***
— Ну приди, завтра пожалуйста! — молил Тэру, очередной раз слушая вздох на другом конце телефона. — Милый, молю! — Ну конечно, без меня же ты не справишься! — саркатично ответил Аканэ, краем уха слушая разговоры семейства и гостей с кухни. Как неудачно все вышло: у матери Аой сегодня день рождения, приехало много гостей и родственников, все радуются и празднуют, а Аканэ сейчас стоит в зале и спорит по телефону с Тэру. Нет, Аканэ умом понимал, что в отношениях с этим засранцем будет действительно сложно, учитывая, что Тэру, все же, — потомственный экзорцист, да и не без своих тараканов в голове, в виде излишней тактильности, желанием постоянно проводить время вместе и большими планами на будущее, но не думал, что это будет настолько сложно и невыносимо! Аой любил Минамото, был добр к нему и ко всей его семье, никогда не отказывался прийти и помочь в чем-то, но сейчас он прийти просто не мог. Ну не оставлять же ему маму в день рождения только с родственниками и друзьями, пока сын будет в гостях у «друга»? Но нет же, этот упрямец не понимал даже разжевывая информацию, или же просто притворялся! — Аой, пожа-а-алуйста! Мне не с кем оставить Коу и Тиару! Я же совсем не знаю, на какое время уйду! Может, вообще только под утро вернусь! Пойми меня! — А ты пойми меня! — не выдержал Аканэ, чуть ли не крича в трубку. — Почему я должен понимать тебя, если ты не понимаешь меня?! У моей матери сегодня день рождения. День рождения, понимаешь? Напомню, что живу я без отца, а на кухне помимо ее только гости и родственники! Будь ты на месте моей матери, как бы ты отреагировал на то, если бы твой сын подошел и сказал, что идет с ночевкой к другу на твое день рождения?! Это же просто не прилично! Почти на одном дыхании парировал Аканэ. Как же тяжело пытаться ему что-то объяснить. Как со стенкой или с грудничком разговариваешь, честное слово! Хотя, наверное, даже они быстрее бы поняли. Тэру на там конце трубке устало вздохнул, Аой за ним. — Аканэ, милый, все в порядке? — послышался милый голосок матери с кухни, сопровождающийся какими-то разговарами гостей. Парень отодвинул телефон от уха и, сделав голос более живым, воскликнул: — Да, мамуль, все отлично, не волнуйся! Отдыхай, сегодня же твой праздник! С кухни послышались довольные возгласы и всякие восхваления доброты и воспитанности сына именинницы, но он дальше не слушал, лишь вновь прислонил телефон к уху и усталым голосом начал, приложив ко лобу свободную руку: — Коу не в состоянии один посидеть с Тиарой? — Аой, милый, ты же знаешь, что он все такой же ребенок, и я не хочу столько на него взваливать… Аканэ очень ценил в Тэру его любовь к семье. Минамото старший ради семьи был готов даже на смерть, только бы с его семьей все было хорошо, и заботился обо всех так, как только мог. Иногда, конечно, Аой ловил себя на мысли, что Тэру перегибает палку в опеке Коу и Тиары, но никогда не поднимал эту тему, ведь для Тэру они все равно останутся детьми, сколько бы времени не прошло. — Для тебя он ребенок, — твердо ответил Аканэ, и былая мягкость в его голосе совсем уж пропала. — У нас с ним разница полгода от силы. На него ты не хочешь взваливать, зато на меня — так сразу! Нет, Аой не был обижен, он почти никогда не обижался. Он просто был зол, очень. В их с Тэру отношениях часто были разногласия, споры, непонимания и тому подобное, но Аканэ все равно никогда не обижался, просто копил в себе эти эмоции, пока не настанет «час пик». И вот сейчас, видимо, он настал. — Хорошо, я приду. И замолчал. Видимо, хотел уже сбросить трубку, как Тэру одновременно тревожно и облегченно вздохнул. — Спасибо, жду тебя. Аканэ сбросил, как только Минамото договорил. У него не было сил разговаривать дальше. Это все было так несправедливо! Такое ощущение, будто Тэру не то, что не пытался, а даже не хотел понять Аоя! И это осознание злило и огорчало сразу. Ему ведь еще придется как-то рассказать матери о том, что ему нужно уходить… неужто черная полоса в жизни все же настигла Аканэ?***
