Сексом надо заниматься молча

***

На часах пробило полночь. Два парня, сидящие на креслах, неохотно переглянулись. Их первый совместный стрим подошёл к концу. Идея сделать такой коллаб возникла у них почти сразу после тусовки в Питере. Тогда Илья, Денис, Володя, Данила и друзья Вовы неплохо отдохнули, собравшись вместе. Поняв, что их совместное времяпрепровождение очень интересует аудиторию обеих сторон, Коряков, выждав условную неделю, всё-таки решил написать парню с предложением совместного стрима. Даже спустя столь короткий срок Илья был не прочь съездить в Санкт-Петербург снова, однако Вова настоял на том, что сам приедет в Москву, шутливо оправдав это тем, что проветриться ему не помешает. И вот, через пару дней Володя уже сидел на втором кресле подле Ильи, перекинув зрителей к знакомому. Всё прошло в десять раз лучше, чем кто-либо из парней себе представлял. Море донатов, огромный онлайн, летящий чат и, конечно же, любимая рофляно-тёплая реакция аудитории на все их затеи. Сценарий был полностью отыгран, безумную вырученную сумму было решено поделить пополам ещё за несколько часов до стрима. Оставалось только разойтись. Самое простое, но одновременно самое сложное. Наедине с Володей было непривычно. Начало стрима было тухловатым, в особенности потому, что им было сложно работать в команде. Каждый метался от сообщения к сообщению, куча времени ушло на то, чтобы грамотно прочитать все донаты, ничего не пропустив, но всё же комфортная атмосфера была быстро восстановлена. Пусть тогда уже понеслись несдержанные шутки, не было ни единого порога, когда кто-то мог случайно выдать запретку. Единственный минус совместного стрима был в том, что Кашу опять заставили надеть штаны. Так вот, план был выполнен, черта задуманного пересечена – естественно, в хорошем смысле – и вот, на столь идеальном моменте, пора было заканчивать. — Не хочешь выпить? — разбавляя тишину, слегка скованно произносит Илья. Скованность в речи вбивает ему одно единственное воспоминание о пьяном Володе. А именно, около двадцати так называемых «подкатов» со стороны приятеля. Все эти поцелуи, своевольное поведение, чувство вседозволенности, исходящие от Каши в целом. Тогда это веселило, но не менее утруждало. У Корякова уже давно не было никаких отношений. Расставшись со своей последней девушкой ещё несколько лет назад, тот твёрдо решил, что подобное его не сильно интересует. Романтические отношения представились чем-то странным и обременяющим. Сексуальные связи – неловкими и муторными. Зато спасали сигареты. Прямо как друзья самого Вовы на тусе в Питере: они привыкли к такому поведению парня и знали, как перевести происходящее в нужное русло. Сейчас же они с Кашей наедине. Но не то, чтобы это было пагубно. Наоборот, это и послужило причиной тому, что Мазеллов пусть и скованно, но предлагает другу спиртное. Дело в том, что Каша под объективами камер, Володя в компании друзей и Вова наедине – совершенно разные люди. У каждого из них, как у отдельных личностей, определённые степени дозволенного. Первый вечно упоминает «GTA5 RP», когда ситуация пахнет жареным, любит резко орать в микрофон, вышибая зрителям перепонки, безостановочно шутит про дизморальщину, но сам округляет глаза и осуждающе кричит, если увидит или услышит что-то, похожее на запретку. Второй любит творить всё то, что почти ни одна платформа не решится к себе допустить. Здесь и добивающие шутки, и внезапные пенисы, и столь гейские приколы, что те еле умещаются в тонюсенький рофл, а для незнакомых людей покажутся лишь жирным штрафом в миллион рублей за пропаганду. Благо, что именно эта часть не попадает в камеры, иначе всевозможные социальные сети были бы доверху наполнены шокирующим контентом с яркими заголовками. А так, кто что расскажет, кто что напишет… Какая кому разница, если всё может быть придумано? Зато об этом выгодно рассказывать другим стримерам. Особенно, если каждый расскажет одну и ту же историю, дополняя её деталями или собственным мнением. Володя вытворил какую-то разрывающую хуету, которая определённо сведёт не то что всех, но уже и самого стримера свела с ума своей необычностью? Ну, пожалуй, такое наберёт огромные просмотры даже в нарезках, становясь всё более отслеживаемым. Третий же оказался наиболее удивительным. Именно из-за того, как он резонирует с первыми двумя. Вова наедине — это зачастую спокойный, в крайнем случае уж точно уравновешенный человек. Сложно понять, как можно быть таким разным, просто меняя окружение. Вот Мазеллов всегда одинаков. Илья бесконечно весел, он один из главных источников шума в любой компании. Коряков проводит стримы так, что от его открытости окно в Европу распахивается как в первый раз, крышки закрученных на зиму банок с солёными огурчиками взлетают в миг от любого комментария, а огромные двери сейфов далеко в американских банках как по щелочку отпираются. И счастье в том, что одновременно обогащать и разорять как свою, так и чужие страны, Илья способен и в компании друзей, и находясь с кем-то наедине. И сейчас, находясь с Вовой, становится лучше, чем когда-либо до. Особенно когда тот, дружелюбно улыбнувшись, вновь кивает головой какой-то мысли, или когда неосознанно щурит глаза, когда ему что-то не нравится. Об этом Мазеллов узнал тогда, когда микрофон никак не хотел начать работать, пока они были заняты другими приготовлениями к стриму. Каша узил и так не очень широкие очи как кот, в рандомные моменты крича то ли мат, то ли отрывки плана по захвату Польши. Зрелище было ещё то. Однако, разобравшись с микрофоном, Илья заметил, как тот гордо задрал голову и, выгнув одну бровь, спонтанно улыбнулся самому себе. Вова был по-доброму странно смешон. — Давай, — отвечает тот, встав с кресла. Мазеллов покидает комнату, и светловолосый ныряет в проём за ним. Молча, те, в одинаково белых футболках, доходят до просторной кухни. Отличаются они только тем, что у Володи на ней большими буквами написано «ОВСЯНКА», пока