***
Рукожоп — это диагноз! Чимин слышал это столько раз и уже заколебался считать, какое количество людей, страдающих манией величия, решили сообщить ему эту пренеприятную новость. Почему если человек не умеет готовить, то сразу рукожоп? Может, у него какие другие таланты есть, более полезные обществу и ему самому? Открывая холодильник и сканируя пристальным взглядом пустые полки, так насмешливо натертые до блеска, Чимин решает, что пора что-то менять. От пельменей (единственного блюда китайской кухни), которое он умеет готовить (вернее, варить) — скоро слипнутся стенки желудка, да и в морозилке их след простыл, как и тех двух небольших яиц, лежавших в дверце холодильника, что были сварены всмятку ещё вчера. Вот и съеден весь привычный набор продуктов, которые Пак покупает по воскресеньям, заходя в магазин. Чимин прекрасно понимает: на улице зима, а не совсем здоровое и абсолютно ситуативное питание до добра не доведёт, а вот до язвы — как пить дать! Время употреблять витамины и есть горячую пищу. Но он действительно рукожоп, поэтому ничего поделать не может. После переезда из отчего дома Пак так и не научился самостоятельно готовить, хотя за два года пора бы. Тем более с его-то обязанностями на должности аналитического эксперта, где мозг должен работать как часики, но все его усилия направлены на мысли «пожрать». Кому нужен на глазах увядающий сотрудник, каждый месяц меняющий гардероб, а недавно купленные вещи уже сидят оверсайз? — И чё будем делать? — реагируя на мурлыкания белого персидского кота, Чимин переводит взгляд от холодильника к животному и, тяжело вздохнув, добавляет: — Хоть бери и твои консервы ешь. Котяра тут же округляет глаза, видимо, уже с полуслова понимая хозяина и явно не желая делиться с ним ужином. Возмущенно подходит к своей миске и лапой ёрзает ею по полу, вызывая у Пака дрожь от противного звука железа, скребущего по кафельной плитке. — Вот почему ты такой жадный? Я же с тобой всегда делюсь, — понимая, что сморозил ерунду, ибо делиться в принципе нечем, да и делает он это редко (в тех самых случаях, когда тупо забыл купить корм), Чимин тянется к верхнему шкафчику, доставая небольшую жестяную баночку с пурпурной этикеткой и фотографией счастливого белого котика. — Опять придётся доставку заказывать, — удрученно вздыхает, вспоминая работающего по его району курьера. То, что Пак не умеет готовить в принципе (ну кроме тех отсутствующих в холодильнике пельменей и всегда подгоревших на сковороде яиц) проблем никогда не создавало. Правда, до недавних пор. До тех, сука, самых пор, пока в любимом ресторане, где он постоянно заказывал еду, не появился новый курьер. Красивый, горячий и до оскомы во рту сексуальный! Как там его зовут? Чон Чонгук?! Грёбаное имя, что врезалось в мозг, а великолепная подтянутая фигура — в память. Парень, который приезжает каждый раз (других что ли нету?) и настойчиво звонит в дверь. Нетерпеливо дожидается лениво открывающего замок хозяина, а потом оголяет свои белые зубы в ухмылке и смело шагает внутрь квартиры, привычно ожидая чаевых. С каждым его приездом Чимина все больше и больше волнуют его родинки под нижней губой и на шее, будто специально выставленные напоказ. Торчащие из-под тонкой трикотажной ткани соски и нити вен, ползущие до самого рукава черной футболки. Иногда Чонгук надевает пуховик (потому что дорогая дубленка, в которой он первый раз приехал, странный, конечно, лук для курьера) и даже его застегивает, что немного спасает ситуацию, правда, ненадолго. Всего на пару минут, пока Чимин скользит взглядом по его фигуре и останавливается в районе плеч. Именно эта гребаная короткая куртка делает их значительно шире, а талию парня у́же. Красивую, мать её, талию, создающую эффект песочных часов. Но самое интересное было ниже. В том самом причинном месте, куда невольно (будто медом намазано) падал взгляд и не хотел перемещаться хотя бы немножечко выше. Туда, куда Чимину смотреть было катастрофически запрещено, ибо сие место очень выделялось, демонстрируя внушительные размеры предполагаемого агрегата для плотских утех. Треш! Жесть! И чё там ещё можно прокомментировать, если у тебя давно не было нормального секса, а вынужденный заказ еды приводит к таким вот печальным раскладам. Насыпав коту корм и сделав приглашающий жест типа: «Кушать подано, господин! Смотрите, не подавитесь, жлобяра пушистая!», Чимин подумывает попить водички, позволяя себе сделать разгрузочный день. Но громкое урчание желудка ярко символизирует, что если не покормить этот орган, то спать Паку никто не даст, а вот концерт симфонической музыки на всю ночь однозначно устроит. Он обреченно берёт телефон, листает список контактов и, находя номер ранее любимого ресторана, делает вызов. — Добрый вечер, примите заказ.***
