Мой омега. Мой человек.

      — Мью…       Уши навострились: попытка понять, откуда доносится звук. Он такой далёкий, но в то же время рядом.       — Милый, ты чего? — янтарные глаза смотрят внимательно, а родной любимый голос возвращает в реальность. Волк рыкает, показывая, что всё хорошо. В награждение чувствует, как широкий язык проходится по всей длине шеи, двигаясь против шерсти, касается основания челюсти и скользит выше, приподнимая верхнюю губу, цепляет открывшийся клык и не останавливается, пока не коснётся закрытого глаза и уха на макушке. Волк от такой простой ласки издаёт грудной рокот.       — Я люблю тебя, — легко и просто: что чувствует, то и появляется мыслью в голове. И знает — его услышат. И его слышат.       Волк чувствует, как лапы, что удерживали его, убирают, лишая такой нужной тяжести. Он приподнимается, дабы увидеть, как его личное наваждение белым облачком бежит по полю вперёд, звонко смеясь и пуская в его и так пронизанное сердце:       — И я тебя, Мью-Мью, но только сильнее, — и опять смех, который эхом раздаётся в ушах.       Волк только начинает бег, хочет догнать любимого, как вновь…       — Мью!       Волк дёргает мордой, чтобы звук исчез.       — Мью! Тебе уже пора вставать!       Мужчина вскакивает, тяжело дыша, смотрит по сторонам и не может понять одного — где он.       — Мью, — женский голос обращает на себя его внимание. Невысокая девушка с длинными светлыми волосами смотрит на него смешливо сверху вниз, надевая юбку. — Ты урчал, по-моему, — и смех, звонкий, но не тот, что… — Тебе пора вставать. Ты опаздываешь, — в противовес своим словам она задирает подол юбки, ставя одну ногу, а затем и другую на кровать, чтобы подползти к мужчине с каштановыми волосами и серо-зелёными глазами, которые следят за ней внимательно.       Мью смотрит в её небольшие зелёные глаза, а потом на губы, что целуют его, и это как пощёчина — отрезвляет.       — Да, ты права, — он останавливает тело, что уже хочет сесть на него, хваткой за предплечья. — Я пойду приму душ, — и отодвигает хрупкую женщину от себя, чтобы встать.       В ванной, вглядываясь в своё отражение, Мью вновь слышит звонкий смех в ушах. Мотает головой и просит вслух, нет, умоляет:       — Оставь меня. Прекрати.

***

      — Что-то ты не очень хорошо выглядишь, — делая глоток горячего эспрессо, заключает Тул. Мужчина замечает залёгшие под глазами тени, уставший взгляд и полное отсутствие настроения у брата. Конечно, он догадывается о причине. — Опять этот сон? — Они с Мью в доверительных отношениях. Разные взгляды на жизнь, но, в отличие от родителей, он просто принял желание брата и никогда не учил того жизни. Странно было бы, в конце концов, не он тут старший. — Тебе не кажется, что это просто переживания из-за предстоящей помолвки? — со стороны, говорят, виднее: он знает о многих мыслях Мью, как и о мечтах, пусть и несбыточных.       На все вопросы лишь молчание. Мью полностью ушёл в себя, проживая вновь и вновь его видения.       — Мью, ты боишься, — вот и заключение семейного психолога без образования. — Думаешь, что упустишь возможности, если сделаешь Дженни предложение? — вопрос вновь остаётся без ответа. — Эй?! — звучит обиженно. А кому понравится разговаривать со стеной?       — Я не знаю, ясно? — наконец-то отзывается Мью. — Я сам решил сделать ей предложение. Она хорошая, добрая, умная, красивая, — перечисляя достоинства невесты, он смотрит в окно. Дождь льёт не переставая, окрашивает город в тёмно-серый цвет.       — И ты её любишь, — напоминает ещё один важный пункт, но лучше бы Тулу не поднимать эту тему. Родители в кои-то веки были довольны решением старшего брата, не ставили его под сомнение. И, чего греха таить, он тоже считает это лучшим вариантом, но всё же, выбирая между правильным и счастьем, он желает второго для Мью. К сожалению, этого он не видит в чужих миндалевидных глазах.       — Я не знаю, что такое любовь, — обращая наконец внимание на собеседника, Мью признаётся в сокровенном. Такое ощущение, словно не он тут старший, а блондин в классическом костюме, сидящий напротив. Тул выше его, и, похоже, не только ростом. Всегда более разумный, тогда как сам Мью предпочитает голос сердца. Оно и выбрало Дженни. Ему, по крайней мере, хочется в это верить. — Но она первая, кому я готов открыть тайну, — кому, если не любимому, можно открыться. И если он решился, значит, именно это чувство он и испытывает. Арифметика проста.       — Надеюсь, в глубине души ты не надеешься, что она такая же, как ты? Как мы? — осторожно спрашивает Тул.       Но, увы, он слишком хорошо знает брата. Слишком хорошо…       Мью прячет взгляд в чашке, на дне которой осталась лишь гуща. Спроси, что он там видит, он бы отвечал всегда одно — волка, воющего на луну. Психолог бы ему расписал диагноз в несколько страниц. Но ему не нужен мозгоправ, он сам всё знает про себя.       — Нельзя исключать такую вероятность… — звучит раздосадованно: как легко его раскусили. Слыша тяжёлый выдох, не видит, но уверен, что брат качает головой. — Ты не можешь быть уверен в ином до конца! — эмоционально произносит Мью, пытаясь исключить любые возражения. — Она любит животных, лечит их. Ты бы знал, как она говорит о них. С какой теплотой! — перечисленные качества привлекли Мью к женщине, они же и натолкнули на предложение встречаться, после — жить вместе, а теперь он собирается сделать ей предложение. Но недавно Мью стал видеть сон. Один и тот же. Мью знает его наизусть, но готов просматривать снова и снова.       — А если нет? — вопрос пессимиста, хотя сам говорящий считает себя реалистом.       Мью вновь смотрит в окно, прослеживая за каплями дождя, стекающими вниз и образующими мокрую дорожку. Ливень закончился, но это ненадолго. Сезон дождей в разгаре.       — Если нет, — как бы Мью ни хотел об этом думать, он всё же заставлял себя представить такой исход. На самом деле, выбора у него мало. Мечты мечтами, но смотреть в будущее надо с широко открытыми глазами. Дженни одна из немногих, кто ему интересен, у них немало общего. Что ещё нужно? — Она хорошая девушка, и если примет меня таким, какой я есть — я сделаю ей предложение, — так Мью решил. Смущают лишь отчаяние в голосе и тоска в глазах.       — Ты собираешься в лес на этих выходных? — Тул не считает нужным сейчас продолжать разговор о предстоящей помолвке, зная, что на самом деле успокаивает брата.       — Да, — с тяжёлым выдохом отвечает Мью. Он очень устал от городской суеты. В последнее время старался уделять больше внимания своей Дженни, любящей кино, рестораны, музеи и выставки. Но волк внутри требует свободы, и раз уж в своё время он выбрал оставить его, значит, должен нести ответственность. Должен — сильно сказано, он просто хочет того же, что и его хвостатое второе я.

***

      Выехав на трассу, Мью прокручивает в голове события сегодняшнего утра. Его вновь разбудили, вырвали из когтей приятного сна. Как же он себя ненавидит… За то, что не рад видеть свою невесту вместо янтарных глаз, заглядывающих прямо в душу. За то, что неприятен чужой смех, отличающийся от звонкого, зазывающего во сне. За то, что не нужны ему поцелуи, а вот тяжесть белого волка и его ласки — очень. Как можно виденье из сна желать с такой силой, что все нежные прикосновения красивой девушки противны по утрам? От них хочется сбежать, что, в принципе, он и делает. И так месяц, грёбанный месяц он ведёт себя как сумасшедший: слава богу, что днём и вечером заглаживает свою вину, но сколько это может продолжаться?       Скорее всего, Тул прав. Это страх перед новым этапом жизни. Ему нужно признаться своей девушке, что он волк, вернее, у него есть вторая сущность.       Лет сто назад он бы миллион раз подумал перед тем, как что-то говорить, но теперь мир не так жесток к таким, как он. Точнее, никто убивать его не станет, но захочет ли она семью, а самое главное — детей от него, зная, что с вероятностью в девяносто процентов ребёнок унаследует его гены?       Таких, как его семья, не много, по крайней мере, чтобы ему было о них известно. Все держат это в тайне от окружающих, заглушая ещё в детстве волка и передавая из поколения в поколение навыки этой пытки. Так называет это Мью. Именно такое определение он дал этому в детстве, категорически отказываясь издеваться над своим волком. Тот был ему лучшим другом, у него с ним всегда была тесная связь. Именно она помогла противостоять родителям, которые ничего не могли сделать. Только сам человек может избавиться от своего волка, никто извне на это повлиять не может.       Его родители оба волки, но не гордятся этим. Хотя Мью считает их глупцами, которым повезло, а они не пользуются своей возможностью. Спросите, чего хочет он — Мью. Он ответит: чтобы его пара тоже имела волка. Он мечтает не скрываясь ехать вместе в дом посреди леса и наслаждаться свободой. Его желания играют с ним злую шутку. Так считает Тул, и Мью согласен. Сон — это его фантазии, и не более.       После этого уик-энда он поедет к Дженни и расскажет ей правду. Если она примет её, а не сбежит — тот сделает ей предложение.       Но что бы ни говорили Тул и его здравый смысл, в глубине души Мью надеется, что она тоже волк. Почему нет?       Они познакомились на благотворительном вечере, посвящённом защите животных. Не сказать, что это была любовь с первого взгляда, но увлекательные рассказы о случаях в её клинике заворожили Мью. Конечно, там не лечат волков, но горящие глаза дали его сердцу надежду.       Свернув с трассы и заехав немного в лес, он останавливает машину и выходит, снимает всю одежду, аккуратно складывает её и оставляет в багажнике, заодно пряча ключи. Отработанная за долгие годы схема. Родители дали ему многое (кроме понимания), и благодаря этому у него есть дом посреди леса. Он надеется приезжать сюда с женой и детьми. Вот такие вот незамысловатые мечты у тридцатипятилетнего мужчины.       Буквально через секунду на месте человека появляется мохнатый зверь на четырёх лапах. Тёмно-серый цвет блестит при редких лучах солнца, просвечивающихся сквозь ветки деревьев. Набирая скорость, он кайфует от ветра, касающегося шерсти. Он и волк едины. Им обоим нравится одно и то же. Хотя Дженни тот принимает фырча, но Мью убеждает его — она хорошая пара.       В обличии зверя обычные явления приобретают совсем другие формы. Запахи, звуки, вкус — всё иное, кажется, что окружающий мир становится частью него.       Хруст веток под лапами отдаётся в ушах музыкой. Мью не сворачивает к дому: для начала он хочет насладиться свободой.       В мире людей свобода — это деньги. Да, кто-то мечтает о любви, но всё всегда упирается в деньги. Может, и Мью стал таким же в каком-то смысле. Они с Тулом руководят компанией, которую отдал им отец. Мью нравится иметь возможность покупать машины, дома, возить свою девушку куда та захочет, но когда он ступает лапами по голой земле, всё забывается.       Перед глазами небольшая поляна, солнце её ещё не согрело, но это не мешает волку лечь, закрыть глаза и блаженно уснуть, позволяя лучам делать шерсть теплее.       Часов здесь нет, и Мью не знает, сколько прошло времени, но волк уже чувствует, что хочет опять побегать, как кончиков ушей касается звук. Он лежит не шевелясь, только ухо повернул к источнику беспокойства.       Может, это заяц, и на ужин он сделает прекрасное рагу? Но приближающиеся аккуратные шаги не похожи на шум трусливых прыгунов. Волк забежал не так далеко, чтобы здесь были олени, да и они так не крадутся. Не успевая ещё что-то предположить, волк слышит «хи-хи» и на лету перехватывает того, кто хотел напасть со спины. Это произошло очень быстро, как, впрочем, и всё, что происходит в животном обличии. Реакция инстинктов работает быстрее, чем мозг перерабатывает информацию. Вот он стоит и прижимает к земле белый комок шерсти. Мью встряхивает головой, не веря своим глазам. Под его лапами белый волк, скулящий с закрытыми глазами.       — Ты кто? — задаёт он вопрос, прислушиваясь, ответят ли ему. Только такие, как он, владеют телепатией, обычные волки — нет. Но на него никак не реагируют, жалобно скуля, а глаза закрывают опущенные веки. — Ты меня понимаешь? — пробует вновь. Внутри всё дрожит. Волк и Мью одно целое, поэтому оба затаили дыхание. Но вновь нет ответа. Волк чувствует феромон омеги, но и обычные животные его имеют. — Кто ты? — в последний раз пытается он. Но и в третий раз терпит неудачу. И почему он чувствует такую тоску? Ослабив хватку, чтобы посмотреть, не нападёт ли дикий волк на него, Мью слышит вновь хихиканье. Давя лапами, волк цвета графита рыкает: — Ты меня понимаешь? — смотрит в закрытые глаза, на которых веки дрожат, приподнимаясь. Он теряет бдительность, когда янтарные глаза, что отливают золотом, смотрят на него. Белый волк отталкивает его, пытаясь повалить альфу, но ничего не выходит, и Мью вновь придавливает его к траве.       — Ты меня понимаешь! Почему молчишь? — не сдерживаясь, рычит волк и приближается к белой морде, показывая, кто здесь главный, оголяет клыки, но получает языком по носу и смех, который он отчётливо слышит. Это и будоражит, и бесит. С ним играют.       — Перевоплотись, — требует альфа: он хочет увидеть ту, что с ним играет и явно заигрывает. Но в ответ скулят, мотая мордой, и смотрят, смотрят, смотрят в самую душу. — Не бойся, я тебя не обижу, — уже более ласково. Перед ним явно молодая омега, может, она просто боится? Та жалобно скулит и смотрит грустными глазами. — Пожалуйста… — волк теряет надежду, боясь, что всё придумал. Омега прикрывает глаза, скуля в последний раз, и под лапами появляется совсем хрупкое тело человека. Парня. Юный парень с тёмными волосами и смуглой кожей лежит с закрытыми глазами совсем недолго, а открыв их, кричит на всю поляну истошным криком.       — А-а-а-а!.. — раздаётся наверняка по всему лесу. Волк отпрыгивает от него, посылая свои мысли парню, чтобы тот не боялся. Но тот как будто не слышит, вскочил и хотел было побежать, и волк тоже решил сменить обличие.       — Стой! Не бойся! — и бежит вслед за парнем. Тот, услышав человеческую речь, обернулся, его шаг сбился, и парень остановился, тяжело дыша.       — Вы… Вы тоже? — ошарашенно спрашивает парень.       — Что я «тоже»? — сначала не понял Мью сбивчивую речь, но, догадываясь, уточнил: — Могу перевоплощаться в волка? Да. Тоже. Но почему ты меня испугался? Ты же меня видел в облике волка? — запыхавшись, спрашивает Мью. В теле человека он не так вынослив. Парень стоит, перебираясь с ноги на ногу и потупив взор. Он не знает, что ответить на все эти вопросы.       — Ты чего молчишь? — у Мью много вопросов, а этот парень ни в человеческом обличии, ни в обличии волка не даёт ответов. А у Мью их ох как много.       — Я… я не знаю, как сказать. Я, видимо, был перед вами в виде волка, но я ничего не помню, — заикаясь, говорит парень, а у Мью ещё на десяток вопросов больше в голове.       — Так, ясно, что ничего не ясно. Сколько тебе лет? Где твои родители? — перед мужчиной явно подросток, он не может быть здесь один.       — У меня никого нет, — совсем грустно отвечает парень, у Мью от этих янтарных глаз, покрытых пеленой слёз, сердце сжимается.       — Так. Слушай, я понимаю, ты меня не знаешь, но, как видишь, я такой же, как ты, Давай пойдём ко мне, и там всё расскажешь, — стоя на границе поляны и леса в голом виде, Мью явно не очень располагает к разговору. Только поэтому Мью предлагает этот вариант.       — А далеко идти? — парень заламывает кисти рук, видимо, нервничая.       — Волками быстро доберёмся, не переживай, — успокаивает мужчина. По крайней мере, он так считал. Но парень, услышав эти слова, так не думал, с силой закусывая губу.       — Я не могу перевоплотиться, — тихо говорит он и, получив немой вопрос серо-зелёных глаз, отвечает: — Волк сам приходит, когда хочет. Я им не управляю.       Мью стоит и смотрит шокированно. Казалось бы, удивляться уже нечему, но парень доказывает иное.       — Я ничего не понимаю, — произносит вслух Мью, получая хмык от собеседника. — Тогда я перевоплощусь, а ты ложись мне на спину, — видя испуганный взгляд, пытается объяснить: — Пойми, голыми, с босыми ногами, мы и до ночи не дойдем, а в обличии волка я доберусь за минут двадцать-тридцать максимум, — парень ещё о чём-то думает, хотя, по мнению мужчины, здесь нет вариантов. — Ты замёрзнешь, если останешься тут, и не сможешь обернуться волком, я уже не говорю о диких зверях… — последний аргумент, и он срабатывает.       — Х-хорошо, — наконец-то получив согласие, Мью принимает вид волка, который смотрит внимательно на юношу и присаживается, чтобы тому было удобнее взяться за широкую шею руками. Шумно вдыхая аромат, даже в обличии парня он чувствует омегу. Волк дёргает мордой, чтобы прийти в себя. Скоро он всё узнает.       — Ты чего это? — спрашивает парень, и ему отвечают, но почему-то в облике человека он ничего не понимает, хотя понимает ли в виде волка — тоже непонятно. Серому волку остаётся лишь один вариант: ещё раз мотнуть мордой и встать на четыре лапы. Почувствовав несмелую хватку, Мью начал медленный бег, увеличивая потихоньку скорость и чувствуя, что руки держатся за его шерсть всё сильнее.