у Корякова она девственно чиста. Он же и заглядывает в холодильник, доставая оттуда две банки пива. — Куда дальше планируешь? — привычно громким тоном вопрошает Илья. — Да вроде отель неплохой забронировал, — пожимая плечами, произносит Вова. Он садится за стол напротив Ильи, берёт и открывает одну из банок. Обычный взгляд на секунду становится азартным, глаза сужаются, пальцы поправляют съехавшие очки, а уголки губ взмывают вверх. Маз ловит себя на мысли, что Каша точно шизофреник с расстройством своих нескольких личностей, улыбающийся своим мыслям или голосам в голове. А потом сам смеётся своей догадке, сравнивая парня с маньячелой. — А что так? — улыбнувшись шире прежнего, со смешком проговаривает Илья. — М? — делая первый глоток, отвечает Вова. — Думал, что ты у друзей там каких-нибудь останешься, — сказав быстрее, чем подумав, слегка хмурится Коряков. — У меня нет столь близких друзей в Москве, Маз, — посмеиваясь, фаркает он. — А, сори, я просто… — Я рофлю, расслабь очко, — перебивая того, продолжает Каша. — Просто у всех них есть девушки, которым я точно не понравлюсь. — Я и не сжимал, — по-привычке шёпотом выдыхает Коряков. — А что, хотел предложить иной вариант? — уже выпив банку пива наполовину, спокойно отвечает Вова. Видать, выпить с ним всё-таки было не лучшей идеей. Из-за того, что наедине с ним Володя вёл себя чересчур уравновешенно, Илья и предложил ему это. Вот только, кажись, одна единственная мысль об алкоголе уже делает Кашу пьяным. А воспоминаний о пьяном Каше… У Маза жопой жуй. И не то, чтобы они были суперскими. Очевидно, что тот делал всё это в рофл, но подкатывал с таким напором, что местами Корякову хотелось провалиться на месте. В особенности потому, что это всё делалось на публику. — Если бы ты попросил, — наконец начав пить собственную банку, отвечает Илья. — Тохи всё равно нет дома. — А не слишком ли? — оскалившись, вопрошает Вова. — Слишком что? — смеётся Коряков. — Спросить? — Не слишком ли много ты позволяешь незнакомцу? Эта фраза возвращает Илью в реальность. И в правду. Он сам не знает, почему решил посоветовать Каше остаться у себя. Даже по обычной доброте душевной, от него никогда не идут такие предложения в сторону тех, с кем в реальной жизни он встречается третий раз. — Разве ты такой уж незнакомец? — пытаясь оправдаться, заливает масла в огонь Коряков. — Ты ж обычно так тщательно выстраиваешь границы, а тут, — уже не слыша светловолосого напротив, говорит Володя. — Мазэлов, я тебя не узнаю. — Вов, если я не захотел поцеловать тебя в губы, как ты делаешь обычно со своими братками, то это не значит, что ты мне незнакомый человек, — чуть ли не маша уже пустой банкой пива перед чужим лицом, произносит Мазеллов. На это Володя хмурится, отводя взгляд. Видать, беседы об этом с ним наедине заставляют чувствовать себя неловко, на что Илья без проблем может давить. — Забей, — поверхностно заканчивает диалог Каша, слишком резко подорвавшись с места. Он, найдя под раковиной мусорку, выбрасывает со стола свою опустошенную банку и начинает движение в сторону гостиной, где оставил свои вещи. Дело в том, что самолёт задержался, а поэтому пришлось ехать из аэропорта со всеми чемоданами сразу к Мазу, даже не заскочив в отель. — Бля, нет, Володь, погодь, — оставив почти допитое пиво и встав со стула, догоняет того Илья. Вова оглядывается, непонимающе смотря на Корякова. Тот старается что-то сказать, но заминается на полуслове. Он машет рукой в жесте «похуй», сам стыдливо почёсывая затылок. Мазеллов лишь смотрит ему вслед, пока Каша, забрав всё из гостиной и поставив в направлении выхода, перемещается на второй этаж, чтобы забрать пару штук из принесённого с собой оборудования. Спускаясь вниз с собранными вещами, Володя скользит по тому блуждающим взглядом, прежде чем начать обуваться. Набросив кожаную куртку, он закидывает на плечи большой чёрный рюкзак и надевает тёмно-красную кепку. — Ну, спасибо за стрим, — начинает Каша, по-доброму улыбаясь. — Тебе спасибо. Хорошо посидели, — склонив голову набок, продолжает Илья. Однако, что-то всё равно не так. Вечер удался просто потрясающим, и кажется, что, отпустив сейчас Вову, Мазеллов утеряет всё произошедшее, спустив в один унитаз под названием «полная пизда». Не хочется расставаться с Кашей именно сейчас. Маз не знает, почему и что движет этим желанием, но Вова притягивает. Своей улыбкой, своим юмором – да всем, что есть в нём. Причём делает это по-приятельски обаятельно, не позволяя себе лишнего наедине с ним. И Илья даже не знает, устраивает ли это того, или нет. Изначально стример готовился к тому, что, впустив Володю к себе домой, сбросит на него тонну тротила, ведь Вова обязательно начнёт что-то вытворять. Однако, ни на стриме, ни без камеры, ничего сверх выбивающегося из поведения друга Мазеллов не обнаружил. Не то чтобы это разочаровывало, наоборот, в первые секунды общения тот даже вздохнул с облегчением, но что-то было всё равно не так. Теперь уже Кашу хотелось вывести на подобные действия и заигрывания. Просто из интереса. «Из чистого интереса», – обещает Илья сам себе, схватившись за ручку двери и провернув замок вправо. — Ты чего? — задрав уголок губ и приподняв брови, спрашивает Вова. — Нет, я не могу тебя отпустить, — нахмурившись, мотает головой Коряков. — Совсем это уж бездушно будет. — Всё норм, чувак, там хороший отель… — Останься, — приказным тоном отзывается на это Илья. Пару секунд Вова стоит молча, явно находясь в замешательстве. Их взгляды скрещиваются, и Коряков впервые подмечает, насколько светлые у того глаза. Либо под неправильным освещением, либо из-за положения век, те вечно казались не то что карими, а вовсе чёрными! Сейчас же, чужие очи светло зелёные с примесью голубого из-за холодного света. Странное ощущение: смотреть в них и впервые видеть их такими. — Ладно, раз ты настаиваешь, — то ли неловко, то ли хитро улыбнувшись, разувается обратно Каша. — Есть хочешь? — пытаясь унять