Хищники

       Бьянка уже давно присмотрела в баре симпатичного парня, который всматривался в толпу. Высокий, со светлыми волосами, собранными в хвост и зелёными глазами. Очень худой, лицо с острыми углами. На первый взгляд ничем не примечательный. Но если хорошо присмотреться, он довольно привлекательный. Его бледная кожа светилась в приглушённом свете, а глаза буквально гипнотизировали. Интересно, юноша изгой или нормак?        Хотя, ей наплевать, ведь даже изгои ей не соперники. Ведь Барклай сирена и может с помощью своих способностей сделать с ним все что угодно. А ей уже многое хотелось. Бьянка когда-то сбежала от властной матери, которая не только контролировала каждый шаг дочери, но и пыталась вместе со своим новым мужем использовать ее таланты для своих темных делишек. Девушка не выдержала и сбежала от них. Правда, оказалось, что для выживания ей пришлось заниматься тоже не совсем законными делами и использовать свой дар.        Уже несколько лет сирена занималась грабежом, обворовала богатеньких папиков и тупых мажорчиков. Знакомилась, соблазняла, очаровывала, заставляла приводить себе в дом, грабила и заставляла забыть о себе. Конечно, с современными технологиями было труднее это делать, но и с этим она научилась справляться. Чаще всего заставляла хозяина стереть записи или делала это сама. Она старалась не попадать под видеонаблюдения, осторожно выбирала места охоты.        Это мальчишка тоже был одет богато, преимущественно в темные цвета. Он выглядел немного нереальным и потусторонним. Немного не во вкусе Бьянки, однако, все равно ей понравился. Этого можно не только обобрать, но и позабавиться. Интересно, каков он в постели? Парень казался безобидным, даже немного беспомощным. Наверно, он будет покорным, может не придется использовать силу. Барклай облизнулась и медленно начала подбираться к жертве.        Юноша также отметил девушку и теперь не сводил с нее взгляда. Он понемногу выпивал разбавленный виски со льдом и мило, немного наивно улыбался ей. Кажется, она тоже понравилась ему. Прекрасно, можно начинать. Бьянка наконец подошла к стойке, где он сидел и заказала себе один из коктейлей. Бармен подмигнул ей, однако, она не обратила на него внимание. Сегодня ей нужен другой мальчик. И сирена получит его. Светловолосый заправил прядь за ухо и вновь улыбнулся ей. — Ты здесь впервые? — обратилась к нему Барклай. — Да, я недавно переехал в этот город. — кивнул он. — Вот и решил расслабиться. А ты здесь часто отдыхаешь? — Нет, только второй раз. Хочу найти приятную компанию для приятного времяпровождения. — она с вызовом посмотрела на него. — А я под эту категорию подойду? — парень принял правила игры. — Возможно… — Меня зовут Перси и я художник иллюстратор. У меня в этом городе небольшая подработка. — А я Джой. Увлекаюсь пением. — Да, у тебя очень приятный голос. Тоже немного пою, правда, не очень часто. Некоторых это раздражает. — Меня бы точно не раздражало. Я бы с удовольствием послушала… — Может, немного потанцуем? — Конечно.        Зазвучала ритмичная музыка. Они поднялись и выдвинулись на танцпол, где другие уже веселились во всю. Бармен провел парочку злым взглядом не понимая, что такая красота нашла в этом тощем долговязом парне. Он намного симпатичнее, но девушка на него даже не взглянула. Тем временем пара танцевала. Бьянка двигалась соблазнительно, стараясь быть поближе и касаться юношу.        Перси, вроде как смотрел на нее плотоядно, однако, старался лишний раз не трогать ее. Какой стеснительный мальчик. Но такие невинные парни часто оказываются очень даже горячие в сексе. Девушка мечтала попробовать его и мысленно облизывалась. Странно, раньше у нее не было подобной реакции на парней. Да, они ей нравились, она их хотела, но не так сильно. Раньше желание не было таким непреодолимым. Сейчас Барклай была готова наброситься на него. — Ты выглядишь очень аппетитно… — прошептал художник ей на ухо. — Так бы и съел тебя… — Я тоже хочу тебя. — ответила ему сирена, дрожа от возбуждения. — Тогда не будем откладывать. — он стал серьезным. — Поедем ко мне? — Конечно.        