***

      Мью сидит на кухне в одиночестве, переваривая услышанное, пока парень, которого зовут Галф, спит на втором этаже.       Тот из смешанной семьи. Папа человек, мама волк. Как и у всех, кто рождается человеком, перевоплощение случилось в шесть лет. Его отец знал о своей жене всё и был готов к этому. Он её любил. Но они в первый же оборот поняли — что-то не так. Галф их не слышал в обличии волка, хотя должен был. Мама хотела перевоплотиться, но её вторая сущность глубоко внутри посажена на цепи, в таком возрасте связь полностью утеряна. Родители не знали, что делать, поэтому заперли Галфа в комнате и ждали, пока ребёнок не вернётся, и это произошло только через неделю. Маленький Галф плакал от испугу, не понимая, что произошло. Он не помнил происходящего в обличии волка и не имел над ним власти, а родители задавали так много вопросов, на которые ребёнок не знал, что ответить.       Отец понимал, что это ненормально, и искал варианты, как вылечить сына. Он много читал информации в интернете про таких, как его жена. В основном там была история о войне людей с тогда ещё оборотнями, о том, как сократилась их численность и как чтобы выжить они стали избавляться от волка в самом детстве, деля одну личность на две и запирая волка на цепь. Больше информации трудно было найти, ведь такие, как его жена и сын, живут словно обычные люди, да и болеют так же. Именно поэтому, найдя частную клинику, где можно посадить волка на цепь, отец сильно обрадовался. Да, она была в другом городе, но это не проблема. Мать Галфа, слушая мужа, переполнилась сомнениями. К сожалению, её страхи оправдались: методы были очень болезненными и могли повлиять не только на волка, но и на человека — на её сына. Споры родителей юноша помнит до сих пор, о них ему было сложнее всего рассказывать. Мама плакала, просила подождать, надеялась, что всё уладится. Но увы. Когда волчонок появился неожиданно во время прогулки, отец не выдержал и решил отвести сына в клинику на следующий же день.       Ночью мама Галфа тихо собрала вещи, оставила мужу записку с адресом, где они будут на тот случай, если он захочет приехать. Она не могла так поступить с сыном и надеялась, что муж одумается. Но тот так и не приехал.       Галф каждую ночь слышал, как мама тихо плачет, и винил себя в каждой слезе, что была проронена.       Женщина увезла сына в деревню, ближе к лесу. Мью знает, где это место, оно очень далеко. Но, к сожалению, на этом не закончились трагедии в жизни юноши. Месяц назад мама Галфа умерла, и он впервые осмелился набрать номер, что аккуратно был выведен женской рукой в блокноте, и позвонить тому, о ком воспоминания подтёрты, но не забыты полностью. Его отец приехал.       После похорон они сели за стол, не зная, что дальше говорить и делать. Горе могло их сплотить, но за эти годы каждый сделал свои выводы.       — Для меня она умерла раньше, и ты в этом виноват, — хрипло, глотая ком обиды, произнёс отец Галфа. На этих воспоминаниях юноша расплакался. — Оставайся здесь. В городе тебе нет места, — была ли это забота, или просто мужчина дал понять, что Галфа не ждут — парень не стал додумывать. Когда отец поднялся и пошёл спать, чтобы утром оставить его одного, Галф провожал мужчину взглядом, после слушал скрип досок, на которые ложился тяжёлый шаг, прислушивался к звуку открывающейся двери, а щелчок замка прозвучал как спусковой крючок в его голове.       Одна мысль посетила его, она же и гнала на улицу, в лес, но об этом он решил умолчать в разговоре с Мью. Просто рассказал, что хотел подышать воздухом, а очнулся лёжа на траве, придавленный волком.       — Я даже не знаю, сколько времени прошло, — сипло произнёс Галф.       Зато Мью знает. Месяц. Месяц Галф скитался в облике волка.       История Галфа потрясла мужчину. В глазах цвета янтаря Мью видел тоску, одиночество и непонимание, что делать дальше.       Мью отодвигает мысли, что встретил те самые янтарные глаза, приносящие во сне эйфорию. Его заботит человек, нуждающийся в помощи, и белый волк, с которым он надеется встретиться вновь.

***

      — Доброго утра, — хриплый мужской голос раздаётся над головой юноши, от неожиданности тот подскакивает на месте. — Прости. Я тебя напугал? — Мью обходит парня, чтобы сесть рядом, держа в руке чашку чая. — Доски скрипят, я не думал, что ты не услышишь, — Галф сидел на крыльце у дверей, смотря на зелёный лес. Это невероятно красиво. У него был дом меньше, и хотя находился недалеко от лесополосы, вид там совсем иной.       Сейчас он чувствует себя частью листика, что срывается от толчка птицы, взлетающей к небу и поющей песню, извещающую о наступлении утра.       А Галф чувствует себя росой, стекающей по стеблям цветков.       Юноша спустился сюда, когда туман над землей закрывал, как вуалью, траву, теперь же остатки его можно прочувствовать ступнёй, встав на мягкую зелень.       Он настолько ушёл в себя, что не слышал, как скрипит лестница под тяжёлым шагом, не слышал, как наливают чай из подогретого чайника, не слышал, как петли надрывно издавали скрежет при открытии дверей. Его в этот мир вернул лишь голос: глубокий, немного с хрипотцой — он был первым, для кого тот сегодня прозвучал. Галф смотрит внимательно на мужчину, держащего в своих больших ладонях горячую кружку чая.       — Ты давно встал? — и вновь голос возвращает его на землю, пока он следит за каждой венкой на чужой руке.       — Не знаю, казалось, что недавно, — отводя свой внимательный взгляд от мужчины, он вновь обращает взор к лесу. — Здесь так красиво. Иначе… чем в моём доме.       Мью мычит понятливо, но на самом деле просто не знает, что сказать. Юноша так смотрел на него, и это немного взбудоражило фантазию, за что он себя и ругает.       — Как мне вернуться домой? — куда-то в сторону звучит этот вопрос.       — А ты хочешь обратно? — тоска в голосе остаётся незамеченной неопытным собеседником, и лишь неопределённое движение было ответом, но через несколько минут молчания появились и слова:       — Там мой дом, хотя теперь совсем пустой, — безысходность в каждом слове отзывается чем-то щемящим в душе Мью. — Мне нет места нигде, сам понимаешь, — может ли голос быть более тоскливым? Да, может. Для человека, считающего себя лишним на этой планете, в этом нет предела.       — Ты можешь остаться здесь, — неуверенно начинает Мью. Он всю ночь думал, как может помочь, но сейчас, произнося это вслух, боится услышать ответ.       — Зачем? — непонимание в голосе можно почувствовать, оно неподдельное.       — Я смогу приезжать сюда, — в глазах напротив так и не произошло понимания. — Часто, — уточняет Мью. — Ты не будешь один, — на этом аргументы закончились, разбиваясь о взгляд цвета янтаря.       Хихиканье ему в ответ и мотание тёмной макушки в отрицании.       — Когда ты вернёшься в следующий раз, меня здесь может не быть, — и почему юноша тихо смеётся от этого? — Я могу стать волком и убежать неизвестно куда, — Галф смотрит вперёд, как будто пытается угадать, какой дорогой побежит его волк. Мужчина на этих словах сглатывает ком, что застрял в горле, и слушает юношу. — Я вообще могу не стать больше человеком, — шепчет Галф, делясь секретом. — Так что мне хоть мой дом, хоть этот, я в любой момент могу потерять себя, — губы дрожат.       Галф считает, что ему нужно смириться с предстоящим будущим. Скорее всего, он в последний раз разговаривает с человеком. И рад, что с хорошим, это видно даже его неопытным глазам. Галф не ждёт ничего хорошего и только надеется, что следующий оборот будет последним и он не вернётся в обличие человека, когда ему будет много лет. Вот что сейчас пугает его и занимает все мысли. Именно поэтому он не сразу слышит чужие слова:       — Тогда поехали со мной! — громче, чем ожидал, произносит Мью. Его испугались даже птицы на вершинах деревьев и взлетели вверх, боясь опасности. Галф, поглощённый мыслями, дёрнулся от неожиданности, только через несколько мгновений до него дошёл смысл слов, как и понимание, что его ладони держат крепко.       — Куда с тобой? — не понимает парень, смотрит, но не видит отчаянья в глазах напротив, слушает, но не слышит страх в голосе собеседника, и не понимает, кем стал для мужчины с каштановыми волосами меньше чем за сутки.       — В город. Будешь жить у меня, — из рук Мью выскальзывают хрупкие пальцы, а он ощущает, что теряет намного большее. Пока ему не сказали «нет», он будет бороться: — У меня большой дом, просторный двор, если вдруг ты перевоплотишься, то я верну тебя обратно, — Мью не поймёт, не может разгадать, о чём думает парень, смотря на него внимательно. — А потом будем приезжать сюда, — уже тише и не так уверенно. — Мы придумаем, как наладить контакт с твоим волком, — на последнем вдохе произносит мужчина, когда Галф немного отсел от него, наклонил голову вбок и посмотрел так, будто в душу хотел заглянуть. Что он хочет увидеть? Может, пытается прочитать мысли? Только не стоит этого делать. Там лишь мольба: «Не оставляй меня! Умоляю! Прошу! Будь со мной! Не покидай!». Вряд ли юноша справится с ответственностью, приняв не то решение и разбив на осколки сердце сильного мужчины.       — Зачем тебе это? — непониманием отдаёт в каждой букве. Родной отец отказался от него, боясь проблем, а чужой человек уговаривает ехать с ним.       — Зачем? — Мью повторяет главный вопрос. Он может сказать, что хочет помочь, и это не будет ложью, но почему-то Галфу хочется открыться полностью. — Таких, как я, то есть тех, кто не посадил волка на цепь, практически нет. Ты единственный.       — А если я захочу посадить его на цепь?       — А ты хочешь? — прилетает ответный вопрос.       Галф хмыкает:       — Я из-за него лишился обычной жизни. Как ты думаешь?       — Ты не можешь с ним общаться, поэтому это произошло. Но если сможешь? Вот я могу стать человеком, а потом волком, и наоборот, в любой момент, когда захочу. Ты бы так не хотел? — Мью смотрит внимательно и видит, как парень представляет себе сказанное.       — Не знаю даже… — сомнение в голосе даёт надежду. — А каково это? Почему ты не захотел остаться только человеком?       Хороший вопрос. Прямо в цель. Родители Мью часто его ругали, не понимая выбор, а он не мог понять их. Да, они отличаются, но разве это не здорово? Они могут почувствовать мир по-разному, и это невероятное ощущение. Мью нравится быть человеком и, чего греха таить, современная жизнь очень хороша. Но здесь, в глубине леса, совсем другой мир, а когда ты ещё и волк с его инстинктами, всё приобретает иные оттенки.       Галф, слушая мужчину, не мог поверить, что он — часть всего из рассказанного. Даже стало обидно, что он не помнит ничего, хотя раньше хотелось быть просто человеком.       — А как ты меня нашёл? — Галф вчера не задавался этим вопросом, он обнажал душу перед незнакомым ему человеком, и если откровенно, то от этого стало немного легче.       — Вообще-то ты меня нашёл, — почесав макушку, проговаривает Мью. Он не знает, как сообщить парню, что в теле зверя он омега. Знает ли тот о таком распределении — неясно. — Я лежал на той поляне, когда услышал твои шаги. Ты хихикал, а потом пытался наброситься.       — Наброситься? — шокированно повторил Галф. — Я тебя хотел укусить? Убить? — он не может поверить, что на это способен его волк.       — Н-у-у, вообще-то нет, — запинаясь, проговорил мужчина: он не знает, стоит ли говорить это, но и скрывать не может. Так будет нечестно. — Ты со мной заигрывал, — внимательно следя за реакцией на каждое слово, Мью рассказывает о том, что и его удивило.       — Заигрывал? Не понял, — парень сводит брови. — Я что, и волк какой-то неправильный? — Галф огорчен, и если честно, то не фактом, что он на это способен, а просто — и здесь он отличается. Даже в виде волка он отличается от других.       — С какой стороны посмотреть, — глубокий вдох и, на секунду задержав дыхание: — В облике волка ты — омега, — выдох. Галф сильнее свёл брови, отчего появилась глубокая складка на молодом лице, и перевёл задумчивый взгляд на окружающую их природу.       «Омега»… Что-то он слышал об этом от мамы. Она много книг нашла и читала ему, надеясь понять, что с Галфом не так и как можно помочь сыну.       Озарение приходит в голову парня.       — Я помню! Мама читала про альф и омег, но я думал, что мужчины в человеческом обличии всегда альфы, а женщины — омеги. Оказывается, бывает по-другому? — Галф смотрит большими глазами на мужчину, ждёт ответа, а тот не знает, как сейчас поступить. Сказать правду, что это тоже не нормально, и расстроить парня? Это выше сил Мью.       — Бывает по-разному, — уклончиво произносит он. — Не знаю, от чего это зависит, — прикусив губу в конце, Мью наказывает себя за враньё.       — Может, если в жизни мне нравятся парни, то в облике волка я — омега? — Галф задумался и даже не понял, что размышляет вслух.       — А тебе нравятся парни? — Мью удивлён. Галф жил с детства в деревне, как он понял, будучи обособленным, откуда тогда такие выводы?       — Тебе противно, да? — Галф жалеет о сказанном. Только за вчера он рассказал мужчине про себя столько, сколько знает сам. Он раньше ни с кем не общался, редкие выезды на рынок продать или купить не считаются. Галф не мог заводить друзей, не боясь, что в любой момент может обернуться. В компании с Мью он чувствует себя настолько комфортно, вот и не проследил за словами, которые, скорее всего, всё испортили.       — Нет, что ты! Я просто удивлён. Как ты понял, что тебе нравятся… м-м-м… мужчины? — лично Мью не знал, пока не встретил это смуглое чудо, который мягкими чертами лица, изящными линиями тела привлёк обе сущности в нём.       — Фильмы? — неуверенно начинает Галф. — Мне нравились мужчины больше, чем девушки, — краснея, признаётся парень. — Но я ни о чём таком не подумал, — машет руками, пытается себя оправдать, хотя каждое произнесённое слово — правда. Галфу казалось, что он всегда будет один, и он не смел мечтать о большем.       — М-м-м, — единственное, что смог издать Мью на признание. А мысли только о том, что Галф, скорее всего, смотрел на своих ровесников. Таким способом мужчина пытается вернуть себя на землю.       Они не стали развивать тему ориентации, как и оставили на потом разговоры о переезде к Мью. Сейчас они устроили поздний завтрак, общаясь на разные темы. Мужчина удивлён, насколько Галф разносторонний. Тот читал много книг разного жанра, смотрел кино, слушал музыку. Его мама очень постаралась для сына.       — Ты даже дом приобрёл в лесу, чтобы быть наедине с волком? — Галф с удовольствием слушает истории Мью.       Мью сильно любит свою вторую сущность. Всё детство Галф считал это наказанием, но сейчас жалеет, что не может испытать того же, что и мужчина, рассказывающий так эмоционально о своих чувствах, когда он волк. Быть с кем-то одним единым — это невероятно, и Галф не может поверить, что он рядом с этим чудом. Впервые Галф жалеет, что у него нет связи со своим волком. Какой он — этот белый волк?       Мью говорит, что волк и человек есть одно целое, если не прерывать связь. Чувствует один, значит, и другой. Просто в теле животного берут власть инстинкты.       Раньше Галф хотел, чтобы волк исчез, а теперь мечтает почувствовать всё, о чём говорит Мью.       Мью. Галф смотрит на него и иногда зависает. Каштановые волосы кажутся мягкими, руки так и чешутся проверить. Миндалевидные глаза серо-зелёного цвета светятся, когда мужчина смотрит на него, а Галфу хочется утонуть в них. Парню нравится, когда Мью запрокидывает голову во время смеха, и улыбка его открытая: она заражает Галфа своей яркостью. Краснея от своих мыслей, юноша отворачивается то к камину, чтобы понаблюдать за ярко-оранжевым огнём, то смотрит в окно, на котором ручьи от дождя. Они успели до его начала сходить погулять. Мью обернулся волком и был рядом с Галфом. Тыкал носом в бок, в живот, в поясницу, подталкивал вперёд, ведь тот его не понимает. Но это было весело. Галф до сих пор фантомно ощущает немного жестковатую шерсть между пальцами. Он гладил волка, а тот урчал. Парень и не знал, что этот зверь способен на такое.       Мью не может поверить в происходящее: кажется, его мечта сбылась. Да, Галф рядом не в обличии волка, но мужчина об этом забыл. У Мью стойкое ощущение, что он вообще мечтал всю жизнь о Галфе и больше ни о ком и ни о чём. А тому ещё и нравится быть с ним, когда он перевоплощается в волка. Мью жил бы в этом обличии всю жизнь, если к нему будут прикасаться эти длинные пальцы, проводя рукой между ушей, если на него будут смотреть янтарными глазами, держа за шею и говоря: «Какой ты красивый. Мой красивый». Да, Галф в этот момент не придавал словам особого значения, но он и его волк были счастливы. Невероятно, он нашёл того, с кем не надо притворяться. Почти. Мью не должен показывать свою симпатию. Между ними огромная разница в возрасте, и это вновь и вновь ранит. Столько разных чувств в нём вызывает этот юный парень.       Вечером, подкидывая дрова в камин, Мью возвращается к Галфу, сидящему под пледом, и аккуратно присаживается, забирая немного тепла себе на колени. Хотелось бы вместе с тканью потянуть за чужие ноги и согреть их, но он сдерживает себя. Вновь и вновь.       — Так что ты решил? Ты поедешь со мной? — с надеждой в голосе спрашивает Мью.       — Я боюсь тебя стеснять и быть бесполезным. У меня вообще ничего нет, чем я смогу отплатить. На мне даже одежда твоя, — Галф с этими словами натягивает рукава кофты до кончиков пальцев, а Мью смотрит на это и улыбается. Ему нравится, как парень выглядит в его вещах.       — Если дело только в этом, то ты едешь со мной. Ой! — Галф толкнул его ногой в бедро. Мью уже заметил, что парень вспыльчив, но отходчив. Это заметно в мелочах, и, к сожалению, это тоже нравится мужчине.       — Мне кажется, ты меня не слышал. Мью, я бесполезен для тебя! — и почему Галф звучит так, будто обижается?       Мью сводит брови сердито.       — Не говори глупостей, Галф! Что значит «бесполезен»? Я не хочу об этом даже говорить. И вообще, ты делаешь лучший чай, который мне доводилось когда-нибудь пробовать, — неожиданный комплимент срывается с языка.       — Это всё свежие ягоды, — краснея, поясняет юноша. Он испытывает какое-то странное чувство, когда Мью с ним так разговаривает. Ему нравится это.       — Вот, ты будешь мне его готовить. И соус ты делаешь замечательный, — голос смягчился, а руки всё же живут своей жизнью. Он берёт ступни парня, что остались рядом с его ногой, и кладёт себе на колени. Он их не гладит и больше не трогает, а Галф боится пошевелиться, разрушить этот момент.       — Значит, решено?       Мью получает на свой вопрос положительный кивок, только после прозвучал ответ:       — Да, — и застенчивая улыбка, от которой ямочки на щеках. «Милый», — звучит голос внутри мужчины, и он с ним согласен.

