Маленькая Буря

Вещи лежат в сумке со вчерашнего дня, и Беатрикс не остается ничего, кроме как медленно ходить по комнате от стены к стене, считая минуты до отъезда. Это самый важный момент в её жизни — она ждала его, сколько себя помнила, настойчиво просила позволить ей внести свою лепту в общее дело, и теперь волнуется, как никогда прежде, потому что на карту поставлено многое. Дни, проведенные в ожидании, назвать несчастными она не может. Беатрикс чувствовала себя нужной и защищенной, знала, что рано или поздно её посвятят в великое дело, а когда она поняла, что обозначают её воспоминания, загорелась желанием отомстить. В этом они так похожи! Он тоже жаждет отомстить. Это желание настолько велико, что Беатрикс горит не только собственной жаждой мести. Она хочет заставить страдать тех, кто причинил ему боль, больше, чем освободить Розалинду. Но в этом весь смысл — её возвращение сделает возможным всё, о чем они мечтают. Тихий стук по дверному косяку привлекает её внимание. В дверях стоит Андреас — взгляд вопросительный, будто ему нужно разрешение войти. Беатрикс медленно кивает, зачем-то перекатывая между пальцами прядь волос. – Ты собрала вещи? – спрашивает Андреас, прислоняясь к дверному косяку. – Ещё днем, – равнодушно отвечает Беатрикс, бросив непонимающий беглый взгляд на сумку, словно это какая-то посторонняя вещь. – Ты придешь проводить меня утром? – Нет, не смогу, поэтому пришел сейчас, – говорит Андреас и медленно проходит в комнату. Беатрикс чувствует, как тело начинает трепетать, будто она бабочка, чья жизнь зависит от взмахов крыльями. Андреас всегда такой собранный и аккуратный — она провела так много времени, наблюдая за ним, что могла бы в точности повторить каждое его движение. Теперь Беатрикс любуется им, как в последний раз, задерживает взгляд на его неаккуратной бороде. Хочет ощутить это колючее прикосновение везде. – От тебя многое зависит, – замечает Андреас, склоняясь к лицу Беатрикс. – Я знаю. – Не перебивай, – Андреас кладет палец на её губы и смотрит в глаза. Томительная пауза — Беатрикс чуть прихватывает его палец губами, но сегодня он лишь качает головой. – От тебя многое зависит, моя маленькая буря. Нужно освободить Розалинду до конца этого года. Любым способом, – уточняет он. – Ты не должна думать о методах, важен лишь конечный результат. Беатрикс загорается от обиды. – Ты же знаешь, убить человека — для меня не проблема, – говорит она недовольно. – Я беспокоюсь не об этом, – Андреас осторожно перемещает руки на её талию. Беатрикс заметно успокаивается, потому что его объятия надежные и крепкие, правда, чувство обиды продолжает гореть внутри. – Тебе может понадобиться помощь. Не отказывайся от неё. – Каллум Хантер, я помню, – монотонно отвечает Беатрикс, будто её спрашивают на экзамене. У неё вид обиженной девчонки, которой надоели нравоучения, Беатрикс и сама это понимает. Она пытается это скрыть за равнодушным выражением лица, но Андреас слишком хорошо её знает, поэтому целует за ухом. Беатрикс выдыхает, цепляясь пальцами за его свитер. – Не только Каллум, – говорит Андреас ей на ухо и скользит руками по её спине вниз, крепко сжимает за ягодицы. Беатрикс прижимается к его телу, запрокидывает голову, чувствуя сладкое напряжение. – В школе толпа мальчишек, которые сделают всё, что угодно, чтобы провести время с такой хорошенькой девочкой, – добавляет он, почти вжимая её в себя. – Заведи себе послушную собачку, пусть делает всё, как ты скажешь. – Знаю, – недовольно говорит Беатрикс. В ней борются два чувства: желание и раздражение от его слов. – Бьюсь об заклад, ты всё хочешь сделать сама, – смеется Андреас. – Хочешь поспорить? – спрашивает Беатрикс, отстраняясь, чтобы увидеть его лицо. Он продолжает её гладить, но это не может отвлечь. – У меня будет