***
Щелчок зажигалки, тяжелая глубокая затяжка, сопровождаемая потрескиванием тлеющего кончика сигареты. Несколько долгих секунд, за которые едкий дым прожигает легкие насквозь. Резкий выдох, от чего горло сильно раздражается и раздается хриплый кашель. Лазурные глаза будто бы померкли, на месте бескрайнего глубокого океана была лишь пустота, налившаяся свинцом, превращаясь из бурных вод в одно лишь жалкое подобие. Ночной город после дождя напоминает чем-то Париж. И мужчина позволяет себе усмехнуться такому глупому сравнению. Холодный ветер неприятно окутывает насквозь, проникая под ребра, вытесняя своим льдом остатки невесомого тепла. Хотя, было бы чему пропадать. Разве может в окаменевшей душе остаться подобие огня? Уродливый внутри, а снаружи совсем печаль. Вновь облако дыма обволакивает легкие, выбивая кислород из них и оседая липким слоем где-то внутри. Пачка с никотином с нелицеприятной картинкой и удручающей надписью снова стала единственным другом, что могла спасти от всего***
— погубишь ты себя этим, Джотаро-кун. — подрагивающий от холода голос раздается откуда-то сзади, пока Куджо стоит на балконе. — приму к сведению. — выпускает облаком удушливый пепельный дым. Нориаки за пару шагов устраивается под боком Джотаро и косится на никотиновую палочку, зажатую между пальцев. — терпеть не могу этот запах. как ты вообще это делаешь? Вместо ответа парень переводит прищуренный взгляд на него и вновь делает затяжку, на что Нориаки закатывает глаза и цокает. Раннее утро, солнце только выглядывает после небольшого перерыва, забирая внимание на себя от беспристрастной луны. Свежий прохладный воздух так и норовит попасть в легкие, и Нориаки глубоко вдыхает его. Морщится, так как вместе с ним пробрался и противный дым. Сонные глаза вновь осуждающе глядят на Джотаро. — все равно не понимаю, дымишь всегда как паровоз. — это мой метод успокоения. Вдруг слышится шипение и треск, Куджо затушил на половину целую сигарету о металлический забор балкона, после чего она стремительно отправилась в пепельницу. Нориаки удивленно уставился на него: — успокоения? Куджо пересек их взгляды и положительно качнул головой. — это одно из немногочисленного, что приводит меня в порядок. Пауза. Какёин все еще смотрит на него, но в фиолетовых глазах более не было осуждения. Только понимание. Он мнется пару минут, чтобы разорвать молчание, повисшее над ними, которое так и подталкивало на ответ. — ты вряд ли послушаешь меня, но, — косит взгляд к горизонту. — есть множество других способов расслабиться. я не прошу тебя о многом, просто… Какёин осекается и замолкает. Джотаро, следящий за ним взглядом, прячет руки в карманы брюк и спрашивает: — просто что? Юноша вздыхает и медленно тихо отвечает: — просто не пытайся таким образом сбежать от себя, Джотаро, — вновь маленькая пауза. — не запрещаю курить, но делай это поменьше, пожалуйста. Куджо застыл от первой фразы и от беспокойства в чужом голосе, упер широко раскрытые глаза на красную макушку парня, что уже стоял к нему спиной и хотел зайти в номер. После чего слышится такое же тихое завершение: — есть люди, которые переживают за твое здоровье и тебя. Нориаки уже хотел перешагнуть порог, но Джотаро заставляет остаться на месте одной лишь фразой: — имеешь ввиду себя? Ответ прилетел сразу же, что-то обламывая внутри грудной клетки обоих: — да. Так просто. Настолько прямо и открыто, что Нориаки хочет провалиться под землю и откатить время назад. Такое прямое и открытое «да» обрушивается будто бы кирпичом на Куджо, пробивая череп. Почему они вообще решили пооткровенничать друг перед другом? Джотаро продолжает смотреть на чужую спину, а затем их взгляды встречаются, когда юноша поворачивается к нему: — вряд ли это что-то значит? — печальная усмешка заставляет сердце Джотаро коротко вздрогнуть. Вновь чувствует словно упавший на него кирпич, что бьет по грудной клетке. Атмосфера зарождающегося дня и легкости куда-то внезапно пропала. А от взгляда искренней сирени ощутилась тяжесть на сердце. Нориаки убежден в том, что его другу не было никакого дела до чужого