***

      Галф не верит, что с ним это происходит. Садясь в машину и смотря на могучий лес, он грустно вздыхает.       — Мы будем сюда приезжать, и в твою деревню приедем, как только ты захочешь, — ласковый голос звучит рядом, и сильная ладонь ложится поверх его, слегка сжимая в поддержке. Галфу кажется это сказкой: его понимают с полуслова, с полувдоха.       — Спасибо, — Галф дарит свою улыбку тому, кто пришёл в его мир и почему-то не отпускает. Сейчас он безмерно благодарен своему волку, жаль лишь, что тот не знает об этом.       Въезжая в большой город, Галф только и успевает мотать головой и смотреть по сторонам. Мью смеётся по-доброму с этого парня.       Галф жил в маленьком городе до отъезда в деревню, и он был слишком мал, поэтому видеть вживую такие высокие здания, огромное количество машин, людей, яркие огни рекламных табло — завораживающе.       — Я до сих пор не верю, что это всё со мной происходит, — признаётся Галф, а в голосе так много эмоций, захвативших его. — Спасибо, Мью. Я собственному отцу не нужен, а ты решил взять на себя такую обузу. Если передумаешь, только скажи…       — Не говори так! — пламенную речь прерывает жёсткий голос. Краем глаза замечая испуганные глаза, Мью немного смягчает тон: — Не называй себя «обузой», это не так. Ты мне нужен, — тихо произнесённые слова звучат очень громко в салоне машины.       — Потому что я волк? — в голосе нет обиды, он понимает мужчину: быть не таким, как все, очень сложно и одиноко.       — Нет, — Мью останавливает машину у обочины и разворачивается к парню. Он хочет видеть глаза и быть уверенным, что его поняли. — Потому что ты — это ты. Галф, ты необычный парень. Добрый, весёлый, умный, несмотря на свой юный возраст, твоё мышление как у взрослого человека, — Мью перечисляет все достоинства Галфа и даже не приукрашает.       — В смысле «как у взрослого»? — Галф зацепился за небрежно кинутую фразу. — Я и есть взрослый! Мне сегодня исполнилось восемнадцать, — гордо напоминает он. А Мью этого не надо, он всё помнит. Хотел бы забыть и не думать, что рядом с ним взрослый парень, но между ними семнадцать лет разницы — вот о чём нужно не забывать.       — А мне тридцать пять, — грустный смех сходит из уст мужчины. — Так что для меня ты всегда будешь юным, — это он говорит себе, напоминая вновь и вновь, что между ними большая разница.       — Возраст — это цифры, важнее, что в душе, — заключает Галф и получает внимательный взгляд серо-зелёных глаз. — Что? Разве я не прав? — он понимает по-своему молчание мужчины.       — Ты прав, — хмыкает Мью и щёлкает по носу собеседника, смеясь оттого, как тот хватается за него пальцами и кидает возмущённое «эй!». — Поехали, взрослый, — Мью разворачивается к рулю и продолжает движение. Они совсем рядом.       На улице уже стемнело, несколько часов в дороге измотали их обоих. Мью слышит урчание в желудке Галфа и думает о том, что можно приготовить, а лучше заказать еду из ресторана. С этими мыслями он подъезжает к дому и, выходя, зовёт парня, который притих. Для него начинается новый этап в жизни. Жаль, что мама об этом не узнает.       Неуверенно выходя, Галф видит огороженный двор перед двухэтажным домом. Да, это не лес, в котором ты не видишь границ. Но парень не расстроен, он рад новому в своей жизни с человеком, который не хочет его изменить, а желает помочь.

