angel, oh, angel

      Ох, ангел. Моё нутро сгорает, а оболочка держится из последних сил. Дни никогда не были такими непонятными и дёрганными: некоторые пролетают незаметно, другие же еле удаётся пережить.       Воспоминания одолевают меня. Я считаю своим долгом присматривать за книжным магазином в Сохо, и, хоть Мюриэль и пытается меня поддержать, мне невыносимы даже мысли об этом месте, не то что нахождение. Оно пропитано тобой. Никакие века не разделяли нас так сильно.       Дорогой ангел. Я теряю счёт времени. Головой я всё ещё там – в книжном, напротив тебя. Целую тебя, пытаясь дать понять тебе то, что ты не понял из того, что я говорил тебе до этого. Это был момент последней, тающей надежды; момент импульсивной попытки; момент прощания и бесконечной скорби. Когда ты вцепился в меня во время поцелуя, что-то расцвело внутри. Предвкушение, надежда на то, что ты передумал. Слабая попытка заставить себя поверить в то, что ты считаешь меня достойным.       Ох, ангел. Разве ты думаешь, что я хочу быть тем, кем был раньше? В месте, которые ты считаешь бесконечно справедливым и правильным? В месте, из которого меня изгнали за то, что я задавал вопросы? В месте, в котором мне не позволили думать? Признайся, хочешь ли ты, чтобы мои крылья стали белыми, как вспышка, потому, что считаешь меня достойным Рая, или потому, что я недостаточно хорош сейчас? Считаешь ли ты, что я смогу исправиться, если буду носить одежды цвета свежих простыней? Считаешь ли ты, что я не задавал бы вопросов и сейчас?       Воспоминания достают меня везде, и я не могу расслабиться. Я пытаюсь думать, что ты не такой хороший, чтобы перестать страдать, но я прекрасно понимаю, что мои попытки обречены на провал. Я знаю тебя больше шести тысяч лет. Я слишком много раз убеждался в твоей исключительности.       Я придумываю истории, где всё хорошо, чтобы позже чувствовать себя ещё хуже, осознавая, что мечты нереальны.       Ох, ангел. Мне всегда казалось, что я ценил то, что у меня есть. Но, как оказалось, я многое недооценивал. Моё сердце пропитано тобой, а сейчас оно пытается выжить без тебя – моего кислорода. Я думал, что вполне способен полагаться только на себя, но, знаешь, с тобой, как минимум, лучше. С тобой я не чувствую, что гнию и разрываюсь на части.       Я не могу посмотреть на свои творения так же, как и на тебя. В какой-то степени мне казалось, что ты моё творение, а я – твоё. Мы творения не только друг друга, но и всей среды вокруг. Мы творения людей, которые кажутся мне намного честнее Рая и Ада. Во всяком случае, люди не заявляют о своей мнительной правильности.       Дорогой ангел. Я не называю твоё имя, потому что шепчу его неосознанно. Когда накатывает невозможно-болезненное ощущение безнадёжности, я как в бреду повторяю «Азирафаэль» в надежде, что ты услышишь мой зов и поможешь.       Я никогда не был настолько слабым. И я был благодарен этой слабости, пока был рядом с тобой. Но сейчас мне настолько невыносимо, что хочется разорвать себя в клочья, издать прощальный крик боли и исчезнуть навсегда. Но разве я не был создан для того, чтобы существовать вечно, правда?       Ты портишь всё, что я делаю. Точнее, всё портят мои мысли о тебе. Я бы делал что-то, если в голове и на языке не кружилось твоё имя. Но я благодарю тебя за то, что было между нами. Долгие шесть тысяч лет, которые с тобой пролетели, как жалкие часы.       Я завидую, потому что…       Я хочу то, что у тебя есть.       Я хочу тебя.