его плечи. Человеческая, не прикрытая волосами щека коснулась разогревшейся груди. Вентиляция приятно щекотали ухо потоками воздуха, и девочка невольно хихикнула.       – Кажется, и правда… – робот выглядел совершенно обескураженным. – Ты… кто ты такой?..       – Твой будущий фанат, – снова засмеялась Фриск, слегка похлопав робота по гладкой спине. – Я здесь впервые.       – И тебе никто… не рассказал?       Судя по голосу, звезда боролся со странной смесью страха и удовольствия. Прикосновения человека были такие тёплые… Тёплые и медленные. Не резкие, как удары. Он знал разные, но таких ещё не было.       – Я… Мне никто не встретился, – соврала Фриск.       – Ты пришёл во время урока? – она прямо почувствовала, как робот поднял брови. – Сейчас вообще-то танцы.       – В актовом зале? – с готовностью уточнила девочка.       Ответа не последовало ни через мгновение, ни через следующее. Она буквально кожей чувствовала сквозящее во взгляде робота напряжение.       – Д… да, – наконец собравшись с духом, ответил артист. – Там ещё обычно живу… – он хихикнул, и его металлические пальцы непроизвольно сжались на шее Фриск. – Я. И моя создательница.       Девочка невольно вздрогнула. По спине буквально и фигурально прошёлся холодок. Озлобленная ящерица буквально стояла перед глазами. Кажется, они и сейчас слышат её шаги… отдаются эхом в голове вместе с хихиканьем.       Нет, это всего лишь её сердце и статичный гул из груди робота.       – Та ящерица? – не удержавшись, спросила девочка. Голос подрагивал от всё снова и снова настигающих образов.       В тишине стал отчётливо слышен скрежет, похожий на нечленораздельные возгласы людей, которые не могут подобрать слово.       – Так ты… – робот рвано, поломанно вздохнул. – Так ты её видел?..       Фриск молча кивнула в темноте, проклиная себя за тупость. Она знала, что звезда по-любому всё слышал. Чёрт возьми…       – Ты уже был в моём зале? – с то ли надеждой, то ли отчаянием спросил робот.       Девочка почувствовала, что он отодвинулся от неё и теперь с любопытством взирает на Фриск от стены, и промычала что-то в знак согласия. Мгновения хватило, чтобы робот всё осознал – и пальцы на шее девочки тут же разжались. Он почти выскользнул из хватки девочки, выпрямившись во весь рост; его лохматая макушка доходила почти до потолка. Фриск невольно попятилась назад, к свету, прижалась к стене… и только потом вспомнила о Флауви.       Прежде, чем робот, громко лязгая металлическими каблуками по кафелю, вышел из тесных стен, Фриск кинулась к скамейке, подхватила не успевший даже пикнуть цветочек и кинулась к двери, замерев в углу.       – Постой! – послышался над ее ухом встревоженный голос, и сильные шарнирные руки тут же обвились вокруг Фриск, подняв в воздух. Девочка с трудом удержалась, чтобы не завопить: хватка оказалась такой цепкой, что локти продавливали бока. – Пойдём…       Робот бесцеремонно закинул девочку на плечо, так что та еле удержала горшок с Флауви, и поспешил наружу. Каблуки пронзительно стучали по деревянному полу, отдаваясь эхом; скоро оба уже стояли посреди коридора. Артист и его будущая жертва, прижимающая к себе цветок.       – Так что? – робот приподнял девочку над собой, заглядывая ей в лицо. – Где ты ее видел… видела-а..? – озадаченно протянул он, замерев посреди коридора.       На него смотрело изумлённое лицо, и не тянувшее на мальчика. Лицо, принадлежащее явно только одной, и очень редкой расе…       – Человек… – восхищённо прошептал робот.       Пальцы непроизвольно сжались, желая крепче ухватить Фриск, будто она была неосязаемой и грозилась испариться из его рук. В этот момент робот казался таким невероятно счастливым, даже несмотря на слёзы, ещё блестевшие в красных глазах. Улыбка сияла на его серебристом лице.       – Вот… мой шанс…       Он приблизился к окну, вытягивая руки, и другой парой осторожно поддерживал Фриск за спину. Пальцы тонко скользили по детскому личику, отводя волосы со лба, рассматривая.       – Я… Фелла… – глубокое дыхание глушило голос робота, так что Фриск приходилось максимально сосредоточиться, чтобы что-то услышать. – Я… я возглавлю топ хитов всего Хотлэнда! Человек! Человек, ах… Человек, каково же твоё имя, о прекрасный и обнаглевший?       