***

      Вы когда-нибудь забывали о существовании человека, который занимал в вашей жизни значительную роль в течение года? Не просто роль, не просто общение, а вы жили с ним полгода, делили постель. Нет? С вами такого не случалось?       А вот с Мью — да.       Открывая дверь, Мью чувствует запах приготовленной еды, включает свет, а в коридор выскакивает девушка:       — Наконец-то! — миниатюрная женщина в лёгком пеньюаре запрыгивает на Мью, вынуждая придержать её за ягодицы. Поцелуй нежных губ ложится на чужие, инстинктивно отвечающие. — Ой! — приоткрыв глаза, от неожиданности вскрикивает Дженни: она увидела за спиной своего мужчины незнакомца. — Здравствуйте, — резко спускаясь, она закрывает себя распахнутым халатиком.       — Дженни, — Мью напоминает себе имя той, с кем живёт последние несколько месяцев.       — Я не знала, что ты будешь не один. Надо было предупредить, я бы ужин ещё на одного приготовила, — краснея и не зная, что ещё сказать, произносит женщина.       — Дженни, это Галф. Он… — замолчав на секунду, Мью смотрит на не менее удивлённого, чем его девушка, парня. — Он сын моих друзей из другого города. Он пока поживёт у меня.       — У тебя? — уточняет Дженни, но Мью не замечает неприятного удивления и просто отвечает на поставленный вопрос «Да».       — Галф, это Дженни, она моя… — и вновь заминка.       — Девушка, — напоминает своё звание в его жизни, и в голосе звучит укор за паузу.       — Девушка, — повторяет Мью потухшим голосом и смотрит только на Галфа. Может, мужчине кажется, но в глазах юноши он увидел грусть, несмотря на дружелюбную улыбку.       — Приятно познакомиться, Дженни, — Галф протягивает ладонь, чтобы поздороваться, и ему отвечают, пусть неловко и неуверенно, но всё же отвечают.       — Я тут приготовила, — Дженни кидает взгляд на кухню, но её избавляют от мучений, пока Мью приходит в себя.       — Я не голоден и, если честно, очень устал с дороги. Можешь показать мне комнату? — Галф пытается вернуть мужчину на землю.       Провожая Галфа в комнату для гостей, Мью чувствует себя ужасно. Показывая, что где лежит, он не может сдержать дрожащие руки и голос. Всё в нём говорит о том, что он нервничает.       — Галф, я должен был сказать…       — Должен был. Но сейчас иди к своей девушке, она ждёт, — Галф ругает себя за тон и пытается его смягчить: уголки дрожащих губ приподнимаются, являя кривую улыбку.       Не получилось. У него не было времени учиться искусству обмана.       Галф не хочет, чтобы Мью знал, как ему больно. Зачем? К тому же, почему? Просто потому, что поверил, будто всё у него будет хорошо? Так это его проблемы. Отец давно дал понять: в этом мире он должен крутиться сам. Поверил, что вторая сущность — это замечательно и по-хорошему необычно? И здесь не ложь. Галф видел на примере, это и правда необыкновенно и завораживающе.       Предвкушал, как будет налаживать связь с волком под присмотром Мью? Так ему не обещали, что они будут только вдвоём. И вот здесь Галф больше всего себя ненавидит. Он напридумывал, что будет так же, как в лесу. Он и Мью. Да, Галф больше никого не мог представить, и это эгоистично. Мама в своё время за него отдала всю свою жизнь, а так жила бы с мужем и, может, была бы жива. А сейчас он решил, что незнакомый мужчина положит всю свою жизнь? И ради кого? Ради него? Смешно. Чем заслужил? Просто тем, что не смог избавиться от своей второй сущности?       — Галф, я придумаю что-нибудь, — получая смешок на слова и взгляд искоса, Мью видит изменения на лице и хочет стереть эту фальшивую улыбку. И он, только он виноват в её появлении. А теперь стоит здесь и пытается оправдаться.       — Не надо ничего придумывать. Завтра ты отвезёшь меня обратно. Это была плохая идея, Мью, — вот и всё. Поиграли в хорошую жизнь. Хватит. Сказка закончилась, нужно принимать реальность.       Галф не хочет, чтобы Мью что-то придумывал. Зачем? Он расскажет своей девушке о нём? Галфу этого не надо. Он не станет открываться ни перед ней, ни перед кем-либо ещё. Он и Мью открылся-то случайно. Тогда это казалось судьбой, а сейчас он понимает — ошибкой.       Галф пытается себя убедить, что только это причина его желания скорее покинуть этот дом. Никак не сильные руки на тонкой талии и не соединенные губы в поцелуе двух людей. На ревность он не имеет права. Сюда он приглашён по доброте душевной. И он благодарен. Он правда пытается быть благодарным, хотя получается не очень. В сердцах Галф ненавидит тот день, когда увидел мужчину.       — Ты никуда не поедешь! — Мью слышать об этом не хочет. Он не может позволить уйти из своей жизни тому, кто принёс одним лишь своим существованием столько счастья, сколько ни один другой.       Эгоистично? Пусть. Но он не отпустит его.       — Мью. Тебя ждут, — напоминает Галф. Спор о принятом решении ни к чему. Мью немного подумает и поймёт, что всё было блажью. Мью увидел того, кому нужна помощь как товарища по несчастью или, в его случае, по счастью, но нужно немного времени, и Мью забудет о нём. И Галф тоже забудет.       Сейчас как никогда Галф мечтает, чтобы пришёл волк и забрал его жизнь, больше не уступая место человеку. До этого он будет дома (у себя дома) ждать его.       Мью смотрит на парня внимательно: тот, не разбирая вещи, сел на край кровати, гладя пододеяльник и не говоря ни слова.              Кивнув себе, раз на него не смотрят, Мью выходит, тихо закрывая за собою дверь.       Мью не знает, глупец ли он, подходя к накрытому столу, присаживаясь на стул и смотря на свою девушку, что, увидев его, подбегает с объятиями. Мью не знает, глупец ли он, когда не даёт сесть на себя, выставляет руки вперёд и тормозит чужую ласку. Мью не знает, глупец ли он, говоря той, с кем встречался почти год, о расставании. Может, Мью сошёл с ума, раз его сердце не дрогнуло при прощении с той, кому собирался рассказать о себе, а после сделать предложение. Мью определённо свихнулся, делая это для того, кто об этом не просил, для того, кто никогда не ответит ему взаимностью, а он и не попросит. Ему нужен этот высокий смуглый парень с тёмными волосами, большими янтарными глазами, носом с горбинкой и губами, что похожи на каштан. Мью будет с ним, пока тот позволит. Если нужны жертвы — он их принесёт.       Дженни хотела бы сказать хоть слово, желательно — прокричать их в лицо мужчины напротив. Но не может. Ещё при встрече она почувствовала холод. Ещё на пороге на неё смотрели как на незнакомку. А она сейчас так же смотрит в ответ.       Это кто-то чужой.       Не её Мью.       А был ли её?       Мью первый подошёл к ней после её выступления на благотворительном ужине. Был галантен, внимателен в каждом движении и слове. Ухаживал долго и красиво, как в кино. Предложил встречаться после нескольких месяцев знакомства, и только после ясного «да» впервые поцеловал.       Всё было настолько правильно, что казалось выдумкой.       Сейчас же, смотря в серо-зелёные глаза, Дженни понимает: Мью никогда не был её. В нём всегда была какая-то тайна, которой она так и не стала достойна. Видимо, кто-то стал.       — Кто она? — хочется не быть жалкой, но, увы, не выходит. Что хочет узнать Дженни? Имя? Фамилию? Профессию?       Сказать, что Мью плевать на женщину, в чьих глазах он видит слёзы, которым не дают пролиться, будет ложью. Но она сильная — он знает. Она сможет без него. А Мью не сможет без Галфа, и пусть звучит это эгоистично, но и тот не сможет без него. «А если когда-то сможет?» — задаёт риторический вопрос внутренний волк, но они оба знают, что если бы им на сто процентов сказали, что Галф обязательно уйдёт, как только сможет, они оба не пожалеют о принятом решении. Останутся с разбитым сердцем, но не пожалеют.       Сумасшествие в чистом виде. Не это ли называют любовью?       Мью не хочет отвечать на вопрос Дженни. Не хочет врать, выдумывая кого-то или прикрываясь иными обстоятельствами. Только хочет сказать, что это не важно, как из гостевой комнаты слышен грохот, будто мебель ломают, и вой. Дженни подпрыгивает на месте от испугу, оборачиваясь на звук. Мью вскакивает, и вновь оба слышат вой.       Тихое «Галф».       Громкое «Мью, что это?» с нотками истерики от Дженни.       — Дженни, будь здесь и не иди за мной! — произносит Мью и бежит на второй этаж.       — Но Мью! — Дженни боится за того, кто разбил ей сердце. — Не иди туда! — кричит тому, кто её даже не слушает.       Мью распахивает дверь, и среди развороченной мебели стоит белый волк. Задние лапы приподняты, а передние согнуты — говорит о желании прыгнуть на вошедшего. Хвост движется как маятник влево-вправо, зрачки расширены при виде врага, а верхняя губа, поднимаясь, дрожит, издавая рычание.       И к этому всему добавляется крик за спиной Мью, который оборачивается от испуга за девушку. Волк её может растерзать. Мужчина резко захлопывает дверь.       — Дженни. Не бойся. Это Галф. Он тебя не тронет! — Мью пытается успокоить её, рассказывая чужую тайну. Только от этого становится хуже. Девушка в панике пятится назад. Она знает о таких людях, но никогда не встречала. А Мью говорит об этом, словно это что-то само собой разумеющееся.       — Я прошу, уходи в спальню и не выходи оттуда, — Дженни так и делает, но не из-за просьбы, а от страха. — Прошу, никому не говори об этом, — слыша треск и удар в дверь, Мью смотрит на комнату, где бушует белый волк. — Иди, — кидает девушке, даже не взглянув на неё. Отворяет дверь и в мгновение перевоплощается в волка, отчего одежда на нём разошлась лоскутами.       — Галф, ты меня слышишь? — Мью надеется достучаться до парня, но получает только злобное рычание. — Верни Галфа, — Мью не уступает белому волку в рыке, но получает мотание мордой. — Он мне нужен, слышишь?       — Он тебе нужен? — Мью замер от услышанного голоса. Это голос Галфа, грубее, но его. Вот как звучит голос белого волка. — Ты об этом не думал, когда причинил ему боль! Когда обманул его, — каждое выплюнутое слово пропитано ядом. — Даже я тебе поверил! Но как и раньше я — единственный, кто его защищает! Кому он по-настоящему дорог!       — Нет! Я не обманывал! Я бы никогда! Верни Галфа! Я ему всё объясню!       — Хватит! Отвези нас в лес! — стены сотрясаются от громкого рычания. — Он сам меня позвал! Впервые сам просил, чтобы я пришёл и никогда не давал ему возвращаться, — у Мью сердце трещит от сказанных слов. Что успел придумать его мальчик за это время? Почему просил о таком? Неужели и правда решил, что не нужен ему? — Либо ты отвозишь нас, либо я перегрызу тебе и твоей девушке горло, — серый волк рыкает на это заявление. Он хочет наказать нарвавшуюся омегу и показать, кто здесь главный. Но этот дом не место для разборок.       — Хорошо. Жди здесь! — твёрдо произносит слова. Вновь став человеком, Мью накрыл себя пододеяльником и пошёл в спальню.       Дженни смотрела на Мью другими глазами. К сожалению или к счастью, но она увидела, как Мью стал тёмно-серым волком. Слушая рычание двух зверей, девушка вспоминала разные ситуации, случайно брошенные слова, на которые тогда не обращала внимание, а сейчас они обрели смысл и значение.       Мью даже на неё не смотрит, сбрасывая ткань и надевая быстро трусы, брюки и футболку.       Уже выходя из комнаты, он оборачивается и смотрит на неё, будто о чём-то вспоминая.       — Прости, — закусив щёку изнутри. — Я не знаю, имею ли право просить, но, пожалуйста, никому не говори об этом, — не дожидаясь ответа и даже кивка, Мью уходит не прощаясь. Он надеется, что она никому ничего не расскажет, но даже если и да, он не обижен. Он справится и с этим. Сейчас важен только Галф.       Громко подойдя к злосчастной комнате, Мью кивает в сторону лестницы: его и так понимают.       Открыв заднюю дверь автомобиля, он наблюдает, как большой волк помещается там еле-еле.       — Надеюсь, нам не встретятся полицейские, — захлопнув дверь, произносит Мью.       Какое-то время они молчат. Волк в принципе не может говорить, а Мью обдумывает, что делать дальше.       — Я расстался с Дженни. Когда ушёл от Галфа, сразу расстался, — Мью не знает, что означает рык с заднего сиденья. Он даже рад этому. Если ему возражают, значит, понимают, и он может продолжать монолог. Постукивая пальцами по рулю, Мью думает, что ещё может добавить. — Мне нравится Галф. Не знаю, эта информация мне на пользу или во вред, но скажу, у меня нет плохих намерений. Просто я хочу оберегать его, — замолчав на несколько секунд и выруливая на трассу из города, продолжает: — Если и ты хочешь, не забирай его жизнь. Это то же самое, что делают люди со своими волками. Запереть на замок вторую часть себя это неправильно. Можно жить сообща. Если ты можешь слышать, когда Галф человек, ты знаешь — он хотел наладить с тобой связь. Не лишай его жизни в разных ипостасях, — мольба в голосе звучит очень громко для салона автомобиля.       В течение всего монолога Мью слышал фырчания, порыкивания и даже грудное рокотание. Он всё сказал, что хотел. Теперь надеется поговорить уже в лесу, если Галф так и не появится.       Только Мью останавливается на своём обычном месте, как белый волк начинает скрести обивку сиденьев, дверь, всё, что попадается на пути мощных лап. Мужчина подходит к двери, но медлит открывать: так сильно он боится потерять того, кто в его жизни всего несколько дней, а уже заполнил собой большую часть его сердца, вытесняя всё, что было до. Глубокий вдох, запах листвы заполняет лёгкие, он выдыхает его и открывает дверь.       Белый волк не вышел, не выбежал из машины. Он вылетел из салона и всего через секунду оказался далеко, только цвет шерсти не дал его так быстро потерять из виду. Мью бросается вдогонку, с разбега оборачиваясь в зверя.       Человек отдаёт полное правление своему волку, тот рычит и воет, распугивая всё живое вокруг. Омега быстрый, хитрый, он слышит погоню, но не издаёт звуков, хотя желание зарычать на преследователя огромное. Однако он не будет выдавать себя голосом. Мью сладко пел, но волк не знает цену его словам. Его волнует здоровье своего человека, как физическое, так и моральное. Галф столько пережил, столько был взаперти, даже оставаясь человеком, что хватит с них обоих. Да, когда Галф был маленьким, волк часто приходил без спросу, но и он был волчонком, тоже маленьким и тоже пугливым. Его не слышали, а он хотел, чтобы его понимали. Но взрослые мучали их обоих. Когда Галф вырос, волк пытался не появляться, хотя ему было отчаянно одиноко, но он терпел. Но и тогда мама, хоть и с добрых побуждений, заставляла Галфа делать разные упражнения, от которых тот очень уставал морально и ненавидел себя с каждым разом всё больше и больше. Когда Галф доходил до отчаяния, появлялся он. Волк хочет защитить своего человека, и никто ему не помешает.       Мью. Он помнит, как почуял себе подобного и был счастлив этому. Белый волк показал своего человека, надеясь, что сейчас ему будет хорошо. А что в итоге? Мальчишка влюбился, мальчишка поверил и нарисовал будущее, вот только его обманули. Галф нужен только своему волку, вот и вся правда.       Альфа слышит треск, чувствует запах, но не слышит голоса. Он вновь и вновь воет, призывает послушать, но ему в ответ молчание. Белый волк петляет, от этого следы всё запутаннее. Ночной лес плащом закрывает того, кто нужен больше всего на свете. Перебирая лапами быстрее, Мью надеется догнать быстрого как ветер белого волка.       Серый волк прижимает уши, отчаянно скуля: он боится упустить Галфа, хотя запах становится ярче, но он будто повсюду и не даёт зацепиться за след. Мью не останавливается, но страх всё больше заполоняет его сердце, что мешает животным инстинктам. Шаг становится медленнее, чувства волка перемешиваются с сомнениями человека. Но в один момент уши навострились: они слышат скулёж боли. Волк цвета графит набирает скорость и держит направление туда, откуда вновь и вновь повторяется скулёж. Сердце бешено отстукивает ритм, волк рыкает, зовёт, просит откликнуться, получая в ответ вой, напоминающий крик. Серый волк изо всех сил бежит, перепрыгивая преграды на пути, глазами ищет источник звука — тот совсем близко. Ещё один вой, и до ушей доходит:       — Мне больно! Больно! — и вновь вой отчаяния.       Серый волк всё ближе и ближе, с каждым быстрым шагом лёгкие заполняются густым запахом омеги. Зрачки расширяются, альфа рыкает, замедляя шаг и видя белого волка, что перекатывается и воет от боли. Серый волк совсем остановился, втягивая ноздрями тягучий аромат и обнажая зубы, верхняя губа дрожит от рычания зверя. Перед ним течная омега. Его течная омега.       — Мой! — грудной рык на весь лес заставляет всё живое замолкнуть в страхе.       Серый волк подходит медленно, пока омега мечется от боли и не понимает, что с ним происходит, но альфе известна причина. Волк полностью занял место в сознании, где только он и его инстинкты.       — Больно! Помоги! — белый волк в отчаянии, всё тело в один момент стало горячим, а боль в животе — нестерпимой. Спотыкаясь на каждом шагу о ветки деревьев, что лежали, никого не трогая, омега в итоге упал без возможности подняться. Он не может встать, его тело ломает, все внутренности скручивает, а из дырочки толчками выходит густая смазка.       Серый волк слышит мольбу, и он поможет: для своего омеги он сделает всё.       Приблизившись, Мью рыкает, чтобы на него обратили внимание, и получает затуманенный взгляд янтарных глаз. В них сейчас только боль, но он сделает так, чтобы она сменилась наслаждением. Смазка течёт всё сильнее от рычания серого волка, и омега чует запах альфы, вдыхает его мелкими порциями, и телу становится немного легче, но боль полностью не уходит. Чувствуя язык на своей дырочке, омега поскуливает, не понимая, почему так приятно, и желает большего. Он не понимает, что происходит, но ему становится легче с каждым новым мазком.       Альфа готовит для себя омегу. У него это впервые, но инстинкты говорят, что нужно делать, чтобы белому волку стало легче, и он делает. Лапами он придавливает несопротивляющееся тело, входит одним рывком, получая вой боли, но не останавливается, двигаясь по-животному быстро — так, как и должен, а вой переходит в скулёж наслаждения с каждым новым движением. То, что происходит сейчас, по-животному хорошо и плохо по-людски. Но здесь только они. Альфа и омега. Серый и белый волк, доказывающие принадлежность друг другу. Связывая омегу узлом, альфа проталкивается глубже, отчего омегу трясёт в наслаждении. Серый волк лижет шею, челюсть, уши, холку и всё, что попадается ему на пути, впитывая в себя рокот чужого удовольствия.       Теперь омега его, это понимают оба.

***

      Галф открывает глаза и вновь их закрывает. Ему одновременно жарко, тяжело и неудобно. Он, ничего не понимая, вновь распахивает веки. Взору бросается трава и стволы деревьев. Парню трудно сделать хоть одно движение телом, остаётся только голова, которую он поворачивает и утыкается нос к носу с волком.       Лес и его обитатели порядком устали от этих двоих. Четыре ночи и три дня они слушали рычания и вой то боли, то удовольствия. А сейчас их будит истошный крик, кажется, ужаса. Волк распахивает свои глаза и отскакивает от голого парня. Смотря на человека, он не понимает, почему рядом не белый волк. Слыша голос, Мью отдаёт ему правление.       — Галф, пожалуйста, успокойся! Не кричи! — Мью пытается успокоить орущего в ужасе парня. Тот не может понять, где он. И вроде ему нечего бояться, но неожиданность увиденного, к тому же спросонья, безумно испугала. Наконец-то обращая внимание на слова мужчины, он замолкает, тяжело дыша, и пытается понять, как оказался здесь, среди леса, голый и рядом с волком. Вспоминая последнее, он смотрит на Мью неоднозначно: вопрос, злость, непонимание смешались в чужих зрачках. Но мужчина ждёт хоть одно слово, чтобы понимать, что делать дальше. Сам он не решается заговорить. Воспоминания ночей давят виной на грудную клетку. Он ничего не мог сделать тогда и хотел бы стереть память, не оттого, что ему противно, а оттого, что мысль, будто это было изнасилованием, не покидает голову. Вина, одна вина заполоняет его душу. Перед ним стоит парень, который не помнит, что произошло, а ещё хуже если помнит и знает. Мью стоит недвижимый, ждёт хоть одно слово.       — Как я здесь оказался? — полностью вернув себе самообладание, спрашивает он мужчину, который стоит перед ним полностью обнажённый, в принципе, как и он. — Мне не очень хорошо, — пошатываясь, сообщает парень.       — Галф, давай я доведу тебя до дома, и там поговорим. Пожалуйста, — просит Мью, сводя брови в переносице, и тянет руки к парню, боясь, что тот вновь убежит, хотя вероятности мало, судя по его виду, и это тоже виной ложится на плечи мужчины.       Получая кивок согласия, перевоплощается в волка, который подходит к парню и тычется в живот, рыкает.       — Ты чего? — Галф не понимает, но получает только мотание мордой, после чего к нему сели спиной, дав возможность обхватить шею. Слабость в руках не даёт сжать с силой, волк, чувствуя это, идёт медленно, боясь уронить ношу. Немного не дойдя до дома, Галф всё же теряет сознание. Теперь очередь Мью взять парня и, донеся на руках, уложить на мягкую кровать, которой тот достоин, укрыть нагое тело и покинуть, чтобы приготовить поесть.       Мью тоже плохо себя чувствует. Эти волки без продыху, только если на сон, любили друг друга, не отвлекаясь на еду. Инстинкты не позволяли покидать друг друга, чтобы поохотиться или вообще поменять место.       Мью присасывается к кувшину с водой и понимает, что Галфу тоже надо отнести. Мысли не дают покоя мужчине: он не понимает, как должен сообщить Галфу о случившемся. Волк в то время сыто порыкивает внутри, не понимая, чего человек переживает. Омега его, а значит, какие могут быть вопросы? Но Мью с ним впервые не согласен. Омега, придя в себя, перевоплотится в Галфа. Может, он сбежал так от своего насильника? Если же зверь и признал, то не факт, что это признает Галф. Он может не хотеть быть с Мью в человеческом обличии, ему может быть противно, что в обличии волка он отдаётся альфе. Как же это тяжело. Но серому зверю этого не объяснить. Тот иного мнения. Омега и человек одно целое, у них ещё нет связи, но она обязательно наладится. У альфы всё просто. Как бы и Мью хотел быть в этом уверен, но пока в его голове лишь сомнения.       Приготовив бульон, Мью заходит в комнату спящего парня. Насильно будит его, придерживая голову, вливает содержимое в рот, аккуратно вытирая подтёки. Галф глотал инстинктивно, и только его отпустили, вновь вырубился, не имея сил на другое. Мью разделяет его состояние. Не хочется оставлять Галфа, но сил больше нет, поэтому, еле спускаясь по лестнице и спотыкаясь, он валится на диван в гостиной и моментально засыпает.

