Green street

      Прошла неделя с момента первой вспышки болезни, первых погибших. С тех пор неизвестная дрянь распространялась с огромной скоростью по всему городу. Дело дошло до ближних окрестностей, местные больницы заполнены донельзя.       Вторая неделя. По улицам расхаживают настоящие мертвецы. Осколки, доски, куча разной мерзости в виде конечностей с огромным количеством крови заполнили каждую дорогу и переулок. Жуткая тишина и грязно-оранжевый дым охватили районы родных Английских улиц. Правительство томно молчит. Твою мать, неужели все настолько плохо? Радио и телевидение на повторе крутят одну и ту же новость о «этой ужасной ситуации» и, кажется, это ненадолго. Кто-то из этих полу-мертвых мразей точно оборвет связь тут, из дурости сгрызут провода на обломившихся столбах. Удар в заколоченную дверь, второй. — Уил? Парень хватается за биту с прибитыми к ней гвоздями и медленно встает с пола.       Третий удар, треск дерева и фигура брата нелепо вваливается в темную комнату, встает, шатаясь на месте. — Ты захуй дверь заколотил, строитель? — Уилбур отряхивается от опилок. — Ты мне сказал заколотить все входы, выходы и короче вот это все что имеет эти отверстия… я сделал! — Каким образом я должен был войти в этот чертов дом, когда ты замуровал себя изнутри? — Блять, не бузи! Что ты принес? — Томми цепляет биту на ремень и закидывает её на спину. Рюкзак тяжело падает на бетонный пол, слышится звон железа и шороха пластика. Уилбур садится и раскладывает вещи перед братом. — Все что осталось на складах магазинов. — парень кладет несколько банок супа и небольших диетических батончиков. — Прошуршал по некоторым домам, нашел пару препаратов и аптечек… — Нам нужно будет сменить место ближайшие дни, думаю. — Томми кладет в карманы пару батончиков. — Что? — Нам нужно перебраться в какое-нибудь более тихое место, я чую мы здесь скиснем. Эти придурки оборвали связь и я не могу мониторить объявления из новостей. — А радио? — Уилбур взглядом показывает на ближайшую полку. — Оно скоро накроется, делает много шума. Включать его — пиздец рисково. Уилбур закрывает сумку и кидает её к стене.       Жить… простите, выживать здесь было действительно сложно. Братья забрались в первый попавшийся дом с того момента как за ними однажды погнался полу-мертвый старик. Небольшое здание с тремя комнатами на окраине города ближе к полю. Более-менее безопасное место для того, чтобы спать здесь без мыслей проснуться только с половиной лица и без одной ноги. Иу. Правда, поле со временем заросло высокой травой и сейчас вероятность того, что где-то там может ошиваться чей-то живой труп, достаточно велика. По большей части, Том остается в доме с наказом старшего брата не выходить с ним. У этих двоих защитная реакция — это отшутиться и идти дальше. Поэтому Уил часто перед выходом за продовольствием может вкинуть что-то типо: «если не вернусь, собери мои останки по грин стрит» на что Томми ударит его в плечо и со смешком вытолкнет на улицу.       Пару суток назад что-то пыталось пробраться в дом через окна, предварительно разбив их, именно поэтому Уилбур сказал брату заколотить некоторые проходы. Из безопасности. Уил подсаживается ближе к Томми и достает небольшой дневник с ручкой. — Ну что, Том, еще один день выживания в этом ужасе? — с улыбкой он рисует очередную палочку на странице блокнота. Томми усмехается и поправляет горло свитера… — Что это? — дрожащим голосом спрашивает младший. — о чем ты? — Это… — Брат указывает на опухшую рану на руке Уилбура.       