Понять и принять

Он замер, остановившись неподалёку от дверей. Будто бы не решался войти. Сама мысль об этом должна была возмутить протеанина... но не возмутила. Моргнув всеми своими четырьмя глазами, Явик, наконец, решился, и створки разошлись перед ним, впуская в каюту досужей учёной-азари. Синяя девчонка сидела на кровати, обложив себя датападами со столбцами текстовых отчётов. Её лицо было растерянным. Это было выражение тупой обречённости и самобичевания - чувств, которые были недоступны гордому протеанину. Он хотел так думать. Она даже не повернулась. Может быть, настолько была погружена в своё горе, что не услышала ни шелеста открываемых дверей, ни стука шагов. Протеанин прошёл в комнату совсем ненамного и остановился, оглядываясь. Он никогда сюда не заходил. Азари и без того донимала его слишком часто, чтобы Явик испытывал желание встречаться с ней по собственной инициативе. Как и полагалось влиятельному торговцу информацией, половина каюты, не занятая кроватью, была заставлена рабочим оборудованием - целой кучей компьютеров с высокой производительностью, способных единовременно обрабатывать сотни терабайтов данных, мониторя обстановку на всех участках фронта, получая отчёты от агентов, сортируя всё это и производя аналитические расчёты, помогавшие Теневому Посреднику принимать наиболее верные решения. Они работали и сейчас, мигая сменяющими друг друга графиками и столбцами текста. Не переставая гадать, что стало с его обычной решимостью, Явик двинулся дальше, по направлению к кровати. Когда он был совсем рядом, Лиара наконец подняла свои голубые заплаканные глаза, заставив протеанина в который уже раз замереть на месте и сморгнуть всеми глазами. - Ты?.. - удивилась девушка. - Я, - ответил Явик единственное, что пришло в голову. Он вовсе не собирался язвить - в его голосе не было обычных издевательских ноток. Он звучал ровно. - Странно, что ты здесь... - Да, - согласился протеанин. Снова - без издёвки. Лиара опустила взгляд обратно к своим датападам, при этом явно не фокусируя на них взгляд, смотревший сквозь. Явик даже догадывался, куда. - Как я могла их так подвести?.. - шмыгнув носом, азари бессознательно тронула рукой датапады, немного их сдвинув. - Ты никого не подводила, Лиара Т’Сони, - твёрдо заявил Явик. Азари подняла удивлённый взгляд. Её глаза были большими. И почему-то казались протеанину красивыми. А ещё ему по-прежнему не хотелось пренебрежительно отзываться о чужих страданиях, подчёркивая собственную силу. - Почему ты мне это говоришь? - спросила девушка. - Потому что это правда. Азари смотрела на него, не мигая, вынудив протеанина продолжить, при этом будто бы нервно расхаживая из стороны в сторону у изножья кровати. - Ты давала своему народу шанс. Ты пыталась предупредить, заставить поверить в реальность и серьёзность угрозы. Ты не виновата в том, что они не послушали. Явик хотел добавить, что виноваты, как раз, они сами, но вовремя, как это люди говорят, "прикусил язык". Лиара опять шмыгнула, затем всё-таки утёрла нос и глаза, хотя новые слезинки всё равно продолжили вытекать, оставляя на синих щёчках (наверное, очень мягких) дорожки слёз. - Ты... Явик, скажи честно, зачем ты пришёл? Снова поиздеваться? Что ты задумал? Она смотрела на него с подозрением. - Если бы я хотел поиздеваться, то уже бы начал, - ответил протеанин. После этого он круто развернулся и неожиданно... присел на край кровати. Он старался не прикасаться руками к её поверхности. - Я пришёл по другой причине... - неожиданно для себя, Явик опустил взгляд, словно ему было неловко смотреть прямо на азари. При этом, его молчание затянулось. - По какой же? - расшевелила его Лиара, когда