сердцебиение и снизить уровень собственного стыда в моменте, спрашивает Коряков. — Был бы не против, — разувшись, Вова решает оставить свои вещи в коридоре от прихожей до гостиной, сам последовав за Мазелловым обратно на кухню. — Я закажу что-нибудь, — заглянув в пустой холодильник, начинает он. Отсутствие Тохи дома даёт о себе знать, ведь обычно кулинарными делами занимается именно он. Илья не мастер готовки от слова совсем, если только это не доширак или сосиски. А к несчастью, ни того, ни другого в холодильнике не оказывается. — Что хочешь? — поворачиваясь в сторону Володи, вопрошает парень. — Честно, поебать, я всё ем, — не сводя с того глаз, отвечает светловолосый. — Как скажешь, — сделав пару не видных Каше действий в телефоне, тот, по всей видимости, оплачивает заказ и лезет в холодильник снова. — Будешь ещё? Пару секунд Вова смотрит на вторую банку пива в руках Маза с подозрением, будто что-то обдумывая. Он слегка прикусывает правую щёку, поджимая губы. Ещё поколебавшись пару секунд, тот всё-таки улыбается, протягивая руку. — Буду, — дав окончательный, одобрительный сигнал, Володя принимает угощение. Время шуток прошло. Это было понятно по тому, с каким серьезным видом Илья сел обратно за стол, вечно отводя взгляд. Он также молча распивал уже вторую за сегодня банку пива, иногда морщась. — Тебе где постелить? В гостиной или в комнате Тохи? Если спросить, он не будет против, — между делом, вопрошает Коряков. — На твоё усмотрение, — заметив краем глаза загоревшийся экран телефона, отвечает Каша. Он дотягивается до мобильника и, разблокировав его, внимательно вчитывается в сообщение. Им оказывается автоматическое уведомление от отеля с просьбой подтвердить бронирование. Сам по себе отель весьма неплохой, да и номер стоит немалых денег, подтверждая качество. Изначально Вова планировал задержаться в Москве на неделю, обусловив это тем, что захотел проветриться. И, естественно, заранее присмотрел подходящий для того отель в центре. Вот только, кажется, что деньги за одну ночь у него прямо сейчас сгорят, если не отменить бронь целиком. А этого сделать не получится потому, что у Ильи он ночует всего-лишь раз, а не остаётся жить на всю неделю. Конечно можно попробовать договориться, вот только сил на это сейчас уже нет. Потерянных денег ему безусловно будет жаль, однако ещё больше ему жаль себя за то, что тот совсем не понимает: почему решил переночевать у Маза. Естественно, решение было принято спонтанно. Осознать саму причину, почему тот предложил ему столь дружеский жест, учитывая то, как мало они знакомы, как и то, почему он сам согласился на эту авантюру, а не вежливо отказал и ушёл восвояси, у Вовы не получается. — Ты надолго в Москве? — вновь вопрошает Маз, пытаясь найти тему для нормального разговора. — На неделю, — случайно, но слишком резко отвечает Володя. Получается это совсем не специально, просто тот выдернул его из мыслей. — Планировал погулять по округе, встретиться с друзьями и всё в таком духе, — уже с улыбкой на лице продолжает светловолосый. — А они такие же, как в Питере? — Кто – «они»? — Ну, друзья, — допив банку пива, Илья ставит её на стол, потирая холодной рукой шею. — А, — натянув лыбу во всё лицо и оголив тем самым верхние зубы, смеётся над постановкой вопроса Каша. — Если ты имеешь в виду «ёбнутые», то да. — Интересно, — шёпотом начинает Коряков. — Никогда встречал таких же людей как из Питера в Москве. — А Дрек? — выгнув одну бровь, напоминает Вова. — Дрейк, он потрясающий, но всё-равно другой, — ворочая языком, отзывается Илья. — Ты тоже! — уже уверенно заявляет он. — Поэтому я и удивился, что у тебя есть «похожие» друзья отсюда. Последнее предложение было произнесено с непонятным подтоном, вызвав приступ смеха у Вовы, который Илья с радостью перехватил. Смех обоих оказывается одинаковой громкости, от чего становится по-своему уютно. Вопли вперемешку с хохотом сливаются воедино, кажись, совсем скоро с соседних домов понабегут негодующие соседи. Такая минутка спонтанного смеха приносит особое воодушевление обоим парням, создавая после себя лёгкую атмосферу вокруг. Вова по-прежнему спокоен с ним наедине, не спешит пакостить, шутит в меру, но аура продолжает накаляться, словно готовя Корякова к чему-то масштабному. Мазеллов уверен, что и чувствовал бы это непонятное ожидание чего-то со стороны Каши, если б не алкоголь. Как показал опыт на той тусе в Питере… Вова напивается быстро и становится неуправляемым всего спустя пару бутылок. Маз сам не улавливает, на что надеялся и надеется, предлагая тому вторую, а сейчас и третью. Он не понимает, что за потаенные желания им движут, когда он продолжает спаивать их обоих. И, опять же, если сам Илья становится просто весёлым и относительно спокойным, находясь в состоянии алкогольного опьянения, то с Вовой почти что в точности да наоборот. — Всё-таки ахуенно постримили, — заметно опьянев, начинает беседу Володя. Его улыбка на лице расплывается всё больше, становясь из-за взгляда то грустной, то хитрой. Маз ловит себя на мысли, что она и вправду красива, но тут же перескакивает на другую ветку разума, услышав следующие Вовины слова. — Да и сам ты ахуенный, — добавляет он, подпирая голову кулаком. — Ты тоже, братан, — поведя левым плечом и на несколько миллисекунд приподняв уголки губ вверх, отвечает Илья. — Братан, братан… Ты ни разу не назвал меня по полному имени, — между строк вставляет Каша. — А это имеет значение? — непонимающе спрашивает Коряков, даже зная, что воспринимать всерьёз сказанное Вовой не стоило. — Да. — Владимир? Улыбка на лице парня становится всё шире. Кажется, ещё пара секунд и уголки разрежутся сами по себе, превратив его в малобюджетное подобие Джокера. В беседе появляются более интимные нотки, каждое сказанное сейчас слово сыграло свою особую роль, превратив весь разговор в раскрепощённую битву мыслей и сформулированных предложений. — У меня щас хуй встанет, — вроде бы в шутку, а вроде бы и нет, вдруг