***
Воду она экономила не из сознательности, просто не могла согнуть руки, чтобы поднести флягу ко рту. Она даже крышку отвинтить была не в силах, куда уж там пить. Не удивительно, что сознание поплыло еще и от обезвоживания. Мина болталась в мутном мареве, не особо осознавая, что происходит вокруг нее. Даже подхватившие ее руки она не осознала сразу. А потом просто решила экономить силы. Ей дали напиться и немного прийти в себя, прежде чем Мине удалось понять, где она оказалась. Корабль работорговцев. Причем не простых. Мина сквозь вату уловила особые тревожные фразы... Работорговцы, продающие женщин в бордели. Злость вскипела мгновенно. Мина сквозь боль вырвалась и выхватила меч у ближайшего работорговца и приготовилась обороняться. Ей это даже удалось, но не слишком долго. Вскоре меч выбили из рук, а ее саму скрутили и снова чем-то накачали. Мина не могла даже дернуться, сознание уплыло... Она приходила в себя еще несколько раз. И всегда, всегда ей было плохо. И нее болел правый бок, руки жгло огнем, голова раскалывалась надвое. Ей постоянно казалось, что из темных углов комнаты, в которую ее заперли, на нее смотрели чьи-то глаза. Они смотрели, тянули руки, что-то шептали. Мине становилось все хуже и хуже. А потом ее продали. Сам момент купли-продажи она не застала, пребывая в бессознательном состоянии. Ее начинало нервировать постоянное забытье, уколы и даже сквозь успокоительные она чувствовала ярость. Ей хотелось сражаться и убивать. Но сперва... Сперва ей стоило быть послушной, чтобы немного оклематься. Так прошло три дня. Ее вымыли, но волосы расчесать не смогли, просто криво-косо собрали, придавая им опрятный вид, скрывая спутавшиеся волосы, переодели в непонятное пошлое нечто, в чем ей постоянно было холодно. У нее болело все тело, во рту появился металлический привкус, зрение расплывалось и Мина медленно, но верно переставала различать все больше и больше. Ее поле зрения сужалось, а углы казались все темнее и темнее. Глаза перестали просто смотреть и тянуться, они отрастили пасти и начали щелкать зубами. На четвертый день к ней кто-то пришел. Мина не стала говорить, просто внезапно прыгнула вперед, обезоруживая противника и убивая его на месте. Она пыталась сбежать снова. Но опять ей не удалось. Ее начинало это выбешивать. Мина видела себя в зеркале. Она стала совсем худой. Болезненная, одновременно и бледная, и желтушная кожа, немного отекшие ноги во рту появился белый налет. Девушка не могла даже вообразить, кого она сможет возбудить своим видом. Увидь она такое со стороны, она бы скорее потянулась за мечом, чтобы закончить страдания несчастного создания, а не начала раздеваться с целью такое завалить. Но все же Мина не была мужчиной, она не могла знать, какие мысли посещали их больные головы. Ее женишок точно бы попытался. От него ничего другого она и не ожидала бы. С него сталось бы еще и душить ее, удерживая на грани жизни и смерти. Мина была далеко не лучшего мнения о том, за кого ее собирались выдать замуж, а теперь, таких как ее бывший жених может оказаться многим больше... Или один. Мине не бралась представлять через сколько рук она пройдет, прежде чем умрет. Смерть больше не пугала так сильно. Она уже замоталась. Вата в голове сменялась мигренью, превращаясь в опилки и булавки, колющие череп изнутри. Ей оставалось только смиренно ждать, сложив руки на коленях. Все равно она этими руками не могла ничего делать. Было слишком больно.***