молчание неприлично затянулось. Явик чуть приподнял взгляд, однако всё ещё смотрел не на девушку, а в стену. - Ты думаешь, мне непонятна твоя боль? Лиара молчала. Протеанин тоже чуть помолчал, прежде чем продолжить. - Я всю жизнь знал только войну. Жнецы громили нас уже несколько поколений, когда я родился. На моих глазах погибали последние из моего вида. Но между нами есть разница... Явик, наконец, посмотрел на азари. Черты его лица приобрели типичное жёсткое, чёрствое выражение - оно было таким каждый раз, когда протеанин собирался сказать неудобную и неприятную правду. - Я всегда был воином. Я родился среди воинов, и воины воспитывали меня воином. Видеть, как погибают мои товарищи, как Жнецы разрушают всё, что у нас есть, было для меня привычным делом. Мне было больно, но я мог - и могу, - с этим жить. А вот ты... Явик на мгновение запнулся, но всё же продолжил. - ...А ты - просто девчонка, которой лишь недавно пришлось повзрослеть. Которая лишь недавно начала пытаться быть воином. Которая ещё наивно верит во что-то. И поэтому тебе сейчас тяжелее, чем другим, кто тебя окружает - закалённым тропой воина, которой они посвятили всю свою жизнь. И поэтому я пришёл именно к тебе, а не к кому-то ещё, чтобы... чтобы... Впервые Явик потерялся, не зная, что сказать. Впервые чувствовал себя глупо. И всё ещё не мог понять, что за странности с ним происходят. К концу речи протеанина, которую тот завершил глупой заминкой, глаза азари были, как ему казалось, вдвое шире, чем обычно (хотя куда уж им). А рот приоткрыт. Только вот сама она не казалась воину глупой. Потрясённой - да. Но не глупой. И протеанин... вновь опустил взгляд! Ему вновь было неуютно смотреть в эти большие голубые глаза! Что, конечно же, вызывало внутри него смятение. - Явик... что с тобой? - наконец, тихо спросила Лиара. - Я не знаю, - признался Явик. Он резко встал с кровати и направился к выходу. - И всё? Просто уйдёшь?! Лиара буквально выкрикнула это, когда он был уже на полпути к дверям. Как ни странно, этот окрик заставил обычно решительного протеанина остановиться. - А что ты от меня хочешь? - спросил он, стараясь, чтобы голос звучал как можно более равнодушно, в привычной манере. Только вот сейчас для этого приходилось, именно что, стараться! - А ТЫ чего хочешь? - перевела стрелки, как выражаются люди, учёная-азари. Явик полуобернулся. - Я хочу увидеть, как Жнецы будут разгромлены. Навсегда. Чуть погодя, он добавил: - Но сомневаюсь, что это возможно. А ещё чуть погодя, признал: - И от этого мне страшно. - Тебе? - удивилась азари. Протеанин, наконец, обернулся к ней полностью, желая увидеть её лицо. Судя по выражению синего личика, Явику удалось как следует потрясти и озадачить девчонку. - Явик... - азари немного неловко встала с кровати, подходя к протеанину (но не слишком близко). - Ты никогда не говорил, что боишься. - Я стал бояться не так давно. - Что? Но почему? - всё ещё недоумевала Лиара, беспокойно шаря взглядом по лицу протеанина, словно надеялась прочитать в этих чертах эволюционировавшего членистоногого ответ. От заглядывания ему в глаза особого толку не было - они были устроены таким образом, что прочитать по ним эмоции было как-то затруднительно. Явик молчал, раздумывая над ответом. - Явик? - Лиара сделала шаг ближе, и при этом он сделал очередной неожиданный для себя жест - отступил на шаг назад. Словно боялся её. Её? Боялся? Он? Невозможно! Или это было всё-таки что-то другое, а не страх. - Явик... - его поведение всё больше и больше озадачивало Лиару. Протеанин глубоко и шумно вздохнул. Ему хотелось уйти. Но в то же время - хотелось остаться. Он взвесил все "за" и "против". И посчитал, что уход