Первые десять минут проходят очень быстро. Настолько быстро, что Чимин даже не успевает полноценно вымыть голову, по ускоренной схеме смывая шампунь и забыв нанести кондиционер на слегка пересушенные от осветления волосы. Он с трепетом в груди поглядывает на часы, то и дело представляя, в каком луке сегодня ему явится горячо любимый курьер. На улице уже середина декабря, поэтому, если следовать логике, тот должен одеться во что-то более теплое (хотелось бы удлиненное пальто) скрывающее выразительные (сексуальные) очертания фигуры. По истечении пятнадцати минут, с наспех высушенными волосами, что сейчас уложены как у пингвина в брачный период (хуй знает как автор не в курсе, просто фантазия покинула чат), Пак расхаживает по квартире, то и дело оглядывая себя в зеркале. Попутно его посещает идея переодеться во что-то более приличное (ага, фрак будет в самый раз… очень актуально для встречи курьера… а лучше на голое тело со скалкой), но несколько минут внутренних дебатов и здравый смысл всё-таки берет верх. Взгляд сначала останавливается на плюшевом кенгурятнике, а потом всё-таки перемещается на обычный спортивный костюм. Звонок в дверь раздается внезапно, как раз в тот момент, когда Чимин решает полить мирно стоящий на подоконнике кактус и засматривается на первый снег за окном. Пак вздрагивает, даря растению двойную порцию влаги, и, отставив лейку в сторону, направляется к входной двери. Сердце, очень невовремя вспомнившее диагноз «тахикардия» решает сдать норматив (тот что хозяин завалил в выпускном классе), то и дело пуская по телу акустический бит. Руки (какого-то хрена) дрожат, будто он заказал не доставку еды на дом, а дорогостоящую путану, на которую денег нет (мало ли с сутенером припрётся, пиздюлей дадут). — Кто там? — звучит весьма опрометчивый (реально тупой) вопрос, особенно если учесть отчетливое изображение уже знакомого парня, занимающее весь экран домофона. Но видимо Чимину сейчас нужно дополнительное время (или мотивация), позволившее «принять» факт — на его пороге еда в прямом и переносном смыслах. — Господин Пак, это доставка из ресторана «La migliore cucina», — отвечает приглушенный тембр с прекрасно звучащим итальянским акцентом, что вызывает не только аппетит, но и что-то ещё, расплывающееся горячей лавой чуть ниже резинки спортивок (и поверьте, это не Памперс). — Я принёс ваш заказ. У этого Чонгука не только фигура красивая, но и голос. Такой, что если бы его посадить заказы по телефону принимать, ресторан реально бы поднял средний чек и увеличил прибыль минимум в раза два, а то и больше. — Чтоб ты был здоров! — открывая дверь, бурчит себе под нос Чимин, однозначно не планируя быть услышанным. Но хрен там плавал. — Благодарю, — отвечает парень, (вот сука ушастая!) входя в квартиру, как к себе домой и чуть дольше обычного задерживая взгляд на губах Чимина. И вот чтоб ему пусто было! Чтоб он в тёмном переулке зажигалку не нашел и орал до опупения от страха, что его бабайка заберёт! Ибо приходить в кожаных облегающих брюках и расстёгнутой короткой дубленке, мать вашу, нужно запретить курьерам доставки. Чё это за дресс-код такой? Будто одежды нормальной у человека нету! И вообще, где их, таких сексуальных, штампуют и зачем берут в сферу услуг? Может, маркетинговый ход или плоскодоские задроты закончились? Чимин оглядывает парня с головы до ног, мысленно коря себя, что не пошёл в магазин купить любимые китайские пельмени. Спокойно поел бы на сон грядущий и не имел никаких проблем (ага… ну, разве что язву). Отношений приличных у него давно нет, если только с надменным котом или с работой, потому что только эти двое сменяют друг друга, наполняя его жизнь хоть какой-то динамикой. Пак часто приходит домой и, чё-то перекусив, (если пельмени в морозилке валяются) принимает душ, заваливается на кровать и лишь мечтает когда-нибудь встретить достойную партию. Котяра, конечно, о таких планах хозяина пока не в теме, поэтому, как правило, ведёт себя расслабленно, изредка напрягаясь при встрече с тем самым курьером. Ревностно поглядывает на ходячую секс-машину, скорее всего, прохавав тему залипания хозяина на человека, таскающего в их дом еду. — Что-то вы сегодня долго, — Чимин непроизвольно облизывает губы, только после смены мимики на лице напротив осознавая, чё сейчас сделал (или какую ляпнул пургу). — Вы, наверное, голодны? — игриво тянет парень и протягивает Паку пакет с заказом. Сегодняшняя упаковка отличается от прошлых, намекая на атмосферу приближающегося праздника. — Угу, — выдавливает из себя Чимин, дрожащими руками беря заветный сверток и тыча деньги в ответ. Парень молча берет несколько купюр, медленно их пересчитывает, будто специально затягивая время. Он кладёт их в карман и, поднимая на Пака глаза, произносит невозмутимым тоном: — Вы не умеете готовить? — Чего?! — оскорбленный до глубины своей пельменелюбимой души восклицает Чимин, но громкое урчание желудка заставляет прокашляться, чтобы заглушить этот звук и не выдать степень своего отчаяния. — Я не хотел вас обидеть, — возмущение, смешанное со смущением, видимо, отображается на Чиминовом лице, потому что парень делает шаг назад и поднимает руки в оправдательном жесте. — Просто вы часто заказываете у нас. Я подумал… — он мнётся на месте, а потом добавляет: — Я умею готовить отличные блюда из самых простых продуктов. Могу и вас научить. — Если вам в лом возить мне еду, так и скажите, — снова не подумав, выпаливает Пак. — Нет… нет. Вы не так поняли. Я с удовольствием беру доставку по вашему адресу, — тараторит парень, в то время как кот (прибежавший на запах хавчика) усаживается у ног Чимина и, лениво подняв заднюю лапу вверх, начинает вылизывать себе яйца, демонстрируя равнодушие к происходящему. — Значит, я для вас просто адрес доставки? — голод реально берет верх, поскольку претензия, адресованная малознакомому парню, не имеет никакой логики. — Что это за тон разговора с клиентом? — Послушай ты, Пак Чимин… — внезапно голос парня грубеет, а сам он делает шаг вперед, надвигаясь на обалдевшего блондина. — Я пытался быть вежливым и дружелюбным, но, видимо, ты просто ищешь повод, — ещё один шаг. — Вот только я не пойму, для чего. Скандал? Смысл? Ты деньги мне заплатил, — от услышанного Чимин столбенеет. Внутри всё сжимается (то ли пустой желудок, то ли то самое сердце, любитель физры). — Ничего я не ищу, — бросив взгляд на кота, отвлекшегося от лизанины и сосредоточившегося на перепалке, Чимин