Первого и последнего своего клиента она встретила в полубессознательном состоянии. Голова раскалывалась, но она удерживала спокойное и даже дружелюбное выражение лица. На соблазнительное она была неспособна. Да и не особо понимала, как это, соблазнительное лицо. Ее клиент был одет, мягко говоря, странно. Широкие брюки, издалека напоминающие расклешенную юбку, и нечто вроде корсета сверху. Смуглая кожа, черные волосы, блестящие и мягко лежащие на плечах. Часть из них была собрала в небольшую гульку на макушке. Плутовства чертам добавляли желтые лукавые глаза, ухмылка и козлиная бородка. Мина не знала, почему она все это запомнила. Наверное потому, что лицо клиента быстро исказилось на немного испуганное и гневное. Он подскочил к ней, подрагивающей от холода, задрал рукава, осмотрел руки, а потом, мягко обхватив пальцами ее подбородок, повертел голову. Желтые глаза впились в нее, а потом мужчина закричал. - Парни, пакуйте тут всех! Владельцев этого блядушника ко мне, не обязательно целых! Всех работниц под белы рученьки и к медбригаде! И звоните сестрам, пусть готовят койку и все для детоксикации! У нас тут тяжелый случай!!!- крик резал уши и Мина, в попытках прикрыть уши, начала заваливаться назад. Неловко взмахнув руками, вспыхнувшими болью, она почти упала, но клиент удержал ее, схватив за руку. Мина закричала, надрывая горло.- Тише, милая, как тебя зовут? - Меня?- заторможенно спросила Мина, чувствуя, как сознание снова стало угасать. Черт.- Я... Я Ми...- она не успела договорить. - Вот черт.- Мина уже не видела, как ее клиент, оказавшийся не клиентом, а засланным пиратом, посланным проверить сообщения о работорговле, переложил ее на койку, а потом аккуратно поднял на руки.- На дай Море, ты окочуришься раньше, Ями-тян, сестры с меня шкуру снимут!***
- Поражение печени, начало проблем с почками, обезвоживание, интоксикация метаболитами транквилизаторов и снотворных, проблемы с руками из-за неправильных инъекций!!! Повреждения вен, истощение, язва желудка!!!- громкий голос вырвал Мину из забытья, но глаз она открывать не спешила, внимательно слушая, внезапно, с почти полностью ясным сознанием, как красивый женский голос орет на незнакомого девушке оппонента.- Еще немного и девочка могла бы коньки отбросить! Поразительно! А потом они удивляются, почему мы ненавидим людей! И после этого мы чудовища?! - Не знаю, Пэвети, не знаю. Но девочка явно подыхать просто так не намерена. Они видимо вкалывали ей столько, сколько в шприц помещалось... Такой дозой можно морского короля вырубить, а тут девочка пятьдесят килограмм с кроватью, сто семьдесят ростом. От таких повреждений даже более здоровые люди коньки бы отбросили, а она легко отделалась. Даже зависимости, вроде бы нет. - Не удивлюсь, если нашими стараниями. - Ну, вы с ней поработали на славу. - хихикнул голос, он был тоже женским, мало отличимым от голоса некой Пэвети.- Возможно даже руками что-то делать сможет... Если реабилитация нормально пройдет. - Будет тебе, все же хорошо заживает. - Ты ее вены видела? - А что с ними?- слабо пискнула Мина, открываля глаза, отмечая, как все плывет. - Ой! Очнулась! Сейчас, погоди, очки надену на тебя.- на нос тут же нахлобучили оправу и Мина смогла осмотреть то что было над ней нормально.- Вот, другое дело. Прости за то, что оправа дурацкая, но у нас другой не нашлось, особенно с такими диоптриями. - Точнее Марко ничего другого не нашел. Послали, называется, мужика в магазин очков, вот вам и результат. - Ну, ты же ему обозначения диоптрий дала, а не эстетические указания. Чего ты от него еще хотела, Темпест? Симпатичные очки, если так смотреть.- Мина, попыталась согнуть руки, но зашипела от боли.- Стой, Ями, что ты хочешь сделать?- Мина моргнула. Какая Ями? О ком она?- Ты хочешь посмотреть свои очки?- Мина посчитала, что это к ней и кивнула. Повившаяся над ней смуглая и красивая женщина с черными кудрями и желтыми глазами, очень похожая на клиента, который, видимо, вытащил Мину из борделя, сняла очки и повертела их у Мины перед глазами.