Битва при Рёмене

Воздух загустел, пропитавшись запахом пота, земли и крови. Все вокруг погрязло во мраке, тучи скрыли луну, оставляя место лишь черноте. Огни близлежащих домов наполняли узкие улочки ярким светом, стараясь рассеять тьму, но их силы не хватало, так как на город опустился туман. Обрывки тяжелого дыхания нарушали тишину вместе с шумом проезжающих мимо авто. Стоило черноволосому юноше подняться, как все вокруг стихло. Заглохли псы, исчезли из виду машины, перестали гудеть цикады. Мегуми оперся руками о собственные колени, силясь поднять голову и взглянуть в уродливое лицо напротив, — его враг был полон сил и улыбался, являя миру острые клыки, исполосованное черными узорами лицо и горящие в полумраке крыш многоэтажек красные глаза. Наверху, даже свет переставал достигать людей, и они остались здесь одни. — Как славно, — отозвался низким голосом враг, улыбаясь во все зубы, — мы вернулись к истоку. В самое начало, ведь именно здесь был наш первый бой, — Сукуна обвел взглядом окрестности школы и недалеких от нее домов и пустых дорог. — И вот мы снова здесь, вместе. Так скажи, где сейчас твой помощник? — Двуликий сделал шаг вперед, актерски не проявляя враждебности со спрятанными в карманах руками. Однако его аура, его сила давила, вжимала в землю, заставляя молодого мага задыхаться от ощущения собственного бессилия. У него, мага второго уровня, не хватит навыков, чтобы победить в одиночку духа особого уровня. Сукуна вновь, как и в день их первой встречи, уничтожил большую часть его шикигами, оставив в живых лишь Нуэ и двух Гончих. — Где белобрысый клоун в повязке? Фушигуро замер. Слова духа дали ему полностью осознать: они здесь одни. Сукуна неестественно широко растянул уголки губ и хихикнул: — Он защищает других, его здесь нет, Мегуми. Ведь кто бы мог подумать, что проклятие в этой школе окажется особым уровнем… Даже не знаю, кто так постарался, чтобы сделать тебе и твоему дружку подлость. Речь про Юджи отрезвила Мегуми. — Верни его. Верни Юджи Итадори. Повисла все та же — гробовая — тишина. Фушигуро выпрямил спину, стойко вынося жжение свежих ран и боль от полученных травм. Благо Сукуна до сих пор игрался с ним и обошлось без сломанных костей. Он ждал, что, как и прежде, Юджи возьмет верх над духом, но ничего не происходило. У мага не находилось подходящих слов. — Не хочу. Мегуми вздрогнул. Липкий страх вдруг объял его, обхватывая, подобно едва ощутимым рукам, за спину и плечи. Холодок прошелся вдоль хребта, и волосы встали на загривке. Тем не менее, Фушигуро удалось подавить этот мимолетный страх. Он сжал руки в кулаки и нахмурился, с вызовом глядя в кроваво-красные глаза напротив. Между ними двоими было более десяти метров расстояния, но ощущались они как всего один шаг. Это противное, гадкое чувство настигало Мегуми, едва спавший страх по новой одолевал его, медленно растекаясь по всему телу. Сукуна — сильнейший. У него нет шансов против духа, но есть у Юджи. — Думаешь, тебе удастся удерживать под контролем его тело? Может, он и дал побушевать тебе пару минут, — низкий голос Мегуми набирал силу, нарастающий страх начинал забиваться в угол. В нем бились эмоции, как бились до этого он и Сукуна Ремен, — но на этом все и закончится. Подожди еще немного. — Он даст мне бушевать еще долго, о-очень долго, — не скрывая своего злорадства протянул Сукуна, вновь вгоняя Мегуми в прежнее состояние неизгладимого отчаяния. Как бы Мегуми ни старался держать себя, но на его лице отражались все чувства. Сейчас в голубых глазах виднелся страх, на губах — отчаяние. — У нас с ним уговор. Мегуми отступил. Тело не слушалось его, ноги сами тянули его назад, прочь отсюда. Проклятая энергия Сукуны быстро и уверенно заполоняла все окрестности, воздух пропитался запахом духа, жизнь вокруг остановилась, и без проклятой завесы было понятно, что Фушигуро — в ловушке. — Видишь ли… — с притворным сочувствием начал Сукуна, лениво переминаясь с ноги на ногу, — проклятие особого уровня оказалось слишком сильным для этой розовой башки. А ваш великий Годжо Сатору помогает другим, ведь вокруг хаос… Но я постарался, чтобы ты не ощущал его, не чувствовал ложного страха наедине со мной. Тебе не стоит никого бояться… — Мегуми и не заметил, как Сукуна оказался рядом с ним настолько близко, что глаз Двуликого практически соприкасался с его собственным, — разве что меня. — Ты… — голос Фушигуро дрогнул. Он сделал маленький шаг назад, как тотчас ощутил ногой пустоту — он стоял на самом краю крыши. Медлить нельзя. Сейчас — уж точно. Все маги техникума заняты, и у Сукуны теперь лишь один враг. Мегуми повел свое тело назад и соединил руки, скрестив два больших пальца. — Нуэ! Крик шикигами ознаменовал начало боя. Мегуми успел увернуться от ленивой попытки духа столкнуть его вниз, как наэлектризованная птица на полной скорости атаковала расслабленно стоящего и скучающе взирающего на нее Короля проклятий. В следующее мгновение Нуэ пропал. Фушигуро, успевший отскочить на безопасное расстояние, пытался отдышаться. Он потратил остаток сил на призыв второго выжившего шикигами. Его энергия до сих пор ощущалась магом, а значит, Сукуна не убил Нуэ — он развеял его. — Не хотелось бы лишать тебя особо сильного шикигами, а то играться будет не с кем, — улыбнулся Сукуна и на пятках развернулся к Мегуми. Дух неспешно стал приближаться к парню, возвращаясь на середину их поля боя. Мегуми не знал, хватит ли у него сил призвать Гончих. Его сила не позволяла