разворачивается и, больше ничего не говоря, уходит в сторону гостиной. — Эй, погоди! — орёт ему в спину курьер. Он настигает Пака на пороге кухни, чуть не сбив стоящую в углу ёлку. Хватает его за локоть, резко дёргает на себя. — Что это сейчас было? — Отстаньте от меня. И вообще, мы с вами незнакомы, чтобы переходить на ты, — Чимин барахтается, пытаясь вырваться из цепкого захвата, параллельно разглядывая напряженную грудь парня. — Так давай познакомимся, — былая робость и невинность будто испаряются в воздухе, превращая этого парня именно в того, кем он выглядит — горячее чмо (ой, мачо). — Я Чонгук. Но Пак (решив придерживаться стратегии выебушницы) продолжает ёрзать и так невовремя для себя (но, так вовремя для кота) случайно разрывает пакет с едой. Тот с грохотом падает на пол, а заказанные блюда, красиво сложенные в пластиковые судочки, вываливаются наружу. — Чтоб тебя! — раздосадовано орёт Чимин, видя, как главный судок (тот что с мясом) раскрывается, а глаза кота расширяются. — Не смей! — орёт животному, которое плавными движениями направляется в сторону лакомства. Пак настолько голоден и раздражен, что готов, не стесняясь Чонгука, упасть на колени и лично собрать еду с пола. Запах блюд усиливается, отчего начинается кружиться голова, а сам Чимин на грани обморока. — Прости, — звучит где-то сзади. — Я сейчас всё уберу. — Не нужно ничего убирать, я всё сделаю сам, — жалобный скулеж кажется самому Чимину слишком наигранным. — Просто уходи, — звучит уже на выдохе. — Нет! — твёрдо отвечает парень. — Я помогу. Это и моя вина. — Да исчезни уже! Я есть хочу, ноги подкашиваются, — внутри что-то снова сжимается, на этот раз, скорее всего, грудная клетка от пронзающего чувства досады. — Окей. Тогда ты убирай, а я что-нибудь тебе приготовлю, — Чонгук, не церемонясь, переступает разбросанную на полу еду и, зайдя в кухню, распахивает холодильник. — Так… ты чего, холодильник помыл? Не получив ответа, курьер вполне себе наивно начинает открывать шкафчики кухонного гарнитура, красиво украшенные мигающими фонариками, искренне надеясь что-то найти. В это время Чимин стоит над кучкой уже не таких презентабельных блюд и глотает обильно выделяющуюся слюну (очевидно, планируя хотя бы таким образом перекусить). — Это шутка такая? — снова удивляется Чонгук, не найдя на кухне ничего, кроме чёрного молотого перца, которым Чимин любит пельмени приправлять. — Где у тебя продукты? — Нет у меня ничего, — смысла морозиться и говорить о том, что у него была генеральная уборка, Чимин не видит. Да и сил спорить нет. — А… Ммм… Ладно, — видимо, потеряв надежду или осознав масштабы катастрофы, мычит Чон. — Тогда я сейчас сбегаю в магазин. Видел внизу за углом небольшой супермаркет, — он как-то странно вновь рассматривает Пака, а потом, мотнув головой, направляется на выход. — Я скоро. Чимин с огромным облегчением провожает его взглядом и, как только закрывается входная дверь, делает то, чего желал последние пять минут. Пулей летит в кухню, хватает первую попавшуюся вилку и, нависнув над кучкой еды, накалывает пару кусочков мяса, что не успели коснуться пола. — Господи, как же вкусно! — стонет он, смакуя кисло-сладкий соус и с аппетитом пережевывая мясо. Кот по-прежнему сидит в сторонке, злостно поглядывая на хозяина и явно планируя ему отомстить. Сейчас Пак поест и обязательно спрячет те новые зимние ботинки, которые он не так давно приобрёл, а то будет хана этой красивой кожаной обуви. Он своего кота знает. Обоссыт и даже глазом не моргнёт, скотина! Позабыв о печалях и даже немного о Чоне, Пак продолжает сидеть на коленях, аккуратно ковыряясь в еде. Но, видимо, по классике заподлянского жанра, немного теряется во времени, не замечая открывшуюся входную дверь. — Ты чего делаешь? — как гром среди ясного неба разносится по квартире, и Чимин подпрыгивает на месте, с испугу роняя вилку. Та падает на кафельный пол и звенит слишком громко, чтобы быть незамеченной. Пак, игнорируя эту палевную ситуацию, молча поднимается с колен, чувствуя, что пора косплеить креативный клининг. Свернув бумагу во что-то наподобие конуса, он сгребает ладонями остатки еды в импровизированный кулёк, параллельно подталкивая вилку под стол. — Убираюсь. Не видишь? — не глянув на парня, Пак отворачивается, быстро дожёвывая еду. Доставщик стоит ещё какое-то время на месте, держа в обеих руках пакеты, но потом снимает обувь и проходит на кухню. Слышно, как на столешницу выкладываются какие-то продукты, шуршит целлофановая упаковка и доносится стук чего-то стеклянного (надеюсь, шампанского? а нет…жаль). — Я тут купил кучу разных продуктов. Но первое, что мы будем готовить — мясо. Судя по твоим предпочтениям в заказах, я так понимаю, ты у нас мясоед, — комментирует Чонгук, делясь своими планами, пока Пак продолжает сгорать со стыда. — Мне всё равно, — снова агрится, хотя голод немного утолил. — А мне нет, — бросает в ответ Чонгук, взглядом ища на этой пустынной кухне что-то типа фартука. Чимин с досадой выбрасывает собранную с пола еду и, набрав стакан воды, уходит из кухни, давая Чону возможность реабилитироваться. Плюхается на диван, надменно закидывая ногу на ногу, и призывает к себе кота привычным жестом. Тот обиженно смотрит на хозяина и демонстративно уходит в кухню обнюхивать малознакомого чувака, орудующего на их кухне. Несколько раз высовывает из-за угла морду, чтобы окатить Чимина осуждающим взглядом (умел бы фак показывать, уже б показал), очевидно, переметнувшись в чужой лагерь, наивно рассчитывая на получение чего-нибудь съедобного. — Не хочешь мне помочь? — доносится из кухни в очень неподходящий момент, ибо