выдаёт Вова. Только сейчас Мазеллов начинает ощущать себя скованным, как на той самой тусовке. Мысли плывут спокойно, но среди них проскакивает нечто непонятное ему самому, от чего становится не по себе. — Круто, — бессознательно отпускает комментарий он. На это Каша лишь смеётся. От его привычно серьёзного лица в трезвом состоянии не остаётся и следа. Парня действительно забавляет реакция остальных на самого себя, особенно тогда, когда другие не понимают, шутит он, или нет. И, как бы Илье сейчас ни было неловко, диалог на этом заканчиваться не собирается. — Почему ты разрешил мне остаться? — вдруг резко выдаёт Вова. Скорее всего, уже каждый знает, что парень любит выдавать всё спонтанно и прямо, как сам надумает сказать. Этот случай не становится исключением. Если он не может разобраться в том, почему сам согласился, то хотя бы можно легко спросить Илью о том, почему он предложил ему это. — Мне показалось это правильным, — потирая шею и одновременно пожимая плечами, на одном дыхании отвечает Коряков. — А если тебе покажется правильным трахнуть кого-то, ты тоже трахнешь? — с абсолютно серьёзным лицом, прищурившись, восклицает светловолосый. — Блять, Вова, — фыркает Маз. Теперь он окончательно понимает, что вести диалог с пьяным Володей – это себя самого насиловать. Ему хочется вечно смеяться над каждым словом парня, наблюдая за тем, как расплывается и пропадает улыбка, но вот отвечать на все эти шуточки он не в силах. Нет, дело не в желании, оно-то присутствует! Дело в том, что ответить на такое попросту нечем. Остаётся лишь громко вопить по окончании Вовиных фраз, смущённо смотреть в сторону и переходить на более неловкий смех, когда чужая реплика уж слишком нелепа. Ведь у Каши железный принцип – шутка удалась только тогда, когда кому-то обидно, неловко, или, на крайняк, противно. Ведь такие понятия как «позор» или «стыд» у того с проведённым временем на твиче, а именно чеканьем предложки, отбило в принципе. — Ну так, да или нет? — не сдаётся Володя. — Что? — отсмеявшись, переспрашивает Мазеллов. — Трахнул бы? — теперь уже резко выпучивая глаза и поднимая веки с бровями, будто заглядывает в душу Каша. — Блять, заебал, — морщась, говорит Илья, но, прочувствовав всё тот же не спавший с него взгляд, решает продолжить. — Да, трахнул бы. Эти слова даются ему с тройным стыдом, вперемешку с осознанием того, что этот вечер он никогда не забудет. Он знает, что когда-нибудь точно освятит своей аудитории эту беседу, вот только уже не знает, когда и при каких обстоятельствах. — Надеюсь, тебе очень понадобится эта информация, — делая удивлённо-раздраженное лицо, объявляет Маз. На это Каша, взяв и открыв заранее поставленную на стол бутылку пива, скептически лыбится, выглядя и зловещим, и шутящим одновременно. Илья видит, как тот делает глоток и изучает его лицо, при этом старательно над чем-то размышляет, стараясь вовсе не подать виду. Будто планирует что-то коварное, чес слово. — У тебя есть приставка? — спустя долгую минуту, почти допив уже хер знает какую порцию алкоголя, спрашивает Вова. — Есть, — часто проморгав, Илья склоняет голову на лево, мысленно пересчитав, сколько кто выпил за сегодня. На его счету две с половиной банки пива. На счету его собеседника… Если не в пять, то в три раза больше. И то, это если измерять в бочках. — Настроение поиграть во что-то, — добавляет Каша. — Ну, погнали? — встав со стула, произносит Илья. Вместе они покидают кухню, направляясь в сторону гостиной. Коряков заваливается на фиолетовый диван с облегчённым вздохом, пока Володя аккуратно присаживается рядом, будто съежившись в маленький клубок. Маз врубает приставку, уже беря в руки джойстик, как вдруг с чужой стороны начинается медленное, но верное приближение в его сторону. Сначала Володя, расслабив мышцы, выпрямляется и облокачивается на спинку дивана, случайно коснувшись рукой плеча Ильи. Потом елозит на мягкой обивке, потирает очки и, уже точно не случайно, кладёт одну ногу поверх колена Ильи. Тот игнорирует это движение, смахнув на то, что становясь пьяным Вова может сделать так и неосознанно. Продолжает рыскать в поисках простой и подходящей игры на приставке, однако телодвижения в его сторону и не думают прекратиться. Сначала Володя по-дружески обхватывает того левой рукой за шею, придвигаясь ближе, якобы приглядывается в ассортимент маркета на экране. Комментирует что-то и, шутя, закидывает и вторую ногу на парня. Внезапно кричит несвязанную херню, корчит рожицу и, воспользовавшись ошарашеным состоянием Ильи, ловко снимает с себя очки и надевает их на него. Закидывает вторую руку, кладя ту на плечо Корякова и под непонимающий взгляд последнего окончательно усаживается ему на колени, подогнув собственные. Прищуренный взгляд неотрывно поглощает глаза Мазеллова, словно спрашивая: «Отпиздишь или нет?» — Слезь, — шёпотом, словно случайно просит Илья. — Зачем? Держа в левой руке джойстик, Корякову приходится подставить правую под спину Каши, когда тот резко прогибается, откидывая голову назад. Вове забавно наблюдать за тем, как чуть ли не дрожащая ладонь Маза продолжает поддерживать его за талию, даже когда он выпрямляется обратно. — Зачем ты, — начинает парень, когда Володя прижимается к нему. — На мне сидишь. — Весело, — улыбнувшись, чуть ли не нашептывает это на ухо Илье Вова. — Мне. Каша медленно проводит правой рукой по плечу Мазеллова, словно массажируя, а потом переходит на шею, слегка надавливая большим пальцем в случайные точки. На лице расплывается пьянящая улыбка, однако взгляд резко становится трезвым, будто очи с другими частями лица ничего общего не имеют. — И тебе тоже должно быть весело, — добавляет он, перемещая палец на кадык Ильи. Но вот Илье нихера не весело, у Ильи сейчас член уже встанет. Хотя, по мнению Володи, тогда настоящее веселье и должно же начаться? Разные интонации шёпота тому на ухо, чужие руки, окутавшие все плечи и шею, пока сам Каша не прекращает елозить у него на