- Как тебе? - Красивые.- круглая оправа бордового цвета Мине понравилась. - Не хочешь другие? - Нет... - Отлично, Ями, тогда оставим тебе эти.- Мина снова моргнула. То есть когда Пэвети-сама обращалась к Ями, она обращалась к ней, к Мине? Мина мысленно покатала имя Ями на языке и внезапно осознала, что ей оно нравится. Тьма, вполне подходящее слово для описания того, где Мина... где Ями оказалась. К слову об "оказалась"... - А где я? - В лазарете Моби Дика.- Ми... Ями подняла голову и ее тут же в четыре руки посадили, позволяя разглядеть помещение. Это действительно было похоже на палату лазарета. Что делать с информацией о том, что она находится на пиратском корабле, новоиспеченная Ями не знала и предпочла идеальным вариантом смириться и даже обрадоваться. Пираты Белоуса славились ненавистью к рабству и насилию над женщинами, так что она была в безопасности.- Ты в безопасности. Окто притащил тебя в ужасном состоянии, органы начали давать сбой, про руки я говорить не буду, там все совсем плохо. Ничего тяжелого ты еще сколько-то времени поднимать не сможешь. - Но я мечница! - Была мечницей, милая.- достаточно четко постановила Темпест-сама. Если Пэвети-сама была в бордовом кителе и бордовой юбке из плотной ткани, то Темпест-сама была в мятном платье интересного кроя. На одном из плеч у нее был наплечник с черепом.- Если ты нож поднять и мясо резать сможешь - это чудом будет. У тебя очень сильно пострадали вены. Сгибать руки будет больно. - Я справлюсь!- пискнула Ями. Она недоуменно кашлянула, пытаясь понять что с ее голосом. - О, к слову, ты порвала связки, немного. Видимо ты очень много кричала и вот результат. Подлечили конечно, но голос мог деформироваться. - Добро пожаловать на Моби Дик, Ями, надеюсь тебе тут понравиться!***
Ями восстанавливалась медленно. Участвовать в боях ей запретили, хотя Певети-сама, которая утащила ее к себе в дивизион на роли помощницы с бумагами, тихо сказала, что это для широкой общественности. О том, на какие задания ее будут посылать, когда Ями восстановится, знали только капитан, он же Ояджи, позволивший рассказавшей свою историю Ями остаться в команде, да командиры дивизионов. А пока что Ями выполняла роль секретарши и няньки для детей сестер госпожи Пэвети. Принять свою ныне подчиненную роль оказалось неожиданно просто. То ли таблетки, которые ей прописали, чтобы поддерживать организм в норме и крышу на месте так действовали, то ли за те полтора месяца, что она провела в полу неадекватном состоянии, так подействовали. Отпало желание бунтовать от слова совсем. Единственный бунт заключался в стремлении восстановиться и выйти на боевые задания. Ей все-таки удалось достаточно восстановиться, чтобы начать брать в руки облегченный меч и очень успешно тренироваться. Ями была упертой. Всю жизнь была и сейчас не собиралась отчаиваться. Ей было всего восемнадцать, вся жизнь была впереди. В основном ее задачи были в таскании небольших папок бумаги от комдива Пэвети до остальных, курсируя по кораблю по стеночкам, чтобы ее, с ее жалкими сто семьдесят не зашибли, просто не заметив. И через некоторое время она осознала, что ее окликают не столько как Ями, сколько как "Мышку". Когда к ней обратились так в лицо, Ями несколько секунд тупо моргала, вздернув брови к линии роста волос, потом поправила немного сползшие очки, задвигая их так глубоко на переносицу, что, как шутил Тази-сама, казалось, что у нее глаза раза в два больше, чем есть. Следом за очками Ями глубоко вздохнула, а потом вежливо поинтересовалась у Четвертого комдива, который ее, собственно, так и назвал: - Вы это мне, Татч-сама? - Воу, Мышка, можно без "-сама", я все-таки просто пират, а не какой-то важный господин! - Но почему "Мышка"? Я Ями.