физика — дело серьезное (хуевое)

      — Ну вот ты и в дураках, Джи, — победно хмыкнул Чанбин, сбрасывая последнюю карту с своих рук. Они вместе с Чаном и Джисоном играли уже битый час в различные настольные игры в их небольшой музыкальной студии — читать как «гараж отца Бан Чана» — надеясь скоротать время до вечерних пар.       Неизвестно, чем думал деканат, когда ставил на пятницу две пары по физике, начинавшиеся в 18:00, когда в это время хочется оказаться уже на мягкой кровати напротив телевизора, возможно даже с баночкой чего-то слабоалкогольного. Ну, по крайней мере, уж точно не на паре по столь трудному предмету, даже малейшее понимание которого Хан Джисону в упор не давалось. Не то чтобы он прямо-таки пытался зубрить все эти формулы и законы, просто-напросто физику он ненавидел всеми фибрами души. Ироничность ситуации заключалась в двух аспектах: во-первых, данная дисциплина выходила на экзамен в конце третьего курса. А, поскольку, в голове Хана чего-то полезного для дальнейшего зачета не было, он чудом надеялся на автомат в результате своей посещаемости. Во-вторых, физику вел Ли Минхо — объект воздыханий Джисона и просто донельзя привлекательный мужчина, на которого слюни пускала половина потока.       Однако тут был небольшой подводный камень — Минхо считал Хана ленивым обалдуем, который, мол, специально действовал профессору на нервы, никогда и ничего не уча; громко и заливисто смеясь на переменах; отвечая флегматичное «Без понятия», когда Минхо из раза в раз вызывал того к доске на парах. И в эти моменты Ли ужасно хотелось сказать парню пару ласковых, но он лишь сжимал челюсти крепче, чувствуя, как на шее начинают играть желваки, а затем ставил Джисону очередную красную точку в своем журнале, коих уже перевалило за несколько десятков.       — Тц, валяйте свое желание, — махнул рукой Хан, откидываясь на спинку потрепанного кожаного дивана, принимая свой проигрыш. Чан с Чанбином заговорчески переглянулись, коротко усмехнувшись. Джисон нутром почувствовал что-то неладное, приподнимая одну из своих бровей вопросительно, пока смотрел на действо, разыгравшееся перед его лицом. Театр двух актеров, посмотрите. — Ну, рожайте быстрее, у нас через полчаса пары начнутся, — нетерпеливо пробубнил Хан, дотягиваясь рукой до открытой бутылки лимонада, стоявшей возле его ноги на полу, а затем шумно отхлебывая несколько глотков.       — Ты должен надеть клетчатую юбку и кружевные носки сестры Бина и прийти так на сегодняшние пары, — провозгласил приговор Чан, не сдерживая издевательской, дружеской улыбки. Чанбин коротко кивнул, пытаясь подавить рвущийся наружу смех в кулаке.       Джисон подавился лимонадом, как только до его мозга дошел смысл сказанного. Немного сладкой жидкости изо рта попало на его джинсы с дырками на коленях, а затем он громко закашлялся, как какой-то туберкулезный дед. Чан сразу метнулся к «умирающему», начав заботливо стучать по его спине, пока Хан задыхался от чертовой газировки, попавшей ему не в то горло.       — Ну вы и кретины, — на выдохе хрипло произнес Джисон, перед тем как снова начать кашлять, но уже не так гулко, как изначально.       Джисона было трудно представить в столь девчачьей вещи, как юбка. Он вообще был из тех парней, кто одевался максимально свободно. В его гардеробе были в основном огромные худи и оверсайз футболки, мотоциклетные куртки и грубые ботинки. Единственное, что он мог себе позволить из обтягивающего — скинни джинсы черного цвета с дырявыми коленями — вот это добро он любил всей душой. И, вопреки своему, в какой-то степени, девичьему телосложению из-за тонкой талии и небольших ляжек, светить он ими не спешил, да и не собирался никогда. А тут на тебе — юбка.       Хоть он и был сторонником мнения, что у одежды нет гендера, но примерять что-то, что всегда висело в магазине под маркой «Женская одежда» в его планы на жизнь как-то не входило.       — Мы старались.

***

      Хан не уверен, когда его жизнь повернула не туда, что сейчас он в мужском туалете натягивает на свои бедра короткую юбку сестры Чанбина в сине-красную клетку. Может, когда он на первом курсе решил познакомиться с кем-то, а потом наткнулся на Чана и Бина, что позарез искали третьего таланта в свою рэперскую банду. А может дорожка налево ушла в момент, когда он сказал этим двум, что тоже увлекается написанием музыки и хочет в будущем открыть свою студию. В общем, что-то из вышеперечисленного точно привело его к тому, что он сейчас надевает на свои лапы 43 размера белые, сетчатые, высокие носочки с бантиками, молясь всем богам, чтобы они не порвались. А то потом порвется кое-что другое уже у Хана, если вещи Йеджи не вернутся к ней в целости и сохранности.       Хан чувствует, как ему поддувает со всех сторон. Никакой безопасности. Стоило ему нагнуться, чтобы завязать свои кеды, по чистой случайности поворачиваясь задом на входную дверь туалета, как та внезапно распахивается, заставив парня выпрямиться и подскочить на ноги, как ошпаренного. У Джисона глаза по пять копеек, он отходит к окну позади себя, быстро раздумывая, а не выпрыгнуть бы сейчас оттуда. Уже неважно, что этаж 5, и он с легкостью может размажеться в лепешку. Потому что фортуна сегодня точно на его стороне.       Браво, Джисон, ты посветил трусами перед своим профессором физики, который по совместительству еще и является твоей влажной мечтой. Молодец!       — Хан Джисон, я определенно не хочу даже знать, какого Ньютона ты натянул на себя…гребаную юбку! — Минхо на секунду замялся, вспоминая, что он не должен материться, даже если сейчас очень хотелось. Его нечитаемый взгляд прошелся по телу Хана, что все еще пребывал в малясь шоковом состоянии. Что ж, у парня действительно красивые и стройные ноги — с этим не поспоришь. Однако вопрос о том, почему вечно носящий толстовки и джинсы Джисон напялил на свои идеальные ноги юбку, оставался открытым.       