ковыряться в зубах, желая удалить остатки застрявшего мяса, то ещё занятие, когда у тебя вместо зубочистки лишь слегка отросшие ногти. — Ты сам вызвался приготовить ужин, — рявкает Пак, привычно включая сучку. — Ну, я так понимаю, ты хочешь есть? — высунувшаяся голова гостя демонстрирует язвительную улыбку. И вот почему Чимин всегда ведётся на провокации? Нет чтобы стоять на своём и держать марку… — Ладно, что нужно делать? — он встаёт с дивана и, пройдя несколько метров, входит в кухню. Чонгук в фартуке, да ещё и с напряженными руками, укрытыми татуировками — новый фетиш и стопроцентный инфаркт для Чимина. Пак стоит на пороге, не в силах оторвать глаз от вздутых от напряжения вен и широкой спины этого курьера-переростка. В мыслях крутится только одно: какого лешего ему приспичило сегодня воспользоваться услугой доставки? Почему нельзя было пойти по первоначальному плану и поголодать? — Ну что? Ты поможешь или так и продолжишь стоять? Нет… ну я и сам могу… просто так реально будет быстрее. В конце концов, мне не хочется быть виновником твоего гастрита, — Чонгук активно нарезает мясо, а потом берет упаковку со смесью перцев и, разорвав её зубами, высыпает на ладонь несколько горошин. — Можешь овощи помыть? — даже не глянув на Пака, (вот тут как-то обидненько стало) эпично перетирает перец между своих ладоней прямо на подготовленное резанное мясо. Чимин снова сглатывает, правда, на этот раз не от голода (ну, может, и от него, только от сексуального), не отрывая взгляда, проходит мимо Чонгука, впервые втягивая носом аромат его парфюма. Блять! И это всё, что хочется сейчас заорать, потому что даже туалетная вода этого парня вызывает кружение головы. И той, что вверху, и нижней тоже. Пытка Чимина (или проверка на прочность) длится минут тридцать, не меньше. Время, конечно, Пак не засекал, а вот все движения курьера-брутала просёк в мельчайших подробностях. Тот грациозно орудовал ножом и силиконовой лопаткой, пытаясь попутно поддерживать разговор. Но фантазия Чимина явно не хотела покидать чат, то и дело подкидывая картинки, чего ещё могут вытворять эти руки и каким реквизитом так умело пользоваться. — Приятного аппетита, — снимая фартук и присаживаясь напротив, произносит Чонгук. А Чимин только сейчас понимает, что уже не очень-то и голоден. Видимо, в желудке осело несколько кусочков вовремя подобранного с пола мяса и успешно переварилось, позволяя утолить голод. — А ты? — звучит скорее ради приличия (или повода завести разговор). — Я всё это сам не съем. — Я не голоден, — отвечает Чонгук, подпирая ладонью свой подбородок и тупя взгляд на Пака. — Если будешь так пялиться, я есть не смогу. Воспитателя-надзирателя из садика напоминаешь, — бурчание сменяется на еле слышное чавканье, потому что попробовать стряпню этого уверенного в себе курьера всё-таки нужно. — Хорошо, кушай, не буду тебе мешать, — Чон поднимается из-за стола и снова уходит на кухню. Чимин провожает его взглядом, а потом слышит нежное щебетание (походу с котом), скорее всего, в попытке наладить коммуникацию или снизить агрессию животного, у которого на морде написано «Потомок Чикатило». Это кажется Паку достаточно милым и в то же время стрёмным, с учетом того, что Чонгук — пассажир не местный. Поматросит и бросит, а кота потом ещё придётся к психологу водить. Мало ли, привяжется к человеку, скучать начнет, депрессию словит. Рискованно. Следующие десять минут Чимин подавляет в себе ревность, но отчаянно ест приготовленную Чонгуком еду, ибо ничего вкуснее он в жизни не пробовал. Даже то, что он заказывал в ресторане, кажется не таким уж и идеальным, а вот стряпня Чона — самое оно. — Где научился готовить? — пользуясь тем, что Чонгук и так моет посуду, которую испачкал при готовке, Чимин нагло кладёт свою тарелку в раковину и делает шаг назад, опираясь причинным (тем что делится надвое и очень мягкое… задницей, короче) на столешницу. — Отец с детства меня учил. Всегда говорил: «Мужчина должен уметь вкусно готовить и женщине помогать», — Чон продолжает намывать тарелки до блеска (вот прям как профессиональная посудомойка в ресторане) и складывать их в стопку. — У тебя талант. Было очень вкусно, — подобрев после трапезы, Пак не скупится на комплименты, думая о том, насколько идеально Чонгук смотрится на его кухне. — Послушай, Чимин, — резко обернувшись, Чонгук выключает воду и, вытерев полотенцем руки, смотрит на Пака. — Я тебе нравлюсь? — такой себе поворот после приятного ужина и мытья посуды. Кот, всё это время сидящий на столешнице и спокойно облизывающий свои лапы (однозначно и ему перепало вкуснятины) внезапно замирает, будто понимая озвученный вопрос. Навострив уши, он медленно перемещается ближе и, присев на край барной стойки, внимательно смотрит на хозяина, однозначно проникнувшись этой темой. — О чём ты? — строить из себя дурачка у Пака всегда получалось и на работе, и с потенциальными воздыхателями. Но, судя по серьезному лицу Чона, с ним этот трюк не прокатит. — К чему это? — делая серьезное лицо, поправляет себя Чимин. — Ну, я надеюсь, ты человек неглупый. Сложил уже два плюс два, — Чонгук делает шаг вперед, приближаясь ещё. — Объяснись, — вжимая ягодицы в злосчастную столешницу, Пак всеми фибрами ощущает приближение беды. — Ты реально считаешь, что я целый месяц к тебе просто так хожу? — ещё один небольшой шаг — и расстояние стремительно сокращается, а инфаркт Чимина активно приближается. Гирлянда так невовремя гаснет, создавая какую-то интимную обстановку. — Ты… ты… — дыхание учащается, а Пак ощущает себя немой рыбкой, открывающей рот и пытающейся что-то возразить. Но получается