собачка. Я могу завести даже две собачки, а то и больше, и если я выиграю, перестанешь пробираться ко мне тайком, – серьезно говорит Беатрикс. Андреас смеется ещё громче — её условие кажется ему настолько детским, что он не может сдержаться. – Ты меня сам всему научил, и теперь смеешься надо мной? – Я научил тебя быть моей хорошей девочкой, – отвечает Андреас, поднимая Беатрикс на руки и роняя на постель. Она торопливо стягивает джинсы, зная, что ночь не может длиться вечно. – Но я готов поспорить, что ты скорее разберешь Алфею по камешку, чем используешь свои чары, чтобы сделать то, что нам нужно. Он прав, чертовски прав, но ради их дела Беатрикс готова на многое. – Ты заблуждаешься, – отвечает она, поднимая руки, чтобы Андреас мог стянуть с неё кофту. Он начинает покрывать её тело поцелуями, и Беатрикс почти теряется от нахлынувших на неё чувств. Она кладет его руку на свою промежность, сжимает бедрами, пока Андреас не начинает двигать кистью. – Я многое совершу ради того, чтобы Сол Сильва пожалел о том, что с тобой сделал. – Давай не будем о нем сейчас, – говорит Андреас, надавливая на неё пальцем. – А то я могу решить, что ты мокрая из-за него, а не из-за меня. Беатрикс, тяжело дыша, закрывает глаза. Ей тоже не хочется говорить о Соле, Даулинг и других ублюдках, когда Андреас её ласкает. Алфея ещё хуже, чем она себе представляла, но Беатрикс выпрямляет плечи, поднимает голову и уверенно шествует по коридорам школы. Восхищенные взгляды её не трогают, единственное, что имеет значение — сближение с Фарой Даулинг и последующее проникновение в её кабинет. К сожалению, директриса не так проста и не подпускает Беатрикс к себе, несмотря на грубую лесть и напористость. Впервые в жизни Беатрикс почти в отчаянии. – Грызешь гранит науки? Глупее фразы Беатрикс в жизни не слышала — Андреас, уверенный в себе и сильный, никогда не говорил ничего подобного, чтобы привлечь внимание женщины. Ей хочется сказать парню, стоящему у стены с косячком, что с такими подкатами он так и умрет девственником, но в голове ясно звучит смех Андреаса, и Беатрикс против воли улыбается незнакомцу и подходит ближе. Его зовут Ривен, и он настолько плох в постели, что Беатрикс ни за что не позволила бы ему прикоснуться к себе, не умей этот парень обращаться с замками. Он соглашается на всё и сразу же проводит её в кабинет Даулинг, не задавая лишних вопросов. Вернее, вопросы Ривен задает, но его вполне устраивают лживые ответы. Он примитивный, поверхностный, но это как раз то, что нужно, чтобы вертеть им. Лежа в постели с Ривеном, Беатрикс жалеет, что не может связаться с Андреасом прямо сейчас. Стоит вспомнить о нем, и неумение Ривена бросается в глаза ещё больше. Он спешит — боится, что возбуждение спадет раньше, чем они успеют кончить. Андреас неторопливый — с ним секс растягивается на долгую ночь, Беатрикс и плачет, и кричит, и воет... С Ривеном только тяжело дышит. – О чем ты думаешь? Беатрикс думает о том, что её победа в споре — лучший исход для них обоих. Она уже взрослая, да и кто их осудит в мире, который будет принадлежать только им? Вряд ли Розалинду будет хоть каплю волновать, чем занимаются освободившие её люди у себя в спальне. Что касается Ривена... не имеет никакого значения, разобьет это ему сердце или нет. Она найдет, как поблагодарить его за помощь, а если он не примет эту награду... что ж, он не последний погибший за правое дело. В конце-концов, кое-что Ривен уже получил. – Думаю, тебе стоит скрутить ещё один косяк, – наконец, произносит Беатрикс, поворачиваясь на бок, чтобы посмотреть на Ривена. – А то я совсем не могу уснуть. Без Андреаса её постель кажется холодной и одинокой, даже если в ней лежит кто-то ещё. Но всё изменится — скоро, поэтому Беатрикс терпеливо ждёт, пока Ривен скрутит косяк.