будет своего рода бегством. А это - трусость. Протеанин не может быть трусом. Но что он, в таком случае, должен делать, чтобы быть смелым? Руки сжались в кулаки. Причём - бессознательно. - Я много увидел. Много думал. Не все мысли мне нравились, но я никуда не могу от них деться. Он вновь замолчал, подбирая правильные слова, но не желая при этом вновь затягивать молчание настолько, чтобы Лиаре пришлось опять его тормошить. Так что ответил, как можно скорее. - Я привык жить с мыслью, что нет ничего величественнее Империи. Что вы все - глупые, примитивные существа. Но, анализируя всё, я начал задумываться, что чванство и самоуверенность, возможно, сыграли роль в падении нашего цикла. Чтобы унять волнение оттого, что делится такими сокровенными мыслями, Явик опять принялся расхаживать перед молча слушавшей его азари из стороны в сторону. Она не отрывала от него взгляда, двигая глазами вслед за его перемещениями. - Мы подгоняли всё под себя. Требовали ото всех соблюдения стандартов. Подавляли их индивидуальность. В их умах и сердцах должна была быть только Империя. Это было правильно, ведь Империя - самое великое, что есть... было в Галактике. А значит, худшие должны равняться на лучшее. Но вы все такие... непокорные. Своевольные. Всё время ссоритесь, враждуете... но способны сплотиться, пусть и приходится для этого как следует прихватить вас за задницы. Каждый беззаветно предан собственным идеалам, остаётся собой... но может разделить трудности с другими. Подать руку помощи иным видам. Да что говорить, наша собственная команда из кого только ни собрана... и все как-то уживаются, при этом не пытаясь никого подмять и загнать в жёсткие рамки. Он остановился боком к Лиаре, глубоко дыша и бессмысленно вперив взгляд в один из голографических мониторов. Его кулаки были всё так же крепко стиснуты. Может, слишком крепко. - Я долго этого не принимал. Сначала моё презрение было искренним. Потом... я начал смотреть, замечать и думать. И чем дольше смотрел и думал, тем мне... мне... Ему приходилось выдавливать из себя это, но он таки сумел. - ...тем мне больше нравилось это. Он всё-таки решился обернуться к уже по-настоящему шокированной всеми этими откровениями Лиаре. - Вы умеете находить баланс между долгом и свободой. Умеете даже в таких условиях, когда над вами висит перспектива полного уничтожения, подбадривать друг друга, веселить. Умеете одинаково эффективно использовать и разум, и чувства. Умеете быть не только строгими, но и мягкими. И когда я увидел, прочувствовал всё это... тогда мне и стало страшно. Я очень боюсь, Лиара... что всё это исчезнет. Дыша ещё глубже, чем он, Лиара прижала обе ладони к своей груди столь же бессознательно, сколь он сжимал кулаки. Они стояли и смотрели друг на друга. Больше уже никто не знал, что сказать. Пока, наконец, азари не сделала единственное, что смогла придумать: быстро приблизилась к протеанину, заключая его в крепкие объятия. Воин опешил и бессознательно положил руки на её бока в порыве оттолкнуть... и не стал. Как и всегда при прикосновении к кому-то, в него прорвались мысли и чувства этой азари. Её боль, страх, отчаяние, смятение, злость, ярость, сочувствие, нежность, любовь. Всё это она чувствовала единовременно. И ей, должно быть, было ещё тяжелее, чем он представлял. Вместо того, чтобы оттолкнуть девушку, Явик, напротив, крепче обхватил её, позволяя обмякнуть в его объятиях. Её плечи вздрагивали, вскоре послышались всхлипы. Она ещё не выплакалась настолько, насколько нуждалась. И Явик позволял ей вздрагивать в его руках, позволял вжимать голову в его плечо, позволял стекать на него слезам. В этот момент внутри него самого бушевала буря