Клизма для принцессы-свинки

Сегодня у нашего хозяина Александра Эдуардовича был выходной, а значит все свое время он посвящал только Дашеньке, своей жене и нашей раскормленной «малышке». Я же была на подхвате, как всегда под рукой у любимой госпожи и наблюдала все происходящее. За последнее время наша красавица здорово располнела, ее живот складывался в три массивные складки, и даже не свисал вниз, а массивно торчал вперед, так что когда Дашуля шла — из-за угла появлялся сначала он. Вот правда ходить сейчас наша девочка стала все реже и реже. Раньше у нас было неукоснительное правило, установленное врачом — дома ходим своими ножками. Даша хныкала, капризничала и ленилась, однако мне удавалось ее уговорить, и она все же ходила по дому, переваливаясь, обливаясь потом и тяжело дыша. На самом деле доктор настаивала, чтобы и на улице, по крайней мере на приусадебной территории, Дашенька передвигалась пусть медленно, но сама. Но тут вмешался Александр Эдуардович. Признаться, его слепое обожание Дашеньки меня иногда даже пугало, как и его желание сделать ее тело как можно больше! Любое желание нашей принцессы должно было выполняться мгновенно, и я видела как девушка, которая была хоть и капризной, но милой и доброй в родительском доме, превращается в истерящего избалованного ребенка. Казалось, Александра Эдуардовича ее несносное поведение только умиляло! По его желанию мы и одевали Дашулю как малышку: помимо толстого памперса, который теперь был на ней всегда, это были милые комбинезончики, который закрывали все тело вместе с ножками, на ночь, боди, с кнопочками в промежности для легкой смены подгузника, короткие пышные юбочки и платьица, белые колготочки, чулки, кружевные носочки и туфельки с бантиками. Сегодня утром Дашины светлые локоны мы уложили в два хвостика, на ней, помимо подгузника, был светло розовый боди с рисунком маленькой балерины, который безбожно растянулся на ее огромном животе, и короткая юбочка из фатина на резинке. На ногах были носочки с кружевом, которые перетягивали ее полные икры. В таком виде она восседала утром в постели, ожидая папочку, раздвинув в стороны ножки и уместив между ними животик — как донельзя растолстевшая большая малышка. — Доброе утро, моя принцесса! — он появился в дверях, как всегда подтянутый, с легкой сединой на висках, в безупречном домашнем костюме. — Кажется кто-то проголодался? Лерочка! — обратился он ко мне, кивая на госпожу. Я знала, что надо делать, и повязала Дашеньке, которая уже заерзала в предвкушении сладостей, на шею большой кружевной слюнявчик. Все что далее происходило в течении всего дня до вечера, мне сложно описать…Александр Эдуардович не мог уделять Дашуле столько времени сколько ему хотелось каждый день и при этом он просто обожал кормить ее сам, глядя как ее тело раздувается и увеличивается в размерах. Поэтому их совместные выходные дни превращались в какой-то марафон Дашиного обжорства! Меня же при этом не отпускали, поскольку Даше постоянно нужна была моя помощь. Хозяин начинал кормить ее с ложки самыми любимыми блюдами, постепенно переходя на кормежку руками, а Даша, все более пачкаясь в жирных и сладких соусах становилась совсем похожей на свинку, даже немного похрюкивая от удовольствия, поглощая огромные горы еды. Господина настолько все это заводило, что оргия обжорства перетекала в оргию сексуальную. Я раздевала Дашулю, помогала ей менять позы. Когда Господин самозабвенно трахал ее своим большим членом, мне приходилось звать еще двух девушек, они держали раскормленные дашины ноги, а я массировала ей клитор и помогала члену Хозяина найти заветную сладкую дырочку, которая буквально утопала в дашиных жирах. Нашими стараниями принцесса кончала, так долго крича и тряся жирком, что служанки, не любившие ее, потом шутили, что и правда у свиней оргазм длится 30 минут. Как правило, после обжорства и оргазма, а иногда прямо и во время самого секса, у Даши, которой намяли и растрясли живот, начинало выходить из попочки и литься из писи. Хозяина это настолько возбуждало, что он кончал от одного вида своей настолько избалованной принцессы, что она не могла уже и сдержать себя как младенец, не приученный к горшку. Даша прекрасно знала это, а потому в процессе отклячивала свой растолстевший зад и задыхаясь повизгивала: — Папочка! Смотри! Смотри! Попа делает ка-ка! — Умница, мое солнышко, — хвалил папочка, — это самое чудесное зрелище из всех возможных! После всего этого мы подмывали и очищали нашу свинку, меняли простыни, и она засыпала на несколько часов, утомленная всеми этими телодвижениями. Когда она просыпалась, все начиналось сначала и так несколько раз за день: обжорство- секс- туалет, пока наши ненасытные господа совсем уж не выбивались из сил. Так оно бывало обычно, и так было сегодня, однако же сегодня было кое-что не так. Когда после первого оргазма Даша только лишь пропукалась, и облилась, мне уже показалось это странным. Дальше я все больше начала беспокоиться, потому что за весь день она так и не сделала своих «больших дел», несмотря на очень обильное обжорство. Вечером, после последнего «раунда», когда господин уже собирался удалиться в свои покои, я выразила ему свою обеспокоенность по этому вопросу и он согласился со мной. К сожалению, из-за малоподвижного образа жизни и неправильного питания запоры у нашей принцессы были нередки и весьма мучительны и мы старались не допускать их. Александр Эдуардович распорядился наблюдать за Дашей и если памперс до утра останется чистым — вызывать доктора. Я тихо подошла к к постели Дашеньки, она спала на спине, огромное пузо поднималось в такт дыханию, второй и третий подбородки покоились на груди, и девочка громко храпела, отчего ее щечки и губки тряслись. Я осторожно положила руку ей на живот и ощупала его — под слоем мягкого жира он был напряжен и раздут как шар, внутри слышалось какое-то бурление и бульканье. Это было еще хуже: у принцессы мог быть не только запор, но и вздутие! Я так и не ложилась спать и сидела у Дашиной постели, вслушиваяь в неприятную тишину и надеясь, что Даша хотя бы пукнет и выпустит газы! Потому что в ином случае, без помощи врача было не обойтись — а врачей и клизмы наша свинка ох как не любила!