Джисон охуел не по-детски, так и застыв возле окна с выпученными глазами, сжимая в руках джинсы, неумело пытаясь ими прикрыться. Надо же было так лохануться еще даже до начала занятий! Пытаясь успокоить внутреннюю панику, он решил отвлечься, быстро пробегаясь глазами по своему физику. Выглядел Ли Минхо как всегда сногсшибательно. Этому дьяволу до безумия шли строгие костюмы-двойки, чем он без зазрения совести пользовался. Вот и сейчас на нем был синий пиджак и такого же цвета зауженные брюки, которые смотрелись на его бедрах чересчур запретно. Белая рубашка и черный галстук завершали образ преподавателя, который по внешности словно вылез из дорогого порно. Ну знаете, там где профессор отчитывает провинившегося студента, а затем жестко трахает его на столе.       Джисон настолько увлекся своими мыслями и ассоциациями, что пропустил момент, когда профессор кинул быстрое:       — Только посмей опоздать на пару, — а затем дверь туалета хлопнула, оставляя Джисона наедине со своими роящимися тараканами в голове.       — Чертов пиздец! — выругался Хан, запуская свободную руку в волосы, зачесывая те назад. Его направленный вниз взгляд зацепился за белые носки, которые заметно выглядывали из-под его низких кед. На его худых голенях они выглядели, кажется, достаточно хорошо. Как у какой-то школьницы из аниме. Ура. Теперь Джисон косплеит типичную тяночку старшей школы какого-нибудь сериала.       Когда Джисон собрался с мыслями и уже был готов покинуть туалет, вроде как свыкнувшись с тем, что завтра его фото со стопроцентной вероятностью будет висеть в паблике университета с какой-то всратой подписью, дверь туалета распахивается перед его носом, а затем в него чудом не впечатывается его однокурсник — Ли Феликс.       — Вот это нихуя себе, — присвистнул Феликс, переключая свое внимание на сразу же бросившийся в глаза чужой наряд. — Ты что, вылез из…       — Отъебись, Ликс, — говорит Джисон быстрее, чем парень успевает закончить свой монолог. Он толкает его плечом, выходя из туалета, с непроницаемым взглядом направляясь в аудиторию. Хорошо, если уж ему выпала участь красоваться своими ножками на весь универ, благодаря своим любимым друзьям, то он хотя бы должен сделать чопорное лицо, словно надетое на нем его ничуть не колышет и, вообще, это норма.       Хорошо, что поточная аудитория находилась совсем недалеко от туалета, так что парень преодолевает расстояние до нее за несколько минут, на удивление, не встретив большого количества учеников на своем пути.       До начала лекции остается пару минут, поток студентов начинает занимать свои места, так что Джисон надеется, что сможет слиться с общей массой и незаметно прошмыгнуть на какое-нибудь крайнее место на самом последнем ряду, где преспокойно себе сможет просидеть два часа, а затем пойти домой, перед этим обязательно намекнув своим друзьям, какие они у него «хорошие».       Осуществить первую часть плана действительно удается, он заходит в лекционную вместе с шестью однокурсниками, сразу же заворачивая на лестницу вверх, что располагалась на противоположном конце аудитории от стола Ли Минхо. Хан пересиливает свой интерес, даже не взглянув в сторону, где сейчас скорее всего сидит профессор, готовясь к паре.       Джисон буквально летит на примеченное место на последнем ряду, перепрыгивая через две ступеньки, пока второй рукой пытается кое-как придерживать подол юбки сзади, понимая, что второй раз за час не готов светить своими трусами на обозрение других. Он даже и не узнает, что его спину в этот момент прожигал цепкий взгляд профессора, что тут же перевел глаза обратно на свои записи, как только Хан занял свое место.       Когда парень удовлетворенно выдыхает, немного съезжая вниз по сиденью, расставляя свои ноги, звенит звонок, оповещающий о начале пары. Он вздрагивает, напрягаясь, на автомате сводя ноги вместе, как только чувствует сквозняк, прошедший по внутренней стороне его бедра. Парень забыл про юбку, от чего минуту назад принял свою излюбленную расслабленную позу. Ну здрасте приехали, только возбудиться ему от мурашек не хватало тут сейчас.       Джисон глазами следит за каждым движением профессора, что после приветствия начал вести лекцию, параллельно записывая на огромной доске тему и дополнительные материалы, которые он советует изучить для более глубокого понимания. Ну у Джисона даже поверхностного понимания физики нет, что уж говорить про какой-то усложненный уровень. Так что он себе заинтересованно водит простым карандашом по чистому листу в тетради, на полях которого стоит дата четырехмесячной давности. Видимо в тот день, четыре месяца назад, он с дуру решил, что что-то запишет. Ага, конечно.       Хан старательно выводит карандашом какие-то закорючки, чередуя их с кривыми глазами — единственное что он хоть как-то может нарисовать. Голос профессора отходит на задний план, и парень даже подумывает, а не воткнуть ли ему в ухо беспроводной наушник, но внезапно эту зародившуюся мысль прерывает толчок в левый бок, пришедший от однокурсника, сидящего с той стороны от него.       Джисон мигом вспыхивает, не понимая, с какого это перепугу парень слева себе такое позволяет. Он переводит недовольный, недоуменный взгляд на чужое лицо, боковым зрением замечая, как на него обернулись некоторые студенты с передних рядов.       — Профессор Ли тебя зовет к доске, глухня, — отвечает на немой вопрос Джисона парень, кивая головой в сторону кафедры. Хану требуется секунда, чтобы переварить услышанное, а затем тяжело вздохнуть, переводя взгляд вниз, туда, где стоял Минхо со сложенными на груди руками, своими прищуренными глазами прожигая непутевого студента.       — Вам нужно отдельное приглашение, Хан Джисон? — строго, но в насмешливой манере молвит он, приподнимая одну из своих аккуратных бровей. — Прошу к доске, — проводит рукой в воздухе Ли в приглашающем жесте.       Джисон закатывает глаза, матерясь себе под нос, параллельно наводя на мужчину порчу. Вот, что он приебался-то к нему?!       Хочешь не хочешь, а спектакль Хан устраивать на виду у всех не собирается, он и так в не самом обычном обличии сегодня. Одного повода для обсуждения его потоку достаточно.       Он нервно подрывается с места, начиная спокойно спускаться вниз к кафедре, на которой Ли давит самодовольную ухмылку, видимо, получая неподдельное удовольствие от всего происходящего. По левую руку Джисон слышит смешки тех, кто первый раз видит его сегодняшний образ. А он относительно неспешно спускается, чувствуя, как на каждом шаге воздух поднимает вверх небольшую часть подола его юбки. Черт, как девушки это вообще носят?!       Хан старательно придерживает клетчатую ткань с правой стороны, безрезультатно пытаясь оттянуть ту вниз. Хотя, какая разница, если его ляжки и голени не спрятать. И парень абсолютно уверен в том, что где-то на заднем ряду Чанбин с Чаном не меньше других потешаются, только еще и запечатляя все это действо на телефон. Ну такое грех не оставить на память, действительно.       Как только Джисон оказывается возле доски рядом с самим дьяволом — профессором Ли — тот, сверкая своими глазами, протягивает парню мел, тихо усмехаясь, чтобы услышал только тот, кому это предназначалось.       «Мне пиздец», — мысленно заключает Хан, зная, что чужой подобный настрой не предвещает вообще никакой пощады. А Джисон, напомню, все еще полный ноль в физике.       — Итак, Хан, напишите мне на доске чему равно численное значение постоянной Стефана-Больцмана, — и Хан клянется, что в этот момент в голове промелькнула мысль, а не выдумал ли профессор эту постоянную прямо сейчас. Из всех Стефанов-Больцманов Хан знает исключительно Стефана Сальваторе из Дневников Вампира, и он больше чем уверен, что тот не открывал никакую постоянную в квантовой физике.       Парень ради приличия делает задумчивое лицо, кусая губы и хмуря брови, но он сам, если честно, ни за что бы не повелся на такую плохую игру. Он переминается с одной ноги на другую, пока его мысли вертятся вокруг надежды, что его ягодицы никто не видит, трусы, желательно, по возможности, — тоже. Хан смиренно ожидает, когда же Минхо посадит его на место, поставив очередной неуд, но такого счастья не происходит.       — Что ж, не знаете, как прискорбно, — тянет профессор Ли таким тоном, словно это не он вызвал парня к доске, чтобы, вероятно, публично унизить в очередной раз. И Хан в этот момент уже кладет мел и делает шаг назад, думая, что на этом его мучение кончилось, однако, его надежда рушится в прах. — Тогда, что насчет формулы дефекта масс, — мда, Джисону не легче от того, что тема перешла уже на ядерную физику.       — Я не осведомлен достаточно в этой теме, — выдает парень, решив, что стоять и молчать уже поднадоело. Может быть он так и не вернется на место быстрее, но зато, возможно, сможет позлить профессора. Какая разница, если очередная точка ему в любом случае обеспечена.       — И даже Адиабатическую теорему не сможешь рассказать? — издевательски поднял брови Минхо, складывая руки на груди с таким видом, словно эта теорема вообще самое простое, что есть на свете.       — Нет, — раздраженно произносит Хан в ответ практически сразу после чужих слов. И он чудом держится, чтобы не закатить глаза от того, насколько его бесит сложившаяся ситуация. Джисон видит, как на чужой шее вздуваются вены, вопреки спокойному тону мужчины. Что ж, значит Хан все-таки разъярил того своим поведением. Хоть какая-то радость, значит «страдает» не один парень.       — Ну тогда, Хан, очередной неуд, — и Джисон ненавидит, когда к нему обращаются исключительно по фамилии. И Джисона всеми фибрами души бесит самодовольная ухмылка, расцветшая на лице профессора. Минхо пожимает плечами, мол, сам виноват, а затем разворачивается к своему столу, предварительно еще раз метнув взгляд по образу Хана. — Можешь садиться.       И вот теперь парень наконец закатывает глаза, под нос себе передразнивая слова физика, чувствуя, насколько внутри плещется раздражение. Он возвращается на свое место, плюхаясь на лавку в своей любимой позе: колени в стороны, а сам он сползает немного вниз. Плевать ему уже, что он в юбке и ему поддувает через не очень толстую ткань боксеров.       Уже через минуту Ли Минхо заинтересованно вещает тему пары дальше, вероятно, подпитавшись отрицательной энергией Джисона. В этот момент парень с нескрываемым пренебрежением забирает свой телефон со стола, просовывая его под парту и начиная заниматься чем-угодно, лишь бы не смотреть в сторону профессора. И Хан думает, что даже если его спектакль не увидел тот, кому он посвящался, то и черт с ним, все равно слушать лекцию или делать хоть малейший вид, что заинтересован — он не собирается.       Джисон ошибается, склоняясь больше к выводу, что Ли уже наверняка потерял к нему какой-либо интерес. Ведь как только парень утыкается в телефон, в его голове начинают прожигать дыру чужие глаза. Всего с пару секунд, но достаточно красноречиво. Джисон доигрался.       Хан еле как досиживает на одном месте до конца пары, уже весь извившись вдоль и поперек на месте. Ну не может столь гиперактивный человек так долго сидеть на жопе ровно. Когда звенит спасительный звонок, он не скрывает довольной светлой улыбки на лице, быстро закидывая полупустую тетрадь и ручку в рюкзак, который вешает на плечо и резво направляется вниз по лестнице. Многие студенты последовали его примеру, в скором темпе покидая аудиторию.       