***

      Галф ворочается во сне. Он видит белого волка, который воет, смотря на него.       — Что ты хочешь? Скажи. Я не понимаю! — кричит Галф, но получает только внимательный взгляд сидящего на задних лапах белого волка. Парень слышит треск веток за спиной, пугаясь, оборачивается и видит Мью — тоже в обличии зверя.       — Мью, я не понимаю. Это же я? — указывает на белого волка. — Он мне что-то пытается сказать, но я не понимаю, — но Мью, не обращая на него внимания, подходит мимо него к его волку и начинает лизать того. Белый волк урчит от чужих движений. — Мью, что происходит? — но на него не смотрит волк мужчины, он продолжает ласки, под которые подставляются.       Встречаясь глазами с самим собой, Галф слышит голос в голове: «Мы одно целое. Я его омега. Ты его человек».       Галф резко садится, тяжело дыша, а в голове эхом: «Мы одно целое. Я его омега. Ты его человек». Парень берётся за голову и с силой тянет волосы, мотает макушкой, желая, чтобы голос исчез. Но фраза всё звучит и звучит.       — Прекрати! Прекрати! — его пугает, что голос не исчезает, ощущение, будто он сошёл с ума.       — Галф, Галф, что с тобой? — Мью услышал крик и прибежал на него, перешагивая ступеньки через одну. Заходя в тёмную комнату и видя, как парень бьёт себя по голове, он пугается, подсаживается и с силой хватает поперёк запястья, потянув на себя, чтобы обнять ничего не понимающего Галфа. — Тш-ш-ш, — гладит спину. — Это сон, — не зная, что сказать и что вообще происходит, он произносит первое, что пришло на ум.       Галф дышит глубоко, а голос затихает.       В горячих объятиях становится спокойно, и парень, стихая от покачиваний, проваливается в сон.       Два волка бегают по зелёному полю. Серый волк нагоняет белого и валит на землю, слегка треплет, играючи покусывая, и ему отвечают в той же манере. В одно мгновение белый волк меняет их местами, придавливая лапами несопротивляющегося зверя.       — Я люблю тебя, — Галф чётко слышит голос Мью, он обращён к его волку. Тот лижет в ответ на слова, но быстро отстраняется, набирая скорость, поворачивает голову и бросает громко: «И я тебя, Мью-Мью, но только больше», несётся вперёд, смеясь и зная, что его догонит тот, кто уже бежит на его звонкий смех.       Галф вновь распахивает глаза. В душе нет страха и вопроса о том, где же он — сам себе не задаёт. Присаживаясь, взглядом Галф цепляется за открытое окно. На улице светло, лучи солнца согревают комнату, а свежий воздух не даёт усомниться: вокруг лес. Парень встаёт, ощущая прохладу пола, но не ищет тапочки или носки, а подходит ближе, чтобы посмотреть, откуда слышится стук. Наклоняя корпус вперёд, наблюдает за тем, как мужчина без верхней одежды, в одних штанах, замахивается топором и разбивает полено на две части. Несколько секунд, и ещё один удар. Даже со второго этажа видны напряжённые мышцы: лучи солнца обнимают их, делая ярче.       Галф сглатывает скопившуюся от этой картины слюну и возвращается обратно, пока его не заметили. Осматривая комнату, видит кровать, по бокам которой стоят тумбочки, а напротив — шкаф, и замечает вещи, аккуратно сложенные на стуле. Галф подходит к ним мимо развороченной кровати. Постельное бельё всё скомкано, будто на нём не спали, а катались. Галф не останавливается и быстрее натягивает вещи, чтобы побежать к Мью и узнать, как они оказались здесь. И вообще, у него много вопросов, и только мужчина на них способен ответить.       — Ты наконец-то проснулся, — Галф слышит вдох облегчения, когда сталкивается с мужчиной на крыльце. — Я думал уже искать врача. Так меня больше не пугай, — Мью смотрит оценивающе, что парня немного смущает.       — Как мы здесь оказались? — Галф задаёт вопрос, но у него уже есть догадки. Только они и на процент не совпадают с рассказом, от которого парень раскрывает рот в удивлении.       Мью не готов рассказать правду о проведённой вместе течке, но о другом поведает обязательно, самому себе ещё раз напомнив, что это всё — реальность.       Расскажет Галфу, как расстался с Дженни, потому что всё, чего он хочет, это быть рядом с ним и выполнить свои обещания. Мью не позволяет себя прервать, когда признаётся, что для него важнее Галф, нежели те отношения. Мужчина подробно рассказывает о том, как появился белый волк, и всю его историю, заставляя Галфа пересмотреть каждое появление второй сущности и понять, как тот им дорожит. Мью вызывает улыбку парня, когда делится своими впечатлениями о белом волке: тот оказался диким в своём желании оберегать, своенравным, когда стоило бы послушать, быстрым и хитрым, если дело касается погони.       — Как же ты его догнал? — резонный вопрос от парня, когда он слышит, что волк был в отчаянии от потери следа. Именно этот вопрос заставляет Мью замолчать.       — Галф, ты вообще ничего не помнишь? — игнорируя самый страшный вопрос, задаёт свой, хоть и не знает, как поступить дальше при любом ответе.       — Нет, не помню, — с грустью вздыхает Галф. Он хочет помнить. После всех этих рассказов он хочет быть частью всего этого. — Но мне снился сон, там, мне кажется, я видел себя со стороны в обличии волка. И тебя, — задумчиво тянет Галф, вспоминая свои видения. Он знает, как выглядит по рассказам мамы и Мью, поэтому ему кажется, что белый волк — это он.       Мью поперхнулся собственной слюной, услышав это.       — И что я делал? Что мы делали во сне? — и с замиранием сердца слушает. А ему в ответ — красные щёки и смущённый взгляд.       — Я видел, как твой волк и мой играли вместе, — пока Галф проваливался в воспоминания, у него закралось впечатление, будто он чувствует то, что чувствовал и белый зверь. Лёгкость, радость, игривость — всё говорило о том, что он был счастлив. — Они катались по траве, — парень не смотрит на мужчину, не видит, как тот слушает внимательно и даже не моргает. — Твой волк сказал, что любит, — на этих словах смотрит в серо-зелёные глаза, а на скулах проступают красные пятна, спускающиеся вниз к шее. — Меня. Ой, нет! — мотает руками, показывая, что ошибся. — Его! Сказал, что любит белого волка. Вот, — и опускает ресницы, нервничает: боится показаться глупцом в чужих глазах.       — Но белый волк — это ты, — шепчет Мью, как будто раскрывая тайну. Придвигаясь ближе, пальцем цепляет длинную чёлку, проходится по виску к скуле, ведёт подушечкой пальца по горячей коже мимо сжимающихся губ, хватает подбородок, прося поднять лицо и посмотреть на него. Но его не слушаются, глаза смотрят вбок, боясь встречи с чужими. — Вы одно целое, — на этой фразе Галф распахнул глаза, уперевшись ими в мужчину. Эта фраза вновь эхом отдаётся в его голове.       — Он мне то же самое говорил, — удивлённо сообщает Галф.       — Что? — Мью не понимает, о чём ему говорят. Он только что чуть не поцеловал это чудо, завороженный моментом, но слова парня вернули его в этот мир.       — Белый волк сказал мне во сне: «Мы одно целое. Я его омега. Ты его человек», — произнеся фразу вслух, только сейчас он понимает её значение и смотрит с шоком на Мью, надеясь, что хотя бы тот не понял, какую чушь он сейчас пронёс. Но, увы, мечтам не суждено было сбыться. Мужчина понял. Это читается в проясняющихся с каждым словом глазах. Галф нервно хихикает, отодвигаясь и неловко заламывая пальцы. — Приснится же такое. Да? — риторический вопрос, но Мью придвигается ближе к нему, не давая уйти, кладёт на неспокойные руки свои большие ладони и отвечает:       — Приснится же… Но знаешь, что мне кажется? — тела ещё ближе, а сжатия крепче. — С тобой пытался наладить контакт твой волк, — по секрету, на ушко, что горит алым цветом: — Интересную фразу он выбрал? — носом задевает висок дрожащего как осиновый лист парня. Даже в облике человека от него пахнет лесными ягодами, там, где пульсирует венка, это чувствуется сильнее. — Как ты думаешь, почему? — носом по касательной задевает скулу, останавливаясь у уголков губ. Мью быстро теряет себя, и здравый смысл, пока он чувствует рядом парня, от которого пахнет желанием и предвкушением, покидает мужчину.       Галф мотает головой на вопрос — он не знает. Он неосознанно приподнимает голову и приоткрывает губы, откликаясь на каждое движение и слово.       Тихий, чуть хрипловатый голос дурманит голову, делая её приятно лёгкой и без лишних мыслей: в ней только слова, что говорит Мью.       — Может, потому что он — омега моего волка? — невесомо касаясь нижней губы своими, Мью ловит чужой выдох. — А ты — мой человек, — на этот раз не звучит как вопрос. Губы захватывают верхнюю, плюшевую, проходясь по ней кончиком языка. — Мой человек, — повторяет Мью и углубляет поцелуй, чувствуя, как ему поддаются. Галф рукой пытается ухватиться за что-нибудь, но на Мью нет футболки, и парень проходится короткими ноготками по твёрдой груди. Мужчина обеими руками захватывает его лицо, наклоняет и углубляет поцелуй, проталкивая язык в жар чужого рта. Ему отвечают неумело, но со всей отдачей, и это сводит с ума, заставляет простонать в поцелуй. Галф хватается за плечи, боясь упасть.       Они целуются долго, страстно. Мью управляет податливым парнем, а тот и рад. Незаметно для обоих Галф уже сидит на мужчине, прижимаясь грудью к груди. Проезжаясь ягодицами по вставшему члену Мью, Галф вызывает шипение. Мужчина тормозит его, вжимаясь лбом в уже родную шею.       — Нам надо остановиться, — кому говорит — непонятно, такое ощущение, что призывает сам себя к здравому смыслу. Но ничего не получается, ведь губы целуют лебединую шею парня, который хихикает от щекотки лёгкой небритости. — Прости, я не должен был, — отвлекаясь от шеи, он смотрит на Галфа снизу вверх и замечает складку между бровей.       — Ты меня сейчас обижаешь, — и дёргается в чужих руках, пытаясь выбраться. — Пусти, раз жалеешь о сделанном, — Галф и правда звучит обиженно.       — Малыш, я боюсь, как бы ты не пожалел, — пытается объяснить свою мысль Мью, не выпуская Галфа из рук.       — Я похож на того, кто жалеет? — выгибая брови, тот в удивлении смотрит на мужчину, который прикусывает нижнюю губу, чтобы не засмеяться от умиления, но сдержаться не получается: уголки губ поднимаются вверх без разрешения. — Ты чего смеёшься? — Галф негодует и бьёт Мью по плечам, ощущая их твёрдость.       — Ты безумно милый. А я невозможно счастливый, — и притягивает к себе, чтобы вновь зарыться в изящную шею и вдохнуть аромат лесных ягод.       Галф улыбается словам мужчины: он тоже очень счастлив.