Странно, конечно, но, на удивление, мать отреагировала на заявление о том, что Аканэ с ночевкой идет в гости к «другу», и сказала простое: — Хорошо, хорошего вам вечера! И отпила немного красного вина из своего бокала — и бокал, и вино — подарок от Аой. Кстати, он подарил не только это, но и теплый персиковый плед, дорогой, конечно, но мама долго его хотела. Этим парень был доволен. Но не тем, что он сейчас устало прется по морозу, ему в лицо летит всякая параша под названием «снег», который он ненавидел всей своей душой, как и саму зиму, и ему еще полчаса до дома Минамото пешком, а деньги на автобус он, как назло не взял. И все же, фраза матери не давала ему покоя. С такой улыбкой и счастьем она была произнесена… Неужто догадывается, что Аканэ идет совсем уж не к другу?.. «Ох, это страшно… не дай Бог, она узнает об этом сама, да еще и так рано! Это же такой стыд будет!.. Всем, кому не сложно, сразу расскажет! Хотя… Возможно, она просто была пьяна и счастлива, что проводит этот день рождения в кругу родственников и друзей, а не только со мной и ее братом? Да, наверное, так и есть». Отрезвляюще думал он, искренне надеясь, что так оно и есть. Тем временем, поток мыслей Аканэ прервала резкая вибрация телефона в кармане куртки. Резко вытащив его рукой, что была в том же кармане, парень чуть сморщился, когда руку без перчатки обдало морозом. Даже не читая, кто звонит, он аккуратно прислонил холодный экран телефона к уху, и спросил: — Да? — У всех «алло», а у тебя «да», — усмехнулся Тэру на другом конце трубки. Аой лишь закатил глаза, оставаясь невменяемым. Все-таки, он, наверное, впервые в жизни обиделся на этого придурка. — Ладно, к чему я это? Я не смогу тебя встретить, дела требуют срочного выхода, поэтому встретит тебя Коу. Я думаю, ты будешь не против, да? — Я буду только рад, — как можно более холодно ответил тот, не скрывая в своем голосе горькой усмешки. Сколько бы он не обижался и не злился на порой капризного Минамото, он его любил, и был всегда рад в очередной раз встретить его после ссоры, чтобы крепко обнять, отдавая в это объятие все свои чувства и простить или извиниться без слов. — Ам… — будто о чем-то задумавшись, вдруг выдает Тэру каким-то тревожным голосом. — Хах, ну, тогда увидимся позже, да? Его усмешка была какой-то горькой, но Аканэ не обратил на это должного внимания, а если и обратил, то сделал вид, что не заметил. — Угу, — не выражая в этом звуке вообще ничего, говоря, «не возлагай на это больших надежд», Аой отстранил телефон от уха и сбросил звонок. Больно уж у него уже начало покалывать в руке от мороза. Не дай Бог будет обморожение, он так и заставит Тэру оплачивать ему лечение!***
— О, Аканэ-семпай, здравствуй! — с радостью в голосе, Коу пропустил гостя внутрь теплого дома. — Здравствуй, Коу-кун, — натянув на лицо привычную улыбку, которая всегда появлялась сама по себе при появлении в стенах дома Минамото, вежливо поздоровался Аой. Сняв с себя куртку и разувшись, с чем ему любезно помог Коу (хоть Аканэ его и отговаривал), парень, в сопровождении кохая, прошел в гостинную, где на него, чуть ли не сбивая с ног, налетела Тиара, крепко-крепко обнимая. — Аканэ-семпай! Ты все-таки пришел! — весело восклицала она, сжимая края свитера парня. Одной рукой Аой прижал ее ближе к себе, приобнимая за плечи, а другой погладил по голове, приглаживая мягкие на ощупь блондинистые волосы, доставшиеся всему семейству Минамото. — Семпай, ты, наверное, проголодался пока шел. Путь от твоего дома до нашего, все же, не короткий, — начал Коу, улыбаясь. — Не хочешь поужинать? Я как раз недавно приготовил рамен и карри. Тэру-нии говорит, тебе очень нравится! Аканэ взглянул на Коу, и мгновенно в его взгляде появились веселые искры, ведь есть ему действительно хотелось, и очень сильно, так еще и одни из его любимых блюд, и приготовлены они одним из самых лучших, нет, превосходных его знакомых, умеющих сногшибательно готовить! И даже не удивительно, что Тэру назвал именно эти блюда. Неужто потомственный, благородный и великий экзорцист Минамото Тэру почувствовал вину перед Аой? «Скорее всего, — подумал Аканэ, насмешливо ухмыльнувшись. — Да только не загладить эту вину обычным ужином, Тэру. Будем играть по полной» — Да, я бы не отказался. Спасибо, Коу-кун, — любезно, поблагодарил Аой, одарив парня теплым взглядом. Тот даже немного смутился, а Тиара даже начала подпрыгивать от радости. — Ура-ура! Семпай будет ужинать с нами! — радостно восклицала она, все так же сжимая края свитера гостя. — Коу-кун, — вдруг обратился Аканэ к Минамото. — Тебе нужна помощь в расстановке еды? — Нет-нет, я справлюсь, — подняв руки, как