хреново. Скорее, вообще никак. Ибо Чонгук тянет к нему руку и подушечкой большого пальца бесцеремонно стирает остатки соуса с нижней губы, а потом слишком сексуально облизывает свой палец. У Чимина внезапно дёргается член в штанах, а в голове коротит, как от удара током. — Можно? — длинные пальцы снова тянутся к губам Чимина, невесомо дотрагиваясь. — Я хочу попробовать их на вкус. Чонгук резко прихватывает подбородок Пака и, потянувшись к нему, целует. Нежно. Тягуче. Приятно ужасно! Чимин еле сдерживает себя, чтобы не застонать. Хочется положить свои культяпки на мощные плечи (можно и ноги на бёдра закинуть), зажать в замок широкую шею (и узкую талию), притянув этого парня ближе к себе. Впиться в него, как пиявка, позволить целовать и наконец-то почувствовать в себе что-то более существенное, чем анальная пробка или вибратор. Но Чон так же внезапно отстраняется, подмигивает коту и, обойдя Чимина, направляется в сторону выхода. — Подумай над этим, — бросает он откуда-то со стороны прихожей, пока Пак продолжает стоять в ступоре (и со стоящим членом… видимо, младший тоже в шоке). Минутное копошение и звук закрывающийся двери намекают, что он остался в квартире один, а вот проблем не уменьшилось, а добавилось.***
Поразмыслив пару дней, Чимин решает, что уже слишком взрослый, чтобы не понять спич, сказанный на кухне Чонгуком. Да и в принципе, нет смысла корчить из себя девственника, коим он и не является. Секс на первом свидании у него был, и не раз, а тут человек знаком и вхож в дом, как-никак. Да и горячий очень. Зачем вокруг да около ходить? Подготовившись как следует (ну там, клизма, душ, растяжка и всё такое), Чимин набирает знакомый номер и заказывает привычный набор блюд. Жутко нервничает, хотя понимает — сейчас приедет этот брутал и стресс как рукой снимет. Но ожидание/реальность — нечто, преследующее его по жизни, потому как в дверь звонит совсем не Чонгук, а какая-то низкорослая девушка, да ещё в очках (слепая, короче). Пак раздосадовано забирает пакет с едой и, даже не дав чаевых, выпихивает девчонку за порог, громко хлопая дверью. — Чё за? — возмущаясь, проходит на кухню и ставит еду на стол, а потом обиженно плюхается на диван, складывая руки на груди в замок. — Может, занят? Или заболел? — надув губы, комментирует вслух, поглядывая на такого же недоумевающего кота, послушно усевшегося в ногах хозяина. — Ладно, завтра опять закажу. Последующие несколько дней становятся чередой неудач. Доставку еды осуществляет кто угодно, только не тот самый Чонгук (чтоб ему пусто было!), а это дико бесит и ещё больше тревожит Чимина. Удовлетворить себя (в сексуальном плане) получается только при мыслях о сильных руках и широких плечах, а ещё слишком мягких губах, которые его так нежно целовали. — Нет, ну ты видел? И как это понимать? — в очередной раз захлопнув дверь не за тем человеком, Чимин с яростью ставит еду на столешницу, обращаясь к коту. Тот делает еле заметное движение головой, явно пытаясь показать хозяину свою солидарность, и, кажется, даже тяжело вздыхает, переводя взгляд на пакет. Почему коты не говорят на корейском? Паку срочно нужен диалог, желательно с психологом или коучем. Хотя кот ещё тот мозгоправ, всегда готов выслушать тирады хозяина, таким образом выпускающего пар. А чё? Монологи — тоже тема! Повозмущавшись минут десять, не меньше, Чимин чувствует, что его всё равно не попускает. Нужно срочно выплеснуть накопившийся гнев (или то самое сексуальное напряжение) хоть каким-нибудь способом. Он хватает свой телефон и, не придумав ничего лучшего, вновь набирает номер знакомого заведения. — Ресторан La migliore cucina. Меня зовут Зои. Чем могу быть полезна? — после нескольких мучительных гудков отвечает всё та же девушка, которая парой часов ранее принимала заказ. — Это вас беспокоит Пак Чимин. Я сегодня делал заказ, — мыслей о том, насколько глупо может прозвучать следующий вопрос, в голове даже не возникает. — Да, я вас слушаю, господин Пак, — встревоженно отвечает администратор и добавляет: — Что-то не так? У меня отмечено, ваш заказ был доставлен пятнадцать минут назад. — Я хочу уточнить, — Чимин набирает в лёгкие воздуха, собираясь с мыслями, но ничего путного в голову не приходит, поэтому выпаливает первое пришедшее на ум: — Куда делся ваш курьер Чон Чонгук? Он всегда приезжал на мой адрес, но уже неделю мне привозят еду незнакомые мне люди! Девушка, что ещё минуту назад была очень вовлечена в разговор, замолкает. В динамике фоном доносятся какие-то голоса и еле слышные обрывки фраз с именем Чонгука. — Вы, наверное, что-то путаете. Господин Чон не занимается доставкой еды нашим клиентам, — несмело звучит в ответ. — Как это не занимается? Ааа, вы, наверное, недавно устроились, поэтому не в курсе! — Я работаю уже год и даже прекрасно вас помню, господин Пак. Вы наш постоянный клиент, — звучит уверенно. — Так чем именно я могу вам помочь? — Я же говорю, ко мне уже целый месяц приезжал один и тот же курьер. Молодой парень лет двадцати пяти. Зовут Чон Чонгук! — фактически орёт Пак, но потом наконец-то догоняет, что такими темпами его еще за сумасшедшего примут. Вряд ли клиенты столь популярного заведения звонят и устраивают истерики из-за личности сотрудников доставки. — Просто сейчас время тревожное. Много преступников-психопатов и мошенников. Я стараюсь не открывать двери незнакомым людям, а у вас в последнее время курьеры меняются, как перчатки, — пытаясь выкрутиться, уже спокойно произносит он. — У нас всего три сотрудника доставки, и это постоянные люди. Они проверены нашей службой безопасности и работают все уже несколько лет, — парирует