коленях, всё это сильно сказывается на потоке мыслей и физической реакции тела. О каком контроле вообще может идти речь, если Володя прерывает все попытки придти в себя сладкими фразочками. Если что и отрезвляет, так это только его очевидно проваленная попытка сымитировать стоны. Выходит слишком смешно для него самого, из-за чего Вова складывается вдвое, вызвав прилив смеха у них обоих. Он сжимает пальцами плечи Ильи напоследок, пока хохот того становится всё более искренним и раскрепощённым. А потом, замолчав, Каша вдруг резко выпрямляется. На мгновение смотрит в глаза напротив и, заметив расслабленное лицо парня, внезапно приближается, целуя того сразу в губы. Не наткнувшись на сопротивление, Вова прикрывает очи, крепче хватаясь за Маза. Хватка на спине также усиливается, теперь Илья не просто придерживает его за спину, а полноценно сжимает ладонь на чужой талии, оттягивая футболку. Он продолжает углублять поцелуй, становясь более напористым. Коряков на вкус как старые сигареты, завалявшиеся в кожаной куртке отца. Володя уже думает давать заднюю, но не тут то было. Джойстик выпадает из левой руки Ильи, с грохотом падая на пол. Вовины очки сползают с его лица, когда уже свободной ладонью тот хватает зеленоглазого за затылок, прижимая к себе. Раз уж так хочет пошутить, то вот он, полноценный рофл. Коряков прикусывает чужие губы, чувствуя, как Каша пугливо сжимается. Однако отступать уже поздно. Если раньше, на той тусовке в Питере, это были несерьёзные поцелуи в щёку и шутливые попытки дотянуться до других частей лица, то сейчас Володя сам надумал поцеловать его именно в губы. Так вот, решил пойти ва-банк? Наслаждайся, ведь Илья уже из принципа сдаваться не станет. Своим языком осветлённый блондин специально продавливает нижнюю губу парня, заставляя того открыть рот. Проникая уже внутрь него, Илья кусает чужой язык, начиная высасывать из Вовы последние признаки жизни. Не открывая глаза, тот особо не понимает, нравится ли тому происходящее или нет. То он пытается отодвинуться, то улыбается сквозь поцелуй, то опять начинает давать заднюю, то вовсе старается перенять инициативу. На мгновение Коряков задумывается о том, что Каша и вправду сплошная каша, ведь в голове у него непонятно что. Но от этого он не становится менее притягательным. Когда чужие, наверняка не дешёвые, очки уже грозят свалиться с лица Ильи, тот всё-таки разрывает поцелуй. Сняв их, тот открывает глаза, натыкаясь на… Честно, не особо понятно что. Вова, чуть ли не со слезами на глазах, сидит с широко открытыми очами и приоткрытым ртом. Тот жалко глотает воздух, словно никто ему и не сказал, что во время поцелуя есть возможность дышать с помощью носа. Правая рука по-прежнему сжимает плечо Ильи, пока левая тянется к собственным губам, а после вытирает остатки чужих микробов с них. Он выглядит одновременно удивлённым, испуганным, встревоженным и довольным. Об этом свидетельствует резко появляющаяся и так же резко исчезающая улыбка. — Не ожидал, что ты реально меня засосёшь, — чередуя слова с неловкими смешками, высказывает Вова. — А о чём ты думал, когда целовал меня в губы? — уже совсем не растерянно, как прежде, а уверенно вопрошает Илья. — Что я тебя сразу столкну нахер на пол? — Нет, но… — Тогда и не жалуйся. — Я и не жалуюсь, — будто внезапно приходя в себя, псевдо-трезвым тоном отвечает Володя, сделав абсолютно серьёзное лицо. — Мне даже понравилось. — выгибая то одну, то другую бровь, шутливо кивает головой он. Вот только Илье уже совсем не до шуток, член колом стоит в тёмно-синих штанах, грозя взорваться. И столь щекотливое положение чувствует не только он сам, но и сидящий на нём Каша. Это становится понятно тогда, когда он забавы ради начинает елозить на его коленях, при этом хохоча что есть сил. Так называемое официальное подтверждение тому, что его шутка удалась. Илья знает, как вывернуть всё под себя, вот только тогда всем рофлам и приколам окончательно придёт конец, и как на это отреагирует Вова, тот и не представляет. — Блять, — заливается смехом сам Володя, будто становясь трезвее. Такое ощущение, словно он вечно контролирует себя, а все его пьяные состояния и псевдо-личности — это сплошное притворство, которым так удобно пользоваться. Нет никаких делений на Кашу, Володю и Вову, всё это один ебучий Владимир, так ловко подстраивающий всё под себя. Вот только то, что приходит на ум Корякову сейчас, с большой вероятностью не входит в его планы. — Я сказал, что если мне покажется правильным кого-то выебать, то я выебу, — с абсолютно серьёзным лицом заявляет Илья. В один момент, Вову подкашивает. Он хмурится, понимая, что шутка зашла не туда. Парень смел до того момента, пока кто-то не берёт инициативу на себя. Или же не берёт его задницу в свои руки, как в этом случае. Володя заметно бледнеет, а на лице появляется скованная улыбка, пытающаяся скрыть появившуюся неуверенность. Гордость не позволяет полностью сдать позицию, а понять, что именно произойдёт, не позволяют уже несколько бутылок пива. — Так вот, ты мне кажешься весьма подходящим кандидатом на эту роль, — посмотрев тому в глаза, объявляет о своих намерениях Илья. — Мазэлов, ну ты чего, — растягивая слова, отвечает Володя. — Ты дошутился. А раз граница дозволенного первой была пересечена Вовой, то теперь Илье можно свободно творить всё, что вздумается. Проще говоря: отыметь нахала. В его действиях нет никакого посыла «преподать жизненный урок», лишь слепое желание, последствия которого скорее всего станут тому комом в горле. Но сейчас, когда чужая задница уже в его руках, то какая нахуй разница? — Маз, — прищурив глаза и нахмурив брови, шепчет Вова. — Ты сейчас серьёзно? Такой вопрос – вынужденная мера. В обычной жизни Каша бы никогда не задал такого, ведь это крайне не забавно и в целом не слышится как прикол, но ситуация не из обычных. Конечно, когда посягают на твоё очко – и это величайший рофл столетия, его и нельзя было б задать без потери социальной