провинившийся преступник перед полицейскими, совершивший нечто ужасное, начал отнекиваться Коу. — Все же, ты гость. — Ага, — саркастично ответил Аой. — Нянька. Ведь твой брат считает, что на тебя не стоит сгружать столько обязанностей, которых даже и нет, в принципе. Ты же еще ребенок, куда тебе! Коу поморщился в отвращении от этих слов, понимая, кто это говорил. — Опять он за свое! — неожиданно резко, с ноткой обвинения, начал он. — Мы же уже разговаривали на эту тему! Я давно не ребенок! И вообще, я думал, что ты, семпай, зайдешь просто как гость… Коу тяжко вздохнул, закрыв глаза и обессиленно плюхнувшись на диван. Его явно вся эта опека уже по горло достала. Но что сделаешь? — Коу-кун, все же, не забывай: он любит тебя и Тиару. Вы — его семья. Он просто беспокоится. Мало ли, что может произойти в его отсутствие? — попытался оправдать Тэру Аканэ, ведь, с какой-то стороны, возможно, он и был прав. — Говоришь прям как Тэру-нии! — буркнул Коу, приподняв голову от диванных подушек. Аканэ опустил голову вниз, к Тиаре. Та согласно с братом покачала головой. — Если вы в отношениях, не значит, что его нужно оправдывать. Как по мне, он не прав. Слишком много опеки. Так он еще и соврал мне! — одновременно злобно и обидчиво бормотал Коу. «Ну, Тэру, ты и попал: на тебя, можно сказать, скоро все твои близкие обидятся» — Аканэ хотелось пропустить смешок, но в такой ситуации так делать он не хотел: уж больно хотелось отстоять свою позицию, и доказать, что оправдывает он не Тэру, а его опеку, которая, в целом, действительно может оказаться полезной в каких-либо неприятных случаях, о коих лучше не думать. — Ну-ну, Коу-кун, успокойся. Во-первых, оправдываю я не твоего братца, а его опеку. Думаю, в каком-то месте она может оказаться полезной, — расчетливо начал Аой, присаживаясь на диван рядом с Коу и усаживая заинтересованную в разговоре Тиару рядом с ними, посередине. Та с интересом поглядывала то на брата, то на своего друга, коим Аканэ успел стать за три прихода в стены этого дома. — Просто представь: у Тэру опять неотложенные дела, которые он должен выполнить незамедлительно. Он покидает дом, оставляет тебя и Тиару одну. Должен учесть, ваша семья, экзорцисткий клан Минамото, довольно известна, а у известных людей, насколько ты знаешь, быстро могут появиться неприятели или враги. Они есть и у вас, в любом случае, даже сейчас. Но не это самое ужасное, а то, что у некоторых есть хрен знает какие планы на вашу семью, от самых хороших и приятных, желающих только добра и счастья, до самых ужасных и недобрых, в виде смерти и вечных мук. И это, Минамото-кохай, тоже еще не самое ужасное. У плохих людей, насколько ты знаешь, такие же планы. Уверен, ваша семья не обходится без таких «фанатов». Я не говорю, что так может быть, и не дай Бог, чтобы такое было, но… оставшись без самого сильного сына, да и хоть какой-то защиты, есть шансы, на незаконное проникновение: просто вломятся к вам в дом, да и все. Дальше уже все понятно. Живыми маловероятно что оставят. Экзорцистов, на удивление, не все любят. Коу с Тиарой слушали Аканэ буквально взахлеб, и не произнесли ни слова даже после рассказа. И если Тиара так и оставалась молчаливой, не говорила больше ни слова, то Коу, как контраст ей, устало вздохнув, произнес: — Хорошо, я понял. Тэру-нии просто хочет нас уберечь, так как любит. Да это и так понятно, честно говоря. он же наш брат. Но я одного не пойму: они же могут пробираться и когда Тэру-нии дома. Да и когда ты тоже. Так почему же… — Минамото-кохай, это не единичный случай того, что может случиться, — перебил его Аой, не обращая внимания на задумчивое мычание со стороны Коу. Он просто выдумал какую-то хрень потому, что не мог придумать ничего другого, более убедительного, что не вызовет лишних вопросов со стороны Минамото. Но сказать же что-то нужно было, вот он и сказал! — Кстати, — вдруг произнес Коу, и отведенный Аканэ взгляд в сторону, моментально вернулся к парню. — Обычно ты всегда старался оправдать или заступиться за Тэру-нии… я удивлен, что ты оправдываешь не его, а свою точку зрения. Аканэ натянуто улыбнулся, повернув голову к Минамото. — Мы… наверное, мы с ним немного в ссоре, хах, — горько усмехнулся он и посмотрел на недоуменно приподнявшего одну бровь Коу. — Минамото-кохай… просто забудь. Я обижен на него. Аой