***
— Ты хоть понимаешь, что натворил? — Логан яростно закрыл дверь за ними в Академии. — Расслабься, Логан, Джин вернётся, и вы скажете, что, мол, ошибочка вышла, тест ничего не показал, — Питер махнул рукой, — к тому же, я не совсем уверен, что это ложь. — Что? — Логан застыл, неуверенно глядя на него. — Забудь, — Питер пожал плечами. Он говорил Логану всё, что хотел, надеясь, что когда он вернётся в своё тело, он будет так рад возвращению Джин, что не убьёт его, — так что там с Профессором? Он помахал рукой перед лицом Логана, который кажется ушёл в небытие, представляя своё возможное будущее. — Алё… Профессор? Лаборатория? Джин? Логан отозвался только на упоминание Джин. Его взгляд стал более осмысленным. — Идём, — он повёл его по коридору. Директорский кабинет — светлая комната с тремя высокими арочными окнами и большим столом из красного дерева, находился на первом этаже Академии. Логан уже беседовал ранее с Ксавьером на эту тему, пытаясь разузнать про исследовательскую лабораторию в той библиотеке, куда ходил Питер. В тот раз он не смог узнать ничего особо важного. Питер, заикаясь, поведал Профессору свой сон, сидя в уютном кресле напротив его стола. Светлые глаза Ксавьера глядели сквозь него, и Питеру казалось, будто он видит через Джин настоящего Питера Паркера. — Я понимаю твою озабоченность, Питер, — с теплотой в голосе сказал Профессор, и по сердцу разлилось спокойствие от его слов, — позволь мне помочь. Он протянул руки ладонями вверх, и Питер осторожно положил на них свои. Его пальцы дрожали. Профессор закрыл глаза, и Питер боялся пошевелиться и вообще вдохнуть. Его страшило то, что его сон мог бы оказаться правдой, а его ситуация безнадёжной. Если он умер, то его незамедлительно выпнут из тела, которому он не принадлежит, и в этом не будет ничьей вины. — Не волнуйся, ты не умер, — мягко сказал Профессор, прочитав его всклокоченные мысли, — и да, я чувствую всё ещё присутствие Джин. — Но что с нами произошло? — пролепетал Питер с надеждой. — Это называется «эффект отчаявшегося», — вздохнул Профессор, — твоя нагрузка оказалась непосильной для твоего организма, и твоё сознание не выдержало её. В твоём реальном теле осталось что-то вроде автопилотной части, то, что больше не требует энергетических затрат. Ты вернёшься в своё тело, когда сможешь… расслабиться. Профессор беспечно вернулся к своим бумагам. Питер и Логан уставились на него. — Как я должен расслабиться, зная, что моё тело ходит где-то на автопилоте?! — возмутился Питер. — Что насчёт Джин? Почему его сознание улетело именно в неё? — воскликнул Логан. — Очевидно, что Джин — телепат высокого уровня, — ответил Ксавьер, — думаю, что это стало возможным, потому что она была очень расслаблена и сняла с себя все ментальные блоки. Я ведь просил тебя не вынуждать её это делать, верно? Чарльз укоризненно взглянул на Логана. Тот выглядел удивлённым. — Я… не вынуждал её, я просто… попросил… ты же знаешь, как она устаёт от всего этого эксперимента. — Какого эксперимента? — встрял Питер. — Я знаю, как ты любишь игнорировать мои просьбы. Иногда мне кажется, что ты делаешь всё назло, — Ксавьер проигнорировал реплику Питера. — Я лишь хотел, чтобы она расслабилась по-настоящему, — парировал Логан. — У тебя замечательно получилось, — сыронизировал Профессор. — Так значит, это я теперь виноват? — Эй, эй, таймаут, — Питер встал между ними, разводя руки, — что нам делать? — Тебе нужно освободить своё сознание от забот, — ответил Ксавьер, — это единственная возможность для тебя вернуться в своё тело. И это был единственный совет, который они получили. Они оба покинули кабинет директора в раздумьях. — В каком-то смысле мне полегчало, — признал Питер, — по крайней мере, моя тётя не думает, что я умер, наверное, я по-прежнему посещаю школу, возможно… всё не так плохо. Хотя… я по-прежнему не готов к экзаменам, может, математику я сдам, но вот по географии у меня точно про… — Сбавь пыл, — осадил его Логан, — ты можешь просто… забыть об этом? Хоть на секунду? — Не могу, — возмутился Питер, — я не смогу расслабиться, пока я у меня над головой висят экзамены и куча недоделанных проектов. Может, если я сейчас пойду в библиотеку, то… — Сможешь, — надавил Логан, — ты должен расслабиться и отпустить свои чёртовы дела и списки. Забудь. Представь, что время остановилось, и оно никуда не идёт. Тебе не нужно торопиться. Вообще. Никуда. — Но оно не остановилось, — заупрямился Питер. Логан хмыкнул. Кажется, пора познакомить этого парня с тем, что в Академии называют днём для неотложной помощи тем, кто погряз в напряжении. Днём Икс.***