- девушка ткнула себя тонким пальцем с выкрашенными в фиолетовый цвет ногтями в худую грудь, скрытую под теплым свитером. Она очень сильно похудела и предпочитала этого не показывать, а и без свитера и теплых носков было слишком уж холодно и Ями превращалась в одну большую ледышку. - Ну,- командир немного замялся.- Ты маленькая, бегаешь по стеночкам, внимательно оглядываясь, ну и шуршишь тихонько в уголке, и ешь очень мало. - Я не маленькая. Мой рост является относительным стандартом для жителей моего острова, и я не виновата в том, что средний рост на корабле два с чем-то метра. Из этого исходит и мое "бегание по стеночке" - я слишком мала относительно большей части команды из-за чего меня могут попросту не заметить и пришибить. Внимательно оглядываюсь я из-за того, что у меня небольшой коридор зрения, и чтобы видеть полную картину мне нужно вертеть головой. Шуршу. потому что я не занимаю никакой значимой должности, поэтому мои обязанности сидеть тихо и не мешать другим работать. Я не моряк, не кок, не медсестра или кто бы-то еще. Я секретарь и носитель документов туда-сюда, я и не должна громко топать. Что же касается еды... Я ем мало, потому что в меня столько и влазит.- Ями не знала, почему она все это выложила как на духу. То ли глаза у командира Татча были добрыми, то ли еще что-то... - Ой, да ладно тебе, Ями-тян! Ты же такая милаха, на мышонка похожа. - Мыши - корабельные вредители. Это очень сомнительный комплимент от пирата. Даже более сомнительный чем "чаечка". Для меня странна тяга к раздаче прозвищ для членов команды, пусть и таких посредственных как я, носящих негативный характер. - Это почему? - Потому что в жаргоне "чайками" называют дозорных, да и сами чайки мерзкие по своей сути птицы. Сравнивать человека и животное, так же в высшей степени не корректно. Потому я все же не понимаю, почему вы говорите что прозвище "Мышка", вызвано умилением.- Ями наклонила голову набок и снова поправила сползающие очки. Комдив хмыкнул, больше ничего не говоря, потрепал Ями по волосам, окончательно разрушая попытки уложить их нормально, а потом и вовсе ушел, всучив ей пачку документов для Пэвети-самы. Странный мужчина. Большой, два метра и еще сантиметров тридцать с небольшим росту, пышущий жаром от кухонных печей, пахнущий жаренным мясом, специями, свежим хлебом и сдобой, и очень, очень улыбчивый, добрый для своих. Всегда в безупречно белоснежном поварском кителе и желтом платке на шее, со своим странным начесом и острой бородкой. Ями, которую Пэвети-сама таскала есть с собой вместе, буквально насильно усаживая за стол комдивов и их со-командиров, усаживая на место рядом с собой, не раз отмечала, что готовит он просто божественно. Сидящий с другой стороны Изоц-сама только посмеивался над тем, как его старшая сестра упихивает в Ями с каждым разом все больше и больше еды, апеллируя тем, что не с ее язвой выкаблучиваться. Девушка молча принимала этот расклад, не пытаясь протестовать и с удивлением отмечала, что влезает в нее действительно все больше разнообразных блюд. Татч-сан - да Ями решила убрать суффикс "-сама", как ее и просили, оставив "-сан" - выглядел в такие моменты необычайно довольным. И Ями, чего уж греха таить, нравилось видеть, как его лицо со шрамом расцветает в широкой улыбке. Она даже чувствовала, как у нее щеки краснеть начинали от этой улыбки. Воистину чарующий человек. Ради него Ями была готова постараться съедать даже слона за один прием пищи. Все ради этой улыбки. Вот Дьявол!***