***

      Три дня прошли в объятиях. Двое не могли оторваться друг от друга, признаваясь во взаимных чувствах, ужинали, даря друг другу улыбки. Но подъехавшая машина обоих заставляет насторожиться.       — Это Тул, мой брат. Больше никто не знает об этом месте, — Мью пытается успокоить парня, что смотрит в сторону звука в страхе. — Не переживай, он хороший, — мужчина встаёт, быстро целует Галфа в лоб и идёт открывать дверь, у которой стоит высокий блондин.       — Мью! Какого чёрта происходит? Ты пропал, я начал переживать за тебя. Дженни сказала, что не знает, где ты, и бросила трубку! Что происходит? Вы… — и замолкает, встречаясь глазами с молодым парнем. — Поссорились? — заканчивает предложение, а сам смотрит на юношу, что стоит в одежде Мью. — Это кто? — он обращается к своему брату, но не спускает взгляда с незнакомца.       — Это Галф, — подходя ближе к своему малышу, Мью обнимает его в поддержке, видя, как тому некомфортно. — Он мой парень, — сжимая руки на талии, видит, как брат за этим движением наблюдает и становится всё мрачнее. — Галф, хороший мой, прости нас с братом. Тул, наверное, приехал из-за работы? Да? — и кидает предупреждающий взгляд в сторону названного.       — Да, в офисе много дел, а тебя нет, — хмуро говорит Тул. Он в принципе не врёт, но он тут из-за того, что переживал о здоровье брата, и не ожидал увидеть его в компании подростка.       Галф нервно улыбается, но кивает и уходит, в дорогу получая ещё один нежный поцелуй в щёку. Хорошо, что он не увидел, как один мужчина со светлыми волосами скривился от этого зрелища.       — Давай выйдем, — твёрдо говорит Мью, не желая, чтобы Галф слышал их разговор.       Только дверь закрывается, как открывается рот Тула:       — Ты с ума сошёл? В педофилы заделался? — Тул шипит на брата, ведь такого он не ожидал.       — Что ты мелешь? Ему восемнадцать! — Мью замялся. — Исполнилось недавно, — заканчивает он, потупив взор.       — О-о-о! Это, конечно, меняет дело! Тебе же всего лишь тридцать пять, а ему целых восемнадцать! — Тул не скрывает яда в голосе. — Ты, блядь, с ума сошёл?! Где ты его нашёл? Зачем в лес увёл? — страшная догадка посещает его голову.       — Лучше заткнись, чем нести ерунду, — Мью понял всё без слов. — Галф практически отсюда, — получая скептически выгнутую бровь, поясняет: — Он из ближайшей деревни, и я его не похищал. Он тоже волк, и он нашёл меня сам! — объяснять долго, поэтому говорит лишь главное.       Тул молчит и переваривает информацию.       — Дженни знает? — судя по реакции девушки на его звонки — да. Это подтверждает и Мью кивком. — Ты расстался с ней из-за него? — головой указывает в сторону дома, вслух произносит ещё одно предположение и получает молчаливое согласие в ответ. Тул смотрит внимательно на брата и продолжает допрос: — Ты с ним только потому, что он волк? — вот и догадка, что больше похожа на укор.       — Ты с ума сошёл? Ты думаешь, я с ним только потому, что он такой же, как и я? — Мью возмущённо повторяет чужое предположение, желая убедиться, что он не так понял. Но Тул сложил руки на груди, уверенный в своих словах. — Я в него влюбился! Как мальчишка! Да, да! — повторяет твёрдо, видя скептис в чужих глазах. — Мне просто повезло, что он такой же, как я, — уже тише, как-то уставши.       — Нет, Мью. Ты так мечтал о волке, что, получив его, забыл о здравом смысле, — слова как пощёчина, пытающаяся привести брата в нормальное состояние. Мью кривится от них. — Он мальчишка. У него вся жизнь впереди, а ты губишь и его, и себя! — Тул хочет, чтобы брат был счастлив, но не таким образом. Не там, где мужчина вдруг оказался геем, и не там, где завязал отношения с мальчишкой.       — Я его люблю! — Мью злится. — Что ты мне пытаешься доказать? Что моя любовь неправильная? А чья — да? — Мью смотрит на брата, желая увидеть понимание. — Ты пытаешься выставить меня сумасшедшим, который ради навязчивой идеи будет с тем, к кому ничего не испытывает? — Тул сжимает челюсть, отчего желваки на скулах дёргаются. Да, именно это он и сказал, но Мью и правда не похож на сумасшедшего. — Ты его просто не знаешь, — хмыкает мужчина. — В него трудно не влюбиться, и единственное, чего я боюсь, что он и правда поймёт: такой, как я, ему не нужен, — тоску в голосе сложно не услышать.       Тул смотрит на брата и не может не признать: в его глазах есть огонь, которого раньше никогда не было. Именно этого он и желал ему, и раз Мью получил всё, чего хотел, кто он такой, чтобы осуждать?       — Прости, — ладонь ложится на плечо Мью и сжимает его. — Если ты счастлив, то и я тоже, — Тул дарит улыбку старшему брату, и её отзеркаливают. — Но это всё… странно, — Мью усмехается подобранному слову. Да, у него всё «странно». — Ты когда вернёшься домой? В офисе дел по горло, да и вообще, ты здесь так долго не оставался, — пытаясь перевести тему, Тул не нашёл ничего лучше, чем вспомнить об обязанностях. Мью благодарен ему.       Мью пока не может ехать в город. Им с Галфом надо побыть здесь, научиться контактировать с белым волком, а работать он может и дома, посреди леса, отправляя файлы из придорожного кафе в часе езды отсюда.       — Давай знать как ты. Я переживаю, — они не смогли обсудить всё: Мью не готов раскрывать тайны Галфа, сейчас даже информации о его существовании уже очень много.       Стоя у окна, Галф смотрит, как отъезжает машина. Мью вывел брата на улицу, чтобы он не услышал их разговор, но не учёл, что окна из комнаты выходят на крыльцо.       Галф внимательно слушал предположения Тула и слышал ответы Мью. Он не знает, чему верить, и боится, что вновь станет больно. Только смысла нет об этом думать: сердце уже отдано безвозвратно. Теперь всё в руках Мью — он может сохранить его, а может и разбить.       Из мыслей его вырывает вошедший в комнату мужчина, чьи глаза внимательно смотрят то на него, то на открытое окно. Мью медленно подходит к не сдвинувшемуся с места парню, не говоря ни слова, раскрытой ладонью прикасается к щеке Галфа и слышит:       — Это правда? — Мью пугается заданного вопроса. Сердце бешено стучит от страха, что Галф мог услышать предположения Тула и поверить в них. — Это правда, что ты меня любишь? — большие глаза смотрят внимательно за изменениями на лице мужчины. Выдох облегчения и лёгкая улыбка, что согревает сильнее солнца.       — Да, — правда легко слетает с губ. — Я очень сильно тебя люблю, — большим пальцем проводит под нижней губой, раскрывая её. — Очень сильно, — мимолётный поцелуй, чтобы ещё раз взглянуть в янтарные глаза.       — И я тебя люблю, — если прыгать в омут, то с головой, так решил Галф, признаваясь в чувствах, будучи не до конца уверенным в чужих. Сердце Мью пропустило удар от чужого признания: он не верит в своё счастье. — Ты чего это? — парень еле успевает закончить вопрос, как его целуют, отчаянно, со всхлипами в губы. Мью пытается его выпить, с желанием захватывая то верхнюю, то нижнюю губу. Галф от неожиданности напрягся, но, отпустив себя, дал волю тому, кому так легко подарил своё сердце.       Мью спускает руки на его талию, чтобы прижать к себе сильнее, не оставив и миллиметра между телами. Невесомые поцелуи мужчины, как крылья бабочек, касаются шеи, а кончик языка собирает вкус, чтобы потом смаковать его до закатывания глаз. Поднимая за бёдра, мужчина усаживает Галфа на подоконник, чувствуя, как талию обвивают длинные ноги и прижимают к себе.       Они не могут насытиться друг другом, сплетая вновь языки.       — Я не могу, нам надо остановиться, — Мью сжимает веки, стараясь прийти в себя. Им незачем спешить, Галф ещё не готов, так думает он, а парень в это время пальцами цепляет край его футболки, чтобы просунуть под неё руку и почувствовать, как мышцы перекатываются от напряжения, подняться выше ногтями и зацепить вставший сосок, отчего Мью шипит ему в шею. — Пожалуйста, прекрати, я потом не смогу остановиться, — Галф убирает руки, как и просили, немного отстраняется, перехватывает подбородок и смотрит в серо-зелёные глаза.       — Я не хочу, чтобы ты останавливался, — и вновь поцелуй в губы и стон, когда мужчина, взявшись за ягодицы, несёт любимого на кровать. Галф смотрит снизу вверх и тянется к чужой футболке, намекая, что хочет без неё. Мью исполняет каждое требование своего малыша, оголяет торс и являет взору кубики пресса. Галф ладонью касается груди и спускается ею вниз, завороженно наблюдая, как мышцы сокращаются под ней. Его мужчина безумно красивый, хочется узнать, каков он на вкус, и Галф себе не запрещает. Слыша вдох неожиданности, цепляет пальцами резинку брюк и открывает небольшой участок, проходится языком и поднимается выше до пупка.       — Малыш-ш-ш, — Мью сжимает его волосы в кулак, заставляя обратить на себя внимание, и получает затуманенные возбуждением глаза. В них хочется утонуть, и Мью тонет, целуя распахнутые влажные губы.       Нежность затапливает сознание, и всё, чего хочет Мью — доставить наслаждение.       Избавляя от одежды Галфа и себя, мужчина любуется плавными линиями парня. Тот дышит часто, сводя ноги вместе и пытаясь закрыться, но Мью не даёт этого осуществить.       — Не закрывайся, малыш, я хочу видеть тебя, — раздвигая ноги, он целует внутреннюю часть бедра, медленно переходя к мошонке и целуя у основания. — Секунду, сладкий, — говорит он ничего не соображающему парню, вскакивает с кровати и подбегает к тумбочке. Нет, он даже не думал, что это случится так скоро, просто решил — пусть будут здесь. Хватая тюбик со смазкой и презервативы, он возвращается к любимому. Вновь целует сладкие губы, тонкую шею, мягкую грудь, зубами цепляет затвердевший сосок и вырывает стон неведомых до этого момента ощущений.       Галф хочет, чтобы это продолжалось вечно, но в то же мгновение желает, чтобы это скорее произошло. От ласк юноша потерял себя — он уже не человек и не зверь, и чувствует себя в невесомости. Ощущение, будто он парит, и неожиданное прикосновение мокрого языка к головке отдаётся судорогами в низу живота. Галф стонет так отчаянно, так просяще.       — Мью, я больше не могу, — голова кружится, он даже не замечает, как уже четыре пальца растягивают его дырочку, и только когда пальцы сгибаются, его подбрасывает от ощущений. — Мгх… Мью… О боже… — мужчина не останавливается, стимулируя комок нервов.       Жар чужого рта, давление языка на уретре и пальцы, растягивающие тугие стенки, доводят до края, мышцы живота сокращаются, член дёргается, проезжаясь по небу. Нужны всего пара движений вверх-вниз, и… всё прекращается.       Мью слышит стон разочарования, но сразу закрывает рот любимого поцелуями, подставляя к разработанному сфинктеру головку члена.       — Сейчас, милый, — шепчет куда-то в висок, проталкивая член вперёд.       — М-м-м… — проносится в светлой комнате, которая не скрывает закатывающиеся глаза двоих, когда Мью входит полностью.       Поцелуи обрушиваются на лицо, покрытое испариной.       — Мой, ты мой, Галф, — произносит как мантру и начинает двигаться медленно. Мужчина практически лежит на Галфе, что закидывает голову от новых ощущений.       Движения становятся быстрее, а хватка нежных рук на мощной спине — сильнее, Галф хватается за него, как за спасательный круг.       Мью чувствует, что близок. И так продержался дольше, чем думал, он боялся кончить ещё вначале, когда почувствовал девственную узость. Привставая на колени, он двигает к себе Галфа и закидывает его левую ногу на своё плечо. Вбиваясь сильнее, надрачивает в такт толчкам член своего парня. Хватает пары движений вверх и вниз, как тело начинает дёргаться в оргазме. Мью закидывает вторую ногу на плечо и движется хаотично, жмурясь от ощущений: пара фрикций, и он кончает с грудным стоном.       Уши заложило, мужчина отпускает ноги и наваливается всем весом на хрупкое тело Галфа, что дышит загнанно.       — Мью, боже, ты тяжёлый, — не выдерживая, Галф из последних сил бьёт по чужому плечу. Его нехотя слушают и перекатываются на спину.       — Иди ко мне, — буквально через несколько минут Мью тянет к себе расслабленного парня, а тот не сопротивляется и падает в крепкие объятия, что сжимают его крепче, желая проверить, не сон ли это.       Галф целует грудь мужчины и засыпает, чтобы вновь увидеть волков во сне, которые лижут друг друга на берегу реки.

***

      — Мне часто снится белый волк, но почему-то он со мной больше не разговаривает, — прошла неделя, как Галф и Мью перешли черту и теперь на все сто процентов встречаются. Парень рад этому. Секс — это лучшее, что придумало человечество, и при каждом удобном случае он соблазняет своего мужчину, каждый раз учась чему-то новому. Это у него отлично получается, а вот с волком, к сожалению, всё не так легко. Именно на это он жалуется Мью, наливая чай.       Они очень долго в лесу. Мью всё чаще ездит в придорожное кафе, так как на работе скопилось много дел. Галфу неприятно думать, что это он всему виной, хочется скорее наладить контакт с волком, чтобы поехать с любимым в город.       Галф выполняет все указания Мью. Медитирует, зовёт волка, если видит его в своей голове, просит поговорить с ним. Но тот смотрит и молчит.       — Я не понимаю. Ты говоришь, он меня защищает, но почему сейчас не выходит?       А Мью не знает, что ответить. Вероятность, что белый волк обижен на него и его волка — велика. Нужно признаться, но страх всё портит.       — Галф, — Мью отодвигает горячие чашки чая подальше и берёт ладони парня в свои. — Я должен тебе признаться, но, пожалуйста, сначала послушай меня, — Галф смотрит непонимающе, но кивает. Мью сглатывает, проведя языком по губам, смачивает их и начинает рассказ, вернее, дополняет прошлый, ведь он не сказал, что смог догнать белого волка из-за течки. Подробности благоразумно опустив, признался в том, что сделал его волк.       Это так глупо — обвинять во всём альфу, хотя раньше говорил, что они одно целое. Но Мью ничего не может поделать, поэтому всю вину скидывает на своего волка и инстинкты.       Галф слушает внимательно, нахмурившись, но не убирает руки: это вселяет надежду в мужчину.       Поведав уже всю историю, он ждёт хоть какой-то реакции, и она приходит, пусть и не сразу.       — У меня что, ещё и течки будут? — звучит истерично. Мью как-то неоднозначно пожимает плечами, тем самым говоря: «Н-у-у, как бы да». Понятно, что эта новость не очень радует парня.       — А у меня гон, раз в полгода, — Мью пытается утешить, только по янтарным глазам понимает — не особо получается.       — На это мне нужно время, — тяжело вздыхает, но руки не убирает. — Ну а волку что, думаешь, не понравилось? Ты же говоришь, это было взаимно. Инстинкты и всё такое, — может, оттого, что Галф встречается с Мью и любит с тем заниматься любовью, а может, оттого, что он не очень связан с волком — не особо понимает, в чём проблема.       — Милый, — мужчина, конечно, рад, что Галф не сердится, но лучше понимать всё как есть, может, это объяснит причину нежелания белого волка появляться. — Он убегал от нас, он не хотел быть пойманным, а мы воспользовались течкой, — сейчас он всё же говорит «мы», так будет честнее.       Галф хмурится ещё сильнее и мотает головой в отрицании.       — Не знаю, но мне кажется — вряд ли. Он сам ко мне пришёл и сказал, что он омега твоего волка, а я твой человек, — иначе нельзя было трактовать те слова, и Галф понял их так, как посчитал нужным.       Мью хмыкает на это: его мальчик смышлёный.       — А может, это твои мысли были? Игра фантазии? — мужчина не хотел обижать Галфа, но, видимо, не получилось.       Парень надулся. Ему только что сказали, что у него вообще нет связи со своим волком.       — Я просто предполагаю. Не стоит расстраиваться раньше времени.       — Тогда зачем нам оставаться здесь? Если волк не хочет появляться, потому что обижен, это может быть надолго или навсегда, — волку Мью эти слова не по душе, но сам мужчина согласен, хотя риск, что Галф может перевоплотиться в любой момент, пугает. Не хотелось бы подвергать его опасности из-за необходимости работать, но и сидеть просто так нет смысла.       — Давай ещё пару дней побудем здесь, а если не будет изменений — поедем в город.       Галф согласен. Ему на самом деле и здесь хорошо, Мью, кстати, тоже, но ехать в офис и обратно по три часа долго и неудобно.       Последние дни они проводили в долгих прогулках, Мью обращался волком, всё время нализывал Галфа, скуля. Парню жалко серого зверя, он даже в сердцах ругает своего волка.       — Ну что ты? — пальцами проходясь по жёсткой шерсти, он его гладит, успокаивает. Его лижут в благодарность о заботе, и они отправляются в дом, где Галф провёл двенадцать лет: парень хотел попрощаться с этим местом. Конечно, они могут возвращаться, но душа тянулась сюда.       Галф хотел войти во двор, но лай собаки остановил. Парень не понял, в чём дело, пока не увидел отца, выходящего из дома. Они так и замерли, смотря друг на друга.       — Живой, — хриплый мужской голос звучит облегчённо.       — Живой, — Галф повторяет за ним, не веря своим глазам.       — Пройдёшь? — раскрывая дверь шире, приглашает того, кто даже во двор не зашёл.       — Я уезжаю, — Галф не может пошевелиться в сторону отца, стоит как истукан, боясь сделать шаг навстречу.       Отец не задаёт лишних вопросов: он не имеет на них права, и единственное, что он может сказать:       — Я буду здесь, где должен был быть всегда. Прости меня, — мужчина не идёт к калитке, не пытается заставить поговорить, он будет здесь, пока сын не будет готов поговорить, если это вообще когда-нибудь произойдет.       Мью ждёт Галфа в лесу, но не ожидает увидеть его так скоро. Парень подбегает, обнимает шерстяную шею и зарывается в неё носом.       — Хочу домой. К нам домой, — волк, не теряя времени, прибавляет скорость и увозит Галфа далеко от тех мест, которым пришлось стать родными.