— Ты просто должен понять, что настал тот самый день, тот самый-самый день, когда ты хотел отдохнуть, — мягко говорил Логан, кладя руки ему на плечи со спины. Тяжесть его рук опускала к земле, к пахнущей сыростью почве, на которой Питер сидел, устроившись по-турецки на толстом махровом пледе. Солнце уже поднялось над крышей Академии и радостно светило прямо ему в закрытые глаза. Было около полудня, тихо журчал фонтан в саду, высокие дубы точно замерли в безветрии, демонстрируя свою мудрость и высокую степень безмолвного средоточия. Логан отнял руки от плеч Питера и отшагнул. — Сегодня день, когда время остановилось. У тебя нет задач, нет сроков, все твои дела ты начинаешь завтра, и всё равно успеваешь. Ты даришь себе выходной. Выходной от мыслей, от тревог, от любых волнений. Сегодня ты будешь добр к себе и не допустишь ни единой критической мысли в свой адрес. Внутри Питера боролись две сущности. Одна, торопливая, паникующая, уже заставляла его ковырять ногтями собственные ладони, твердя ему, что это целых двадцать четыре часа, бросить их в пасть бездействию это всё равно что самоубийство. Тревога нашёптывала ему, что он сможет устроить себе этот день, как только пройдёт последний экзамен. И вот тогда… он сможет расслабиться, ведь тогда не будет ни одного дела. Вторая часть, возможно даже попавшая под влияние сознания Джин, успокаивающе говорила ему, что вчера он тоже не открыл ни одного учебника, но небо не рухнуло. К тому же, самое важное дело для него сейчас — это вернуться в своё тело, и чем дольше он оттягивает этот день, тем меньше его шансы на успешную сдачу экзаменов. Сквозь пинг-понг внутренних голосов до Питера долетал голос Логана. — Используй все свои пять чувств, чтобы мигом избавиться от всех волнений. Скажи, что ты видишь. Питер, чувствуя жжение солнца на глазах, засомневался, что это хорошая идея. Но вдруг на его лицо опустилась прохладная тень. Удивлённый, он приоткрыл глаза и увидел, как недалеко от него завис, удерживаемый телекинезом, пляжный зонт, перекрывая солнечные лучи. Логан приподнял бровь. — Ты быстро учишься. Питер ощутил приятное чувство. Он наконец-то был успешным учеником, и осознание этого лилось бальзамом в его душу, успокаивая паникующую часть. — Что ты видишь? — повторил Логан, возвращая его к созерцанию зонта. — Я вижу зонт, он синий с нарисованными белыми брызгами… я вижу Академию, цветы, траву, вижу облака на небе, небо… Питер перечислял всё, что было перед ним, всматриваясь даже в детали и с удивлением отмечал, что некоторые вещи будто видит впервые, как например то, что у Логана на рубашке был маленький кармашек, на котором была вышита канарейка. — Что ты слышишь? — после этого спросил Логан. Питер замолчал и прислушался к окружающим его звукам. Обычно он действительно не придавал этому значения, всё, что он слышал, были собственные мысли. — Я слышу фонтан, — немного погодя ответил он, — птицы поют… собственный голос… хлопнула дверца машины… Логан оглянулся на гараж и заметил, как Реми старательно намывает стекло автомобиля Скотта и коварно улыбается. — Я слышу, как жужжит пчела, — добавил Питер, выцепив из тишины гул вокруг куста пионов. — Неплохо, — кивнул Логан, — что ты ощущаешь своим телом? — Земля твёрдая, — тут же пожаловался Питер, — мои ладони вспотели, я чувствую длинные волосы, которые щекотят мне спину, чувствую, что в мой правый носок попала травинка… — Какие запахи ты чувствуешь? —спросил Логан. — Сырая земля… шампунь для волос, цветы, — Питер закрыл глаза и прислушивался к ароматам, — кажется, кто-то жарит сосиски… Логан тоже это почувствовал. Видимо, Шторм готовит обед. Питер чувствовал себя бабочкой, которая учится в порывах ветра различать разные запахи. Даже казалось, что до этого упражнения он и не дышал совсем. Не вдыхал природу полной грудью… — Наконец, расскажи мне о вкусах, — услышал он голос Логана. Это было сложнее. — Зубная паста… кофе… бекон, — он перечислял эти вкусы и снова вспоминал себя на завтраке в прекрасном отеле. — Очень хорошо, — он улыбнулся, — теперь ты готов.***