Обычно Бьянка была более осторожной. Она наблюдала за жертвой, оценивала, находила информацию, знакомилась, околдовала и только после приступала к основному блюду. В этот раз девушка поспешила. Да, сирена воспользовалась своею силой, хотя в глубине души ей было немного тревожно. Казалось, на Перси не подействовали ее чары…        Нет, это невозможно. Немногие могут сопровождаться песни сирены и этот парнишка не выглядит одним из них. Скорее всего ей показалось. После окончания танца они отправились на выход. Машина чёрного цвета, к которой он ее подвёл, стояла немного в стороне. Не очень шикарная, но не дешевая. Не очень заметная. Как и его дом, который стоял на окраине города там, где почти не было жителей. На первый взгляд жильё выглядело запустелым и немного жутким. У нее пошли мурашки по коже и на секунду ей захотелось убежать.        Но тут ее обнял парень и отвёл в дом. Девушка вновь почувствовала странную слабость. Что это такое? Ведь парень точно не сирена, это сразу видно. Тем более на нее подобные чары не действуют, иначе мать бы давно воспользовалась этим. Возможно, это просто сильное притяжения, которое она ощутила к нему. Немного было обидно, что Перси хоть и обнимал ее ни разу не попробовал поцеловать, а когда Бьянка взяла на себя инициативу, то был немного скован. Стесняется что-ли или это другое?        Внутри тоже было темно, освещение приглушённое, обстановка в чёрно-белых тонах, повсюду узор паутины и странные картины. Юноша ответил, что это его работы. Больше всего бросалось в глазах изображение паука и портрет черноволосой девушки, при взгляде на которой, у Барклай вновь пошли мурашки. Она, как будто бы смотрела в душу. Сирене вновь стало страшно и захотелось убежать. Да, здесь есть чем поживиться, однако, не настолько, чтобы рисковать жизнью. Она увидела, как юноша с нежностью и любовью посмотрел на портрет.        Что-то здесь не так. Нужно найти предлог, чтобы уйти отсюда. Подозрения все больше закрались в ее голове. Бьянка вновь попыталась применить песню. Парень, вроде, расслабился и глупо улыбался, вот только страх не отступал. Подсознание буквально орало, просило бежать отсюда подальше без оглядки. А по телу разливалась слабость и страсть. Ей хотелось раздеться и наброситься на этого сладкого мальчика. На второй поцелуй Перси ответил ещё более сковано. Как будто бы не очень ее хотел, хотя перед этим всячески говорил и демонстрировал симпатию. Что же с ним такое? — Ты какой-то зажатый. — нахмурилась девушка. — Я думала, что нравлюсь тебе. — Конечно, ты вкусно выглядишь. — просто ответил он. — Тогда покажи мне свою страсть, сладкий… — прошептала она. — Я хочу, чтобы ты желал меня… — Я действительно хочу тебя съесть. — художник сказал это буднично, как будто бы речь шла об обеде, а не сексе. — Так покажи мне свою страсть… — Я хочу тебя съесть, а не заниматься с тобой сексом. — вдруг сказал он невозмутимо. — Для секса у меня есть жена, которую я люблю. А ты всего лишь закуска. — Что?!. — Барклай была шокирована. — Он же сказал, что ты его в этом смысле не интересуешь, рыбина. — услышали они холодный голос.        