устало закрыл глаза, представляя, как широко открылись глаза парня напротив себя. С губ Минамото вырвалось тихое «о-оу…». — Не может быть! — воскликнула Тиара, «прилипнув» к спинке дивана. — Это ж что нужно было такое натворить, чтобы ты, сенпай, человек, не умеющий обижаться, насколько я тебя знаю, обиделся! — подхватил Коу, под обреченный вздох Аканэ. — Нет, серьезно: или ты, Аканэ-сенпай, научился обижаться, или Тэру-нии дурак. Аой приоткрыл один глаз, задумчиво хмыкая. — Я думаю, что второе, — растянувшись в довольной улыбке, произнес он. Коу и Тиара ничего не ответили. Тиара лишь прижалась ближе к Аканэ, а Коу, бросив «мы так и не поужинали!», убежал накрывать на стол.***
Аканэ положил чайник обратно на газовую плиту, переведя взгляд на настенные часы. «Полночь, мать его! Как же быстро…» — подумал он, разом взяв три кружки в руки, чему он научился на двухмесячной подработке официантом в одном небольшом ресторанчике. Там, кстати, не плохо платили, но пришлось бросить, ведь мать нашла себе какого-то хорошо зарабатывающего ухажера, который послушно помогал платить сыну своей возлюбленной за проживание в трехкомнатной квартирке, которую по той же просьбе матери «пора бы Аканэ уже жить отдельно, он взрослый мальчик. Мало ли, девушку найдет, захотят вместе жить. А тут, смотри-ка: и парень-то какой! Своя квартира есть!» сам же и купил ему. Сначала Аой долго отнекивался от подарков маминого ухажера, ведь «не мог же я обделить сына моей милой Эллисон!», но потом начал привыкать, и довольно быстро признал этого мужчину. Он был добр не только к матери Аканэ, но и к нему самому тоже, а от того быстро привязался и был искренне рад за них. — Уже полночь, — вдруг произнес Аой, положив кружки с чаем — для Коу и Тиары, и с кофе — для себя, на стол. — Я вам не указ, но, по словам Тэру, в это время вы обычно уже в своих комнатах и спите. Аканэ сел на стул, напротив Коу, рядом с Тиарой, и, задумчиво осмотрев погрустневшие лица Минамото, вздохнул. — Делайте что хотите: не спите, играйте, читайте. Но если этот придурок будет ходить по комнатам и проверять, спите ли вы, делайте все, что угодно, чтобы я потом за это не получил, иначе из неоплачиваемого няньки-любовника я превращусь в больше-не-гостя-вашей-семьи. Да. Коу усмехнулся, сделав глоток читая. Тиара повторила за братом. — Ни за что этого не допущу, — скрестив два пальца на одной руке, произнес Коу благородным голосом. — Клянусь. Тиара посмотрела на брата с улыбкой и блеском в глазах, весело воскликнув: — Я тоже клянусь! Аканэ расплылся в довольной улыбке. — Полегче, рано разгоняться. Сначала давайте закончим наше… чаепитие? — выгнув одну бровь и отведя взгляд в сторону, спросил Аой. — Да, было бы чаепитие, если бы ты не сделал себе кофе! — обиженно сказала Тиара, поедая печенье, которое еще вчера приносил с собой Аканэ. — Зато мне будет легче не спать пол ночи, — улыбнулся он, вернув свой взгляд на девочку. Та надула губки. — Это мало что меняет! — Ошибаешься, — ответил Аой, сделав глоток обжигающего кофе. Прям как он любит. Тиара фыркнула, а Коу серьезно заговорил: — Зачем тебе пол ночи не спать? Или ты не с ночевкой? — Кохай… я ничего с собой не брал. Буквально, — ответил Аканэ, повертев кружку в руках. «Хоть бы это подействовало как аргумент!» — тревожно думал он, снаружи делая вид, что абсолютно спокоен. — М-м, нет, — будто прочитав мысли старшего, сказал Коу. — Я могу постелить тебе в гостевой, а одежду дать свою… думаю, по размеру она тебе подойдет, с виду мы одинаковые. Аой так и слышал в его словах: «твои слова совершенно не аргумент». А ведь ему так не хотелось расстраивать Коу и Тиару, которые настолько привыкли к его морде, что могут расстроиться, если тот не ночует с ними… а Аканэ сегодня не собирается ночевать в доме Минамото, насколько бы сильно он того не хотел. — Коу-кун… — четко поставив кружку на стол, произнес он. Голос нехотя дрогнул от накатившей тревожности. Ну не хочется ему расстраивать ни одного, ни другую, вот совсем не хочется! — Я не могу сегодня ночевать с вами. Не то, чтобы не хочу… просто эта ситуация с вашим братом все портит. Я не очень хочу ночевать с одном доме с ним, простите. Он говорил серьезно, старался произнести свои слова холодно, но тот же дрогнувший на некоторых словах голос всю малину портил. После произнесения данных