призывать такое количество шикигами за раз, а он уже использовал один раз Гончих и три раза призывал Нуэ. Большая часть призванных шикигами была убита. Сукуна остался в своем лучшем виде — ни одна рана не коснулась крепкого тела. — Крайне забавно с тобой сражаться, Мегуми, — добродушным тоном отозвался Сукуна, остановившись в паре метров от опустившегося на землю Фушигуро, — но, думаю, хватит. — Голос духа приобрел суровые нотки. Он вдруг вытянул руку, дабы коснуться плеча мага, как парень, набрав остатки сил, бросился в рукопашный бой. Мегуми рычал, хрипел, размахивая кулаками и стараясь атаковать духа ногами, но ни один его удар не поспевал за ним. Огромный, но не лишенный поворотливости и гибкости Двуликий двигался лениво, продолжая испытывать парнишку всевозможными провокационными речами. Сукуна танцевал перед ним, дразнил, так и не вынув руки из карманов униформы. Его голый торс, увитый черными метками, оставался невредим. Фушигуро резко опустился на землю, вытянув ногу, дабы сбить отвернувшегося от него духа. Сукуна тотчас подскочил, и в следующее мгновение в голову Мегуми попал удар ногой от духа. Парень отлетел практически к краю крыши. Он схватился за голову, чтобы хоть как-то прекратить страшный звон в ушах. Тот вскоре стих. Размытым взглядом Мегуми увидел стоящего перед ним Двуликого. Тот сначала улыбался, но улыбка вдруг исчезла с его лица (или Мегуми лишь показалось). Ремен смотрел на то, как капля крови стекает с чернеющей макушки. Фушигуро ощутил теплоту собственной крови лишь сейчас. Зажмурившись, он постарался сделать еще один выпад, но Сукуна лениво отопнул его в грудь. Молодой маг хрипел и тяжело дышал, дергался, пытаясь перевернуться на бок или поднять свое тело. Дух смотрел на него и молчал — о чем-то думал. Когда пелена перед глазами спала, Фушигуро заметил, как пристально Король проклятий смотрит на его новую рану. До этого момента Сукуна не оставлял на нем ни одной столь сильной раны. — Хватит уже, Мегуми. — З-заткнись… — захрипел маг, сделав рывок, но встать у него вновь не получилось. Все его тело не могло расслабиться — могущество Сукуны давило на него, подобно булыжнику. Словно невидимая сила прижимала его к земле. Перед глазами все поплыло — парень начал терять сознание. «Черт…», — выругался Мегуми, думая о том, что отключаться сейчас никак нельзя. Вдруг страшный натиск ушел, парень смог глубоко вдохнуть. Сукуна незаметно нахмурился и отвернулся, делая несколько шагов в сторону центра крыши. Будто оставил Фушигуро умирать здесь одного. Это был его шанс. Мегуми тихо поднялся на колени, практически не дыша. Несколько секунд за спиной удаляющегося смертоносного духа показались ему вечностью, как вдруг Фушигуро поднялся и бросился на духа с отведенным назад кулаком. — А-а! — удар в пустоту. Сукуна лениво обернулся, тотчас сделав шаг в сторону. Он ушел от удара, а Фушигуро развернулся вокруг себя, в изумлении глядя на духа. Улыбка явилась на лице Двуликого, как только он увидел тяжело дышащего, но все же крепко стоящего на ногах мага. — Славно. Очень славно. Но ты изумительно глуп в сражении, Мегуми. И совсем не слышишь меня. Я ведь сказал, хватит. Мегуми снова сделал шаг к отступлению — страх густым комом образовался в его груди и быстро завертелся, нарастая с невероятной силой. Однако воля была сильнее страха. Воля Мегуми — вот что было неубиваемо. Физическое тело — лишь плоть, из костей и крови, но бушующая где-то в груди душа создавала вокруг свою, собственную энергию — невидимо глазу заслоняющая ауру самого Ремена. Мегуми ринулся на духа с новой атакой, и на этот раз кулак прошелся практически рядом с чужой рукой. — Что ж, — хмыкнул Сукуна, — раз ты хочешь подраться — значит, мы подеремся. Мгновение — и новый удар ногой заставил Фушигуро отлететь на несколько метров. Парень сделал два кувырка при падении, ударившись всем телом о железо крыши, но быстро нашел в себе силы перевернуться на ноги. Выдохнув, маг с новым потоком ярости стал атаковать. Сукуна расхохотался, уходя от ударов мальчишки. — Еще, еще… — Сукуна уворачивался, не сводя взгляда с противника. — Сильнее, сильнее! Давай, бей, бей, — улыбался дух, намеренно раззадоривая Мегуми и подливая масла в огонь беснующейся ярости. Магу удалось задеть Сукуну, мазнув кулаком по предплечью, а затем и по груди. — Задел, задел! — хвалил мальчишку Двуликий, поддаваясь ударам. — Отлично… Давай еще, бей. Фушигуро подскочил и с разворота ударил ногой в голову духа, но тотчас его нога встретилась с подставленной рукой Двуликого. — Неплохо, — осклабился Сукуна и отшвырнул парнишку от себя, не применив при этом ничего, кроме руки. Фушигуро ахнул — его отбросило с нечеловеческой, все такой же ужасающей силой. Парень несколько раз ударился о землю, прежде чем упал окончательно. Мегуми едва смог открыть глаза, как тотчас испуганно вздрогнул, — Сукуна склонился над ним, с улыбкой глядя на обессиленное тело. Сразу после Двуликий схватил парня за верх униформы — меж его пальцев блеснула желто-черная пуговица — и оторвал Мегуми от земли. Маг ощутил, как одежда стягивается на его теле лишь на доли секунды, а последующий за этим бесчеловечный удар о крышу выбил из груди Фушигуро болезненный стон и выплеснувшуюся слюну. От дикой боли в спине и затылке парень распахнул голубые глаза и ошарашенно перевел их на лицо духа. — На этот раз точно все — поиграли, и хватит, Мегуми, — усмехнулся Король проклятий и разжал пальцы, даруя магу мнимую свободу. Парень