Питер и сам чувствовал себя необычно первые сорок минут после упражнения. Он ощущал себя приземлённым, окутанным вокруг плотной реальностью, а не парящим, как раньше, в облаках своих мыслей. Больше чем когда-либо, он чувствовал себя живым человеком, чувствующим всё, что происходит вокруг. И тревоги волшебным образом остались где-то вдали, на уровне, который был теперь недосягаем. Логан застелил для него шезлонг огромным мягким покрывалом, принёс соломенную шляпу с широкими полями и солнечные очки. Водрузив на него комплект пляжной девицы, он усадил Питера на покрывало. — Лежи и загорай, — приказал он. — Ну, может хоть книжку принесёшь? — попытался воспротивиться Питер, — там на столе у меня лежит учебник по биологии… — Что из словосочетания «день без дел» тебе не понятно? — Логан скрестил руки на груди. Питер послушно улёгся на шезлонг. Первые двадцать минут он испытывал тревогу и ломку. Ему казалось, что всё на свете выходит из-под контроля и его жизнь рушится его же собственными руками. Он пару раз порывался подняться и сбегать наверх за телефоном, чтобы тайком хоть по чуть-чуть гуглить некоторые темы по предметам. Но взгляд Логана, который сидел на соседнем шезлонге, его останавливал. — В туалет-то можно сходить? — пытался придумать отговорку Питер. — А что у тебя, токсикоз? — не улыбаясь, Логан перелистнул книгу, которую читал. — Вообще-то, не смешно, — Питер откидывался обратно. По прошествии часа Питер понял, что ему, наверное, просто стоит покориться неизбежности. Он лежал, смотрел на небо, на маленькие кучерявые облака, на птиц, на окна Академии. Сначала он пытался найти в этом что-то интересное — считать ласточек, придумывать, на что похоже облако, вглядываться в предметы, виднеющиеся на подоконнике чужих комнат. А потом он просто уже наблюдал. Пытался, как учил Логан, включить все свои пять чувств и просто наблюдать. Он и сам не заметил, как задремал. Сладкая нега сковала его, выйдя из очаровательной голубизны неба. Приятный летний ветерок обдувал лицо, холодил руки, когда солнце заходило за облака, пока кто-то заботливо не укрыл его одеялом. «Что самое плохое может случиться, если я не сдам экзамены», — вяло думал Питер, выныривая из дремоты и ухватив взглядом птенца, клевавшего что-то на траве, — «разве меня исключат из школы? А если и исключат… разве я не смогу по-прежнему быть человеком-пауком? Ничего не случится… если я просто посплю…» Дремота окутала его, и голова устало опустилась на плечо. Ему было так хорошо ощущать тепло от одеяла и тепло от солнца на щеках. Птицы пели колыбельную, летая вокруг устройства авто-полива, брызгающего на клумбы с цветами. Ветерок приятно сдувал волоски возле ушей… Ему снилось, что облака вокруг начали кружить хоровод, и что Логан отмахивался от них книжкой. А потом всё вокруг стемнело и стало холодно. Но холод был реальный. Питер пошевелил пальцами ног. Они были практически ледяными. Он открыл глаза и перепугался, обнаружив себя в белой лабораторной комнате. — Что?! Он вскочил на кушетке, ощупывая себя, и с удивлением обнаружил, что снова стал собой. Его клетчатая рубашка была мокрой, но пахла так приятно и так знакомо. Он провёл рукой по волосам, успокаивая сердцебиение и пытаясь осознать произошедшее. — Ох, слава богу, Питер, — шторка, окружавшая постель, отодвинулась, и тётя Мэй шагнула к нему, прижимая руки к груди, — мне сказали, что ты упал в обморок на занятии. Ты совсем себя не бережёшь! Она присела рядом с ним, и Питер, сдерживая радость, обнял её, уткнувшись лбом в плечо. — Я так рад тебя видеть… Он не мог поверить, что он снова в своём теле. Но это были его пальцы, и не было длинных рыжих волос. Его голос был снова его голосом. И как же прекрасно было ощущать себя полноценным. — Знаешь, что, никаких больше дополнительных занятий, тебе нужен отдых, — она гладила его голову, возмущаясь плотным расписанием экзаменов, — как только это всё закончится, обещай, что ты поедешь со мной за город к Коллинсам. И никаких книг! — Обещаю, — невнятно произнёс Питер из-за её плеча. — Обещает он… — немного укоризненно сказала Мэй, но улыбнулась. Она прекрасно знала, что у её племянника слишком большая тяга к знаниям. И она даже не могла представить, что могло бы произойти, чтобы он наконец-то научился… отдыхать.