Магия Тауриэль была куда могущественнее, чем способности Нари, во многом благодаря её мастерству и разнообразию лекарственных трав. Долгие минуты целительница колдовала над молодым гномом, излучая от себя свет, будто святая, остальной отряд завороженно смотрел на неё, не в силах отвести взгляд. Низкорослики не перешептывались между собой, ибо боялись спугнуть или помешать ей. Даже Торин Дубощит в тот момент позабыл про свою ненависть к ушастому народу: в одной комнате с ним сейчас находилось три эльфа, и ко всем ним он питал обоснованное уважение.
Стоит ли говорить, что к одному из этих эльфов (точнее, к одной эльфийке) у гномьего короля были и другие чувства, помимо уважения? Тревожная ночь, что предшествовала этому утру, пробудила в Торине надежду на светлое, счастливое будущее. Наблюдая, как Нариэль всю ночь напролет провела рядом с его больным племянником, как искренне радовалась шансу на его выздоровление, как нежно утешала Дубощита, когда, казалось, удача уже отвернулась от него, Торин вдруг понял: женщины лучше, чем она, ему не найти. Теперь он ни на секунду не задумывался о том, что Нари – лесная эльфийка, да и какая разница? Будь она даже орком, дочерью самого Азога Осквернителя (Спасибо, Махал, что она всё-таки дочь Трандуила!) Дубощит не изменил бы своего мнения.
Кили мучался недолго: лечебная магия вскоре подействовала, но от недостатка сил молодой гном вновь уснул. Нариэль протёрла его лицо прохладной тряпочкой, избавляя от капель пота. Жар, к счастью, уже спал. Теперь главной темой для разговоров между низкоросликами вновь стало продолжение путешествия.
– Мы не можем больше тянуть, Торин, – сказал Балин, сожалеюще поглядывая на спящего больного. – Если не продолжим поход сегодня, то точно не успеем к Дню Дурина. А мы ещё даже понятия не имеем, где находится потайной вход!
Дубощит перевёл взгляд на стоящих рядом эльфийек. Они тоже между собой переглянулись.
– Я избавила господина Гнома от яда в крови, но ему потребуется время, чтобы прийти в себя, – решительно сказала Тауриэль. Она знала своё дело. – Он встанет на ноги не раньше, чем через две луны.
– Глупости... – Закряхтел Кили, видимо, только что проснувшийся и услышавший весь разговор. Он сначала поднялся на локтях, а потом и вовсе рывком попытался встать на ноги. – Я уже здоров...
– Ради всего святого, лежите! Не вставайте! – Испуганно закричала рыжеволосая. Рядом стоящие гномы принялись укладывать Кили обратно в кровать, но тот долго противился, отталкивая товарищей от себя.
– Прекрати буянить, Кили, – строго сказал Торин, и молодой гном тут же успокоился.
Нариэль видела, как много отчаяния в его глазах: Кили не меньше самого Дубощита хотел вернуть Эребор. Кто же знал, что то отвратительное существо, называющее себя орком, попадёт в него своей стрелой, да не обычной, а моргульской?
– Готовьтесь к отплытию. Я пойду сообщу об этом бургомистру, – сказал Торин, уже накидывая на плечи свой плащ. – Кили, ты остаёшься здесь. Мы спешим, а ты будешь тормозить нас.
– Я должен быть там, когда откроется дверь, когда мы впервые увидим чертоги наших отцов, – Запротестовал молодой гном, и остальным низкоросликам вновь пришлось силой удерживать его на кровати.
Поймав на себе недовольный взгляд Нариэль, гномий король смягчился:
– Кили, останься. Отдохни. Догонишь нас, когда поправишься.
Он в пару шагов пересёк комнату, остановившись рядом с племянником, и нежно погладил его по волосам. Кили, кажется, уже смирился со своей участью и поник головой.