эмоций, большую часть которых он если когда-то и чувствовал, то сразу же давил в себе, не позволяя развиться. Время потеряло значение, пока они стояли посреди комнаты, озаряемой светом усердно работавших мониторов. Но всему приходит конец, и вот, успокоившаяся Лиара сама отстранилась, быстро отирая мокрое лицо. Явик отметил, что не очень хочет её отпускать. Но отпустил. Она посмотрела на него... с пониманием, с сочувствием. - Кажется, я тебя совсем не понимала, Явик... - признала она. - Ты для меня был вредным, самодовольным кретином... Но, наверное, твоя боль всё же была куда глубже, чем я могла представить. Если ты позволишь... Она чуть несмело вновь приблизилась к нему, положив ладони на его жёсткие щёки, сильно отличавшиеся от её, наверняка, очень мягких. - Мы называем это Объятия Вечности... Ты, наверное, знаешь. Но мы сквозь них соединяемся не только с... сексуальными партнёрами. Мы можем объединять разумы с теми, кто нам очень дорог. Делиться воспоминаниями, чувствами... Почему-то мне кажется, что тебе не повредит разделить с кем-то то, что тебя гнетёт. - Ты уверена в этом? - лишь спросил он, даже не зная, что сам чувствует по поводу этого предложения. Лиара решительно кивнула. - Я и подумать не могла, что ты будешь таким... я не знаю... милым?.. - может быть, она подобрала не самое верное определение, но ничего лучше ей в голову не пришло. - Должно быть, тебе пришлось серьёзно себя преодолеть... И я думаю, ты этого достоин. Достоин того, чтобы самому быть понятым... поддержанным... Ну так... ты согласен? Она испытующе заглянула в его глаза. Для Явика она сейчас казалась самым прекрасным существом во всей Галактике. - Да, - ответил он спустя несколько мгновений молчания. Она кивнула, закрыла глаза... а когда открыла, они были чёрными, будто бездна космоса, и мгновенно затянули протеанина в неизведанное пространство, в котором он чувствовал всё, что чувствовала эта девушка, и её чувства были будто его собственными. Но также он чувствовал, что она чувствует всё, что он... Так странно было чувствовать одновременно себя, другое существо и снова себя, только уже через чужое восприятие. Все мысли, что появлялись у них друг о друге, мгновенно обоими считывались... и кто бы мог подумать, к чему это приведёт. Оказалась, те нотки нежности, которые Явик внезапно начал питать к азари, с раздражением в себе подавляя, были ничем иным, как зарождающейся любовью. Она сейчас это поняла, но что важнее - это теперь окончательно понял он сам. Почувствовав всё его смятение, борьбу с собой, с собственным менталитетом, азари испытала всплеск сочувствия, которое он сразу же почувствовал. Она объяла его - вроде мысленно, а вроде и физически, - и вогнала в беспамятство поцелуем своих мягких, влажных и горячих губ. Ведь он не просто чувствовал, как она его целует - он ещё чувствовал этот поцелуй так, как его чувствовала она. Это было совершенно необычно. Пугающе, наверное. В сравнении с этим, его сенсорика поверхностью ладоней была блёклым суррогатом. Но вместо того, чтобы вырваться отсюда, он лишь привлёк азари ближе к себе. Позволяя целовать себя, и целуя в ответ. Наконец-то у него появилась та, с кем можно разделить... всё. Буквально. Это ему нравилось. Одновременно - и пугало. Ведь их ждало неизвестное будущее, в котором они могли утратить друг друга. Ведь иные потому и замыкаются в себе, держа дистанцию, чтобы не испытать впоследствии боль потери. И он был таким же - теперь он это понимал. Но также теперь он понимал, что при всех рисках, при всей страшной угрозе, нависшей над каждым из них, нужно находить для себя моменты радости и счастья, и дарить их другим. Своим друзьям. Своим возлюбленным.