слов Аою хотелось провалиться сквозь землю. Ему казалось, будто он действительно очень сильно обидел Минамото. — Оу, — все, что выдал Коу, сидящий напротив семпая. Аканэ так не хотелось смотреть в его голубые глаза, намного теплее, чем у Тэру, ведь он думал, что в глазах Коу будет лишь обида. — Ну, раз уж все так… тебя тоже можно понять. Тебе решать, оставаться с нами или нет. Аой расплылся в теплой улыбке и вхглянул на парня. Тот улыбнулся в ответ. С каждым днем, который Аканэ проводил в этом доме, в давно полюбившейся семье экзорцисткого клана Минамото, он все больше ощущал себя родным. Аой нигде, кроме родительского дома, и то, лет, наверное, до пяти, не ощущал себя настолько нужным, как здесь и сейчас. Пока отец не попал в аварию, когда ехал с работы домой, все было просто замечательно, но после… жизнь круто изменилась. Мать долгое время была в депрессии из-за потери любимого человека и отца своего ребенка, а Аой, в неменьшем горе, чем мать, пытался ее утешить, что выходило так себе. Из-за нервозного и депрессивного состояния мать постоянно болела, и лечить ее приходилось бабушке и дедушке. Аканэ тоже старался помогать, но быстро забросил эту затею: ему постоянно казалось, что он лишний в семье. Детские фантазии быстро приобрели серый оттенок, а сам Аой ушел в реальность, слишком быстро для пятилетнего ребенка. Он хотел как и раньше жить в мечтах, но какие тут могут быть мечты, когда отец умер, а мать постоянно болеет, и помощь сына уже и не требуется вовсе? Он считал себя ненужным, думал, что лишняя обуза для семьи, и быстро отдался реальности. Возможно, этот поступок был его самой большой ошибкой, а возможно, самым верным решением. Но наверняка он знать не мог — никто ничего не может знать наверняка. — Кстати, — вздохнула Тиара, откладывая уже пустую кружку в сторону. — Семпай, ты будешь праздновать с нами Рождество? Оно как раз завтра! Ну, сегодня… — Думаю, я в это время буду с мамой, раз уж не смог на ее день рождения, сегодня, — фыркнул Аканэ, обидчиво скрестив руки на груди. — А хоть маленькая возможность есть.? — осторожно влез Коу, и погрустневший взгляд девочки наполнился надеждой. Аканэ задумчиво хмыкнул под напором Минамото. Он не знал. Как и раньше, он действительно ничего не знал наверняка. Мало ли, они с Тэру поругаются еще больше (не дай Бог, пора бы это заканчивать!), а Аой уже пообещал присутствовать на рождественском семейном празднике, а если не придет, то младшие Минамото, наверное, сильно расстроятся. Нет, он не допустит этого, ни в коем случае! — Посмотрим, — многообещающе ответил он, допив последние остатки кофе. — Что ж, очень буду надеяться, что ты рассмотришь наше предложение со всей серьезностью, — начал Коу, откладывая кружку в сторону. — Да, я тоже, — ответил Аой. — А теперь, идите-ка вы по своим комнатам, а то за целый день я уже устал от вас. Коу с искренним непониманием озадаченно выгнул одну бровь, и только Тиара, хихикая, послушно встала из-за стола и убежала в свою комнату. — Нет, серьезно, я не понял… — Да ладно тебе, будто не знаешь мою шутовскую натуру, — промурлыкал Аканэ, по-кошачьи улыбнувшись и сузив глаза. — А… — выдал Коу, следя за тем, как парень напротив подпирает голову рукой. — Хорошо. Тебе помощь не нужна? — Говорю же, я устал от вас! — шуточно повысив тон, воскликнул Аой. — Сам справлюсь. Вон с глаз моих! Коу усмехнулся, но послушно ушел на второй этаж, в свою комнату. Аканэ только тихонько вздохнул, принимая свою судьбу: еще хрен знает сколько ждать возвращения Тэру, по возможности — поговорить с ним или свалить нахрен домой. Сегодня действительно тяжелый день. Как жаль, что он не выпил вместе с матерью и остальными гостями!..***