мнения, даже не догадываясь о том, что его мнение для Куджо отнюдь не чужое. — услышал тебя. — Джотаро натягивает совсем невесомую улыбку на лице. Встречает на себе непонимающий взгляд и продолжает: — постараюсь бросить, если тебе это важно. Третий, добивающий удар кирпичом по раздробленной душе, только уже собственноручный. Если тебе это важно. Почему он сделал акцент именно на этом? Его прежде не волновало нечто подобное, тогда что же заставило пойти наперекор своим собственным принципам? Но Куджо не думал об этом, не обратил должного внимания. Как и не обратил внимание на особенно удивленный взгляд Какёина. — суть в том, чтобы в первую очередь это было важно тебе. не мне. — Нориаки одаривает Джотаро мягкой улыбкой, словно объясняя такую простую истину ребенку. Еще некоторое время Куджо остается на балконе, не осмелившись притронуться к пачке и зажигалке.***
Крестоносцы после тяжелого дня перебирают ноги, чтобы добраться до гостиницы. Ни у кого нет сил, единственное желание каждого — наконец рухнуть на кровать и поспать, отдохнуть после утомительной поездки и парочки встреч с неприятелями, что заставили каждого попотеть. Джотаро и Какёин плетутся чуть позади остальных. Уже привычный щелчок зажигалки разрушает тишину между ними. Нориаки вздыхает, переводя взгляд на очередную сигарету. Парень натягивает фуражку сильнее на глаза и спешит оправдаться: — вторая за день. Какёин ничего не говорит, продолжает идти рядом, пока в голову лезет осознание: Джотаро действительно стал курить значительно меньше. Получается, его слова имеют вес. — наконец взялся за ум? — беззлобный комментарий, после которого Нориаки сцепляет руки за спиной. Сколько раз Джотаро слышал упреки по поводу своей вредной привычки, но всегда пропускал их мимо ушей. В груди быстрее забилось сердце от мысли, что только одного короткого разговора с Нориаки хватило, чтобы его руки не рисковали доставать очередную порцию расслабляющего табака. Конечно, привычка так и остается привычкой, поэтому практически невозможно отказаться от нее сразу. Но он однозначно делает успехи. Однако после вопроса Нориаки он делает последнюю затяжку, а половина сигареты летит в неизвестном направлении. И Джотаро не хочет признавать, что не докуривает из-за возможности разочаровать друга еще сильнее. — последняя на сегодня. Это была правда, за остаток дня он более не притронулся к пачке, и даже не поднимался ночью, чтобы выйти.***
— не смотри на меня так. — Джотаро отворачивается, держа в руках сигарету и выдыхая дым. — меня, конечно, все еще беспокоит твоя привычка, но я понимаю, что сразу ты не бросишь. У Куджо тяжелеет в груди от прямого волнения к своей персоне. Оба стоят вечером на улице, отойдя в небольшой переулок. В нескольких метрах от них оживленная улица, где все еще было шумно, несмотря на приближающуюся ночь. Нориаки вспомнил их первый разговор на эту тему. — тебя что-то тревожит? Парень переводит на него взгляд: — с чего ты взял? — как обычно в свойственно грубой манере. Но Какёин понимает, что он делает это не намеренно. По крайней мере по отношению к Нориаки уж точно. Он неуверенно поправляет свои волосы, размышляя, имеет ли право спрашивать про это. Однозначно. — ты говорил, что сигареты - твой метод успокоения, — Какёин прокашливается, чуть качнув головой. — отсюда и вопрос. Джотаро чувствует нарастающее давление в груди, его так легко раскрыли. Обильное пятно, кричащее «слабак» вновь мелькает перед его глазами. Как же он устал от этого. Но он обязан быть сильным, должен продолжать играть роль непоколебимого человека. — не парься. — выдавливает из себя он, стараясь состроить непринужденный тон и выражение лица. Но к огромному сожалению выглядит слишком натянуто. Пауза затягивается тугой петлей. Куджо вновь делает глубокую рваную затяжку, стараясь успокоить свои подрагивающие руки. Но он слишком неумелый актер, чтобы скрыть себя от чужих чутких фиолетовых глаз. Их обладатель не выдерживает, резким движением выхватывает сигарету из чужих пальцев и откидывает ее в сторону, предварительно затушив о стену. Джотаро смотрит