успел лишь сделать короткий вдох, как вдруг Сукуна навис над ним, вжимая в холод крыши всей тяжестью огромного тела. — Вот так-то лучше, — Сукуна обнажил клыки, бешеным взглядом скользя по напуганному, а затем уже и злому лицу Фушигуро. — Какие у тебя красивые глазки, да и все у тебя красивое. А магия какая — редкая и крайне… крайне интересная, малыш Мегуми. — Слезь, — прорычал парень, находя в такой пытке для себя худший вариант смерти. — Если собрался убивать, то сделай это в бою. — А у тебя еще остались силы? — У меня еще остались силы изгнать тебя, тварь. — Так постарайся-постарайся. Изгони меня. Избавься от моего присутствия. Мегуми забрыкался под Двуликим, намереваясь сбросить с себя столь непомерную тушу, но физические силы человека и духа были далеко не на одном уровне. Фушигуро рискнул призвать шикигами еще раз. — Гончие! Сукуна поднял голову, когда около них зарычали два пса. Мегуми откинул голову назад, смотря на белую и черную тень, чей оскал исчез после встречи со взглядом Двуликого. — Убить! — приказал Мегуми, но псы не двинулись. Парень ахнул, не веря в происходящее. Шикигами уничтожали духов и без его приказа, а сейчас не оказывали даже прямого подчинения. — Убить! — крикнул Мегуми, но псы стояли, подобно восковым фигурам, не сводя маленьких блестящих глаз с тела, нависшего над их хозяином. — Что, не получается? Песики не хотят играть? — издевался дух, вслушиваясь в стук сердца перепугавшегося парнишки. Злость и страх мешались воедино — на этот раз последнее чувство не покидало Мегуми. — Прекращай свои потуги, малыш Мегуми, — ухмыльнулся Сукуна, неспешно склонившись над чужой тонкой шеей, спрятанной под широким воротом синей униформы. Эта тряпка очень мешала. Двуликий скривил губы в недовольстве и рывком разорвал верх одежды, пошитой специально для Мегуми в магическом техникуме. Желто-черные пуговицы с глухим стуком покатились по крыше. — И хватит уже дразнить меня. Балуешь меня своим злым красивым личиком. — Ч-что ты делаешь?! «Хочет сожрать?!.» — промелькнуло в голове у Мегуми, когда Сукуна широко раскрывал рот и захватывал зубами его бледную кожу, лизал ее и оставлял следы. — Ласкаю тебя, разве не видишь? — усмехнулся Двуликий, острым кончиком языка проводя по всей груди юноши, переходя на шею и останавливаясь около уха. Мегуми скривился и отвернул голову, когда язык коснулся мочки уха. — Ты никогда не был с девушкой? — как бы между делом спросил Сукуна, безотрывно глядя на вмиг порозовевшие ушки Мегуми, — смущение украшало его лицо, делая еще милее прежнего. — Или с мужчиной?.. — ехидным тоном произнес дух, проговорив это мальчишке на ухо, отчего Мегуми зашевелился под ним, забрыкался сильнее и попытался сбежать. — Хотя разница ощутима… С мужчинами всегда приятнее: они знают свое тело лучше других, — отметил Сукуна, отстранившись от парня на мгновение, ловя его злобный взгляд из-под пушистых ресниц. — О-о… Неужели мне достался невинный мальчик? Отличный маг, с огромным потенциалом, красивым личиком и никем никогда не тронутым членом… А я уверен, там есть на что посмотреть. Мегуми стал брыкаться сильнее, руками пытаясь отпихнуть от себя Сукуну, но ни одна его (правильно сказать) потуга не повлекла за собой реакцию Двуликого. Тот лишь сильнее напирал на него, руками лаская тонкие изгибы талии, плоского живота и груди. Подлинной силы у Мегуми было не так уж и много, а потому он казался щепкой по сравнению с духом. Этот Король проклятий мог запросто раздробить его кости в своих пальцах. Однако это не сдерживало желание парня вырваться. Стоило Сукуне ухватиться за ткань брюк, как Фушигуро заехал ему коленом, но его ногу встретила выросшая третья рука проклятого духа. Ремен сдернул с парня штаны вместе с бельем, оставив под собой полностью голым. Холод крыши пронзал насквозь будто кучей маленьких игл. Фушигуро впал в глубочайший ступор перед попыткой демона не убить, а полностью раздеть его. Двуликий не обманул его — он и не планировал убивать Мегуми, по крайней мере — сейчас. Он желал овладеть им. Овладеть, как самый чокнутый псих во вселенной. — Ты думаешь, я буду трахаться с проклятием? — от возмущения Мегуми едва не подавился воздухом, впившись в запястье Сукуны тонкими пальцами. Он пытался остановить попытки духа окончательно развести себе ноги. Сукуна поддался, и его рука сразу же замерла после прикосновения к ней мага. Даже пальцы Сукуны сжимали бледное колено, практически не применяя при этом физической силы. — С Королем проклятий, — победоносно заявил Сукуна и опустил взгляд на чужой пах. Дух облизался, с удовольствием рассматривая аккуратный небольшой член, тонкий, с изумительно красивой формой и розовой головкой. Вычищенный, лишенный волос Мегуми, пользуясь моментом, скрестил пальцы, призвав Нуэ. Нуэ с криком полетел в спину Двуликому, но сразу исчез — Сукуна отмахнулся от него, как от назойливого насекомого, и вновь придавил колено парнишки к холодящей кожу поверхности крыши. — Не заставляй меня убивать твою птичку, иначе я запеку ее нам на ужин. — Чтоб тебя!.. — взревел Мегуми, заехав кулаком в лицо Двуликому. На этот раз удар вышел точным и попал по челюсти. — Обижаешь, — хмыкнул дух, и четвертая рука явила себя, впившись в обнаженное худое бедро парня, сжимая его до красных отметин от ногтей на коже. — Теперь целуй там, куда ударил. Фушигуро удалось вывернуться на бок, наградив Сукуну еще одним ударом, на этот раз по касательной — лишь скользнул по чужой щеке. Двуликий улыбнулся