— Аканэ, смотри какой большой! — радостно воскликнул мужчина лет тридцати, указывая на большущего волка за решеткой. — Такой, гляди, и голову откусить может! — Пап… Не откусит он ничего! Это зоопарк, у животных здесь особое воспитание, они просто не смогут тебе ничего откусить! Если ты, конечно, заставишь его это сделать… — Ох, до чего же ты занудный, конечно! — возмутился отец, переведя взгляд на понурого сына. — Хватит жить реальностью! Живи мечтами, как в детстве! Что тебе мешает? Ты ведь раньше был таким жизнерадостным ребенком, с фантазией, которой может позавидовать каждый!.. — Да, — несколько тревожно отвечает Аой, а его вид вмиг становится таким, будто он в чем-то провинился. — До твоей смерти, пап… Мужчина молчал, не отводя от переживающего за свои слова сына взгляд. — Но что с того? Да, ты растешь, но почему не живешь мечтами, как раньше? Я же всегда тебе говорил, что в этом нет ничего плохого.! — Нет, все наоборот! И в этом моя ошибка, отец! — воскликнул Аканэ жалобным голосом. На глаза наворачивались слезы, а голос, казалось, переходит на писк. Сбившееся дыхание мешало говорить, но Аой, даже глотая некоторые слова, не останавливаясь, твердил: — Я живу мечтами! Все время после твоей смерти, только ими и живу! Если бы не мечты, ты бы не снился мне уже одинадцатый год! И это просто ужасно! Я не могу собраться в реальности, у меня все эти одиннадцать лет одна проблема: я, черт возьми, не могу жить реальностью! Не могу… понимаешь?! После твоей смерти мама чуть не сошла с ума, чуть не умерла следом за тобой из-за постоянной депрессии и болезней! Я был лишним в нашей маленькой семье… ненужным. На меня три года больше не обращали того родительского внимания, которое получали остальные дети! Бабушка и дедушка умерли через пять лет, мама опять была в истерике! Как я мог жить не реальностью?! Но я не мог, потому что из-за травмы детства ты приходишь ко мне с того самого дня, как тебя не стало, в моих чертовых снах! И это плохо, просто ужасно! Я пытался поделиться своей проблемой с мамой, и что ты думаешь?! «Перестань жить мечтами» сказала она! Но как… как, объясни мне, я должен жить реальностью в таких обстоятельствах?! Еще и ты мне втираешь одно и то же, хотя оно мне совсем не нужно! Сколько еще можно жить мечтами и портить свою жизнь?! У меня только все наладилось, и ты снова приходишь ко мне со своими мечтами.! Дальше слова застревали в горле, не давая возможности быть сказаканными. У Аканэ окончательно сбилось дыхание, и из-за слов, которые нужно было сказать, он зашелся в приступе кашля. Слезы так и текли ручьем. Аой и сам понимал, насколько жалко он выглядел в этот момент. Даже несуществующий отец, наверное, был не доволен его видом, но это мало волновало. Аканэ просто хотел высказаться. И, даже если не до конца, он уже высказался, но сон почему-то не кончался. — Знаешь… — вдруг начал отец, и Аой повернул голову к нему. Как по волшебству, кашел мгновенно прекратился. — Я горжусь тобой. Ты у меня молодец, и держишься действительно крепко… — Мой мозг придумал мне же проверку на прочность? Как иронично… — недовольно фыркнув, перебил отца Аканэ. Кажется, страх потерять даже несуществующего отца вновь, потерял свои обороты. — Аканэ, нет, — отрицательно покачал головой отец. — Я горжусь твоим самообладанием. — Я понял, заканчивай. Все равно в следующий раз еще свидимся. У меня сейчас важные дела, — сурово сказал парень, вспоминая о том, что в скором времени вернется Тэру… не хотелось бы, чтобы этот полудурок нашел его спящим на диване в гостинной. — Прости, но только в этот раз. Мы больше не встретимся. Аканэ открыл рот, дабы что-то сказать, но формально не мог ничего произнести. Он был потрясен. «Неужели мои слова так резко повлияли на него.? Мой мозг… да, именно, мой мозг» — думал Аой, скрестив руки на груди, стараясь придать себе невозмутимый вид, даже если понимал, что это бессмысленно: отец ненастоящий, это просто сон и выдумка мозга. Но все ли так просто?.. — Да, ты шокирован и теперь испытываешь ко мне неприязнь, но просто выслушай меня, — спокойно начал отец, добрыми шоколадными глазами смотря прямо в душу сыну. — Ты сильный парень, раз уж прошел такой сложный путь и наконец осмелился произнести все это вслух, хоть… и таким образом, — он усмехнулся. — Я приятно удивлен тем, что ты готов отпустить мечты и меня. Это все тот же показатель твоей неуязвимости. Я просто хочу сказать, что отпускаю тебя в реальность не без добрых отцовских напутственных слов… Аканэ, ты со всем справишься, если справлялся с путешествиями из реальной жизни в мечты, в такое… непростое для тебя время, можно сказать, вечных неудач. Ты слишком многое познал для обычного подростка. Повторюсь, я горжусь тобой. И я люблю тебя, сын. Аой не стал слушать дальше, и, со слезами на глазах, бросился на отца с объятиями, но было слишком поздно: не успел Аканэ даже прикоснуться, как отец уже растворился в воздухе. — Черт!.. — разочарованно произнес он в последних силах, содрагаясь всем телом от истерики. Он снова потерял отца, как и боялся сделать это снова, после его смерти. А эта «невозмутимость» была просто глупостью. Бредом.***