Парень отдергивает руку. — Небольшая рана, — Уил опускает рукава, — небольшая рана. Я зацепил разбитое стекло, когда выходил из витрины продуктового. Томми с презрением смотрит на брата оглядывая того снизу вверх. Молчание. Парень тихо встает и уходит в другую комнату. Уилбур виновато перебирает пальцами, предполагая догадливость своего брата.       Вечерний закат пробивается через наглухо заколоченные окна. Уил встает с места и подходит к ранее пробитой насквозь двери. Прихрамывая, встает в ее проеме. Парень наблюдает за уходящими лучами солнца, тонущих в осенней листве деревьев. Сколько ему им осталось наблюдать этот свет? Бог его знает. Уилбур опирается на стену, с пустым взглядом пялится вдаль.       Спустя пару суток он начинает чувствовать себя все хуже. Каждое движение становилось кошмарной, колющей болью отдающийся по всему телу. Абсолютный жар и своевременные судороги. Уил подозревал такой исход глубоко в мыслях. Сейчас он тихо сидит у спинки кровати наблюдая за распространяющимся заражением по всей руке. Уилбур уже частично не чувствует своих конечностей. Холод кончиков пальцев, дрожь и тяжелое дыхание часто сопровождающиеся кашлем.       Томми раздражает безразличие брата к своему здоровью. Любая помощь, которую он предлагает - моментально ловит отказ.       Парень аккуратно подходит к дверному проему комнаты, где сидел Уилбур. Томми поправляет кепку и подсаживается к брату. – Томми, тебе не обязательно быть с-здесь, - шипит от боли Уил, - я справляюсь, просто простуда… простуда. – Ты конченый?! Какая простуда? Простуда? В это время? Чувак тебя трясет и кидает в жар. Ты бледный как смерть… - понизил интонацию Томми. – Все нормально. Иди. - Уил запрокидывает голову. Резкий ответ буквально обижает Томми. Брат сжимает ладони в кулаки. Оба сидят в тишине пару минут. …Все это время этот придурок сидел здесь и отнекивался от любой помощи. С последнего его выхода на улицу я знал, что что-то пойдет не так и теперь я вижу, как мой собственный брат мучается от этой дряни. Наблюдаю за тем, как она ест его изнутри. Пробирается в кровь, захватывает контроль над его мышцами и нервными окончаниями. Ненавижу. Я ненавижу сидеть здесь и понимать, что это происходит. Я ненавижу, что он так безразличен к этому. Этот дурак собирается оставить меня одного в этом мире? Придурок. Нет, я не буду переживать за тебя больше, но я надеюсь ты оклемаешься. Я совершенно безразличен к тебе, как и ты ко мне и моей помощи. Я безразличен. Я безразличен. Мне все равно. Мне. Все равно.       Томми вскакивает с пола и уходит в гостиную. Падает лицом в обшарпанный диван.       Около недели проходит с того момента, как Уилбур гниет изнутри, а его брат молчит. Они оба доедают продукты, добытые последний раз руками Уилбура. Банки, обертки, куски окровавленной ткани валяются по всему помещению. С этим необходимо что-то делать, но руки не не поднимаются. Какой день Том в полном отчаянии посещает комнату брата и наблюдает все ту же картину: измученная фигура старшего брата еле как передвигается по комнате, хватаясь за место заражения падает на кровать. Кусает губы от боли.       В этот раз ежедневная рутина прерывается громким звуком из комнаты. Том резко просыпается и вскакивает с дивана, нащупывая биту где-то внизу. Громкий возглас. Рычание. В глазах Томаса можно было прочитать настоящий ужас и то, что видеть этими глазами ему осталось, вероятнее всего, совсем не долго. Парень спотыкаясь направляется к комнате брата. Тут, хотя бы, ничего и не менялось. Томми быстро садится на колени и хватается за плечи Уила. – Я слышал мертвецов, Уил, я говорил нам нужно было уходить отсюда раньше! Слышишь меня? - его глаза испуганно бегают осматривая лицо брата. Он действительно будто начал гнить. Но