И у Джисона уже перед глазами теплая постель и кружка любимого зеленого чая, о которых он мысленно грезит до такой степени, что забывает о своем низе, вовсю сверкая своими оголенными ляжками. На этот раз он даже ничего не придерживает, так как просто-напросто уже все равно. Через примерно полчаса он окажется дома и сможет нежиться в кровати.       С позитивным настроем, отпуская обиды и раздражения, парень делает первый шаг в сторону двери, но, его планы, кажется, превращаются в мираж, пеплом рассыпаются перед глазами, как только до ушей доносится:       — Хан Джисон, попрошу вас задержаться, — звучит как гром среди ясного неба. И Джисон готов поклясться, что это самое ужасное, что он слышал за последние полгода.       «Мне кранты», — очень ободряюще всплывает в голове. Хан, не скрывая недовольства, матерится себе под нос достаточно звучно, на пятках разворачиваясь в сторону кафедры, на которой стоит Ли Минхо, поправляя свои круглые очки на переносице.       И Джисону так сильно хочется просто ненавидеть Ли Минхо полностью, но сердцу не прикажешь, как и участившемуся пульсу. Мужчине так сильно идут эти очки, которые он надевает исключительно в моментах, когда заполняет какие-то бумаги или журнал, что Хан внутренне уже готов стелиться перед образом физика. Так, ладно, профессор все еще в достаточной степени раздражителен и высокомерен — парень старается сконцентрироваться исключительно на этом, пока вопросительно поднимает одну из бровей, цокая языком.       — Нужно обсудить твою успеваемость, — отвечает на немой вопрос мужчина, кивая головой в сторону своего стола. Хан шумно выдыхает воздух из легких, показывая всю степень своего пренебрежения. Но профессор игнорирует чужое недовольство, в несколько шагов преодолевая расстояние до своего кресла. Джисон, осознав, что делать нечего, откидывает рюкзак на первый ряд «парт», а затем следует за физиком.       Минхо показательно отводит взгляд от уставившихся на него глаз студента, прожигая глазами оставшихся учеников, ожидая, когда те покинут аудиторию.       И, вот когда последний посторонний оказывается за хлопнувшей дверью, Ли наконец переводит глаза на студента, у которого в глазах такая смесь эмоций, что хоть выплескивай.       — Итак, Джисон, у тебя выходит недопуск к экзамену сейчас, — говорит Минхо, показательно перелистывая журнал за последние несколько месяцев, давая парню увидеть все его ярко-красные точки, будто бы он сам в этом не осведомлен. — Отчислишься сам или хочешь как-то исправить положение? — сардонически молвит профессор, переводя взгляд на студента, смотря на него поверх своих очков. Джисон губу до боли прикусывает, раздумывая. Да, дело действительно плохо у него. Нечего тут больше увиливать.       «Может нехуй было меня вызывать к доске на каждой паре», — голос внутри вполне глаголит истину, но таковой простой она кажется лишь Хану. Не в его положении сейчас грубить или ерничать.       — Ну, можно как-то что-то сделать, может быть, — хмурится он, переводя взгляд побитого котенка с журнала на мужчину. По лицу Минхо не понятно, ожидал он такого ответа или противоположного, но на чужие слова он снисходительно фыркает, пожимая плечами, складывает руки в замок на своих бедрах и немного отъезжает назад на стуле.       — Можно, если ты за неделю сможешь ответить мне 20 тем, которые мы уже прошли, а по ним у тебя неуд, — с серьезным лицом чеканит мужчина, хотя внутренне насмехается, предполагая, что на такое парень перед ним не решится. Лицо Джисона от чужих слов куксится, да уж, о таком он и думать не собирается.       — А можно другим способом все закрыть? — спустя минуту произносит Хан. Студент мнется на месте, переступая с ноги на ногу, заведя руки за спину. Взгляд Ли случайно приковывается к чужим ногам, задерживаясь там, пожалуй, чуть больше нужного. Джисон, на удивление, успевает уловить направление чужих глаз, в результате чего у него в голове всплывает идея. Да, возможно идея немного аморальна, но…       — Это, интересно спросить, каким образом? — усмехается профессор, приподнимая свой подбородок, дабы смотреть на парня нормально через очки. Взгляд Джисона мгновенно бежит по телу, сидящему напротив, а затем он выдает, пока не успел передумать.       — Натурой, — изрекает он. Услышав, что именно предлагает ему студент взамен на перекрытие всех долгов, Ли издает хриплый смешок, кашлянув себе в кулак. От внимания Джисона не скрылось то, как нервно дернулся чужой кадык, а скулы, словно, напряглись. Парень смотрел на физика во все глаза, ожидая смертного приговора.       — Нет уж, иди отсюда, Джисон, — спустя несколько десятков секунд помотал головой Минхо. И, может, предложение не было таким уж плохим с точки зрения того, что Хан и его тело были достаточно привлекательны. Но было одно весомое «но»: они все еще находились в отношениях учитель-ученик, а субординацию никто не отменял.       — А точки?!       — Будешь отвечать после пар каждую тему.       — Ну, профессор Ли, нет, пожалуйста, — взмолился парень, неосознанно опускаясь приземляясь своими коленями на холодный пол, складывая руки в молящем жесте. Он не собирался так быстро сдаваться.       — Джисон, встань, немедленно, — отчеканил Минхо, запуская пальцы в свои до этого идеально уложенные волосы. Хан был непреклонен, он еще и глаза котика из «Шрека» попытался сделать для пущего эффекта. Парень подполз на коленях еще ближе к чужим, разведенным в стороны, устраиваясь между ними. Ли только сейчас осознал, что свести сквозь парня он их не сможет. Черт бы побрал привычку так развязно сидеть!       — Знаешь, это очень странно, что ты просишь меня, чтобы я тебя взял в обмен на исправление оценок, да еще и так яро, на коленях, — насмешливо произнес Минхо, громко хмыкнув. По тону Хан понял, что профессор уже что-то наверняка решил.       — Я не сдам физику иным способом, профессор Ли, — глаза парня смотрели пронзительно, умоляюще. Голос его был действительно жалобным. Боже, насколько же было противоречивым в голове Минхо то, с каким рвением Хан умолял закрыть его неуды таким способом.       Физик еще раз задумчиво оглядел парня, толкая язык за щеку.       — Слушай внимательно, Джисон. Во-первых, если ты хоть кому-то проговоришься о случившемся, то я тебя придушу собственными руками. Во-вторых, я делаю это из соображений о том, что ты мне симпатичен, а не потому что я когда-то бы разрешил кому-угодно из своих студентов исправить оценки таким способом. Более того, ты выглядишь таким отчаявшимся, что мне хочется тебе помочь, — на последнем предложении профессор тянет руку вперед, поддевая подбородок парня и легонько массируя его большим пальцем. — Ты меня понял? — строго спросил мужчина, сужая свои глаза.       — Да, — Хан гулко сглотнул, перекладывая свои руки на собственные ляжки, сжимая плоть под пальцами для того чтобы оставаться в здравом сознании еще хоть какое-то время. Внутренне ему еще не до конца верилось в то, что профессор Ли согласился все-таки на такое. А еще его слова: «Ты мне симпатичен» — отозвались ударом в груди, не столь важно в каком контексте они были употреблены.       — Прекрасно, — произносит Минхо, отнимая свою руку от парня, пока другую запускает в карман пиджака, доставая оттуда ключ. Физику требуется минута, чтобы дойти до двери, закрывая ту изнутри, а затем вернуться обратно на свой стул. Джисон внимательно следил за чужими передвижениями, внимая каждому стуку туфель мужчины. Этот звук отзывался у парня колким предвкушением, что вместе с первыми крупицами возбуждения начинали бежать по венам.       — Итак, Джисон-и, — хитро произнес профессор, подавая корпус на стуле вперед, тем самым сокращая расстояние между их с парнем лицами. — С чего начнем нашу отработку, — язык мужчины скользнул по нижней губе, смачивая ее, пока пальцы правой руки приподняли подбородок Хана, нежно оглаживая нижнюю часть щеки большим пальцем.       — Хм, ну… я могу вам отсосать, — выдал первое, что пришло в голову, Джисон, усаживаясь своим задом на пятки. Он неотрывно смотрел в темные глаза профессора, что, то ли пронзали, то ли раздевали его своим плотоядным взглядом. Парень чувствовал, как погружается в болото, под названием «похоть», и он стопроцентно был не против. От одной мысли, что у него сейчас будет секс с Ли Минхо, по которому он все еще готов течь, в трусах член начинал крепчать. Вероятно, еще немного и подол его юбки уже будет приподнят из-за эрекции в белье.       — Минет, что ж, неплохо, — одобрил мужчина, приподнимая уголки губ в ухмылке. Он отодвинулся немного назад на стуле, раздвигая свои ноги достаточно широко, чтобы студент смог уместиться между ними. Джисон тут же пододвинулся к паху мужчины, бегло оглядывая чужие мускулистые бедра, а затем поднимая взгляд наверх, туда, где профессор смотрел на него сверху-вниз, нагло ухмыляясь с тонной высокомерия в глазах. Хана натурально пронзил ток от чужого вида, электрический заряд прошелся по телу, отдаваясь в пах, и он почувствовал, как член в трусах заинтересованно дернулся.       Парень выглядел так невинно, сидя между раздвинутыми ногами физика, что у Минхо сердце бы предательски сжалось, если бы не искры предвкушения в глазах Джисона и его далеко не милый наряд, очень сильно походивший на одежду какой-нибудь школьницы из самых заезженных порно, что на сайтах для взрослых набирают миллионы просмотров.       — Долго еще будем играть в гляделки, или может ты наконец пристроишь свой рот к чему-то, на что ты более способен, нежели устные ответы у доски? — кичливо молвит мужчина, опирая свой локоть о подлокотник кресла, а на кисть умещая свой подбородок.       Джисон сводит свои колени вместе, не обращая внимания на то, что они у него уже слегка затекли, а затем тянется своими подрагивающими пальцами к чужой ширинке. Определенно в груди плещется порция волнения, но руки дрожат у него больше от накатывающего возбуждения, нежели от тревоги.       Ли ястребом следит за каждым робким движением студента, как тот расправляется с его ширинкой, собачкой. Затем Минхо услужливо помогает Хану, приподнимая свой таз, кладя руки поверх кистей Джисона и стягивая с себя брюки, откидывая их под стол. В моменте, когда Хана коснулся профессор, у него натурально ток по телу прошелся, от чего он вздрогнул, но не подал виду насколько первый, даже и такой, физический контакт прогнал дрожь по коже и отозвался приятными ощущениями внизу живота. Парень уже был как оголенный провод, любое прикосновение было действительно желанным.       Кадык парня нервно дергается, когда он уже более уверенно тянет ткань боксеров преподавателя вниз, а перед ним предстает чужой член. Джисон бесстыдно оглядел половой орган Минхо, отмечая про себя, что он действительно привлекателен. Хорошей длины, увитый сеткой из синеватых вен и с крупной бордовой головкой. При взгляде на него у парня слюноотделение обильнее пошло.       Ли тихо хмыкает, наблюдая за чужой реакцией с толикой восхищения, а затем тянет свою правую руку вперед, пальцами проходясь по острому очертанию челюсти студента. Изо рта Джисона выходит нечто неразборчивое, после чего он накрывает чужой член рукой, привыкая к размеру. Он огибает ствол, а большим пальцем накрывает головку, ощутимо оглаживая бархатную плоть, размазывая по ней небольшое количество выступившего предэякулята. Джисон слышит, как мужчина над ним тихо выдыхает, но даже такая малейшая реакция служит ему стимулом.       