— Милый, что случилось? — сквозь свои рваные вздохи и всхлипы расслышал Аканэ, резко открыв глаза, будто выйдя из транса. Хотя, сны с отцом у него так и ассоциировались. Вокруг царила только кромешная темнота, и парень не мог ничего и никого перед собой разглядеть. Только эта фраза висела на слуху: «Милый, что случилось?» «Милый»… и голос до жути знакомый, даже родной, и прозвище, ни с того, ни с сего данное Аой, принадлежало только одному человеку — очевидно, уже вернувшемуся домой Тэру. Как же Аканэ не хотелось, чтобы тот застал его в столь жалком состоянии, но это все-таки произошло. Только что парень понял, что Минамото все это время поглаживал его по мокрой от слез щеке, а другой гладил по спине. И только что он вспомнил, что Тэру, наверное, ждет ответа на свой вопрос, но с ответом так и не нашелся, а возможно, ему просто не хватило сил на ответ. Черты лица Минамото понемногу стали проявляться, но из-за слез нормально разглядеть парня было очень затруднительно. — Тебе приснился дурной сон? — с надеждой в голосе на ответ хоть этого вопроса, спросил Тэру, не прекращая поглаживать щеку младшего. Тот в ответ лишь кивнул, поддаваясь еще одному напору слез, ведь мысли о том, какой у него сейчас жалкий вид, казалось, уже хотели добить его, но он старался держаться. — Отец… — на вздохе выдавил Аканэ, вновь всхлипывая и вытирая слезы с другой щеки руками. — Все еще скучаешь по нему? — с сочувствием в голосе спросил Тэру. — Я любил его, — холодно, будто экзорцист сморозил какую-то чушь, отрезал Аой. Минамото задумчиво хмыкнул, склонив голову набок. — Ты же вроде говорил, что он уже достал тебя приходить в твои сны и внедрять то, что тебе нужно жить мечтами. — Так и есть, — вздохнул Аканэ, заметно успокаиваясь и прижимаясь к груди Тэру в полусидячем-полулежачем положении. — И почему же плачешь? — переместив руку со щеки на волосы, Минамото начал гладить парня по голове. — Сколько бы я не говорил о том, что отец меня бесил этим, страх оставался тем же: я боялся потерять его снова… — Аой сжал кофту Тэру на спине сильнее. — Даже если он и придуман моим мозгом… Тэру сочувственно усмехнулся, запустив пальцы в волосы возлюбленного: защитная реакция на слова, на которые он не мог ответить из-за страха потерять своих родных так же, как их потерял Аой. Аканэ это знал, а оттого прижался к парню сильнее. И кто кого здесь успокаивает?***
Через некоторое время успокаиваются оба, и, казалось бы, один из них уже точно уснул, но как бы не так: — Не хочешь отпраздновать это Рождество с нами? — вдруг прерывает устоявшуюся тишину Тэру, смотря в потолок. Они уже уложились на диване, пока Минамото искал удобную для себя позу, а Аканэ просто свалился на него, и уже почти дремал, лежа буквально на Тэру, что, в прочем, совсем и не возражал. — С вами? — сквозь дрему равнодушно спрашивает Аой. Но старший знает, что это совсем не равнодушие, а просто усталость. — С нами. С Коу, с Тиарой и со мной, — терпеливо объясняет засыпающему возлюбленному Тэру. — С нами. — Я понял. С вами, — отвечает Аканэ. — Я когда-нибудь говорил, что пока ты что-нибудь говоришь, я могу даже уснуть? — Э… нет, — не скрывая обиды в голосе, бурчит Минамото. — И это не потому, что твоя болтовня не интересная, — настойчиво продолжает Аой, делая вид, что и вовсе не слышал ответа. — А потому, что я люблю твой шикарный бархатистый голос. Он лучше любой сказки на ночь. Как же я люблю тебя. — Это должен говорить я, — замечает Тэру, сложив руки на спине Аканэ. — Но спасибо. Кстати, ты и так и не ответил на мой вопрос, милый. Ты будешь праздновать с нами Рождество? — Когда у меня это спрашивали Коу и Тиара, я ответил «посмотрим», и знаешь почему? — задал риторический вопрос Аой, обвив руки у чужой шеи, потому что так удобно. — Я думал, что если до Рождества мы не помиримся, с вами я его праздновать не буду, чтобы лишний раз не видеть тебя, придурок. — А ты умеешь обижаться, — подметил Тэру, невесело сверкнув ледяными глазами. — Ну, так мы помирились? — Разве все зависит от моего слова? — с фальшивым удивлением в голосе и злой радостью во взгляде, спросил Аканэ. — Считай, что да. Аой усмехнулся, потянувшись к Тэру за поцелуем, но на сантиметре отстранился от чужих губ, сверкая озорным огоньком в глазах и наблюдая за обиженно-злым взглядом Минамото. — Тогда считай, что ты прощен. Это Рождество мы проведем вместе. — С привеликим удовольствием, — быстро ответил он, чтобы успеть соприкоснуться с чужими теплыми губами, и поймать себя на мысли, что разговор с Аканэ — штука не такая уж и сложная, как казалось с первого взгляда.***