админ. — Вы можете не беспокоиться. Мы всегда заботимся о своих клиентах! — Но меня они не устраивают! — агрессия переходит в формат открытой, а Чимин будто слетает с катушек. — Что именно не так? Вас чем-то обидел наш курьер? Вы хотите подать на него жалобу? — в динамике снова звучит обеспокоенный голос администратора, которая явно не может уловить сути претензий. — Нет! — раздосадованно рявкает Пак. — Просто мне нужен мой постоянный курьер Чон Чонгук! — бросает он и, как нашкодивший ребенок, отключает вызов, понимая, опять сказал глупость. Ни в чём не повинный телефон летит на диван, а Чимин пинает ногой стоящий в гостиной пуфик. Стонет от резкой боли в пальцах и, продолжая ворчать, шкандыбает в сторону холодильника. Импульсивно купленное вчера ведерко пломбира (ага, импульсивно… фантазии были размазать его по груди Чонгука, а потом облизать) приходится очень кстати. — Прикинь, сказали, не знают такого. Как так? — обращается он к коту, параллельно включая телевизор и присаживаясь на мягкий ковер. — Бардак развели там, в своем ресторане, — свободной рукой гладит любимое животное по мягкой шерсти и, открыв ведерко, кивает: — Будешь? — на это кот удовлетворенно мурлычет, меняя маньячную мимику на довольную моську, и трётся о бедро хозяина, ласково мурча. Ближайшие полчаса проходят в тишине (если не считать воплей из телевизора), а Чимин погружается в меланхолию, не в силах найти оправданий ресторану или логику в произошедшем. Внезапный звонок в дверь разрывает образовавшуюся идиллию, и Пак с перепугу чуть не роняет на бежевый ковер драгоценное и уже (слава богу) пустое ведро. От падения на ворсистую поверхность то спасает умостившийся рядом кот (правда не он, а его голова). Животное взвывает по-мартовски и от отчаяния вонзает когти в хозяина. — Ааа, ты чего? — игнорируя то, что коту тоже досталось, Пак отодвигает его в сторону и, поливая трехэтажным матом любого, кто сейчас стоит за дверью, поднимается на ноги. Пыхтя и шипя от боли, ибо на руке уже выступила кровь (когти нужно своевременно обрезать животному), Чимин, не глядя на монитор домофона, распахивает дверь. Рот, который он успел открыть, чтобы высказать незваному гостю всё, что думает о нарушении личных границ, так и останется открытым, потому что на пороге Пак видит его. — Мне сказали, ты меня искал. Соскучился? — язвит Чонгук и, не дожидаясь приглашения, привычно-бесцеремонно входит в квартиру. Навстречу ему бежит белобрысое чепушило (вернее западлило), что, скорее всего, потеряло страх (или рамсы попутало) и с жалобным мурлыканьем начинает тереться о его ноги. Зелёный веночек, красиво висящий на двери, легонько бьется о твердую поверхность, как только Чимин хлопает дверью, а колокольчик, так мило болтающийся внутри, звенит, создавая новогоднюю атмосферу (её походу очень не хватает сейчас). — С чего это? — то, что ещё час назад Чимин чуть не плакал от отчаяния и разочарования, стирается с памяти. — Откуда такая информация? — Так значит нет? — взяв кота на руки и поглаживая его по голове, Чонгук даже не смотрит на Пака. Словно тут гость не он. — Да у него шишка на голове! Ты чё, Снежка лупишь? — Не лезь не в своё дело! Со своим котом я как-нибудь сам разберусь, — пытаясь отобрать животное (неизвестно когда успевшее предъявить свою родословную и таким образом повысить на себя спрос), Чимин тянет его на себя, но Чонгук уворачивается и отходит на пару шагов назад, прижимая к себе театрально изобразившего испуг котика. — Зачем ты так? Он походу уже боится тебя. А меня рад видеть. Чего не сказать о его хозяине. Пак не просто рад, он хвостом готов махать (или хрящиком, что в районе копчика), но признаться в этом не хочет. Сегодня от Чона пахнет едой, но это ничуть не портит его привлекательность. Наоборот. — Я вроде дополнительную доставку не вызывал, а мой заказ привезён ещё час назад, — надув губы и показывая язык умостившемуся на руках Чона коту, Пак возвращается на ковёр, занимая прежнее место. — Хорошо. Извини за беспокойство. Раз такое дело, я больше тебя не потревожу, — спокойно отвечает Чонгук, снимая обувь и по-свойски проходя на кухню. — Сейчас налеплю тебе пельменей и уйду. Как-никак, я чувствую ответственность за твой желудок. — Да пожалуйста, будь как дома, — бурчит Чимин, продолжая сидеть на ковре и переключая каналы на телевизоре. На диван летит дубленка Чонгука, приземляясь фактически у его носа. Пак поворачивает голову и снова принюхивается. От меха привычно пахнет дорогим парфюмом. Странно, что у обычного курьера такой вкус. С кухни доносятся звуки открывающихся шкафчиков, грохот кастрюль, шум воды и щебетание ласкового мужского голоса, адресованное не Чимину, а его коту. — Совсем оборзели, — бубнит себе под нос Пак и раздраженно толкает стоящее на ковре ведёрко. Он подрывается с места, однозначно планируя пойти и заявить права на несанкционированно занятую территорию. Из ушей ощутимо валит дым, а степень кипения на фоне общего раздражения увеличивается с каждой минутой. — Вы что тут устроили?! — орёт он, оглядывая стоящего в фартуке Чонгука, который замешивает тесто в стеклянной миске. Кот, спокойно сидящий рядом, встаёт на дыбы и тупо шипит на хозяина. Еще бы ляпнул: «чего приперся? у нас тут своя тусовка, а истерички нам не компания!». — Тесто готовим, — равнодушно глянув на Пака и добавляя муку, отвечает Чон, чем вызывает очередную порцию гнева. — Засрёте мне кухню, убирать сами будете! — морща нос и наигранно чихая, пыхтит Чимин. — Хорошо. Я, в принципе, всегда за собой убираю, — и вот чё ему на это сказать? Чем крыть? Как вступить в дебаты? — И вообще, ты где муку