Девочка поморщилась. Всего в одну минуту Фелла преобразился – или это была она? – в уже способного на что угодно. Самым оптимальным вариантом казалось просто назвать своё имя.       – Фриск, – нехотя назвалась она.       – Фриск! – покачав головой, повторил робот и снова провёл пальцами по щеке девочки. – А это ещё кто?       Фелла с отвращением покосился на цветок. Тот даже не поворачивался к нему, уткнувшись лицом в свитер Фриск, и вообще не шевелился, но то, что он живой и не плюшевый, было очевидно.       – Его зовут Фла… – девочка хотела представить своего друга, но тут же осеклась. Себя принести в жертву можно было кому угодно, а вот друга… – Тебе знать необязательно.       – Человек! – от ее слов Фелла расхохотался, потряхивая девочку в своих руках. – Ты… Ты и правда, типа, бессмертная…       Он всё ещё смеялся, и Фриск невольно поймала себя на мысли, что и правда перестала видеть что-то общее между голосом плачущего Феллы и смеющегося. Но оба были противны. Оба одержимы, оба стремились ко вниманию, оба готовы убить за это, и оба, гонимые жалостью к себе, взывают к каждому, кто может им помочь.       – Тут все такие, – скептически заметила Фриск. Робот только кивнул, всё ещё улыбаясь, но теперь в его улыбку закрались нотки лукавства. – А насчёт тебя сомневаюсь. – заметив хмурое выражение Фриск, Фелла и сам скис, пояснив: – Бессмертная – это, типа, гипербола. Знаешь такое?       Немного удивлённая проблесками словарного запаса у робота, Фриск молча кивнула. Похоже, Феллу это ободрило.       – Ну так вот! Вот когда я обмотаю тебя ленточками с динамитом, накормлю тебя порохом, дам запить бензином, потом привяжу к ветке дерева, разорву рот и выпущу в него зажжённую петарду – вот это будет гипербола!       И, донельзя довольный своей шуткой, Фелла расхохотался снова. В этот раз его смех и близко с обычным хихиканьем робота не стоял. Фриск даже немного затрясло от ужаса: прямо перед ней, схватившись за голову свободными руками, робот почти задыхался, как несколько минут назад, но уже не от слёз. Похоже, ему было веселее, чем когда-либо вообще в жизни.       – Ладно, я шучу, – наконец начав успокаиваться, промолвил Фелла; он смахнул слёзы с уголков глаз, и наконец полностью всё счастливое исчезло с его лица. Он встретился с Фриск тяжёлым взглядом. – Ты отлично сгоришь и в помещении.       Он расплылся в зловещей улыбке, от которой девочка не сдержала гримасу отвращения. Робот не переставал её пугать. Не говоря ни слова, только глядя прямо в глаза Фелле, она прижала цветок к себе.       – Тебе в самом деле так всё равно, кто помог тебе? – с некоторым осуждением спросила она.       – Помог? – громко фыркнул Фелла. – Послушай, дорогая! Когда ты взорвёшься на глазах у всех, меня все так зауважают, как ты и вполовину не мечтала. И не сможешь мечтать. Не будь такой самоуверенной, ладно? – и звезда лукаво подмигнул ей.       Фриск ничего не оставалось, кроме как вздохнуть.       – Не трогайте только Флауви, – попросила она. Просто попросила, но звучало это как угроза.       – Ой, да нужен нам твой сорняк! – робот презрительно скривился. – Он останется здесь. Ну, то есть, в лаборатории Альфис.       Альфис… так вот, значит, как зовут ту ящерицу. Пусть Фриск и не поверила ни одному слову робота, но руки непроизвольно опустились. Только самые кончики пальцев покоились на стенках кашпо, и по суставам разлилась приятная усталость. Она только сейчас осознала, насколько сильно сжимала его последние несколько минут.       Крепко прижав её к себе, Фелла направился к залу. Актовый и спортивный разделяло всего-то несколько метров, но почему-то у самой двери робот остановился. Откуда-то из соседнего крыла продребезжал звонок. Урок подошёл к концу. Совсем скоро их увидят. Фриск обречённо закрыла глаза.       Если она что-то и сделает, то точно не сейчас.       – А ты, – тут только обернулся к ней Фелла, – пока что можешь обдумывать план спасения. Ближайшие три минуты…       И, прежде чем Фриск успела шевельнуть и пальцем, Фелла с грохотом распахнул двери…