***

      — Завтра рано вставать, — напоминает Мью сидящему на его бёдрах парню. Но тот не слушает и целует своего мужчину, потянув за футболку. Ему нравится тело Мью без лишней ткани.       Мужчина хмыкает от действий своего парня и философски принимает всё, что ему дают или берут.       Галф целует своего мужчину, спускаясь к члену, кончиком языка касается основания м поднимается вверх по всей длине. Он не умеет делать горловой минет, да и Мью это не нужно, когда истекающую, уже бордовую головку обхватывают плюшевые губы, на уретру надавливают языком и вырывают шипение и тихие стоны. Буквально несколько движений, и Мью кончит, Галф об этом знает, но он хороший ученик, именно поэтому останавливается, ухмыляясь на возмущения. Долго их не приходится слышать. Мью замолкает, когда Галф, развернувшись спиной, перекидывает ногу через бёдра и выгибает спину приглашающе.       Галф влюблён в мужчину, чья рука отодвигает ягодицу и пальцем очерчивает колечко мышц. Галф не представляет своей жизни без Мью, который каждый день дарит незабываемые эмоции и ощущение заполненности, когда входит на всю длину. Галф закатывает глаза, чувствуя руки на талии, управляющие им.       Шлепки кожи о кожу звучат симфонией в стенах этой комнаты. Для кого-то пошлость, а для этих двоих каждый раз — откровение. Кончая и содрогаясь в оргазме, они стонут в наслаждении. Два человека нашли друг друга, переплелись душами и отдались телами.       Мью не верит, что это всё с ним. Этот юный на первый взгляд парень забрал его сердце, не оставив ни частички ему. Чувствуя на закрытых веках лёгкие касания губ и шёпот признаний в любви, Мью хочет бросить весь мир в ноги своего малыша. Но Галфу нужен только он, правда целиком и полностью.       Что ж. Забирай. Мью только за.

***

      — Милый. Ты весь горишь, — Мью проснулся от жара чужого тела. Галф спит, но дёргается во сне и сухими губами шепчет слова, однако их не разобрать. Мужчина пытается его разбудить — ничего не получается. Вскакивая, он бежит на кухню за водой. Быстро перебирая ногами, бьётся пальцем о перила, но не останавливается, шипя. Взяв тазик, полотенце и чайник с водой, Мью бежит обратно, туда, где его любимый мечется весь мокрый по их постели.       Слегка выжимая полотенце, Мью кладёт его на горячий лоб и слышит что-то похожее на облегчение. Ещё и ещё споласкивая мягкую ткань, он проводит ею по шее и ключицам.       Галф дышит часто, шепчет слова, явно обращённые не ему, не Мью. В один момент веки распахиваются, показывая красные от лопнувших капилляров глаза.       — Мью, — непривычно хрипло шепчет Галф. — Мне надо уйти, — мужчина ничего не понимает, видимо, это бред от жара. — Я люблю тебя, — дрожащая рука поднимается и тянется к его щеке, Мью кладёт свою ладонь поверх и, сжимая, получает в награду уставшую улыбку. Глаза медленно закрываются. Губы ещё шевелятся, без звука складывая слово «люблю», и парень то ли засыпает, то ли теряет сознание: Мью не успевает разобраться, как грудная клетка Галфа поднимается вверх, дыхание загнанное, а тело начинает трансформироваться.       Несколько долгих секунд, и на кровати лежит белый волк.       Скулящий омега смотрит из-под опущенных ресниц, зовёт к себе альфу. Долго не нужно просить: он всегда готов, волк так соскучился. Изменившийся запах пугает серого зверя, обнюхивая и облизывая, он пытается вернуть прежний аромат, но не выходит. Альфа скулит, просит посмотреть на себя и получает взгляд измученных глаз.       Под двумя телами кровать издаёт скрипучие звуки, боясь не выдержать вес. Но альфе всё равно, он полосует бельё, что попадается под его когти, когда скребёт по ним, не зная, куда себя деть. Рядом с ним его омега, которому плохо, а он просто не имеет понятия, как помочь. Наконец-то белый волк его успокаивает, зарываясь мордой в шерстяную шею, и дышит им вместо свежего воздуха. Дыхание выравнивается, и омега засыпает.       Волк и Мью — едины, две сущности одного целого думают, как помочь своей паре, но непонимание происходящего не даёт найти решение.       Галф собрал в себе все загадки. Мью редко болел, а в теле волка никогда, от этого нет ни единого предположения, что происходит и как помочь. Могло ли состояние белого волка повлиять на то, что он не откликался на зов Галфа? Много вопросов и ни одного ответа. Альфа не сомкнул глаз, нализывая шерсть омеги и пытаясь выразить свою заботу.       Лучи солнца, еле просвечивающиеся сквозь затянувшееся небо, играют светлыми зайчиками над головами двух волков, иногда попадая им на нос и веки.       Омега шевелится и неохотно открывает глаза.       — Как ты? — стандартный вопрос звучит от альфы, но по тону, в котором он обращается к белому волку, можно понять глубину беспокойства.       — Не знаю, мне плохо, — омега с момента течки чувствовал себя странно. Именно поэтому он не отвечал человеку, стремящемуся к нему. Концентрировался на своём состоянии, чтобы дать время Галфу наладить отношения с Мью, но больше не оставалось сил, и он впервые пошёл на контакт с человеком.       Волк очень боялся, что его вновь не услышат, и был счастлив получить ответ от Галфа. После стольких лет это ощущалось волшебством. Омега не хотел занимать место без согласия, но человек уступил его добровольно, веря, что Мью поможет.       Кровать издаёт умирающие звуки, отпуская из своих объятий двух волков. Мелкой поступью те спускаются по лестнице и выходят на улицу. Белый волк хочет на воздух.       Альфа не знает, как помочь своему омеге, поэтому просто находится рядом, согревая собой и вылизывая шерсть.       Слабость во всём теле, нарушенный аппетит, иногда головокружение — всё это не даёт омеге спокойно встать, побегать, поговорить. Ответы на вопросы односложные, не оттого, что он не хочет разговаривать, а потому что просто нет сил.       После обеда, во время которого Мью заставил рычащего волка проглотить хоть немного еды, омега уснул, а вот мужчина не смог. Он смотрит на мирно сопящего зверя и понимает: самому ему не справиться.       Идея, что посетила его голову, безумна и, может, неосуществима, но она засела глубоко внутри и не хочет исчезать.       — Я должен оставить тебя, но, обещаю, это ненадолго, — получая скулёж в ответ и мотание головой, альфа стискивает свою мощную челюсть. Ему самому трудно на это решиться, но он обязан помочь омеге.       Подойдя ближе, волк носом тычет в основание шеи, без слов давая обещание скорее вернуться и больше не оставлять.       Было трудно повернуться спиной к скулящему белому волку. Каждый шаг был как по лезвию ножа, нестерпимо больно, но он ускорялся с каждой секундой, желая быстрее выполнить задуманное.       Оказавшись рядом с машиной, Мью оборачивается в человека, чтобы быстрее накинуть на себя одежду и выехать на трассу. Ближайшая заправка появляется на горизонте, здесь будет и связь.       Гудки без ответа давят на мозги, но Мью слушает внимательно, пока наконец-то не слышит:       — Да? — Дженни видит, кто звонит, от этого сердце неприятно колет и сжимается. Она могла бы не отвечать. Что он может ей сказать? Что он волк? Ей уже это известно. Напомнить, что они не вместе, но и это тоже не новость. Может, хочет попросить прощения? Дженни подняла трубку не для этого, от «прости» меньше болеть не станет. Но она всё же ответила на звонок: палец сам провёл по сенсору, а рука поднесла телефон к уху.       — Дженни, — на выдохе произносит Мью. Он счастлив, что ему ответили.       То, как произнёс Мью её имя, заставило женщину напрячься. Она слышит мольбу в каждом звуке.              — Прошу, выслушай меня. Я знаю, я причинил тебе боль, мне нет прощения, но мне больше не к кому обратиться, — сбивчивая речь, дыхание прерывистое, мужчина нервничает и боится, что его не дослушают до конца, не помогут. — Галфу плохо, вернее, его волку. Я не знаю, что делать. Он не может есть, постоянная слабость и головокружение, он даже передвигается с трудом, — ещё чуть-чуть, и Мью заплачет, перечисляя всё, что видел собственными глазами. — Я прошу, помоги! — последнее легко слетает с языка. Он готов на колени встать, не просто молить о помощи.       Молчание затянулось. Мью проверил, есть ли связь, и да, она есть, просто на том конце трубки женщина думает, сможет ли она помочь. Она не сомневается в себе как в профессионале: Дженни не знает, выдержит ли она наблюдать, как Мью заботится о ком-то, кто не она. Сможет ли сохранить своё сердце, видя, как Мью любит кого-то, как не любил её. Она была счастлива в отношениях с ним и была уверена, что и Мью счастлив с ней. Но так легко не уходят от тех, кого любили. Это всё не даёт возможность ответить сразу, но эти тихие слова перевернули всё:       — Я боюсь, что он умирает… — слышно, как мужчина сглатывает, сдерживая себя от слёз. — Я умру вместе с ним. Я не выживу, Дженни, — Мью хрипит в трубку, и крупная слеза всё же скатывается по его щеке. Он уже хочет сбросить вызов, осознавая: ему не помогут.       — Как мне добраться? — обречённо произносит Дженни, но Мью так счастлив, что не слышит этого.       — За тобой приедет Тул. Я ему сейчас позвоню. Пришли адрес, откуда тебя забрать.       — Хорошо, — голос еле слышный.       — Дженни, — женщина уже убирала телефон от уха, как услышала голос, полный надежды на лучшее. — Спасибо тебе, Дженни! Спасибо! — она ничего не отвечает, только сбрасывает вызов.       Позвонив брату, Мью сбивчиво объяснил и ему, что произошло. Тул не сразу понял, в чём дело, но с каждым словом становился всё более сосредоточенным.       Конечно, он поможет Мью и поедет за Дженни, но вся эта ситуация до крайности неловкая и даже слегка абсурдная. Звать бывшую, чтобы помочь нынешней паре, да ещё и волку… Бедная Дженни. Тул всегда относился к ней тепло и сейчас понимает, что ей будет нелегко.       Получив от всех, на кого надеялся, положительный ответ, Мью быстрее направился обратно. Туда, где его ждут.

***

      На улице поздний вечер. Лес погрузился в темноту. Мью включил фонарики у дома, переживая, как доберутся до него Тул и Дженни. Брат знает дорогу и в ночь уже приезжал, но тревога не может покинуть голову и сердце.       Мью рассказал омеге, что к ним приедут, и сказал кто. Как ни странно, этому не обрадовались, рыкали на каждое слово, мотали головой в негодовании. Серый волк пытался унять омегу, рыча в ответ, и рокотал, прося пойти на уступки. Откуда только в белом волке столько сил для сопротивления? Его слабый аромат с горчинкой явственно показывает, как ему плохо, но он долго не сдавал позиции, пока альфа не склонил перед ним морду, утыкаясь носом в белую шерсть, и не начал скулить, просить послушать его и дать осмотреть себя врачу.       Омега сам себя не понимает. Он занял место человека для того, чтобы ему помог Мью, помог его альфа. И тот старается, это видно в каждом заботливом жесте, в каждой осторожной фразе и каждом касании. Как бы хотелось, чтобы этого было достаточно, но слабость в мышцах, которые еле-еле напрягаются, дабы он мог встать и сделать несколько шагов, говорят, что этого мало.       Омега рад бы беспрекословно слушаться серого волка, но всё внутри дрожит и сопротивляется даже мысли о посторонних людях в том месте, где его и альфы запахи смешались, принося моральное спокойствие, хоть и без облегчения физического состояния. Что-то неприятное поднимается снизу, подкатывая к сжимающемуся в спазме горлу и вырывая рык сопротивления. Но то, как не сдаётся его пара, скулит и просит уступить, заставляет проглотить неприятный привкус желчи и наконец-то согласиться.