В комнату неслышно вошла девушка с портрета. Она была невысокая с очень бледной, как у мертвеца кожей, тёмными пронзительными глазами, волосами, заплетённые в две косы. Вся в чёрно-белых тонах, как и парень. Девушка с презрением и любопытством смотрела на Бьянку. Кажется, она немного ревновала. Это было зря, ведь с ней художник мгновенно потеплел, подошёл к жене, нежно обнял ее и поцеловал в затылок. Сирене стало обидно, к ней никто так не относился. Ее хотели использовать или переспать, но не любили. — Тебе нравится наш ужин, Уэнс? — спросил юноша. — Она очень сильная. — Я вижу. — несмотря на каменное лицо от нее веяло любовью в отношении к мужу. — Ты хорошо постарался, я рада. Хватит нам обоим надолго. Если эта рыба окажется ещё и вкусной, сегодня ты будешь вознагражден. — Мне не терпится… — страстно прошептал он. — Думаю, вы просто сумасшедшие… — презрительно сказала Барклай. — С меня хватит… — она собиралась уходить. — Ты никуда не уйдешь, рыбина… Хватит этого спектакля, приступим к трапезе…        Сирена собиралась уйти, как тут пара позади нее подняли руки, от которых полезли серебристые нити, похожие на паутину. Она обвила Бьянку, закутав ее в светлый кокон, который упал на пол. Уэнсдей и Ксавье спокойно подошли к кокону, наклонились к нему и укусили. Живительная энергия начала течь в их организмы. Сирена действительно оказалась сильной и вкусной. Торп не прогадал, выбирая жертву, поэтому его жена собиралась вознаградить мужа.        Они высушили кокон до конца, превратив его в высушенную мумию. Этого им хватит надолго, можно некоторое время не заботиться об охоте. Аддамс не нравилось, когда художник отправлялся за очередной жертвой. Да, ей тоже приходится это делать, правда, у нее это хуже получается. Ее облик и аура отталкивает большинство потенциальных жертв. Нет, есть некоторые смельчаки, но их мало. Поэтому приходится делать это Ксавье, который выглядит мило и невинно.        Девушке это не нравилось, она ревновала и ненавидела этих девиц, а, в основном, на них охотился он. Ведь легче заманить доверчивых дур в дом для секса. Однако, когда Уэнсдей видела, как ее любимого целует другая, то готова была выцарапать ей глаза и растерзать на части. И лишь голод заставляет ее терпеть. Да, она знала, что представители их вида выбирают пару раз на всю жизнь, а других, кроме своих родственников, даже представителей своего вида считают добычей.        Они называют себя арахнидами, странный и редкий вид изгоев, которые немного напоминали пауков, особенно в плане питания и охоты. Арахниды ели обычную еду, но для поддержания жизни и своего дара им необходимо было питаться энергией других людей, желательно изгоев. Их не любили, поэтому арахниды прятали свою истинную расу, стараясь выдавать себя за других изгоев. Они могут давать потомство с другими расами, обычно чаще всего встречаются именно такие пары. У них рождается один, максимум два ребенка их расы, а вот других, сколько угодно.        Мать Уэнсдей, как и мать Ксавье были представительницами расы арахнидов, они унаследовали свои способности от них. И очень удивились, когда узнали друг о друге правду. Их сильно тянуло и после встречи, они даже не смотрели на других в интимном смысле. Детей они пока не планировали, девушка их не сильно любила, а парень не хотел, чтобы их ребенку приходилось пережить все то же, что и они. А пока им и вместе хорошо. Они не только не прячутся, но и понимают, поддерживают друг друга. Ни одной из этих девушек этого не понять.        Они всего пища, а вот гот с косичками его единственная. Они сами виноваты, ведь пошли с ним искать приключения. Доверились малознакомому человеку ради сомнительного удовольствия. Конечно, он понимал, что оправдывает себя, ведь с помощью своих сил и внешности умел завлекать жертв. Да, они чудовища, но им также хотелось жить и радоваться жизни. Они также имеют право существовать. Люди убивают других людей ради других целей. Однако, также убивают. Каются или нет, это их личное дело.        