во все зубы, раскрыл рот, являя взору мага массивные клыки, блестящие от слюны, и подвижный язык с острым концом, оставивший на его коже подсохшие слюнявые дорожки. — Что ж ты такой неспокойный, Мегуми? — с фальшивой обидой проговорил Сукуна, двумя левыми руками удерживая чужие руки, тогда как ноги Мегуми были замурованы под тяжестью бедер Короля проклятий. — Все не терпится? Так уж и быть, поспешу. — Дух небрежно распластал мага под собой, губами припав к бледной вздымающейся от прерывистого дыхания груди. Сукуна нежно коснулся бархатной кожи и стал оставлять дорожку мягких поцелуев, облюбовывая сосок парнишки. На мгновение Мегуми замер, но не для того, чтобы сдаться. Он выждал несколько томительных мгновений и вновь сложил руки вместе, чтобы призвать Гончих, заставить подчиняться, ведь те истуканами стояли в двух метрах от его головы и оставались абсолютно безучастными, но стоило ему открыть рот, как тотчас его зажала рука проклятого духа. — Мгм! — голубые глаза взирали на розововолосую голову духа, абсолютно подчинившего себе тело одного из первокурсников — своего сосуда, Юджи Итадори, — с нескрываемым бешенством и растерянностью. — У тебя еще остались силы призывать свои тени? — недовольный тем, что его прервали, Сукуна вдруг перехватил руку Мегуми и, переплетя пальцы, рывком вдавил в холод крыши. Фушигуро сдавленно вскрикнул и зажмурился, подавляя непроизвольно выступившие слезы, — кости чуть не зазвенели от удара, костяшки ныли страшной болью. Крупная когтистая ладонь Сукуны была настолько горячей, что практически сжигала его кожу, как и любое другое касание духа к дрожащему от ночного холода телу. На дне голубых глаз плескался страх. Его пальцы были слишком большими, длинными, приносили дополнительную боль. Мегуми сжал руку Двуликого в ответ, попытался ее поцарапать, но маленькие ранки тотчас заживали. Отчаявшийся, неспособный высвободить ноги и призвать оставшихся шикигами, он вывернулся на бок во второй раз, заставив Сукуну с недовольным лицом отстраниться от своей груди. Молодой маг свободной рукой стал выдирать свою ладонь из чужой, царапал кожу и, отчаявшись, впился в нее зубами, оставив лишь неглубокие, вмиг затянувшиеся ранки. — Будешь кусаться — я тоже укушу тебя, малыш Мегуми. Сразу после произнесенных слов Двуликий сдержал обещание и впился клыками в округлое плечо парнишки. Мегуми вскрикнул от неожиданности, но в ответ, обозлившись, вгрызся в руку сосуда с остервенелой силой. Сукуна отодрал его от себя за шкирку, как собачонку. — Ты не лучше своих щенков, глупышка Мегуми, — цыкнул Сукуна и осуждающе покачал головой, глядя на то, как капли собственной крови окрасили в красный искривленные в недовольстве губы юного мага. Дух долго смотрел на них, испытывая при этом невообразимую жажду. Облизнувшись, Ремен впился в тонкие губы Фушигуро своими, целуя с неконтролируемой жадностью, сразу же врываясь в чужой рот языком. Как бы Мегуми ни старался стиснуть зубы или смыкать губы — язык Двуликого проникал всюду, гуляя по деснам, сплетаясь с его языком. Мегуми резко отстранился, закашлявшись от излишеств слюны. Однако при желании выплюнуть ее впал в секундное замешательство — через мгновение харкнул в лицо Короля проклятий. Сукуна вздохнул. — Ты меня разозлил. Тотчас Мегуми заехал ему по лицу единственно свободной рукой. Мгновение. Фушигуро заорал не своим голосом, ощутив, как крепкая хватка на его запястье ломает ему кости. Еще бы чуть-чуть, и Сукуна оторвал бы ее, но оставил лишь сильный вывих, пожалел. Перед тем как все вокруг завертелось, Мегуми увидел строгий взгляд Сукуны — человеческий настолько, что это казалось нереальным, дьявольским. Проклятым. — Расширение территории. Гробница Зла. Все заволокло кроваво-красной тенью, вперемешку с непроглядной тьмой. Фушигуро ощутил легкость во всем теле на короткое время, как вдруг что-то теплое обволокло всего его, подобно загустелой воде. Сукуна плавно накрыл его шею своей рукой, и через секунду Мегуми полностью скрылся в полотнище — Двуликий его топил. Страх целиком овладел им. Маг изо всех сил забрыкался, ощутив, что руки и ноги у него свободны, но толща жидкости не отпускала его, стойкий привкус железа комом застрял поперек горла. Паника нарастала и, достигнув своего апогея, вынудила Мегуми ухватиться за руку духа. Тотчас Двуликий вытянул его наверх и позволил вдохнуть. Мегуми раскрыл глаза и громко набрал в легкие побольше воздуха. Сукуна продолжал держать его шею, но более не душил. Фушигуро схватился за крепкую руку проклятого духа, не сразу осознав, что ее можно отпустить. Двуликий разжал пальцы, и Мегуми упал обратно в теплую жидкость, слишком густую для воды и слишком жидкую для земли или грязи. Но на этот раз под собственной спиной он ощутил что-то твердое, похожее на дно реки. Руками он прощупал дно — вместо острых краев гладкие камушки, совершенно не причиняющие боли. Мегуми проморгался и огляделся — сразу после подскочил на месте от ужаса. Это кровь. Над ним вместо потолка — кости, вместо воды — кровь, вместо камней под его телом — гладкие черепа. Мегуми издал тонкий, стонущий звук, ошарашенно вглядываясь в свои руки. Все вокруг заполоняли трупы, и чем больше он смотрел по сторонам, тем сильнее поражался увиденному. Он на его территории. Он абсолютно в его власти. — Что чувствуешь? — подал голос Двуликий, что эхом пронесся по всем владениям и скрылся в неизвестности. У Гробницы не было конца. Фушигуро выдохнул через рот и поднял глаза на