– Дядя! – Не смог не вступиться за брата Фили. – Мы выросли на рассказах о горе. На твоих рассказах! Ты не можешь отнять у него мечту! Я сам понесу его, если придётся.
– Однажды ты станешь королём и ты поймёшь. Мы не можем ставить под угрозу весь поход ради одного гнома, даже если он родня.
– Тогда я останусь с ним.
– Фили, не делай глупостей. Твоё место в отряде.
– Моё место рядом с братом.
Нариэль было ужасно жалко молодых братьев, она даже и представить себе не могла какого это: проделать такой огромный путь и так и не добраться до цели. Но и перечить Торину она не стала, ведь понимала, что он всё-таки прав. Больной гном мог помешать всему отряду, и уж лучше оставить его в Эсгароте, чем брать с собой на свой страх и риск. Как сказал Балин, если медлить, то весь проделанный путь пойдёт насмарку.
Торин договорился обо всём с бургомистром, и уже через пару часов у пристани гномов ждали несколько лодок для переправы к Одинокой горе, заполненные благами и дарами, которые указал Балин в своём списке. Низкорослики были немного на нервах перед продолжением путешествия, особенно Бильбо. Он с опаской поглядывал на цель их путешествия и воображал каких, должно быть, размеров был дракон Смауг, раз смог выгнать из Эребора целый гномий народ.
Нари видела, что Король-Под-Горой неспокоен, и уже по привычке стала перебирать в голове способы, чтобы утешить его. Когда выдалась минутка, чтобы побыть наедине, она заговорила.
– Не переживай, Торин. Твои племянники будут в полной безопасности здесь, в Эсгароте. Я попрошу Леголаса и Тауриэль приглядеть за ними. А мы отправимся к горе...
– На самом деле... – Перебил ее Дубощит и тут же замолчал, не зная, как правильно сформулировать свои мысли. – Я хотел бы, чтобы и ты осталась в Эсгароте, госпожа.
– Что? – Только и смогла промолвить Нариэль, надеясь, что это слух сыграл с ней плохую шутку.
– Позволь нам продолжить свой путь без тебя, – Торин мягко улыбнулся, кладя свои руки ей на плечи. – Останься здесь и пригляди за моими племянниками сама.
Нари почувствовала, как обида начинает загораться в груди. Да как он смеет? После всего того, что она сделала? После всего того, что между ними было?
– Ты говорил, что я воин! – Эльфийка с силой оттолкнула гнома от себя. Она не смогла сдержать эмоции, и голос начал дрожать от предательски быстро накативших к глазам слёз. – Говорил, что я одна из вас! Что я такой же член отряда!
– Я так и считаю.
Дубощит попытался успокоить её, вновь прикоснуться, обнять, но Нариэль с ловкостью выворачивалась из его рук, не позволяя дотронуться до себя. Наконец, она почувствовала, как обидно было Кили, когда он узнал, что его оставляют в Эсгароте. Помимо обиды в душе теперь кипели и злость, и непонимание.
– Почему тогда так поступаешь? Почему избавляешься от меня?!
– Ты дорога мне ничуть не меньше, чем Фили и Кили! – Громко сказал он, чтобы до Нари наконец дошло. – Я никогда не позволю тебе идти в логово к дракону, зная, сколько мучений он принёс моему народу!
Нариэль замолчала, недоуменно смотря на Торина. Её глаза бегали по его лицу, желая понять, говорит ли гном правду или это всё просто отмазки. Принцесса судорожно всхлипнула, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться опять. Дубощит обхватил своими ладонями лицо эльфийки и стал нежно утирать её слёзы своими большими пальцами.
– Я считаю тебя настоящим воином, Нари, никогда не сомневайся в этом. Я прошу тебя остаться, не потому что недооцениваю тебя, а потому что боюсь потерять.
Как сладко звучит краткая форма её имени из его уст! Нари, Нари... Никто больше не называл её так, кроме семьи.