взял? — не унимается Чимин. Да, блять! Остановись! Не гневи бога. Чего придрался к человеку? — Я в прошлый раз купил, — опять спокойное в ответ. — Я вообще-то тебя ни о чем не просил! Сам разобраться могу, — выплевывая очередную фразу, Пак даже моргнуть не успевает, как в него летит что-то мягкое, слегка липкое и задерживается на плече. — Достал, зануда! — а вот и комментарий вдогонку. Чимин в недоумении стряхивает с себя то, что чудом не попало в лицо, и видит небольшой кусок теста, упавший прямо под ноги. — Ты вообще оборзел?! — орёт во весь голос, а в следующую секунду чувствует, что в этот раз Чонгук не промазал. Кусок теста прилетает прямо в лоб, расползается там вязкой жижей, а лицо покрывается белой мукой. Чимин стоит, раскрыв в возмущении рот, а руки расставив по сторонам, и придумать не может, что делать в ответ. Со стороны слышен легкий смешок, а потом громкий хохот, вмиг наполняющий небольшое помещение. — Да я тебе, — бледным быком (который постоянно участвует в корриде) Пак срывается с места и, схватив то, что попадается под руки (а это жменя муки, на секундочку) запускает прямо в Чонгука. — Получи, гаденыш! Тот замирает, очевидно, не ожидая ответки, и на несколько секунд перестает ржать. Кот в это время пятится назад, явно не желая быть запачканным или получить ещё пару тумаков (шишки хватает на голове… спасибо, хозяин!). — Ну всё, ты доигрался! — внезапный рык Чонгука заставляет немного вздрогнуть, а через мгновение ощутить, как волосы покрывает та самая мука, правда, в этот раз щедро высыпанная прямо из пакета. — Да ты… да бля, — Чимин выплевывает то, что попало в приоткрытый рот и отбрасывает кусок прилипшего теста в сторону. Он сжимает кулаки, бросаясь в сторону своего обидчика, но запястья окольцовывают горячие пальцы, а губы накрывают чужие. Язык Чона бесцеремонно врывается в приоткрытый рот, занимая доминирующую позицию и требуя подчинения. Чимин ломается ещё несколько секунд, пытаясь вырваться из крепкой хватки, но всё же сдаётся, отвечая на поцелуй. — Идиот, — воспользовавшись секундной паузой, шепчет прямо в губы Чонгуку, обхватывая руками его шею. Именно так, как мечтал. — Аналогично, — прилетает ответ. Чимина резко подхватывают на руки. На пол летит кухонная утварь со столешницы, и это место занимает задница Пака. Упругое бедро протискивается меж разведенных ног, требуя продемонстрировать растяжку. Длинные пальцы зажимают подбородок, властно притягивая к себе, а горячие губы спускаются от челюсти к ключице. — Где ты так долго тынялся? — шепчет Чимин, ухватившись за чужие волосы. Он легонько стряхивает с них муку, получая в ответ такие же приятные прикосновения. — Ждал, когда позовёшь. В воздухе, кажется, начинает подниматься температура, хотя, судя по разбросанному тесту, сегодня уже готовить никто не будет. Чимин загнанно дышит, наслаждаясь наполняющим тело возбуждением, пока горячие поцелуи спускаются ниже, к груди. Он пытается ловить воздух ртом, потому что хочется дожить до того момента, когда ощутит внутри себя член Чонгука. Зря он, что ли, готовился полтора часа? — Приподнимись, — хриплый… слишком, сука, хриплый и требовательный голос провоцирует очередной табун насекомых по коже, и Чимин, опираясь ладонями позади себя, слегка поднимает бёдра. — Люблю послушных мальчиков, — комментируют в ответ, на что Пак фыркает: — И дерзких тоже. Резким движением запачканные спортивные штаны срываются с бёдер, и голая задница Чимина снова усаживается на прохладную поверхность. Член колом стоит, а с багровой головки тянется паутинка предэякулята, на что Чонгук опять облизывает губы, будто голодный зверь. — Тебе нужно в душ, — стряхивает с головы Чимина муку. — Нет. Я же сказал, что ждал тебя, чего непонятно? — Пак даже не улавливает реальный смысл услышанного, но сейчас ему всё равно. Он на взводе. Сейчас ему пофиг на муку, на то, как он выглядит, сидя голой жопой на собственной кухне с раздвинутыми ногами. Хотя сам Чонгук запачкан не меньше и больше походит на практиканта в булочной, только со стояком. Да-да, тем самым, что сейчас предстает во всей своей красе, как только парень спускает до колен свои джинсы. — Ого! — облизываясь в ответ, Чимин оценивает реальные размеры агрегата. Он ещё тогда понял, что у Чонгука большой, правда, сейчас отмечает, что даже слишком. — Иди сюда, — крупные ладони подтягивают его ближе, а члены встречаются где-то там внизу, приятно потираясь друг о друга. — Твоя дырочка так красиво пульсирует. Хочешь меня? — Хочу, — получается приглушённо. — Она покрасневшая и влажная. Ты растягивал себя? — отстранившись, Чонгук зажимает собственный член ладонью и, приставив его ко входу Пака, круговыми движениями размазывает выделяющую смазку. Дразнит, сволочь! Он однозначно наслаждается мучениями Чимина, который то и дело ёрзает ягодицами в попытке насадиться на член. Уверенные движения, сводящие его с ума, вызывают абсолютное безумие, хотя Чон до сих пор остается снаружи. Чимин на мгновение прикрывает глаза, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение и собственное уже бесконтрольное желание, но становится только хуже. Он вновь распахивает глаза, наблюдая потемневший взгляд Чона, направленный вниз, туда, где тонкая кожа крайней плоти натянута, обнажая уздечку, а багровая головка члена играется с пульсирующим входом. — Чон, прекрати! — стонет Чимин. Его уже самого трясёт от этого зрелища. Он будто впервые увидел член. Хотя да. Такой, пожалуй, впервые. Большой, толстый, красивый, мать его, член, который безумно хочется ощутить внутри! — Пак, ты ахуенный, знаешь это? — от этих слов Чимин выгибается в