непонимающе на него и хмурит брови, пока Нориаки думает, как объясниться. Приходит к выводу, что слова сейчас не имеют роли. И решается на самое идиотское в данный момент действие. Из всех возможных вариантов он выбирает самоубийство. Джотаро чувствует, как чужие руки неуверенно резким движением обхватывают его в неловких объятиях. Куджо замер всей душой, когда рука Нориаки все также неуверенно поглаживает его по спине, а в сердце будто разрастались колючие бутоны от внезапной близости и незнакомого тепла. Молчит, абсолютно не имея представления, как реагировать и что сказать. Какёин же хочет, чтобы его прямо сейчас прибило чем-нибудь тяжелым, также не откажется от избиения со стороны Джотаро. Он слишком обнаглел, слишком много на себя взял в их отношениях. С чего Нориаки вообще решил, что Куджо нужна поддержка конкретно от него? Джотаро все еще молчит. Но он бы соврал, если бы сказал, что ему неприятно. Нориаки широко распахивает глаза, когда чужая большая рука ответно приобнимает его за спину, совсем чуть-чуть прижимая к себе. И облегченно выдыхает, когда высокое тело заметно расслабляется. Сейчас не нужно слов, но Какёин не обдумывает абсолютно ничего, посылая все к чертям. — я хочу помочь тебе. Мир остановился. Неожиданное признание впечатало сердце Джотаро к внутренней стороне ребер. — и если тебе становится легче в компании со мной, то я счастлив. Ответить прямо Джотаро побоялся. Поэтому забивает последний гвоздь в крышку гроба другим способом: — тогда почему не вижу счастья на твоем лице? Оба все прекрасно поняли. И это понимание пробивает грудь обоим, когда они одновременно обнимают друг друга крепче.***
С того момента у Джотаро сильнее разрасталось обволакивающее тепло по всему телу, будто перекрывая дыхание. Хотелось высоко взлететь и обрушиться на землю, хотелось громко смеяться и плакать, хотелось сделать все что угодно и невозможно. С ним это сделал Нориаки одним своим появлением в его жизни. Перевернул все с ног на голову, заставляя приливать кровь к лицу и разгоняя темп пульса. И как же ему это нравится. Он чувствовал себя сильнее, если не самым всемогущим человеком на всей чертовой планете, когда Какёин вновь появлялся перед глазами и одаривал своей теплой улыбкой, такой, какую не дарил больше никому. Когда вновь говорил ему такие слова, которые никогда ни от кого не слышал. Когда вновь был рядом просто потому что.***
Джотаро просыпается глубокой ночью от кошмара. Его подкидывает на кровати от сна, широко распахнутые глаза бегают по всей комнате, а кулаки крепко сжаты в простынях. Выдыхает облегченно, когда видит на соседней кровати мирно сопящего Какёина. Осталось так мало времени до… уже с утра крестоносцы выдвигаются на очередные поиски особняка виновника путешествия, и что-то внутри противно подсказывало, что они найдут его. К счастью и сожалению, найдут. Стараясь не привлекать к себе внимание и не будить парня, медленно поднимается с кровати, хватая параллельно пачку с парой сигарет в ней и практически бесшумно выходит на балкон. Холодный ночной ветер колко бьет по открытым плечам и рукам, заставляя поежиться от неприятного ощущения. Приходится пятерней по волосам, убирая выбившиеся черные пряди с лица после сна и подставляет сигарету к губам. Хмурит брови, смотря на яркий огонек зажигалки, а после облегченно выдыхает дым. Горло раздражается, мелко прокашливается от этого. Все же он пару дней не курил до этого. Катает уже привычные негативные мысли в голове. — Джотаро, чего не спишь? Его плечи опускаются с тяжелым вздохом, а сам Куджо оглядывается на проснувшегося парня. Отворачивается от него, не желая пересекаться взглядами, вновь принимая порцию никотина в свои легкие. — кошмар приснился. ничего нового. И правда, Нориаки уже видел такое состояние юноши несколько раз. И все разы он был рядом и успешно приводил того в чувства. Какёин чуть пошатываясь после пробуждения подходит к нему и устраивается с боку. Никак не комментирует сигарету в чужой руке. Сейчас он все понимает, как и всегда. А Джотаро позволяет ему находиться рядом в моменты собственной