– Я не смогу вновь спасти наш отряд, если буду так далеко от вас, – сказала она, обхватывая его руки, находившиеся на её лице, своими руками. – Что если Смауг нападёт на вас?
– Тогда я буду только счастлив, что оставил тебя и своих племянников в Озерном городе.
Его прекрасные синие глаза, будто два небольших сапфировых камня, смотрели на Нариэль с такой лаской и доброжелательностью, что она совершенно не могла отказать. Торин любит её, несомненно, любит, поэтому просит остаться здесь.
– А вдруг ты погибнешь? Вдруг что-нибудь плохое случиться, а я буду так далеко? И сколько мне придётся ждать тебя? Ты ведь и сам не можешь ответить на эти вопросы...
Она аккуратно потёрлась головой о его ладони, заставляя продолжить эти нежные касания. Дубощит приблизил своё лицо к ней и легко, почти невесомо поцеловал. Потом ещё раз. И ещё. И много-много маленьких, совсем детских поцелуев, под которыми она таяла, словно снег под яркими солнечными лучами. Внезапно Торин остановился.
– Я хочу, чтобы ты знала. Мои намерения очень серьёзные.
– Что за намерения? – Улыбнулась эльфийка. Конечно, она подозревала, что он имеет в виду, но как же хотелось услышать это из его уст!
– Намерения по поводу нас, наших отношений.
– И что же ты намерен сделать?
– Предложить тебе стать моей женой. Королевой Эребора, если угодно, – На лице Дубощита появилась лучезарная улыбка, видимо, подобные мысли приносили ему удовольствие. – Завести семью. Народить кучу гномо-эльфиков...
– Гномо-эльфиков? – Нариэль почувствовала, как её щёки розовеют. Это даже больше, чем она планировала услышать от гномьего короля.
– Я хочу дать тебе побольше времени на раздумья. Если не хочешь, я не принуждаю тебя. Я отправлю твои белые самоцветы в Лихолесье, и мы мирно разойдёмся. Но если согласна, то, как только победим Смауга, садись в лодку к моим племянникам. Я буду ждать тебя в Эреборе.
За окном послышались громкие голоса гномов. Они пели песни, чтобы увеличить свой боевой дух.
И снова в дорогу, и снова в поход,
Эребор, жди Дурина род,
Гномы вернутся обратно домой,
Взойдет на престол Король-Под-Горой.
Сообразив, что времени осталось совсем мало, Торин притянул эльфийку ещё ближе к себе и продолжил покрывать её лицо поцелуями. Она обхватила руками его шею, отчаянно желая запастись этими ласками на многие дни разлуки вперёд, но это было невозможно. Время шло, а они всё никак не могли оторваться друг от друга.
– Торин, всё готово! – Послышался голос Двалина за дверью. Ещё несколько секунд, и гном оказался в их комнате.
Нариэль, к счастью, успела вынырнуть из объятий короля и отойти в сторону, повернувшись спиной к двери. Двалин заметил, что Дубощит будто сам не свой, старается сделать вид, что занят рассматриванием пейзажа за окном, но его выдавало тяжёлое дыхание. Почему король так ведёт себя, да и тем более наедине с остроухой женщиной? Мгновенная догадка проскользнула в голове Двалина, но он не посмел ничего сказать вслух.
– Я сейчас приду, – проговорил Торин, стараясь выглядеть непринужденно. – Все гномы готовы?
– Только Бофура нет.
– Если не объявится в ближайшие пару минут, отплываем без него.
– Хорошо.
Двалин задержал свой взгляд на Нариэль, которая так и не повернулась к нему лицом и не сказала ни слова, видимо, ожидая, когда он покинет комнату. Гном задумчиво кивнул и вышел.
– Обещай, что всё будет хорошо, и весь отряд выживет, – сказала Нари, только за Двалином захлопнулась дверь.
– Обещаю, – ответил гном, хотя сам был не особо уверен в своих обещаниях.