позиции. Однако Илья абсолютно серьёзен, а дело попахивает гейским сексом. Каша и сам знает, что пить ему в принципе противопоказано, ведь после таких случаев всегда появляются весьма интересные истории, только раньше всё это не пересекало границы. Нет, не границы нормы и морали, а его собственные. — Вполне серьез… Илья не успевает договорить. Его слова прерывает звонок и уведомление на телефоне, пришедшие одновременно. Цокнув, тот отрывает одну руку с чужой задницы и тянется за мобильником, пока Володя продолжает смирно сидеть на нём. Одна рука Корякова по-прежнему остаётся на стороже, не позволяя осуществить любую задуманную им мысль, но Вова на удивление не пытается ничего предпринять. — Да? — раздражённо произносит он в трубку, скорчив максимально недовольное лицо. — Хорошо, спасибо. — Кто звонил? — вопрошает Каша в попытке отвести Илью от главной темы вечера, как только тот думает о том, что Володя и не сопротивляется. — Доставщик еды, оставил пакет перед дверью, как я и просил. — Пойдёшь забирать? — спрашивает Вова. — Ага, — недовольно мычит Мазеллов, позволяя Каше слезть. Илья встаёт с дивана и молча покидает комнату, оставляя парня одного. Тот же садится на диван и сквозь опьянение пытается понять, почему вдруг стало так холодно. Заигрывать с друзьями всегда потрясающе, ведь это пиздец смешно. Наблюдать за их реакцией, потешиться чужому стеснению и непониманию. Но, честно говоря, уже не так весело, когда ты начинаешь быть серьёзным. Все эти шутки хороши до того момента, пока они не перетекают в реальные намёки, с чем Володя окончательно проёбывается рядом с Мазелловым. Он перестаёт шутить, начиная откровенно флиртовать, но тот, по крайней мере до этого момента, воспринимал всё в рофл. Чему Вова рад и не рад одновременно. Он совершенно не понимает, почему ему это так нравится, в то время как с другими такое проходило быстро и незаметно. Поэтому отпечатки чужих ладоней на собственной заднице до сих пор отдают теплотой, а их отсутствие там теперь начинает злить. Такое происходит с парнем впервые, а поэтому из-за недопонимания собственных чувств и желаний тот просто не знает, как поступить. Маз уже настроен серьёзно, а значит свести всё сейчас в один мега продуманный рофл будет достаточно тяжело, а главное – останутся последствия. И скорее всего негативные. Если дать полный ход и отдаться моменту, то последствий также не избежать. Только вот какого рода они будут во втором случае – загадка. Но это же лучше, чем стопроцентно негативно? — Пойдёшь есть? — слышится голос снизу, из-за чего Каша непроизвольно вздрагивает. Неужели Илья решил забить на эту идею, перетерпеть и просто оставить всё как есть? В этом случае, сейчас всё будет максимально неловко, да и плохо в принципе. С этим раскладом Володя смириться не готов. Лучше уж прыгнуть в неизвестность и разгребать последствия, потом хоть будет что рассказать! А не сбежать и потом разгребать более плохие по его мнению последствия. И если стыд и существует, то он не придёт к нему в этой ситуации. Он, быстрым шагом, спускается вниз на кухню. Видя, как Илья уже всё разобрал и уже моет руки, тот просто подлетает к тому вплотную с ехидным выражением. Вдруг лицо напротив приобретает аналогичную гримасу, и до Володи доходит. — Это был байт? — нервозно посмеиваясь, спрашивает тот. — Удачное стечение обстоятельств. Я бы не стал тебя принуждать, — пожимая плечами, отвечает Мазеллов. — Мне нужно было, чтобы ты обдумал всё самостоятельно. — А потом пришёл сюда и засосал тебя? — Ну или послал бы к херам собачьим подальше. Хотя не уверен, что так просто отпустил бы тебя. — Что ж, я выбрал первый вариант. Успев выключить кран, Илья в буквальном смысле нападает на того и они вдвоём отлетают к холодильнику. Стукнувшись об него головой, Володя на несколько секунд успевает сжаться от боли, но сразу размякает, когда чужие руки начинают облапывать его со всех сторон. Поцелуи один за другим покрывают его открытую шею, моментально всплывая красными пятнами. Всё вокруг начинает кружиться, когда Мазеллов вновь начинает кусаться. Кажется, шароёбясь по кухне, они сносят абсолютно всё, что не было прикреплено металическими гвоздями. Аккуратно разложенная по пластиковым контейнерам еда со стола грохается на пол, её место занимает Вова, которого будут пожирать вместо неё. Сейчас он выглядит слишком раскрепощено, что мимо Корякова, естественно, не проходит. Футболка «ОВСЯНКА» мгновенно отлетает куда-то на пол, оголяя чужое тело. Внезапно с лица Ильи слетает улыбка, а взгляд замирает. — Почему ты, — начинает он, придерживая сидящего на столе Володю. — Ты так сильно исхудал. — Спасибо, — по-детски радуется Вова, непонимания такого бурного удивления. — Нет, это как-то не складывается, — нахмурившись, продолжает Илья. — Лицо почти прежнее, но под футболкой совсем иное. Я имею в виду, я не видел тебя без неё раньше, но… — Всё, Мазэлов, спасибо, — не слишком понимающий, как сейчас реагировать на по сути для себя комплимент, сворачивает тему Каша. — И всё равно… Договорить ему не даёт сам Володя, посчитавший, что для такого момента лимит слов уже достигнут. А поэтому лучшим решением является заткнуть того поцелуем, пресекши попытки продолжить. Но вот сам Илья, пусть и наслаждающийся чужой инициативой, уж слишком упёртый и пьяный, чтобы помолчать. — Ты будто на стрессе, — с выдохом произносит он, еле оторвав Володю от себя. — Маз, ничего серьёзного, прекращай, — уже старается заставить парня напротив забыть про эту тему Каша, когда тот подбирается к правде. — Это всего лишь редкие панички, не помру. — А если помрёшь? — тряся того за голые, достаточно костяные плечи, возмущается Коряков. — Сука, я быстрее помру, если ты сейчас продолжишь упираться членом мне в задницу, а не трахнешь меня, — прищурившись, он хватается за край чужой футболки и тянет ту вверх, заставляя Илью почувствовать себя на его месте, таким же полуголым и слегка глупым. Однако задерживаться никто