Сукуну. Гнев убывал, на его место пришел страх и истинное отчаяние. Мегуми уронил голову на грудь, утопив израненную духом руку в чьей-то крови. Здесь ему неподвластно ничего: в рукопашном ему не одолеть Двуликого, шикигами Король проклятий развеет или убьет и Нуэ, и Гончих — Мегуми чувствовал, что тот уже на границе своего гнева. Маг поднял руку и ударил точно в грудь Сукуны, из последних сил, выплеснув весь свой накопившийся гнев. На глазах проступили слезы. Двуликий не отреагировал. Удар не нанес ему никаких увечий. — Ты от меня, — Сукуна перехватил чужой подбородок и крепко сжал пальцами, когтями царапая чувствительную кожу лица, — никуда не спрячешься. Здесь мое царство. Фушигуро молчал. Взгляд глаза в глаза вновь пробудил в нем отошедший на фон гнев. — В таком случае я убью тебя здесь, в твоем царстве. Дух толкнул юного мага в грудь, и Мегуми коснулся самым затылком поверхности неглубокого кровавого озера, как тотчас выпрямил спину и вложил больше силы в удар, но только частично коснулся челюсти Двуликого. — Чтоб тебя! — крикнул разъяренный Мегуми, замахнувшись еще раз и вновь промазав. Глупо было думать, что нанести урон Королю проклятий в его же владениях возможно, но Мегуми Фушигуро не из тех, кто так быстро сдастся. Его волю не сломать и перед самой смертью. Магу удалось вскочить на ноги и драться в полный рост. Сукуна двигался, на этот раз не поворачиваясь к мальчишке спиной, но на его лице при этом отсутствовала прежняя задорность. Лишь стойкая маска недовольства и сдерживаемого гнева, ломающая у Фушигуро веру в себя. — Хватит играть. Мегуми, замахнувшийся для нового удара, резко упал вниз, в кровь. Невидимая сила вдавила его коленями в черепа, сжимала легкие, не позволяя как следует вдохнуть. Парень задыхался, а невероятное, до этого не известное ни ему, ни даже самому сильнейшему из магов — учителю Годжо Сатору — могущество пробило молодого мага на крупную дрожь. Мегуми захрипел, стараясь противостоять столь огромному натиску проклятой энергии, но Сукуна побеждал его без рук. В момент, когда лицо Мегуми приблизилось к кровавой глади настолько близко, что он мог детально разглядеть в отражении свое лицо, Мегуми отбросило в сторону костяного трона. Парень впечатался в кучу черепов, что посыпались на него сверху. Фушигуро закрыл голову руками, однако поток костей вмиг остановился. Щурясь, Мегуми видел лишь то, как к нему приближается устрашающая фигура Двуликого. — Мегуми, — Ремен долго смотрел в голубые глаза напротив, любуясь их красотой. Здесь, на его территории, они казались васильковыми. Становились еще прекраснее обычного. — Тебе больно? Фушигуро содрогнулся и выдохнул, в очередной раз безмолвно поражаясь непредсказуемости духа особого уровня. — Ответь мне. Мегуми молчал. Он ни за что не признается, не скажет, стерпит. — Пошел к черту. — Ты все такой же глупец, — процедил сквозь зубы Сукуна и выпрямился. Мегуми безотрывно следил за каждым движением Двуликого, готовясь к собственной казни, а потому взгляд голубых глаз не отражал ничего, кроме уверенности и гнева. Миг. Все вокруг завертелось, и через пару секунд Фушигуро вновь ощутил, как жидкость, на этот раз прохладная, стала совсем не той, что была до этого. Мегуми, не успев открыть глаза, ощутил момент падения, следом — глубина. Он вновь упал в воду, вновь рука на его шее, на этот раз навсегда. Мегуми попытался предпринять последнюю попытку призвать шикигами без слов. Две Гончих вырвались из тени, зарычали, а следом — темнота. Мегуми очнулся, как оказалось, через мгновение. Он жив, а глаза слепит солнце. Под спиной неизменное ощущение гладкости, прохлада окутывает его всего. Он лежит в воде, что не выше его ушей, даже не попадает в них. Мегуми несколько секунд смотрит наверх, дабы убедиться, что над ним — кости. Однако воздух вокруг такой свежий, словно они в пещере в лесу, где нет ничего чище и приятнее. Мегуми жмурится и, хрипя, старается поднять себя. Сил хватает только сесть, и снова — изумление. Вокруг него слабо колыхалась чистейшая, словно набранная из источника вода. Пальцы коснулись дна, а на нем оказались камни — маленькие, гладкие, как те, что запускают в воду во время детских игр. За его спиной, наверху, сквозь кости, составляющие основу Гробницы, проникало солнце — подлинным ли оно было, парень не знал. Мегуми повернул голову вправо, и там, где до этого была огромная куча черепов… сохранился трон. Воздух вокруг него продолжал сгущаться, оттуда все так же несло трупами, небо окрасилось в цвет крови. И лишь на половине Фушигуро была благодать. — Нравится? Мегуми дрогнул и обернулся. Прямо перед ним вырос сосуд Сукуны, все так же подчиняющийся проклятому духу. «Неужели… Вторая территория?» — подумал Фушигуро, как Двуликий, словно прочитав его мысли, ответил на вопрос: — Думал, расширение территории — это всего лишь мой трон? Это Гробница, и это мои владения. Здесь будет так, как я того пожелаю. — Что ты хочешь? — решил пойти на контакт Мегуми, поскольку окончательно потерял логическую нить в поступках проклятого духа. — Тебя. — Ты все равно не получишь того, чего хочет твоя безумная башка. — Посмотрим на твое поведение, малыш Мегуми. — Фушигуро. Я — Фушигуро. Запомни хотя бы это. Или твоя тупая черепушка, сотни лет пролежавшая в сторожевой будке, и этого запомнить не может? — Проси о чем хочешь, но только не об этом, малыш Мегуми, — оскалился Сукуна, но не успел маг отреагировать, как тотчас третья и четвертая рука проклятия схватила