Арахниды славятся своими иллюзиями и умениями их воплощать. Они любят отгораживаться от других, оставаясь в своем мире. Там они могут буквально все. Как только Бьянка ступила на их территорию, то была обречена. Она пища, которая служит их целям. Уэнсдей не испытывала жалости к своим жертвам или раскаяние, как ее муж. Она считала, что это противостояние или девушка будет убивать, или она их. Нужно будет отвлечь Торпа, так как когда эйфория насыщения пройдет, тот займется самоистязанием. Абсолютно глупое занятие, по ее мнению, лучше сделать кое-что полезнее и приятнее. Тем более, Аддамс задолжала ему удовольствие.        Для начала они переместили мумию в зал, где были такие же остатки их жертв. Гот с косичками любит коллекционировать их. Юноша был бы рад уничтожить напоминая об этом, однако, ему хотелось сделать приятное любимой, которой нравится эта коллекция. А ему не так уж и трудно потерпеть. Это ведь все равно трупы, а не живые существа. У семейства Аддамс всегда было необычное видение мира, возможно, именно поэтому они спокойно относились к Мортише и ее расе. В отличие от того же Винсента, который одновременно любил и презирал жену. А после ее смерти хотел бы избавиться от сына, однако, не сумел.        Когда художник стал совершеннолетним, то сбежал от отца и стал жить самостоятельно, используя свои способности. Ему помогала любимая, на которой он сразу же женился. Сейчас они путешествуют отдельно, охотясь и стараюсь не привлекать лишнего внимания. Время от времени они навещали ее родных, а вот с Винсентом парень больше не виделся. У каждого из них была своя жизнь. Они стали полностью чужими людьми, хорошо хоть Торп-старший не раскрывал правду о сыне, возможно, опасался пересудов. В любом случае, его это больше не касается.        В этот раз Аддамс позволила поймать себя в его паутину, чтобы художник смог насладиться ею. Она была полностью обнажена и окутана тонкими, но прочными нитями. Конечно, девушка могла вырваться оттуда, однако, не желала. Пусть любимый порадуется. Он, как обычно, зарылся в ее распущенные волосы, вдыхая их аромат. Все в ней соблазняло его. Целовался Ксавье с Уэнсдей намного лучше, чем с бедной Бьянкой. Тогда им двигал голод и желание поймать жертву, а здесь была любовь и истинная страсть. Ему приходилось выгибаться, чтобы урезать разницу в росте.        Она такая маленькая против него и на первый взгляд беззащитная. И все же горе тому, кто ее недооценит. Даже в этот момент, когда, казалось, он имел над ней власть и гот была беспомощной. Нет, она никогда не бывает беспомощной. Только притворяется. Ему все равно, лишь бы она была рядом и отдавалась ему, лишь бы любила. Это все ради нее. Он целовал ее прохладную бледную кожу, податливое тело. Маленькие ушки, тонкие пальчики парень не только целовал, но и слегка покусывал, как чувствительные соски.        Девушка вздыхала от его прикосновений, Торп ловил ее губы, их языки переплетались… Одна из его рук сжимала в руках ее попку, а вторая гладила одно из полушарий груди. Ее зубы впились в любимую жилку на его шее. Да, сегодня она обещала быть покорной, но не могла отказаться себе в удовольствии прикоснуться к нему. Одна из его рук плавно перешла к низу, между слегка разведенных ног, начиная ласкать и поглаживать ее промежность.        Когда Аддамс была достаточно готовой, юноша понемногу начал входить в нее. Она привычно сжимала его член своим тугим лоном, особенно, когда они начали двигаться. Все мысли улетучились, были лишь они вдвоем. Их любовь и страсть… В этом мире были они одни… И ничего кроме них… Удовольствие сначала медленно проникало, а после яркой вспышкой охватило их обоих. Они были в паутине, которую сплели вместе. Два одиноких сердца, который нашли друг друга в мире, где были чужими. Ксавье и Уэнсдей начали создавать свой мир, где они были счастливы. Пусть и ценой жизни других.