из них в таком положении не собирается, ведь свободного места в штанах уже ничтожно мало, а наполненная алкоголем кровь из головы окончательно перетекает к паху. Вот только стол достаточно жёсткий, и просто сидеть на нём достаточно болезненно, не то что ебаться. Благо, этот намёк на чужое неудобство Илья схватывает моментально, решив не удостаивать кухонные просторы наблюдением за нетрадиционными непотребствами. Он подхватывает Кашу за бёдра и, пока тот только начинает осознавать, что задумал Маз, поднимает его со стола, вцепившись в светловолосого мёртвой хваткой. Вова еле успевает обвить ноги вокруг чужой талии, дабы не грохнуться из своеобразных объятий. — Блять, еблан, ты меня по лестнице не поднимешь, — откровенно начинает угорать Володя, предлагая побыстрее завершить клоунаду. — Не настолько ты и тяжёлый, — пыхтя, но не сдаваясь, Коряков покидает кухню. Поняв, что упёртости у парня не занимать, Вова решает смириться. Он цепляется в того что есть сил, выцарапывая следы на спине стримера. Когда перед ними воцаряется лестница на второй этаж, Каша максимально прилегает к нему, стараясь удержаться что есть сил, на всякий случай поцеловав Илью напоследок. На удивление, ему это удаётся, ведь ни с первого шага, ни с пятой, ни с десятой ступеньки, они не падают вниз. Даже не задавив кота, что в смятении побежал впереди хозяина. В пьяном состоянии проворачивать такие трюки травмоопасно втройне. Зато им обоим опять будет что рассказать. Вот только ни один из них не знает, будут ли они упоминать то, что произойдёт дальше. Кряхтя, но справившись с поставленной задачей, Мазеллов добирается до своей комнаты, ногой закрывает дверь, чтобы бедный Завертин не стал свидетелем данного «прикола», и падает на кровать, повалив перед собой Володю. После такой процедуры, так называемой вечерней зарядки, требуется отдышаться и восстановить боевой дух. Вот только если у Корякова и нет сил после данного трюка, то Вова пусть пьяный и ахуевший, но бодрый как всегда. Конечную инициативу в итоге перенимает именно он, когда Илья сползает с него и, перевернувшись на спину, хватается за сердце, ведь поднимать парня, который пусть и ниже тебя, но весом не меньше — занятие не из лёгких. — Презиков не найдётся? — с дурной улыбкой на лице, вопрошает Володя. — Посмотри где-нибудь под кроватью, — отводя глаза, посмеивается Коряков. Слегка удивившись такому интересному месту хранения, Вова с интересом свешивается вниз, вверх головой изучая содержимое на полу. А там, помимо грешных мыслей Ильи и валяющейся в дальнем углу этикетки от энергетика, находится добрая одна десятая секс-шопа. Резиновых пенисов не находится, но вот различных вариантов контрацептивы и лубрикантов… Просто задницей жуй. Чем Вова, собственно, и собирается заняться. Дотянувшись рукой до красной пачки и не менее интересной на вид синей банко-бутылки, светловолосый, взяв их в две руки и подняв брови, смотрит на Илью. Тот опирается на локти и, увидев чужую реакцию, улыбается, поджимая нижнюю губу. В пару мгновений лишив себя и друга по интересам оставшейся одежды, тот наконец меняется с Кашей позициями, усевшись возле чужой задницы. Теперь уже лежащий на спине Вова не знает, какую из эмоций ему стоит использовать. В ближайшие пару минут его точно лишат анальной девственности, и после этого уже точно нельзя будет сказать, что всё это происходит в «GTA5 RP». Илья перехватывает из чужих рук смазку. По нему видно, как серьёзно тот себя настраивает, что слишком сильно смешит Володю. — Ты будто операцию проводить собираешься, — не удерживается от комментария он. — Заткнись. И Вова затыкается, потому что как бы не старался пускать шутки, сам сжимается. Стрёмно от осознания, что чужие пальцы, пусть и заранее политые немалым количеством лубриканта, уже приближаются к твоей заднице. Нервная дрожь расходится по телу, глаза непроизвольно чаще моргают, а на лице выступают капли пота. — Расслабь очко, — командует Коряков, в то время как на чужом лице во всю расплывается неловко-боязливая улыбка. — Я и не сжимал, — выдохнув, произносит Каша. И Илья это не упускает, приставив палец к отверстию. Володя резко вдыхает от испуга, что и становится переломным моментом всей жизни, ведь тот оказывается внутри него. Мазеллов пьяно, но не менее заинтересованно смотрит на чужую реакцию. — Как ощущения? — спрашивает он на полном серьёзе. — Как будто у меня в жопе палец, — без сарказма и прочей иронии, так же монотонно отвечает Вова. — Впервые сую пальцы в чужой зад, — слегка переживая по поводу правильности своих действий, слегка пугливо смотрит на того Илья. — Не беспокойся, мне впервые кто-то суёт их в зад, мы на одном уровне, — уже со смешком, сжав одеяло под ним, утверждает Каша, когда парень напротив проворачивает в нём круг. Ощущения весьма смутные и, Володя не представляет себе, как это может доставлять удовольствие на этом этапе. Однако, вскоре добавляется и второй палец, после чего помимо холодной смазки начинает проявляться некая неприятность. Возможно это из-за того, что Илья слишком ссыться сделать что-то неправильно, поэтому больше думает и исследует чужую реакцию, прежде чем что-то сделать. Вот только в этот раз недовольное лицо Каши подкрепляется уверенным «быстрее», а такое заявление Илья мимо ушей не пропускает. Ускорив движения, тот растягивает того для того, чтобы наконец добавить третий палец. Вова морщится, но не из-за боли, а из-за слишком сосредоточенного лица напротив. Коряков до безумия аккуратен, что доставляет смешанные эмоции и ощущения в целом. — Ты как? — спрашивает Илья, когда Володя затихает. — Сойдёт, — жадно ловя воздух, отзывается тот. — Тогда… Илья проникает в него пальцами до самого конца, а после сгибает, активно начиная трахать его ими. Когда они натыкаются на определённую точку внутри чужого тела, Вова чуть ли не давится воздухом. Выгнувшись, он хватается за свои прилипшие в лицу волосы, убирая их назад. Не успевает он и отдышаться, как