его за ноги, повалив обратно в воду. Мегуми ожидал удара, но вместо гладкого дна встретился с толщей воды, из которой его рывком выудил Двуликий. И снова под спиной камни, вновь вода не достигает ушей — пусть и ненадолго. Как только Мегуми открыл глаза, Сукуна дернул его на себя, ухватив за щиколотки. Маг успел вскрикнуть, прежде чем закашлялся от попавшей в горло воды: Сукуна держал его за ноги, пока губами исследовал нежную кожу бедер, живота и паха. Речное дно маг ощущал лишь головой, плечами и немного хребтом — остальная часть тела повисла в воздухе, удерживаемая Двуликим. Мегуми было забился, но тотчас наглотался воды — дно ушло глубже, будто в наказание. Сукуна играл с ним, воспитывал, призывал к подчинению. И это злило. Безумно. — Отпусти меня! — вскрикнул маг, стараясь попасть ногой по чужой голове, но хватка на щиколотках ожидаемо оказалась сильнее его потуг. Мегуми вновь сложил ладони вместе, но тотчас остановился: призывать Нуэ было слишком опасно для самого шикигами — увлеченный телом мага Двуликий просто уничтожил бы его, как и обещал. — Кого ты собрался призвать еще? — насмешливо отозвался Сукуна, на что Мегуми в отвращении скривил губы. — Слона? Или, может, кого-нибудь еще? Мои владения посетит благородный олень? У тебя силенок не хватит, глупышка Мегуми. Мегуми зарычал и швырнул первый попавшийся в руку камень со дна. Тот угодил проклятью в руку, но Сукуна демонстративно не отрывался от своих ласк. — Глупец. Фушигуро охнул, и в следующее мгновение его ноги отпустили. В ожидании удара парнишка ощутил лишь мягкое погружение в воду, а затем вновь гладкое дно. — Чертовски неспокойный маг. И как тебе не стыдно? — Сдохни! — крикнул Мегуми, сделал рывок и тотчас оказался вжат на дно. Сукуна перехватил его запястья в свою ладонь, третьей рукой заткнул рот, а четвертой удерживал брыкающегося мага за торс. Мегуми зашевелил коленями — Сукуна обездвижил и их, навалившись всем весом. — Обойдешься, — осклабился Сукуна, мазнув губами по нежной груди. Мегуми задергался, но на этот раз даже малейшее движение выбивало из него остатки сил. Хватка Сукуны казалась смертельной. Фушигуро в его руках был подобен шарнирной кукле. Голый и обездвиженный, абсолютно беззащитный. Интерес Двуликого поджигали излишние брыкания Мегуми, хрипы, рычания и попытки произнести слова. Злость горела в голубых глазах, влажные черные волосы липли ко лбу, а продрогшее тело дрожало под натиском тела проклятого духа. И чем больше Фушигуро сопротивлялся, тем больнее становились ласки Ремена. Поцелуи сменялись укусами, укусы — поцелуями. Сукуна вгрызался в его кожу клыками, лизал, метил, присваивал. Широкий язык проходился по всему молодому телу — от запястий до плеч, от плеч до шеи, выводил узоры на груди, тщательно стараясь не задеть соски. Однако самое вкусное он оставил на десерт. Язык коснулся мочки правого уха, и Мегуми задрожал, отвернувшись. Глухой, сдавленный стон прорвался сквозь завесу из плотно зажавшей его рот руки духа. Сукуна хмыкнул и лизнул снова, на этот раз проходясь до самого хрящика. — Мг-м! — Мегуми забился, не в силах стерпеть пробившие насквозь мурашки. Задвигал головой, насколько это было возможно, попытавшись прижаться ухом к руке и таким образом стереть следы проклятых прикосновений. Сукуна без особых усилий сдержал Фушигуро и вновь подался к его порозовевшему ушку, на этот раз оставив легкий укус. Мегуми мгновенно постарался свести ноги. Совершил попытку вырвать из-под бедер духа колени, но тщетно. — Интересно… — задумчиво проговорил Двуликий, и его губы растянулись в злостной ухмылке, а взгляд алых глаз зацепился за аккуратный бледный пах. На фоне нежной чувствительной кожи кровавым пятном выделялась набирающая цвет головка, алеющая вместе с дернувшимся в возбуждении членом. — Очень мило, малыш Мегуми, но не все сразу. У нас есть еще много мест, — Сукуна перевел взгляд выше, на затвердевшие от холодной воды соски. Грудь, на коей, подобно кровавым капелькам, цепляли взор крупные соски с маленькими ореолами. Дух медленно наклонился над ними и горячо выдохнул через нос. Мегуми вновь дрогнул и зажмурился. Сукуна ощущал, как нарастала в мальчишке злость. Мегуми не знал, что ему делать. Кажется, впервые ему действительно никто не сможет помочь. Он в Гробнице верховного зла, в месте грехопадения, предается ласкам от Короля проклятий. Собственное тело предательски требует тепла и тянется к разгоряченной, даже обжигающей коже проклятого духа. В Сукуне будто ключом бьет жизнь, словно это тело никогда и не принадлежало Итадори — ставшее в разы крупнее и сильнее новое тело Двуликого истощало невероятную силу, мощь, не ощущавшуюся столь очевидно ни от одного проклятия особого уровня. Мегуми никогда не встречался ни с чем настолько же злым. Сукуна убрал руку с тонкогубого рта, как неожиданно для самого Мегуми из его груди вырвался громкий, смешанный с испугом, стон. Сукуна припал к его соску, болезненно терзая губами, всасывая до остроты, кусая до маленьких ран. Мегуми вскрикнул и, почувствовав едва уловимую, секундную свободу в ногах, попытался выдернуть колено, как вдруг истошно завопил. Гробница ловила нотки его голоса, навсегда сохраняя здесь. Двуликий перехватил одной из рук второй сосок и сжал его, оттянув до мерцания фейерверка перед глазами. Мегуми забился, завопил, не в силах отличить боль от трепета, — пальцы и язык ласкали и причиняли боль одновременно. Мегуми терялся в ощущениях, задыхаясь от безумного натиска