беспомощности. Пора бы ему уже во всем признаться хотя бы самому себе. — мне тоже страшно, — тихо проговаривает Нориаки. — но мы должны двигаться дальше. И Куджо уже даже не поражается чужой проницательности. Какёин всегда читал его как открытую книгу. Спустя небольшую паузу, Джотаро, выдыхая дым, отвечает: — даже если это может оказаться бессмысленно? Нориаки переводит взгляд на него и старается натянуть подбадривающую улыбку: — это не может оказаться бессмысленным, — глядит сонными глазами на напряженные плечи Куджо, который вновь поднес сигарету к губам. — взгляни на меня, ну. И Джотаро нехотя пересекается с ним взглядом, пока Нориаки продолжает: — мы справимся. если честно, я не боюсь смерти. но совру, если скажу, что готов к такому исходу. У Куджо будто сильнее сжимается череп от этого, а на сердце остается осколок. Такая простая истина, но так невыносимо больно это слышать из чужих уст. Он все еще молчит. — завтра будет получше. — Нориаки говорит это с яркой решимостью. И Джотаро верит ему. Не может не верить. Откидывает бычок вниз, а затем, не сдержавшись, обнимает оторопевшего Нориаки. Прижимает к себе крепче подушки, еще чуть-чуть и сломает ему ребра. — я не хочу тебя потерять. — говорит хриплым голосом в чужие волосы, пока Какёин обхватывает руками его спину. Можно же сказать то, что так долго томишь внутри себя своему близкому человеку? Конечно.***
Джотаро смотрит на имя, выгравированное на надгробии.Какёин Нориаки
Нет никаких чувств и мыслей, только нестерпимая всеобъемлющая пустота. Так вот каково стоять на могиле любимого человека. Куджо и не хотел этого знать, но судьба как обычно нагибает и играет с жизнями так, как ей хочется. Стоять на могиле любимого человека больно. Особенно, когда совсем недавно узнал, что это взаимно. Особенно, если помнишь, как ярко он улыбался. Особенно, если знаешь, что он пожертвовал собой ради тебя и других. Знать, что больше никогда его не увидишь, не сможешь дотронуться и услышать его голос. Теперь он стал только воспоминанием. Воспоминанием, что вечно всплывает и будет всплывать в сознании и мелькать образами перед мутными потускневшими глазами. Мягкий голос будет прокручиваться и звенеть в ушах. Нежные прикосновения будут воспроизводиться на коже холодными и фантомными движениями. Все его планы и забота мгновенно остались во времени. Слезы и гордость за его душу. Память о нем — долг. Небо, порой, забирает самых лучших. Нориаки бился за жизни, но не сохранил свою собственную. Куджо продолжает стоять над безжизненной плитой с мертвыми цветами даже когда все ушли. — ты же обещал. Он уже не замечает, как стекленеют его глаза и как скользят маленькие и тонкие соленые дорожки слез. У Джотаро вырвали кусок души, отобрали беспощадно, вцепляясь когтями и разрывая на части. Чужое завтра будет получше так и прокручивается в ушах, окончательно выбивая весь кислород из легких. В то самое завтра погасли небеса. Он надеется, что ему все это привиделось. Верит в то, что все же есть правосудие. Ангелом Какёин взлетел вверх, там виднеется финиш. Он не заслужил такой судьбы, но однозначно достоин лучшего на чертовых небесах. Держит слабо в руке небольшой безжизненный букет сиреневых фиалок. Это последний прощальный подарок Какёину. Как и последний визит к нему. Первый и последний. Размещает цветы на могиле, а затем зачем-то касается ладонью ледяной поверхности каменной плиты. Зажмуривается, в глазах вновь защипало. Говорит совсем шепотом: — люблю. мягкого пути тебе. Понимает, что сейчас его чувства бессмысленны и никому не нужны. Губы начинают крупно дрожать, а слезы снова побежали по щекам вниз. За клеткой ребер безумно чесалось сердце. «Помолюсь и поверю, то что завтра будет получше.»***
Все эти воспоминания и чувства так и трепещут внутри, пока Джотаро курит на балконе ночного города после дождя. Он будто физически ощущает весомый подзатыльник Нориаки. Порой не верит в то, что его— погубишь ты себя этим, Джотаро-кун.
— приму к сведению. это последняя.
***
Полюбил больше, чем лето, обнимал крепче подушки Помолюсь и поверю, то что завтра будет***