Связанны одним лонгсливом

23 мая. Вручение аттестатов. Нарядные, во всю сияющие одиннадцатиклассницы спешили разнося элитные духи по питерским проспектам. Сборище учителей в актовом зале, толпа таких же настольгических моментов и слёз радости у родителей, отдавая детей только в первый учебный год более десяти лет назад. Пока кто-то в суете собирал образы, приводил в порядок непослушные пряди волос, с минуту на минуту торжественное вручение должно дать обороты. Нехилый праздник начался, понять это можно было по фарфарам, играющим на как всегда некорректно настроенной аппаратуре. Спустя недолгий срок, звучит долгожданное:"Ромадов Николай";- Кучерявый парень, несясь со всех ног, с нотой туманной капли росы в глазах, нелепо надетой, косой, белоснежной рубашке, поправляя конверсы пятернёй бледного запястья. Светловолосый скромно улыбается для фото, которое обязательно пойдёт в семейный альбом архивов. Почувствовав раздражающее, протяжное вибрирование в кармане мешковатых джинс, отлучившись благодарностями и оставив несчастный "переплёт будущего" где-то в помещении, просматривая название контакта, даже на экране блокировки было понятно, какова цель данного сообщения-"Выходи на крышу". Со всех ног прискакивая, на пространстве выше, чем до этого Николай замечает причинно-дрожащего паренька, который в свою очередь по привычке укутался в уютный для него лонгслив. Сомнений не оставалось- это точно был Тушенцов. Не спеша продвигаясь ближе, юноша окинул уставшего на вид взглядом, пристроившись рядышком. - Русь, чего звал? - Я же просил так меня не называть.. Проносная тишь легла в диалог. Ромадов помнил то, что такая "нежная" форма имени его напрягает. Но кареглазый не упрекал его в этом. Наоборот, его резвый голос произнося имя ласкательного грел где-то изнутри, кудрявый друг всегда оставался исключением. И ведь правда, за последние два года общение с братских перешло на в какой-то степени романтические, нетрадицонно-дружеские отношения. - Ладно, меня не особо раздражает эта форма имени. Его голос стал мягче, может даже спокойнее. - Так чего звал, Русь? Жутко, будто снова под воздействием химикатов шатен открыто улыбнулся, припуская рукава голубоватой кофты. - Понимаешь.. Пронзительная игла только была выколота с посиневше-болотной вены. - Коль, мне немного осталось. Ромадова явно растрогало данное заявление, с чем тактильность резко увеличилась. Тушенцов, вовсе не стесняясь невысокого, видел, как парень еле сдерживал себя, чтобы тупо не разреветься на крыше своей шараги. - Рус, ты.. Ты идиот! И-ди-от! Как ты вообще связался с теми ебланами в переулке, я говорил сразу надо завязывать, а ты не слушал!! На взводе, всхлипывая, юноша сильно распереживался, прижимаясь к чужой груди. Вроде так было спокойней, внутри тот не капли не злился на второго, переживания смерти не казалось таким сладостным в будущем. Сероглазому оставалось лишь смириться с данной мыслью. - Я люблю тебя, Русь.. - Я тебя тоже, малыш. О чувствах к друг другу они знали давно, просто не воспринимали всё настолько всерьёз, все эти несуразные отношения, говорить об этом напрямую да и скрывать ребята это не собирались. Это данность, которая так и не дошла до "официальности". Но им это и не требовалось, всё своё время они и так проводили вдвоём, благодаря Ромадову кареглазый всё ещё переживал все срывы, ведь Коля приезжал на метро с другой окрайны города в районные чёрные рынки, ведь он навещал нарко диспансеры когда родителям юноши не было и всякого дела до его пропаж. Переплетавшись пальцами, связывало их единое чувство, точнее не только оно. Ибо ткань незамысловатой кофты сплела, может, общие надежды. Возможно, пока первый начнёт собирать стадионы, проигрывая свои сочинённые в школьные годы треки, второго и не станет. Но это не столь и важно в моменте. Сейчас, под бензиновыми переливаниями заката, они связанны. Связанны одним лонгсливом.