Мазеллов, увидев чужую реакцию, повторно вбивается пальцами туда же, и тело вновь становится ватным. — Ахуеть, — даёт свой искренний отзыв Володя, когда его зрачки расширяются. — Всё, блять, я сейчас ёбнусь. Илья высовывает из чужого тела пальцы и, вытерев их об одеяло, быстро открывает и надевает презерватив, а потом берёт в руки смазку. Почувствовав резкую пустоту, Вова уже приподнимается на локтях, чтобы посмотреть что там случилось с Мазом, но резко передумывает, когда в его задницу упирается член, перенявший две температуры одновременно. Прохладная – из-за текшего с него лубриканта, горячая – из-за огромного количества крови, прилившего к нему. Кажется, что он увеличивается посекундно, уже находясь вплотную ко входу. — Так, а, — подрагивает Каша, когда чужие руки ложатся на его бёдра. — Вдохни поглубже, — советует Илья. — А ты вставь мне поглуб… Не успевает он договорить, как Коряков выполняет задуманное, вышибая у того весь воздух из лёгких. Если раньше Илья был максимально аккуратен, то видать терпение уже лопнуло, ведь с первым же толчком он вставляет до основания. Теперь у Володи перед глазами вместо развратно улыбающегося Мазеллова лишь мерцающие огоньки, перемешивающиеся с кристалликами-звёздочками. Тело то сводит, то невероятно расслабляет, а эпицентром ощущений становится пульсирующий член внутри. Вова успевает забыть про свой собственный, но чужая рука ложится на него, заставляя вновь передёрнуться. Всё вокруг расплывается, когда Илья начинает двигаться, резко выходя и входя в него, при этом успевая надрачивать ему одной рукой. Стоны обоих заполняют комнату, пока Мазеллов увеличивает темп. Сам Коряков в разы громче Каши, хотя тот думал, что всё будет наоборот. Пока он, сопя, просто дышит, редко выдавая рандомные гласные звуки, Илья успевает перечислить весь алфавит, словарь матерных слов и пару случайных фактов. Когда среди них, помимо замечаний о том, какой Володя ахуенный, появляется вброс по типу: «блять, пенис» или «кровать… белая», то Вова начинает прихихикивать. Он, трахаемый сейчас Ильёй, вместе с полученной дозой тестостерона и уже будучи невероятно близко к разрядке, решает затрахать того по-своему. Так, как точно будет в его стиле. — Эй, Мазэлов, — начинает он, привлекая чужое внимание. — Сексом надо заниматься молча. В силу своего опьянения, он естественно не помнит все слова того «песенного прикола», но выдаёт то, что в памяти отложилось больше всего. Илья смотрит на Володю, пытаясь понять, как сексуальное возбуждение от его комментариев ещё не спало. Оно наоборот усиливается, прямо пропорционально желанию заставить того самого заткнуться. Коряков наклоняется к нему, начиная искусывать плечи. Теперь, когда рот Корякова занят, звуки раздаются лишь от быстрых толчков и из горла Вовы. Укусы покрывают ключицы, переходя поцелуями на шею, а после на лицо. Каша, ранее сжимавший одеяло, обхватывает Илью руками, прижимая головой к себе. Сейчас поцелуй выходит не менее страстным, чем предыдущий, но дышать при нём действительно сложнее, что сказывается на его продолжительности. Мазеллов, надрачивая Володе, замечает, что тот уже на грани, поэтому решает надавить на головку члена, заставив того мучаться в предвкушении. В ответ на это Володя кусает его нижнюю губу чуть ли не до крови, пока сам Илья наращивает максимальный темп. Он отпускает пальцы, позволяя парню под собой кончить и сам кончает в него следом. Коряков целует Вову напоследок, перед тем как сделать ещё несколько толчков и рухнуть рядом с ним. Удовольствие растекается по всему телу, Илья успевает насладиться им вдоволь, а потом снять презерватив и откинуть его куда-то в сторону, всё так же обмякая на постели. Лежа на спине, тот шёпотом приговаривает что-то, всё смотря в потолок. Он старательно обдумывает то, что будет дальше и то, что стоило бы сказать сейчас. Корякову безумно нравится проводить рядом с Володей время, в особенности он в экстазе от того, что было сегодня. И, чёрт возьми, Маз бы повторил это снова и снова. Каждую минуту, чтобы раз за разом переслушивать всё, что говорит Вова. Наблюдать за тем, как тот выносится с собственных шуток, считая себя целевой аудиторией их же. Прикалываться вместе на стримах или прикалываться с элементами анального секса. Рядом с Володей что угодно будет в радость. Решив наконец собраться с мыслями и высказать всё, что сейчас на душе в нормальном тоне, он переворачивается на бок, развернувшись к Каше. — Пидор, — испортив всю возникшую романтическую атмосферу одним единственным словом, приоткрыв глаза, довольно улыбается Володя. — Я тебя ненавижу, — сделав глубокий выдох, отвечает Илья. «Ну я сам-то такой же, пидорасина» – звучит где-то в голове у Каши, прежде чем он придвигается к Мазу ближе. Ничтожное расстояние не спешит нарушаться, каждый из стримеров знает, что дальше всё не будет как прежде. Повисшее молчание отчаянно нуждается в комментировании позиций хотя бы от одной из сторон, пока они смотрят друг на друга, изредка моргая. — Нет, завтра мы точно нажрёмся, — посмеивается Коряков. — Мне не нужен алкоголь, чтобы сесть на твой член, — абсолютно серьёзно утверждает Каша. — Я не об этом, — нахмурившись, всё так же улыбается Илья. — Тебя откармливать буду, худоба не лучшая вещь. В ответ Володя впервые за долгое время лишь молчит, сделавшись до ужаса неуверенным. Он привык, что никто не видит и тем более не лезет в его личные дела, даже не знает о них, ведь так намного проще. Однако, слова Мазеллова не отпечатываются неприятным осадком, а мягко проходят по ушам, забираясь внутрь головы. — Как скажешь, — пересилив себя, отвечает он. — Ну и… Можем потрахаться, — не удержавшись, выдаёт Илья под конец. Улыбки обоих сразу же перетекают в неконтролируемый хохот. Громкий смех выходит на пределы комнаты, дома и, кажется, всей Москвы. Помочь им звуковым диапазоном дотянуться до отметки «вся Россия» помогает недовольное мяуканье Завертина под дверью и соседский крик: «Педики».