духа. Сукуна измывался над ним долго, пока соски не заалели, а член не стоял так крепко, что уже причинял боль. Фушигуро сморгнул слезы обиды на самого себя, злости и стыда, прежде чем Сукуна наконец отстранился от него на миг. Взгляды встретились, и голубые глаза зашуганно пялились на алую радужку напротив, в то время как Сукуна довольно облизывался. Щелкнув клыками, тот довольно припал к податливому телу, на этот раз изучая носом и языком путь от груди до пупка и ниже, там, где кожа не потерпит издевательств. Наконец Мегуми удалось вырвать ноги и свести их перед чужим носом. Рык Сукуны оглушил все вокруг. Мегуми замер, а сразу после его колени больно ударились о дно кристально чистой воды. Язык Двуликого скользнул по розовой коже, а кончик прошелся от уздечки до уретры. Мегуми вскрикнул, а следом из груди, неестественно для Фушигуро, вырывался громкий стон. У Мегуми никогда не было девушки, и он точно не думал, что познает ласки с сильнейшим проклятием. — Будь ты проклят… — вырвалось хрипом из груди Фушигуро, а следом и оглушительно звонкий стон — Сукуна заглотил аккуратный член. Парень кривился, кусал губы до того, что на нижней проступила кровь, — давил в себе постыдные стоны, старался заменить вожделение на ненависть, но яркое и вместе с тем странно подавленное чувство стремительно нарастало, накрыв Фушигуро с головой. Еще немного, и он изольется прямо в рот проклятию. — Ч-черт… — Мегуми зарычал, забился, но язык и губы Сукуны продолжали наслаждаться вкусом и размером прелестного члена. Дыхание снова сбилось, грудь поднималась и опускалась все чаще, а перед глазами солнце мешалось с костяным потолком, пока Фушигуро оттягивал собственный оргазм. — Чтоб тебя! — Ты же хочешь, малыш Мегуми, кончай, — Двуликий выпустил изо рта чужой член, но лишь для того, чтобы полюбоваться результатом. Раскрасневшийся и влажный, тот подрагивал и слегка приподнимался от попыток Фушигуро не обкончаться. Сукуна дунул на окрепший член, тогда как одна из рук перекочевала с тела на округлую небольшую задницу. — Здесь еще одно прелестное местечко, Мегуми. Такое красивое. Напряженный анус, порозовевший от возбуждения, сжимался, как только на него стекала слюна, тянущаяся с вылизанного и обсосанного члена. Аккуратная и невинная, тугая донельзя дырка. Сукуна надавил на нее указательным и средним пальцем, когтем царапая чувствительную кожу вокруг. — Здесь еще больше нравится, малыш Мегуми? Фушигуро пнул освобожденной от руки ногой Двуликого, пяткой ударив в плечо. За что Сукуна и наказал его. Стон боли, сдавленный и дрожащий, сорвался с раскрасневшихся губ, когда указательный палец мужчины ворвался внутрь неразработанной дырки. Толстый и длинный, он царапал нежные стенки, отчего Мегуми отбросил всякое отступление. Замер, страшась причинить самому себе боль, будучи насаженным на палец Двуликого. Если тот добавит второй, то Фушигуро просто не выдержит этой пытки. — Сгинь… Убери свой чертов палец, а-гх! — Мегуми выгнулся в спине до хруста, от боли, как только анус пронзил второй палец. В жутчайшей тесноте Сукуна рисковал разорвать его на части изнутри, и в его кровавых глазах читалось это желание. Мегуми еще никогда не было так страшно. Он никогда не оказывался столь беззащитным наедине с врагом. — Попроси меня. Парень прикусил губу до резкой боли, удерживая в себе ошметки оставшейся гордости. — Проси. Сукуна долго выжидал, но Мегуми молчал. От каждого нового резкого движения он кривился, смахивал пушистыми ресницами подступившие слезы, злился и хмурился, но не просил. Мегуми не скажет ему этого даже под страхом смерти. Двуликий обозлился. Лишь чужой запах и воля, дрожащая в воздухе едва уловимыми нотками, отрезвляли его, принуждали сохранить жизнь глупого мальчишки. Фушигуро в его руках, в этой чистейшей воде, освещенный ненастоящим солнцем, казался фарфоровой фигуркой. Некогда белую кожу украшали следы небольших укусов. Двуликий вынул один палец, оставив лишь указательный. Движения стали неглубокими и неспешными. — Ах… — Мегуми содрогнулся, когда палец задел точку внутри, отчего низ живота свело, а колени начали дрожать. Желание кончить накрыло его по новой. Член дернулся от ласк, и сразу после Сукуна погрузил в него второй — на этот раз нежным, едва ощутимым действием. — Сдохни, — зарычал Мегуми, набравшись силы и смелости вновь говорить. — Я не дам тебе того, чего ты так хочешь, — в пронзительном взгляде голубых глаз Двуликий различил всплеск незабытого гнева, — моего удовольствия. «Раскусил…» — мысленно усмехнулся Сукуна и добавил третий палец, однако Мегуми не был к этому готов. Его подбросило в воде, анус плотно сжал в себе все три пальца, а от такого давления у парнишки закружилась голова. Сукуна для него слишком большой. Его много внутри. Слишком много. — Чтоб тебя! — заорал Мегуми и снова пнул Двуликого, попав пяткой в грудь. Руки начали затекать, удерживаемые первой и второй рукой Короля проклятий, как и тело, что в прохладной воде не ощущало ничего, кроме дрожи. Сукуна удобнее перехватил руки Мегуми, шире раздвинул бедра и сорвал с себя остатки униформы — брюки, превратившиеся в лохмотья. Крупный, налившийся кровью член Двуликого, превосходящий в размерах аккуратный член Мегуми, вызывал у парня приступ тошноты — он не справится, не выдержит. Паника подступила к горлу, все тело ослабло. Тотчас головка, давящая на стенки, вошла вовнутрь. Мегуми смог лишь раскрыть рот в немом крике, как половина члена, бесцеремонно растягивая