Хан наклоняется вперед, широким мазком слизывая с головки смазку, отмечая, что на вкус она очень терпкая и немного горьковатая. Не так плохо. Он поднимает взгляд наверх, встречаясь глазами с чужими, что смотрят неотрывно, а в их зрачках плещется вожделение. Джисон тянет уголки губ в хитрой улыбке, а затем открывает рот, высовывая язык, после чего совершает то, от чего физик чуть ли не поперхнулся слюной. Хан постукивает головкой по своему языку, выглядя при этом настолько порочно, что в ад сразу без очереди можно. Взгляд Минхо мутнеет, покрываясь темнотой.       Совершив несколько подобных действий, Джисон довольно резко опускается ртом на чужой орган почти полностью, чувствуя, что еще чуть и кончик заденет заднюю стенку его горла. В это мгновение рука с его челюсти пропадает, перемещаясь на затылок, где пальцы Ли путаются в кучерявых волосах, ощутимо сжимая — для ублажающего его парня это служит спусковым крючком. Изо рта Джисона вырывается звучный рокот, от которого по члену Минхо распускается вибрация, после чего парень уже начинает совершать головой поступательные движение, усердно принимаясь сосать чужой член.       Профессор тяжело дышит по мере того, как Хан в очередной раз втягивает свои щеки и толкает пенис еще глубже в свою глотку. Рвотного рефлекса у него видимо нет от слова «вовсе». Язык Минхо бежит по его сухим губам, смачивая те слюной, пока Джисон безотрывно следит за чужим малейшим действием и реакцией, впитывая каждую крупицу. Он насаживается на всю длину, иногда утыкаясь носом в короткостриженную дорожку волос на лобке мужчины, в эти моменты ощущая, как на глаза наворачиваются слезы. Но взгляда он так и не отводит, старательно обводя языком каждую венку на чужом органе, пока рукой придерживает ствол у основания, а второй перебирает между пальцев потяжелевшие яйца мужчины.       Ли вовсю силится не издавать громких звуков, лишь удовлетворенно мычит, прикусывая нижнюю губу что есть мочи. А Джисон очень бы хотел услышать его басистый стон, но знает, что ему не светит. Так что он довольствуется даже подобными звуками наслаждения, вылетающими из чужого горла, в ответ на которые Хан колени сильнее сводит, стараясь бедрами хоть как-то стимулировать свой вовсю стоящий член, от которого у него все-таки задрался подол юбки.       В один из очередных толчков парень нарочно опускается полностью на член, а затем сглатывает несколько раз, упиваясь мгновенной реакцией удовольствия на лице Минхо. Тот прикрыл глаза, безжалостно закусывая щеку изнутри, пока на его скулах вздулись желваки от напряжения. Джисон скрещивает свои ляжки, находя подходящий способ трения, наконец нормально сжимая свой стояк бедрами, а затем продолжительно стонет, от чего бедра Ли на автомате толкаются вверх, а чужая рука давит на затылок парня, не давая тому отстраниться.       Мужчина перенимает все управление на себя, совершая резкие толчки в горло, удерживая голову парня в максимальной близости к своему паху, с каждым разом задевая заднюю стенку горла Хана. Парень задыхается, не успевая вдыхать воздух через нос. Он чувствует как его рот настойчиво используют, словно он какая-то секс-игрушка. И от этого действительно сносит крышу такому повернутому на подчинении и унижении, как Хан Джисон. Глубокие толчки сокрушают его, разрывая внутренности на части, заставляя пульс скакать, как у сумасшедшего.       Ли не требуется очень много времени, чтобы довести себя до пика. Его бедра двигаются уверенно и жестко до самого последнего толчка, когда он издает шумный рык и кончает глубоко в горло Хану, заполняя его своей горячей спермой. В этот момент он утыкает нос Джисона в свой лобок, не давая ему ни за что отстраниться, пока он не примет все, что ему подобается.       В тот момент, когда в горло выстреливает поток чужого семени, из глаз Хана брызгают слезы. И он продолжает ощущать, как тонкие струйки стекают вниз, пока Минхо наконец не отнимает руку от его макушки, давая парню разрешение подняться.       Студент почти в ту же секунду выпускает чужой обмякший член изо рта, выпрямляется, начиная судорожно хватать ртом воздух. Хан прикрыл глаза, пытаясь во чтобы то ни стало выровнять дыхание и перестать издавать такие шумных вздохи, словно он пробежал стометровку.       И в это время Джисон выглядит как опороченное божество. Он весь раскрасневшийся, с мокрыми от слез щеками, белесыми остатками чужого семени в уголках губ, тяжело вздымающейся грудью. На нем все еще ужасно сексуальная юбка, из-под которой виднеется его белье с достаточного размера мокрым пятнышком на трусах. Чертовски горяч.       — Ты неплохо постарался, — хмыкнул Минхо, когда глаза напротив распахнулись, а страшные звуки перестали выходить из горла парня. — Так что пора и тебе удовольствие принести, — плотоядно улыбается мужчина, поднимаясь с кресла, а в следующую секунду подхватывая не ожидавшего Джисона с пола, как легкую пушинку, усаживая его на свой стол, располагаясь между чужими разведенными ногами.       — Настолько возбудился, пока отсасывал мне, — напыщенно молвит профессор, приподнимая чужую юбку, что и без того задралась, чтобы в следующее мгновение накрыть ужасно напряженный стояк Хана через белье, ощутимо сжимая плоть у себя под пальцами. Джисон чудом успел прикусить боковую сторону своей кисти, так как громкий стон почти что вырвался из его уст. Парень закинул голову назад, млея от чужих незамысловатых ласк, больно прикусывая кожу на своей руке, лишь бы не издать посторонних звуков. Стоило Хану выставить напоказ свою шею, как Ли, не раздумывая, приник к ней губами, начав покрывать ее настойчивыми чмоками-укусами, но не шибко увлекаясь, так, чтобы следов в дальнейшем не осталось.       — Нет, пожалуйста, я хочу, чтобы Вы меня взяли, — самозабвенно промолвил Хан, ставя руки за свою спину на стол и опираясь телом на них, поднимая свои ноги на деревянную поверхность, расставляя их по бокам от тела Минхо, раскрываясь полностью. Его мозг уже заполонила пелена вожделения, какие-либо рамки в голове стерлись.       — Я думаю, что тебе стоит просить лучше, — высокомерно фыркнул Ли, оттягивая резинку чужих боксеров и обхватывая член Джисона уже на голую, так ощущения обострились в несколько раз. Хан издал нервный выдох, поднимая свою голову и стараясь сфокусироваться на глазах напротив.       — Пожалуйста, профессор Ли, так сильно хочу ваш охуенный член в своей заднице, выбейте из меня всю дурь, — томно молвит парень с придыханием, соблюдая зрительный контакт, а затем нетерпеливо ерзает задницей по прохладной поверхности стола, показывая, насколько он действительно нуждается. Хан своими глазами наблюдал за тем, как темное желание затопляет зрачки напротив окончательно.       — Не выражайся, — звонкий шлепок по бедру Джисона эхом отлетел от стен аудитории. Хан вовремя подавил чуть ли не вырвавшийся наружу вскрик в своей губе, безжалостно прокусывая ее своим клыком. Приклад у Минхо вышел тяжелый, место соприкосновения у парня обожгло огнем, но это было отнюдь не неприятно. — Раз уж ты такой нуждающийся, то я обязательно вставлю свой член в твою тугую дырку, — продолжает Минхо, собственноручно опуская чужие колени вниз, чтобы стянуть с бедер Хана боксеры и отбросить их на дальний конец стола.       — У тебя есть резинки? — голос Ли немного отрезвляет Джисона.       — Да, посмотри в боковом кармане рюкзака, — без зазрения совести отвечает Хан, слизывая маленькую каплю крови со своей пострадавшей губы. Минхо не задает лишних вопросов, быстро сокращая расстояние до чужого рюкзака, просовывая руку в сказанный карман. Там действительно находит квадратик презерватива и небольшой пакетик со смазкой, которую он тоже прихватывает с собой.       — Насколько тебе нужна растяжка? — спрашивает мужчина, вновь устраиваясь между раздвинутыми ногами Джисона, который пятками уперся о стол, облокачиваясь сзади на согнутые локти. Профессор выдавливает себе на пальцы немного прозрачного геля, сразу же подставляя указательный палец к чужому сжатому сфинктеру, но пока не проникает, дразняще размазывая смазку по колечку мышц.       — Двух пальцев будет достаточно, — еле как отвечает Хан, стараясь оставаться в трезвом рассудке несмотря на гулко бьющее в голову возбуждение.       — Я не удивлен твоему ответу, — язвительно усмехается Минхо, толкая один из пальцев наконец внутрь парня на всю длину, не церемонясь. Джисон вздрагивает от грубости чужого движения, но чувствует, как в пах ударяет волной жара. — Уверен, что такой как ты любит чувство болезненной наполненности внутри, — небрежно бросает Ли, видя, как чужой член дергается от этих слов. Минхо рвет Хана изнутри, заставляя окситоцин безостановочно поступать в чужое тело.       Мужчина в быстром темпе разрабатывает проход студента, чувствуя, как мышцы с легкостью поддаются. Джисон вовсе не напряжен и неимоверно возбужден, от чего растяжка не приносит никакого дискомфорта.       — Интересно, со сколькими учителями ты уже успел потрахаться за оценки, — выплевывает Ли, проталкивая второй палец к первому, немного замедляя темп, чтобы на всякий случай не доставить боли. Джисон глухо мычит что-то, его кадык нервно дергается, а головка члена выпускает новую каплю вязкой смазки. — Может быть с информатиком, я уверен, что у Хван Хенджина крепкий член, наверняка он бы очень хорошо смог вбиваться в твою судорожно сжимающуюся дырку, пока ты самозабвенно принимал бы в себе все, что тебе так любезно дают. Ох, а может быть ты предлагал такое и Ян Чонину, нашему физруку. У него такое мускулистое телосложение, он бы идеально контрастировал на твоем фоне, — физик ускоряет движения своих пальцев, безжалостно имея ими задницу Хана, наблюдая за тем, как парень мелко содрогается, елозя своей пятой точкой по поверхности стола при каждом толчке Ли.       — Я ни с кем не спал, — сквозь грозящиеся вырваться наружу стоны мямлит Хан, стараясь не скулить от стимуляции. Он настолько напряжен, что еще чуть и точно взорвется то ли от наслаждения, то ли от количества ощущений в его теле. Ему жарко, очень душно, но в то же время тело бьет озноб, словно у него лихорадка. Ощущения непередаваемые.       Ли молчит на чужое высказывание, лишь фыркает, вынимая пальцы из достаточно разработанного прохода парня. Он зубами разрывает упаковку презерватива, умело раскатывая контрацептив по своему вновь возбужденному члену, выливая на него сверху остатки смазки. Джисон, уже полминуты не чувствуя к себе каких-либо прикосновений, сначала думает, а не кажется ли ему уже, а затем все-таки заинтересованно приподнимает голову, но не успевает среагировать.       — Что ж, в любом случае и не сможешь, потому что ты теперь мой, Хан Джисон, — чопорно произносит Минхо, дергая парня за лодыжки на себя, а затем подхватывая хрупкое тело со стола, чтобы в следующее мгновение припечатать того к доске спиной и войти на всю длину в чужое нутро, вырвав из опешевшего парня вскрик, который он вовремя подавил в своей руке, зажимая чужой рот и застывая внутри парня на некоторое время, чтобы стенки ануса привыкли к расширению.       — Если ты хочешь, чтобы охранник ворвался сюда, то можешь кричать на здоровье, но я бы не советовал тебе это делать, а то мы с тобой оба вылетим из университета, — внятно чеканит мужчина, видя, как глаза Джисона становятся более-менее осознанными. Ли приподнимает вопросительно свою бровь, ожидая от студента хоть какой-то реакции.       — Я понял, — кивает в подтверждении слов Хан, как только Минхо отнимает свою руку от чужого рта.       — Прекрасно, — ухмыляется Ли, сверкнув глазами, чтобы в следующее мгновение перехватить парня поудобнее, легонько подбросив его в своих руках.       