Задания выпадали редко, все же Пэвети-нее, как она попросила ее называть, не рисковала отправлять ее слишком надолго. Но Ями упорно выпрашивала возможность проследить за работорговческими путями и выследить пару совсем уж нелегальных борделей. Слишком уж это было личное. ОЧЕНЬ личное. Ями помнила свое первое задание и ту шальную ухмылку, когда она смотрела на тонущие горящие корабли работорговцев. И свой полубезумный смех. И помнила, как по возвращении она вернулась в свое амплуа маленькой и безобидной секретарши. Это было так... волнующе! Но не всегда все шло гладко. У Ями бывали разные ситуации, но эта подкосила ее и так не особо хорошее здоровье окончательно. Ранение и промокшие ноги сделали свое черное дело и Ями слегла. Темпест-сама долго и матерно ругалась, а потом жестоко постановила: - Никакой больше полевой работы. И тяжелее кухонного ножа ты ничего поднимать не будешь! Порванные связки в руке - это не шутки. Чудо, что ты вообще ей шевелить можешь и что-то делать! Еще и почки твои... Короче, Мышка, шуруй-ка ты на кухню и садись у самой печки. Теперь любое переохлаждение может подарить тебе такой букет проблем, что проще застрелиться, чем все это вылечить. Но сначала я тебя закатаю в теплые вещи по самую макушку. Никаких нагрузок, никакой легкой одежды. если температура падает - то ты с кухни не вылезаешь. Я попрошу девочек организовать тебе рабочее место, будешь там сидеть и что-то делать - мелкую моторику разрабатывать! Капельки будут в восторге от благодарного слушателя и дегустатора! Заодно и к Татчу подкатишь наконец!- Ями зарделась.- Чего краснеешь? Думала твои охи-вздохи не заметны никому что ли? Вы с Татчем два идиота, раз так тупо время упускаете. Теперь ты всегда при нем, дерзай! Я доступно объяснила? - Да... - Вот и отлично! А теперь...- она выставила на тумбу коробку с упаковками лекарств.- Знакомься, теперь это твои близкие друзья, составляющие треть рациона. В связи с этим я напишу с чем их мешать нельзя - отдашь Нуторе, чтобы на тебя болезную отдельно что-то готовили. Запивать исключительно водой, никакого алкоголя - даже на понюхать пробку, грейпфруты из рациона... Так стоп... А грейпфрутов у нас и нету... В общем ознакомишься и будешь следить за собой. Учись таскать с собой сумку с аптечкой.- в руки Ями впихнули толстую папку с указаниями как принимать те или иные препараты, во сколько пить/есть, какую дозировку, чем запивать и заедать. Ями испуганно пискнула, но кивнула.- Начинается новая жизнь, Ями. Теперь ты не просто у нас "Мышь", ты у нас "Мышь кухонная"!***
Быть "Кухонной Мышкой" оказалось неожиданно уютно и даже приятно. Постоянно было тепло, почти горячо, всегда рядом кружка горячего чая, что-то к чаю и просто еда. Много еды. Ями было несложно помочь разделать чью-нибудь тушку, а кокам было несложно накормить ее до вырубания от сытости. Идиллия. Плюс она стала казаться абсолютно безобидной, про ее былые способности к драке полностью позабыли и Ями удовлетворенно отметила, что при ней стали больше болтать. Паранойя ликовала и диктовала внимательно бдить. Все-таки тот же Сайфер Пол мог попытаться подослать в команду своего шпиона, а Ями слишком ценила свой новый дом, чтобы позволять его разрушать изнутри. Тем более, что ее возраст начал уверенно приближаться к третьем десятку и она не собиралась терять идеальное теплое место из-за какого-то предателя. Тем более, что у нее наладились и личные отношения. Быть не просто кухонной, но кухонной мышкой Татча оказалось очень приятно, очень удобно и слишком хорошо, чтобы от этого отказываться. Ями поправила ножик в потайных ножнам под свитером и ухмыльнулась. Пусть никто не увидит, но она будет бдить за тем, чтобы все было благополучно. Все-таки они поймали ее, когда она падала, а она не позволит им упасть.