спине, запрокидывает голову и приоткрывает рот. — Пошёл ты, приду-у-у-рок! — даёт полноценному стону сорваться с губ, когда чувствует внезапный холод у входа, а потом свободно входящий палец. — Блять… К проникнувшему добавляется второй, за ним третий, принося долгожданное ощущение наполненности. Плавные движения ощущаются так правильно и в то же время развратно, особенно, когда Чимин снова переводит взгляд вниз. Туда, где умелые пальцы пропадают в его входе, а рядом с ними пристраивается член. Чонгук делает медленные движения бедрами. Сначала вперед, а потом немного назад, и снова проталкивает свой член внутрь. В глазах Чимина вспыхивают яркие пятна, а стеночки жадно сжимают горячий орган. Кровь бурлит в венах, разнося по телу импульсы удовольствия, пока Чонгук стискивает губы, очевидно, тоже улетая в какую-нибудь галактику. — Я так ждал этого, — шепчет он, подаваясь корпусом вперед и входя до упора резким толчком. — Ну всё, я за себя не ручаюсь. Жадно впиваясь в губы, Чон делает пробное и очень резкое движение, пока Чимин тяжело дышит в попытке снизить болевые ощущения. Член очень красивый, но Паку действительно в новинку такой размер. — Погоди, — он захватывает лицо Чонгука ладонями и видит жадный похотливый взгляд. Небольшая заминка и приятное осознания такого желания в свою сторону заставляет забыть о неприятных ощущениях. Чимин сам подаётся вперед, накрывая чужие губы своими. Поцелуй выходит на грани безумия и дикой страсти, а движения внутри возобновляются, становясь более рваными и хаотичными. — Сильнее… — тело превращается в один оголённый нерв, ощущая каждой клеточкой поток удовольствия. — Ты уверен? — шепчет Чонгук уже куда-то в шею и на миг останавливается. — Да… — сознание вмиг затуманивает новая волна удовольствия, как только Чон делает грубый толчок, попадая прямо в заветное место. — Ах… Ещё… У Чимина ноги начинают дрожать от напряжения, пальцы на ногах поджимаются, тело снова выгибается дугой. Он хватает Чона за плечи, чтобы зафиксировать своё тело, потому что голая задница очень неудачно ёрзает по столешнице. В воздухе будто поднимается пыль (мука это, дебилы!) а Пака накрывает лавиной ощущений, которых становится слишком много. Оргазм приближается с каждым движением, собственный голос со стонов переходит на крик. Видел бы их кто-то со стороны (а чё, кот видит… вон, забился в угол, бедняга, от такого вот, кулинарного мастер-класса) — скорее всего, у виска бы пальцем покрутил. Кухня, разбросанные куски недотеста, перепачканные мукой идиоты, наслаждающиеся долгожданным сексом. Но Паку плевать, да и Чону, видимо, тоже. Внезапно в глазах темнеет, тело дрожит, будто его окатили холодной водой, а струи белёсой жидкости попадают на грудь и даже на шею. Внутри ощущается пульсация, а потом пустота. Чонгук резко выходит, кончая следом прямо на грудь Чимина. — Нифига себе, пельменей налепили, — Чимин должен признать, что такого яркого оргазма он ещё ни разу не испытывал. Правда, хрен он скажет об этом Чонгуку. — И не говори, — на выдохе добавляет Чон, утыкаясь белым перепачканным лицом в плечо Пака. Он с жадностью наблюдает, как вязкие капли спермы стекают вниз по животу Чимина, и намеренно размазывает их по коже, смешивая с остатками муки. — Сейчас я новое замешу. — Я ж говорю, придурок! — смеётся Чимин, представляя вкус этакого «теста». — Фу… Он смотрит на погром, который они устроили, и не может поверить, что принимал в этом активное участие. Кот молча сидит на подоконнике в гостиной и смотрит в окно, очевидно, пытаясь познать этот мир. Скорее всего, его действительно придётся отвести к психологу, потому что доверия этим двоим уже нету. — Я всё не могу понять, — позволяя вытирать себя влажными салфетками, Чимин послушно сидит всё на той же столешнице. — Почему в ресторане мне сказали, что у них нет такого курьера? Чонгук эпичным броском выбрасывает салфетку в мусор и ласково прикасается к щеке Чимина. Пауза… — Это правда. Я не курьер, — он наклоняет голову и смотрит на Пака исподлобья. — В смысле? А кто ты тогда? — внезапная тревога закручивает внутренности, а былая эйфория от испытанного оргазма улетучивается, словно дым. — Я хозяин ресторана. Просто в тот раз, когда я к тебе приехал впервые, было много заказов, а один из курьеров заболел. Вот мне и пришлось помогать с развозкой. Но… — Но? Ты же продолжил ко мне приезжать, — сделав брови домиком, Чимин изо всех сил пытается справиться с волнением. Ему безумно интересно, что скрывалось за поступками Чона. — Ты мне понравился. И я уже специально каждый раз брал твой заказ, чтобы иметь возможность увидеть тебя, — звучит уже тише. Пак молчит несколько минут, пытаясь определить вектор их будущих отношений. Это однозначно не секс на один раз. Чонгук намеренно подталкивал его к чему-то. Вот только к чему? В принципе, иметь парня-хозяина ресторана не так уж и плохо. Дома всегда еда будет, да и у кота вроде Чонгук в фанбазе. Тот вон опять развернулся и, кажется, внимательно следит за разговором (ещё одна сука ушастая). — Выходит, у меня свой персональный курьер? — Выходит. Типа, все услуги с доставкой на дом, — Чонгук подмигивает, а потом оглядывает кухню. — И клининг-менеджер, и повар. Всё в одном. — И что дальше? — робко интересуется Пак. — Для начала предлагаю убраться. Принять душ и поговорить, — Чон как-то странно щурится, скорее всего, заметив испуг на лице Чимина, и, мило улыбнувшись, добавляет: — У меня есть на тебя планы, Пак Чимин. Ну, как минимум, налепить пельменей и всё-таки поужинать. — А как максимум? — тут же уточняет Пак. — Получить твоё согласие стать моим парнем и вместе встретить Новый год…