тугие, постыдно увлажнившиеся стенки, ворвалась в него наполовину. Фушигуро подавился воздухом и задергал руками, пальцами стараясь ухватить руки Сукуны, причинить ему хотя бы ничтожную часть той же боли. Дух сразу же заметил этот жест. Двуликий скрестил свои пальцы с тонкими пальцами молодого мага. Фушигуро, до этого момента желавший проецировать свою боль на духа, вдруг просто стиснул его ладонь и замер, сжимая в себе член Двуликого. — Не сжимайся. Иначе будет больнее. Мегуми, не помня себя, расслабился, и следом тонкий стон наконец озарил Гробницу. Этот сладкий, болезненный звук Сукуна поймал своими губами, вовлекая в несдержанный поцелуй, при котором таранил и без того израненные губы Фушигуро. Мегуми застонал в рот Двуликого, а как только поцелуй разорвался — вскрикнул от переизбытка чувств. — Какой же ты громкий, малыш Мегуми… Очаровательный. Всегда тихий, молчаливый, ты, оказывается, такой громкий в постели, — вернулся прежний Сукуна. Вернулся Король проклятий, опорочивший чистую душу и невинное тело. Ехидные нотки в чужом голосе ножом резали по телу, задевали, отрезвляли Мегуми. Парень зарычал, забрыкался, сжал до чужой и собственной боли толстый член внутри, но Сукуну это только раззадорило. — Давай, дерись, — оскал, — дерись. Мегуми забился в руках Сукуны, выбивая из себя всю успевшую накопиться за считанные минуты энергию. Однако сопротивление проклятому духу было до смеха бесполезным. — Ты не получишь… Я не кончу! Черт тебя подери, не кончу! — голубые глаза заблестели от неудержимой ярости. Ее переизбыток лил через край, душа Фушигуро вновь принялась бесноваться. Двуликий перестал жалеть. Сорвался на остервенелый темп, клыками прихватывая кожу, оставляя все новые глубокие раны, зализывая их после. Рык духа глушил, а крики Мегуми, старающегося удержаться, впившись ногтями в тыльную сторону ладоней проклятия, наполняли Гробницу. Еще долго можно будет услышать, как отголоски стонов и криков разносятся по владениям сильнейшего. Вскоре Фушигуро затих. Стиснув зубы, он думал только о том, как сдержать оргазм. Выступивший на головке предэякулят, а также пошло хлюпающая задница позорно выдавали его жалкие попытки сохранить гордость. Сукуна остановился. Гневный, полный ненависти взгляд Мегуми раздражал его, а стоны, сменившиеся хрипом и рычанием, — сбивали весь настрой, рвали нить удовольствия, что он получал, каждый раз, как в первый, погружаясь в восхитительное чрево парнишки. — Глупец! — рыкнул Сукуна и выскользнул из задницы молодого мага. Мегуми скривился, все тело пробила мелкая дрожь. Он был почти на пределе своих возможностей. — Чтоб тебя… — парнишка не договорил. Поднявшись на ноги, Сукуна вдруг обхватил его бедра руками и рывком вырвал из прохлады плещущейся воды. Мегуми сдавленно вскрикнул. Третья и четвертая рука крепко сжимали его бедра, тогда как первая и вторая обхватили талию. — Ты… А! Сукуна насадил его на член до упора. Мегуми замер в его руках, выгнувшись в спине и запрокинув голову. Громкий стон вырвался из груди Мегуми и разнесся по всем безграничным владениям Короля проклятий. Гробница навсегда сохранит в себе этот звук. Фушигуро бурно излился, содрогаясь в крепко державших его руках Двуликого. Перепачкав тому живот и грудь, мальчишка на мгновение ослабел. Перед глазами промелькнул туман, кроваво-красный воздух, заполонивший все. Куда-то исчез свет. Мегуми поднял голову и заглянул в дикие глаза напротив, следом утопая в томительно-жадном поцелуе. Кончив второй раз, после грубых рывков, глубоко входящего в растраханную задницу члена и губ, что никак не могли оторваться от рта Мегуми, позволяя на момент вдыхать, Фушигуро встретился со тьмой.

💀💀💀

Сон оказался долгим. Очнувшись, Мегуми ощутил приятную прохладу, обволакивающую все его саднящее тело. Болело все, но боль казалась притупленной на фоне того, как раскалывалась голова. Фушигуро не сразу смог открыть глаза. Долго моргал, прежде чем увидеть кровавый свет над головой, сводчатый костяной потолок и почувствовать резкий запах крови и трупов, ударивший в голову. Юноша с трудом сел и огляделся. Вокруг него была вода, но в радиусе пары метров уже находилась кровь. Под ним — гладкие речные камни, а невдалеке — плавающие черепа. Мегуми все вспомнил. Все осознал. Он уже знал, где искать Его. Фушигуро повернул голову в сторону, туда, где возвышалась гора чернеющих черепов. Там, на троне, восседал Он. Двуликий глядел на него, скучающе подперев щеку. Все это время он не сводил взгляда с Мегуми Фушигуро. Черноволосый неспешно поднялся и посмотрел на воду. Шея, плечи и грудь, на коих виднелись свежие незажившие отметины, мокрые волосы, длинная, прилипшая ко лбу нелепая челка. Мегуми сделал шаг вперед, а затем еще один и оказался на границе воды и крови. Немного подумав, он наконец решил. Юный маг погрузил ногу в густую кровь, ощутив под ступней оголенные черепа. Шаг и еще один — неторопливо Мегуми поднимался вверх по горе черепов, прямо к трону. Взобравшись на пьедестал, Фушигуро поднял васильковые глаза на Двуликого. Призывать шикигами бесполезно. Двое псов — белый и черный — сидели около проклятого трона, и Сукуна чесал им за ушами. — Выспался, Мегуми? Фушигуро молчал. Взгляд его ничего не выражал, слов не находилось. — Бесполезно призывать Нуэ, малыш Мегуми. Ведь теперь мы, — Сукуна приблизился к магу вплотную, пальцами обхватив тонкий подбородок, — одно целое. Я был в тебе и буду еще не один раз. Мы практически едины, Мегуми. Мой Мегуми.