— Аканэ, милый, — вдруг позвал сидящего рядом парня Тэру, наливая себе и ему шампанское, которое старший купил специально для такого случая. — Раз уж ты впервые в кругу нашей семьи отмечаешь Рождество, говори тост. Минамото пододвинул к Аой бокал с алкогольным напитком, и взял в руки свой. Тиара и Коу тоже взяли свои бокалы с газировкой, выжидательно смотря на парня. Аканэ неловко встал со стула, предварительно взяв в руки бокал, и, немного поразмыслив, начал: — Я очень рад, что это Рождество провожу с людьми, которыми очень дорожу, прям сильно-сильно. И, как дорогим мне людям, я хочу пожелать вам здоровья, счастья и радости, которой уже с самого начала наполнен этот год. Все препятствия и трудности, коих, надеюсь, будет очень мало, вы преодолеете, и преодолете вместе. Вы самые лучшие люди, которых я успел повстречать за свою жизнь, которые приняли меня и каждый день ждут нашей встречи… я бесконечно благодарен и любезен вам. Большое спасибо за то, что мы начали этот год вместе. Я вас люблю. Вы для меня — самые родные. Аканэ поднял бокал вверх, и остальные подняли вслед за ним, и гостинную заполнили звуки несильно бьющихся друг о друга бокалов. Сев на свое место, Аой сделал пару глотков, зажмурив глаза от колюче-кислого вкуса вишневого шампанского. Не плохого, кстати. — Это был самый лучший услышанный мною тост в жизни, — первым парня похвалил Тэру, положив Аканэ руку на плечо. Тот смущенно улыбнулся, ответив: — Ну что ты, я совсем не умею говорить тосты. А эти слова просто были моими мыслями, так как я не знал, что говорить… — Да какая разница? Это же восхитительно! — воскликнул Коу, отложив бокал в сторону. — Сенпай, ты бы видел себя, когда говорил: столько эмоций и чувств, как в признании в любви! — Это было буквально признание в любви, только с немного другим смыслом, — вмешалась Тиара, правильно понявшая суть слов Аоя. — Это была благодарность, любовь, признание, похвала, и все-все, что может поместить человек в такие предложения! — Какая же умница!.. — умиленно пробормотал Аканэ, радуясь правильной расшифровке его слов. — В семью к нам, значит, хочешь? — шуточно-презрительно спросил Тэру. — Я этого не говорил, — обиженно заметил Аой, скрестив руки на груди. Тоже шуточно. — Но и не говорил, что не хочешь, — Аканэ странно улыбнулся. Будто язвительно, но без той язвы, что обычно скрывается за такой улыбкой. — Подожди тогда годик-полтора, потом поговорим. Лицо Аканэ вдруг приобрело озадаченно-непонимающий вид, хоть он и понимал, к чему Тэру клонит. От этого зрелища Тэру хотелось рассмеяться, но это бы показалось жутко странным, и Аой мог бы подумать, что его возлюбленный шутит, но это не так. — Погоди, ты… — Аой будто застрял во времени. Просто застыл, и не мог ничего сказать. — Ты… хочешь сделать мне предложение? — Да, но в будущем, а то это будет выглядеть странно… вроде бы, встречаемся не такое уж и большое время, а влюбился больше жизни! — усмехнулся Тэру, и Аканэ густо покраснел. — Я действительно люблю тебя, не удивляйся прямым намекам на подобное, хах. Аою хотелось сквозь землю провалиться. Он всем сердцем любил Тэру, но на кой хрен этот придурок заставляет его так смущаться?! Скоро до белого каления его своей любовью доведет! Аканэ, забывшись мыслями, совсем потерял тот момент, когда лицо Тэру оказалось в сантиметре от его. А когда чужие губы сомкнулись с его, казалось, и вовсе выпал из реальности. Он уже столько раз целовался с Тэру, но чтобы так, то в первый раз. Почти впервые компания возлюбленного заставляла сердце бешено отстукивать ритм и давать ощущать себя по всему телу, кровь разом прилить к щекам, а телу растаять в руках экзорциста. Это Рождество принесет много нового в его обычную, почти ничем не меняющуюся жизнь, и исполнит одну из его давних мечт: провести этот праздник в кругу семьи, друзей и одного придурка, в которого Аканэ сумел поуши влюбиться.