все это уже выходит наружу. Кровь из носа, царапины на шее, ужасно усталые глаза… Мне так жаль, мне жаль, Уил, мне жаль. Почему я оставил это все убивать тебя здесь? Мне жаль. Я должен был поступить по-другому Жуткий рев и биение по заколоченным окнам доносились снаружи дома. – Пожалуйста, вставай… Мы должны успеть выйти через двор, Уилбур! - Томми хватает руки брата и кидает их себе на плечи, - Давай же, ну! Внезапно правдоподобие руки пробивает одно из окон, Томас испуганно поворачивается к источнику звука и вскакивает. Битой отбивает назойливую конечность. – Томми, иди. - также внезапно, но тихо доносится голос брата с конца комнаты. – Уил? Уил! Уил, ты слышишь нам нужно успеть, пожалуйста поднимайся, я помогу дойти! – Иди. Уилбур сплевывает кровь. Том кидает биту в угол комнаты и снова падает на колени рядом с больным братом. – Ты не понимаешь, хватит! Перестать быть таким глупым, просто встань, пожалуйста! – Помнишь мою любимую фразу «если я не вернусь, собери мои останки по грин стрит»? Давай не будем воплощать её в реальность в твоем исполнении, Том. Я знаю, что говорю, возможно… Уилбур дергает рукой и съеживается в боли. Из кармана выпадает дневник. Идти? Куда ему идти? Он… знает куда идти?.. Нет! Не знает. Без него он не знает что ему вообще делать здесь. Без него он не будет нужным здесь. – Да, я любил эту шутку, это подбадривало меня как никогда, когда ты выходил на улицу… Но давай ты точно так же выйдешь сейчас!? Это будет еще лучше! - По его щекам стекают слезы. Каждый поход брата Томми надеялся, что ему не придется осознавать то, что его, возможно, растаскали на куски эти конченые мертвецы, он случайно напоролся на какой-нибудь штык или его придавило обрушившийся стеной в соседнем доме. Остаться одним - великий страх младшего, сейчас это превращается в настоящий кошмар наяву. Делать что-то было уже поздно – Помнишь… Помнишь того полу-мертвого деда, гнавшегося за нами? Такой урод и бежал он смешно, помнишь? Помнишь ту собаку, которая чуть не прокусила мне ногу, когда мы первый раз вышли вместе? Тогда ты и оставил меня дома, подумав, что я подхвачу бешенство! - Том смеется через проступающие слезы. Уил тихо усмехается, сжимая руку. – То, когда тут качели во дворе были, помнишь? Я делал её из разбросанных досок со всей улицы, и потом же грохнулся с нее на гравий, да? - продолжает Томми видя улыбку на лице брата. Мысли и присутствие брата глушили любой всхлип и любой звук доносящийся с улицы сейчас. В полной истерике, Томас дрожащими руками обнимает брата. – Скажи, что все что происходит это нормально, скажи, что все будет хорошо Через слезы произносит Томми, уткнувшись в свитер Уилбура. – Пожалуйста Рука хватается за спину парня и тот пытается выбраться из внезапной хватки брата. Томми бьет его по руке и отползает в сторону. Глаза Уилбура были уже слепы. Он жадно пялится на Томаса, медленно поднимаясь с места. Младший хватает биту и бьет по руке “Уила”. Это заставляет его снова упасть и обездвижить на пару секунд. Томми хватает рюкзак и выбегает из комнаты быстро опрокидывая на выход вещи, чтобы выиграть себе время для побега. Попутно вытирая лицо рукавом, Томас выбегает во двор обнаружив себя посреди поля, окруженным несколькими тварями, звездным небом и… братом, который уже пробрался на улицу. Осознание и горечь бьет в руки Томаса. Слабость. Дрожь. Он скидывает сумку с плеча и оборачивается к медленно шагающему “Уилу”. У него даже не вышло поговорить с ним? Понимал ли его брат о чем тот говорил ему в последние секунды?Вероятнее всего, нет. Теперь Томми съедает изнутри вина, как когда-то болезнь начала поедать изнутри его брата.