Джисон вовремя успевает заткнуть себе рот ладонью, так как после этой маленькой махинации Ли совершает глубокий толчок, задевая головкой его простату, от чего тело студента прошибает током крышесносного удовольствия. Хан закатывает глаза от стимуляции, чувствуя, как Минхо начал настойчиво погружаться в него, нарочно касаясь чувствительной точки внутри с каждым толчком.       Парню некуда деть свою вторую руку, которая подскакивает с каждым резким толчком мужчины, так что он укладывает ее на чужое плечо, все еще скрытое под тканью пиджака, сжимая напряженные мышцы под своими пальцами и издавая еще одну порцию стонов, тонущих в собственной руке.       Профессор безжалостно долбит внутренности Джисона, от чего второму кажется, что у него внутри все превратится в кашу, но это отнюдь не важно, когда кончик чужого органа в очередной раз попадает по простате, от чего Хан рвать свое горло готов, но не может, прикусывая кожу на своих тонких пальцах, заглушая абсолютно все звуки, что словно бесы рвутся из него наружу.       Минхо тихо пыхтит, прикладывая большое количество усилий, чтобы двигаться в том темпе, в котором им будет обоим приятно в такой позе. Каждое соприкосновение их тел сопровождается гулким хлопком и еле слышным хлюпом смазки, которая в изобилии взбивается внутри Джисона.       Парень крупно дрожит, безжалостно елозя по доске своей спиной, что, благо, облачена в худи, иначе кожа бы точно стерлась на выпирающих позвонках.       — Мне осталось немного, — мычит сквозь руку Джисон, но Минхо его прекрасно понимает, так как и сам уже на грани. Помимо накатывающего оргазма, что обостряет ощущения до крайнего предела, профессор еще чувствует и усталость в районе ляжек, что ужасно забились от не слишком удобной позы.       Так что, когда брови Хана начинают складываться домиком, а глаза закатываться особенно учащенно, физик молниеносно меняет их местоположение, кладя парня грудью на свой стол, ни секунды не переставая погружаться в порядком распухшее от стимуляции кольцо мышц. Движения Ли сбиваются с четкого ритма, он совершает все более рваные движения, но доводит Хана до конца благодаря глубокому проникновению, в результате которого простата парня не прекращала нагружаться.       Они доходят до исступления практически одновременно. Джисон размякает лужей на поверхности стола, прижимаясь своей пылающей щекой к прохладному дереву, ощущая, как по телу бегут наэлектрилизованные мурашки, а под прикрытыми веками у него взрываются фейерверки. Минхо выходит из парня в тот же момент, когда Хан начинает мелко дрожать, окрашивая боковую часть стола своей спермой. Ли обязательно будет материться позже, оттирая ее, а хотя…может быть он заставит это делать самого виновника беспорядка.       Мужчина ощущает, как чудовищная усталость после такого выплеска энергии наваливается на его тело. Он плюхается голым задом на свое кресло, параллельно стягивая с члена наполненный презерватив, завязывая его и выкидывая в мусорку под столом.       Грудные клетки обоих тяжело вздымаются, а тишину аудитории перебивает их шумное дыхание.       Спустя две минуты они начинают более-менее нормально функционировать. Минхо спокойно натягивает на себя белье и брюки, оттряхивая вторые от пыли, что налипла на них за время, проведенное под столом. Джисон тоже слезает со стола, забирая с него свои трусы. Ему проще привести себя в порядок, стоит только надеть белье и расправить юбку, слава богу, не запачканную.       — Ну что, я исправил все неуды?       — Хм… Еще несколько таких занятий после уроков и я даже возможно поставлю тебе автомат за экзамен, — задумчиво тянет Ли, серьезно вглядываясь в глаза Хана. Джисон не может сказать, что данная новость его как-либо расстроила. Во-первых, у него будет зачет по экзамену, который он бы вряд ли сдал со своими нулевыми возможностями. А, во-вторых, ему просто-напросто понравилось. Он бы вряд ли предложил исправить оценки подобным способом, если бы Минхо ему не симпатизировал. Ладно, он его все еще бесит, но тупое сердце все еще не переубедить.       — Тогда я могу идти? — спрашивает Джисон, пальцем показывая в сторону двери.       — Не спеши, — останавливает его мужчина, поднимаясь с кресла и подходя к парню впритык. И Хан думает, что профессор решил его поцеловать, трепещущее чувство быстро вспыхивает внутри, но оно быстро теряет свои крылья, когда Минхо произносит:       — У тебя все еще моя сперма на губах, — смеется он, улыбаясь по-настоящему, а затем стирает большим пальцем засохшие остатки своего семени с уголков губ напротив.       И у Джисона сердце предательски екает, стоит ему только услышать этот прекрасный хрипловатый смех. Черт. Он смотрит Ли прямо в глаза, неловко мнясь на месте, хотя он вроде как уже может идти, ведь его тут ничего никто не держит. Хотя, нет, что-то все-таки держит.       И парень подается внезапному порыву смелости, взявшемся у него в теле после порции чужого мелодичного и такого живого смеха. Он быстро тянется вперед, оставляя легкий, невинный поцелуй на обветренных губах профессора. Несколько секунд, и он отрывается, как только почувствовал, что губы напротив зашевелились, норовя углубить контакт.       И Джисон улыбается так ярко, словно ему только что звезду с неба достали. Он делает несколько шагов назад, отступая.       — Пока, Джисон, — молвит Минхо, мягко улыбаясь и щуря свои кошачьи глаза.       А у Хана хватает сил только несколько раз кивнуть болванчиком, после чего он подходит к двери, проворачивая оставленный внутри замочной скважины ключ, выбегая из аудитории.       Джисон идет домой, улыбаясь как дурак и неверяще прикладывая ладошку к своим губам, на которых все еще чувствуются эфемерные прикосновения губ Ли Минхо.       Минхо собирается домой, проворачивая в голове план, как бы ему выведать номер телефона Джисона. И тоже глупо лыбится, не понимая с какого перепугу его сердце ускорило свой ритм в моменте, когда их губы с Ханом соприкоснулись.