***

      Дженни с опаской входит в дом, покрытый полумраком. Только делает шаг за порог, как слышит угрожающее рычание. Она так много работает с животными, однако никогда не испытывала подобной дрожи от одного звука грудного рокотания. Хотелось сделать шаг назад, но девушка чувствует хватку на плечах и сильную грудь, в которую нечаянно упирается.       — Всё будет хорошо. Мью позаботится об этом, — Тул не знает наверняка, но надеется на это и даёт обещание. Он сам закроет хрупкое тело, если понадобится.       Они оба не знают, что произошло: информации, которую вывалил Мью, катастрофически мало, но Тул не может не помочь брату.       Он помнит его влюблённые глаза и очень хорошо знает своего старшего брата. Если что-то случится с тем парнем, тот не сможет с этим жить.       Проходя в небольшую комнату, освёщенную камином, они видят двух волков, смотрящих на них разными взглядами. В зрачках серого волка, что сидит поперёк комнаты, тычется носом в белую шею и оборачивается на посетителей, плещется огонь надежды и благодарности. А в глазах белого волка, готового в любой момент напасть, красным полыхает: «Опасность!». Омега приподнимает верхнюю губу, оголяет клыки и рычит, не сводя глаз с гостей. Мью порыкивает тому в ухо: напоминает, просит, умоляет. Белый волк, не меняя положения, отводит глаза в сторону и тонет в серо-зелёных. Он прикрывает свои веки и дышит глубоко, пытаясь унять дрожь от предчувствия опасности. Здесь его Мью, а альфа не даст его в обиду.       Дженни, наблюдавшая за этой картиной, ахает — настолько это захватывающе. Она тесно работала только с домашними животными, но практику как-то проходила и в зоопарке. Там были волки, но они меньше и поведением тоже отличались. Комната вся заполнена инстинктами, и это она ещё не слышит феромонов, исходящих от волков.       — Как мне к ним подойти? — тихо спрашивает Дженни у Тула. — Они же меня понимают? — мужчина не успевает ответить, как до обоих доходит фырчание. Дженни прикусывает губу, понимая, что спросила ерунду, и белый волк это подтвердил.       Дженни интересовалась историей волков, но не из-за Мью, а раньше. А после известного происшествия рука сама потянулась к забытым книгам, дабы освежить информацию. Конечно, там говорилось, что волки понимают человеческую речь.       — Мне надо осмотреть тебя, — Дженни смотрит в карие глаза, не задерживается надолго и делает твёрдый шаг, показывая, что не боится. Её ушей касается предостерегающее рычание, но его прерывает серый волк, напоминающий вновь и вновь, что он рядом с омегой, и выпускает феромоны, для двух в этой комнате ничего не значащие, а вот для омеги это — глоток свежего воздуха. Он вбирает его в свои ноздри и пытается дышать только им.       Дженни держит в руках сумку со самым необходимым. Что-то она оставила в машине, но если и это не поможет, придётся везти волка в клинику.       Женщина хоть и побаивается, но пытается этого не показать, касаясь чуть жестковатой белой шерсти. Она чувствует, как дрожит тело от негромкого рычания, но волк не шевелится и даёт исследовать себя.       Дженни прослушивает сердце, ощупывает позвонок и ребра, касается живота, как резко убирает руку, слыша вой и громкое рычание. Белый зверь дёргается, но его придавливает альфа, рыча в морду. Омега скулит, получает мазок языком по челюсти и рыканье в ухо. Белый волк обмякает и даёт возможность женщине закончить осмотр. Та кладёт руку на живот, ощущая под пальцами небольшую твёрдость. Подкладывая стетоскоп, вслушивается и издаёт звук удивления, перемешанного с неверием. Она смотрит на Мью в облике волка. Может, это глупо, но она не ожидала этого.       Дженни точно помнит, как перед ней стоял парень — Галф, и он обернулся волком в тот злосчастный вечер. Как же тогда он может быть беременным? Она не знала, что перед ней волк-омега. Если это кажется странным, то состояние волка, напротив, понятно.       Немного отодвигаясь и делая неровный вдох, Дженни негромко произносит:       — Он беременный, — эти слова эхом разносятся по комнате, кажется, вибрация слов вылетает в приоткрытое окно, извещая об этом всё живое.       В комнате воцарилась полнейшая тишина, только треск поленьев в камине говорит о том, что время не остановилось.              — Ты уверена? — женщина слышит голос за спиной, единственный голос, который она может понять.       — Да, — твёрдое и безоговорочное.       — Это причина недомогания? — Тул озвучивает вопросы, которые важны и двум волкам, что смотрят на женщину внимательно.       — Скорее всего, но если это причина, то что-то идёт не так, — для Дженни уже всё идёт не так, с того момента, как она поняла, что видит необычный случай не только для людей, которые не особо задумываются, что рядом с ними живут люди с волками внутри, но и для человека, который в курсе их существования и принял этот факт, но всё равно не может поверить, что стал свидетелем необычного явления, когда парень имеет волка-омегу, а не альфу.       Это немного сглаживает её шок от понимания, что от неё ушли к парню, хотя не сказать, что полностью.       — Мне нужно поговорить, — сглатывает, пытаясь убрать спазм с горла. — С Галфом, если это возможно, — две морды мотают в отрицании. Дженни сама понимает: это может быть опасно. — Тогда с Мью. Мне нужно больше информации, если мы хотим понять, в чём проблема, — «Мы». Дженни врач, а перед ней — трудный случай, и да, она хочет помочь. Хотя видеть, как серый волк, что облизывает свою пару в поддержке, уходит в комнату и через буквально пять минут выходит тот, кого она любила, не так легко, как казалось.       Узнав о том, кем является Мью, Дженни поймала себя на мысли, что приняла бы его любым, но она об этом не скажет, а её и не спросят.       Мью садится на пол рядом с омегой и, положив руку между ушей, гладит и перебирает шерсть. Белый волк кладёт морду ему на колени, повернув её так, чтобы видеть женщину и слышать её вопросы.       Дженни интересуется всей историей с самого начала, и Мью открывает чужую тайну, чувствуя, как напрягается крупный зверь, но омега уже не мешает, только иногда поскуливает. Пока он слушает свою историю и своего человека, тоска закрадывается в сердце белого волка. Омега хочет быть одним целым с Галфом, так же, как и Мью с его волком, а не оставаться двумя личностями, пытающимися занять одно тело. В этом Дженни им не помощница, а вот насчёт его состояния — у неё есть предположение, но это недоказуемо.       — Мне кажется, то, что волк после, кхм… близости обернулся человеком, сделало его слабым. Зачатие было в течку, а значит, когда появился Галф, сперматозоид дошёл до матки. Если бы Галф был девушкой, — ещё одна неловкая заминка. — То он бы смог выносить ребёнка, а так это было против природы. Первое, что нужно сделать, — не дожидаясь очевидных вопросов, Дженни сразу отвечает: — Волк должен оставаться в своём теле, пока не выносит ребёнка. Второе, из-за потери времени и некоторых сбоев, предположу, что волку нужна сырая еда, в ней больше витаминов, — замечая удивление в глазах мужчин, она пожимает плечами. — Я не могу быть полностью уверенной, но попробовать стоит. Если нет, придётся заставлять есть, делать капельницы, и может понадобиться обследование в клинике, если улучшений не будет в течение недели.       К такому выводу пришла Дженни, она надеется, что всё наладится, если будут выполняться рекомендации. Женщина видит печаль в глазах Мью и знает её причину, здесь не только переживание за волка: мужчина тоскует, что долго не увидит Галфа. Это понимание занозой проникает в сердце, и кто осмелится её вытащить?       — Спасибо, — стоя на лестнице, Мью задерживает девушку, перехватив за запястье. Дженни смотрит на соединенные руки, а потом на мужчину, понимающего всё без слов. Он отпускает её, но повторяет благодарность. Она исходит от всего сердца, но женщине от этого не легче.       — Свяжись со мной, если станет хуже или появятся другие вопросы, — с печальным выдохом произносит Дженни и идёт к машине, двери которой придерживают. Тул уже попрощался с братом и пообещал приехать в конце недели, сейчас же кивком головы даёт понять: всё будет хорошо.       Мью надеется. Ещё немного постояв, он слушает мелодию ветра, приводящего кроны деревьев в движение. Звери спят, только светлячки издают звуки, кружа незамысловатый танец у мерцающих фонариков.       Белый волк спит у камина, пока Мью подкидывает дров в огонь, чтобы после обернуться волком и уснуть рядом со своей парой.

***

      Окрепший белый волк виляет хвостом, бегая за бабочкой возле дома. Ему и правда с каждым днём становилось легче, когда он был в своём теле и ел сырую еду. Мью же ест обычную, приготовленную пищу. Так привыкли он и его волк, а вот омега без стеснения ест сырую говядину, курицу, крольчатину, зато овощи нехотя проглатывает в приготовленном виде. Всё было бы хорошо, если бы не печальный взгляд Мью, когда он оборачивается человеком.       Он признавался омеге, что переживает за Галфа, хотя тот уже как-то находился в теле волка месяц. Сейчас тоже прошёл месяц, осталось чуть-чуть, но этого не объяснить томящемуся в ожидании сердцу.       Мью работает дома. Сначала Тул приезжал, привозил документы и рассказывал, как идут дела, но когда омеге стало легче, мужчина вновь начал ездить на заправку и отправлять нужные файлы в офис.       Вот и сейчас, приехав домой, Мью выходит из машины, а его встречает белый волк, что сидит на задних лапах и смотрит на него серьёзно.       — Я сейчас поем и выйду к тебе, — доставая из машины ноутбук, он смотрит на омегу, который не сдвинулся с места и только наклонил голову вбок. — Всё хорошо? — а сам морщится от глупости: он же не слышит омегу, эта функция им недоступна. — Сейчас, — откладывая сумку, Мью начинает тянуть за край футболки, как слышит тихий смех. В неверии отпускает ткань и устремляет внимательный взгляд на волка, который так и не двинулся. Мью, наверное, мерещится, но такое ощущение, будто волк улыбается. До человеческих ушей вновь доносится смех. Родной смех. Мужчина, не веря своим ушам, делает шаг, как волк встаёт на четыре лапы и в секунду оказывается перед ним, опрокидывая ничего не понимающего Мью на землю и шершавым языком оставляя мокрый след на ошарашенном лице.       Вновь смех, открытый и задорный.       — Мью-Мью, ты бы себя видел, — голос Галфа музыкой проникает в голову мужчины. Он ещё не может поверить, что это всё реальность. — Мью, ну ты чего? — уже обеспокоенно звучит родной голос, а мокрый нос, что тычется в щёку, подтверждает чужую тревогу.       — Галф? Малыш? — Мью хочет подтверждение своим догадкам.       — Да, Мью-Мью, это я — Галф! — и звонкий смех согревает чужую душу.       Белый волк ничего не говорил о том, что, как только оставался один, он пытался наладить связь с человеком. Сначала выходило плохо, но они оба старались, и вот сегодня он впервые попытался произнести слова — как видно, получилось прекрасно.       Мью переполняют эмоции, он готов громко смеяться и плакать, как девчонка. Мужчина так скучает по своему малышу и так рад, что может услышать его.       Галф говорит и говорит о том, как впервые увидел мир глазами волка, услышал по-новому звуки природы — это ещё более захватывающе, чем он себе представлял из рассказов Мью.       За этими эмоциями Галф не сразу начал разговор о ребёнке. Откровенно говоря, у него было столько новых впечатлений, что просто не было времени на осознание — он станет отцом.       — Я люблю тебя, — лёжа нос к носу, произносит Галф. Эти слова слетают так же легко, как и выдох, ложащийся теплом на морду волка. — Если я могу тебе подарить ребёнка, значит, я не такой неправильный, как казалось вначале, — хмыкает парень в теле омеги. У него сегодня было время подумать о важном, гуляя бок о бок со своим мужчиной, со своим серым волком, со своим альфой, в любом обличии — любимым мужчиной.       — Ты для меня правильный всегда, и ты об этом знаешь, — слышно, что Мью не нравятся такие определения. Галф знает, мужчина не врёт, но для себя он долго был неправильным, может, и сейчас ничего не изменилось, но благодаря всем этим отклонениям у них с Мью будет ребёнок. Да, Галф не думал об этом раньше, да и времени не было, однако через год, а может и раньше, он бы задумался об этом. Сейчас же всё так, как должно быть. Галф пока не представляет себя в роли отца, меньше трёх месяцев назад, встретив Мью, он и не думал, что этот мужчина его спасёт от вечного одиночества. Но вот они оба здесь, в обличии волка, гуляют, осторожно играют, и скоро их будет трое. Галф готов на многое ради своего мужчины, если не сказать иначе: он готов на всё, чтобы Мью и его волк были счастливы.

***

Три года спустя.       — Малыш, завтрак выглядит великолепно, — Мью целует мужа в щёку и получает открытую улыбку за тёплые слова. Галф балует своих любимых мужчин не только вкусной едой, но и заботой с любовью.       Оба оборачиваются на топот маленьких ножек по лестнице, а потом слышат шум скатывающегося тела и скулёж. Галф весь напрягся, а Мью сжимает его в своих объятиях.       — Спокойно, милый, — целуя в шею, он устремляет взгляд вперёд и видит несущегося к ним волчонка. — Обратись в человека и иди завтракать, потом все вместе пойдём гулять, — строго произносит Мью, пока Галф приходит в себя. Они больше двух лет по очереди оборачивались в волков, чтобы следить за волчонком, но недавно он впервые обернулся человеком, это и радует, но и приносит всё новые и новые беспокойства. Для Галфа уж точно. Он каждый раз боится, что ребёнок не сможет перевоплотиться обратно, что не услышит их. Как, например, сейчас. Волчонок бегает за своим хвостом, пытается его укусить, не слыша и не отвечая на слова отца.       — Кинг, обратись в человека и позавтракай, потом будешь играть, — вновь игнор. Маленькому альфе не до взрослых, но и Мью не сдаётся, подмигивая Галфу. — Ладно, раз ты меня не слышишь, сегодня не пойдём к дедушке, — опечаленно произносит Мью. На его слова реагируют моментально, становясь человеком. Кинг подбегает голышом, чтобы сесть на стул с мягкой подушкой, и смотрит глазами бусинками на родителей как ни в чём не бывало. Галф закатывает глаза и идёт к нему с трусами, которые лежат по всему дому. Хорошо, что для оборотов сын выбрал лето, иначе было бы несладко.       Кинг обожает дедушку Алекса, поэтому угроза срабатывает. Дедушка относится к нему как к взрослому. Не то чтобы родители к нему так не относились, но маленькому альфе нравится играть в фермера.       У Алекса есть коровы, козы и даже лошадь, на которой его немного прокатили при обещании держать своего волка.       А гонять кур и гусей, которые как-то его больно укусили, отдельный вид удовольствия.       Галф помирился с отцом, однажды придя в обличии волка и приведя сына. Алекс был огорошен новостью, но, если честно, очень рад. Он долгое время винил себя за то, что оставил жену и ребёнка, и сейчас не позволяет себе упустить возможность быть рядом с маленьким внуком и уже взрослым сыном. Это не вернёт упущенные годы и не даст забыть свою вину, но позволит прожить эту жизнь, а не просуществовать.       — Ты взрослый мальчик, так что веди себя так же. Не заставляй дедушку нервничать, — Мью и Галф привели сына к дедушке и делают вид, что уходят, но на самом деле находятся неподалёку. Так они приучают ребёнка к контролю своего волка и призывают к ответственности.

***

Ещё четыре года спустя.       — Мне кажется, мы рано их оставили одних в городе.       — Мама и папа справятся, тем более Дженни и Тул будут рядом, а нам давно нужен отдых, — Мью сам переживает, но уверен в своих словах.       — И для этого мы едем домой? В лес? — Галф удивляется логике мужа.       — А куда бы ты хотел? — хитро интересуется Мью, точно зная ответ, и он не заставляет себя ждать. Пару секунд понадобилось Галфу, чтобы задуматься и обречённо вздохнуть. Да, он тоже хочет в лес, в родной дом, особенно в преддверии течки.       — Если ты не сдержишь свой узел, — угрожающе произносит Галф. — То следующие три года только ты будешь сидеть с нашим ребёнком.       Мью смеётся с серьёзного лица своего любимого.       Наверное, им и правда стоит остановиться. Дети растут, старшему пора в школу.       Кинг полностью управляет своим волком, Давика же пока в процессе, но у неё уже выходит очень хорошо.       Мью и Галф рады, что их дети в гармонии со своими волками. Даже Дженни и Тул решили, что их ребёнку не помешает волк, чтобы развиваться и быть частью общества. Конечно, их семья не трубит о своих особенностях и дети знают, что говорить всем подряд этого не стоит.       Когда-нибудь это станет обыденным, но сейчас два человека, что неосознанно пошли против устоявшейся системы, обернулись волками и бегут, наслаждаясь ветром, бьющим в морды.       Выбежав на поляну, Мью догоняет убегающего омегу, чтобы придавить лапами к земле. Но белый волк сильный, переворачиваясь, он скидывает альфу и прижимает к зелёной траве, возвышается и хихикает.       Мью смотрит, не отрываясь, и такое ощущение, что он раньше видел эту картину. Очень может быть, ведь эти забавы для них не новы. Они часто бегают друг за другом, чтобы вот так вот переворачивать друг друга, катаясь по траве, а потом вылизывать и отдыхать.       — Милый, ты чего? — янтарные глаза смотрят внимательно, а родной любимый голос возвращает в реальность. Волк рыкает, показывая: всё хорошо. В награждение чувствует, как широкий язык проходится по всей длине шеи, двигаясь против шерсти, касается основания челюсти, скользит выше, приподнимая верхнюю губу и цепляя открывшийся клык, и не останавливается, пока не коснётся закрытого глаза и уха на макушке. Волк от такой простой ласки издаёт грудной рокот.       — Я люблю тебя, — легко и просто: что чувствует, то и появляется мыслью в голове, и знает — его услышат. И его слышат.       Волк чувствует, как лапы, что удерживали его, убирают, лишая такой нужной тяжести. Он приподнимается, чтобы увидеть, как его личное наваждение белым облачком бежит по полю вперёд, звонко смеясь и пуская в его и так пронизанное сердце:       — И я тебя, Мью-Мью, но только сильнее, — и опять смех, который эхом раздаётся в ушах.       Сколько раз альфа наблюдает эту картину и каждый раз боится, что проснётся.       Мью начинает бег, желая догнать своё счастье, и обязательно догоняет.       Сейчас он проводит языком против шерсти, а ночью будет слизывать предъэякулят, выступающий с уретры. Сейчас Галф задорно смеётся, а ночью будет стонать от удовольствия, чувствуя приятное распирание всегда узких стеночек ануса. Ещё через три дня.       — Мью-ю-ю-ю! — на весь лес слышен стон удовольствия, смешанный с негодованием. — Я тебя убью, — чувствуя, как стенки сфинктера расширяются от раздувающегося узла внутри, омега выдыхает устало.       А что Мью? Альфа просто обожает беременного омегу и хочет большую семью.