Эпиклез

Свет прожекторов мечется из стороны в сторону. Из зала слышны восхищённые возгласы и громкие рукоплескания, знаменующие то, что маг- иллюзионист вновь провернул какой-то необычный трюк. Итэр находится в самом конце зрительного зала, жмётся к стенке. Он вовсе не хотел присутствовать на очередном концерте Лини. « — Паймон, ты же знаешь, каково моё отношение к Лини, — холодно заявляет Путешественник. — В прошлый раз Паймон не смогла вдоволь насладиться представлением из-за того ужасного происшествия! — грустно отвечает фея, парящая возле рекламного стенда. — Мы посмотрим шоу и сразу же уйдем, нам даже не придется общаться с ними!» Так они и оказались в Эпиклезе. Итэр чувствует себя неуютно. Он согласился купить билеты только ради Паймон, страстно желавшей ещё раз взглянуть на фокусы близнецов. Тем не менее, как бы он ни отпирался, взгляд сам цепляется к сцене — единственному освещенному месту. Линнет бесшумно порхает по сцене, умело обращаясь с реквизитом. Девушка угадывает движения брата, они слаженно работают вместе. Сколько раз они отрепетировали этот номер? Лини держится на сцене уверенно и грациозно. В его движениях не прослеживается неловкость или зажатость. Сцена любит его, а он любит сцену. Его руки ловко перебирают карты, то пряча их, то доставая из ниоткуда. Взгляды зрителей прикованы к иллюзионисту: к его необычному, экстравагантному костюму, к его залаченным, блестящим волосам и проворным рукам, облаченным в перчатки. Все видят его лучезарную улыбку и широко раскрытые глаза, но лишь единицы знают, что улыбка фальшивая, а глаза порой источают такую грусть и безысходность, коей многие здесь присутствующие ни разу в жизни не видывали и не увидят. Эти глаза многое повидали. Размышляя об этом, Итэру становится ешё противнее: Лини лживый, фальшивый. Но стоит ли упоминать, что он и сам многое не договаривает о своем происхождении? Ход мыслей Итэра прерывается, когда он замечает устремлённый и ошарашенный взгляд Лини. Он не верит, что тот действительно смотрит на него. Неужели его заметили с такого расстояния да ещё и в темноте? Быть такого не может. *** Лини выступает непринужденно. Движения преисполнены лёгкостью и грацией. Он отрепетировал этот трюк с шляпой множество раз, чтобы на сцене всё прошло идеально, как и планировалось. Фокусник помнит, как волновался в тот день, когда произошло убийство. Тогда его не покидала тревога. На шоу присутствовала сама госпожа Фурина и тот самый знаменитый Путешественник. Хотелось ему угодить, понравиться, запомниться с яркой стороны и показать, какие мастера своего дела имеются в Фонтейне. Запомниться удалось, но явно не в том свете, в каком ожидалось. Выходит, не зря он в тот день нервничал. Сейчас волнения нет. Обычная публика. Но стойте… Что это там вдалеке, на последнем ряду… Краешком глаза он замечает неясное свечение. Во время выступления все люстры и фонари погасают, это известный факт. Единственный источник света на данный момент — прожектора. На ум приходит лишь одна мысль. Лини припоминает ту болтливую фею, которую Фурина назвала летающим объектом. Ошибки быть не может, он эту фею узнает из тысячи. Но неужели? Итэр тоже тут? Иллюзионист шагает по сцене неуверенно, не следит за движениями, руки действуют на автомате, Лини сейчас не до фокусов, взглядом он пытается обнаружить Итэра среди зрителей. Из-за яркого света, направленного прямо на него, он не может различать людей в темноте. Тогда он вспоминает необычную одежду путешественника: некоторые элементы его одежды светятся цветом элемента гидро. И действительно, если присмотреться, вдалеке, за последним рядом, видны мутные тёмно-голубые точки. Лини уверен, это точно Итэр. Паймон не прилетела бы сюда одна. Но почему они здесь? Разве Итэр не обижен на него за его недомолвку?.. Иллюзионист слишком открыто пялится в одну точку, улыбка спадает с лица, и это заметно. Он просто задумался, забылся, вышел из образа. Лини перестал комментировать свои фокусы и всячески раззадоривать публику. Линетт растеряна, видит, что что-то в ее брате изменилось словно по щелчку пальца. Его движения всё так же ловки, он отлично натренировался, но вся его артистичность испарилась. Лини словно повядшее растение или задутая свеча. Зрители это тоже замечают, кто-то даже оборачивается назад, чтобы увидеть, что же так изумило иллюзиониста. Но, обернувшись, они видят лишь пустые сиденья на последнем ряду. Никто и подумать не мог, что тот отстраненный человек с необычной спутницей — и есть объект внимания Лини. Только в этот момент Итэр заметил, что Лини уже на протяжении какого-то времени смотрит в его сторону. Линетт со своими кошачьими зрачками сразу увидела стоявшего у стенки Путешественника, как только проследила за взглядом брата. К счастью, девушка своей ловкости не растеряла и успешно закончила номер. Лини и Линетт встают на поклон. Выступление окончилось. Музыка незаметно стихла, постепенно включился свет в зрительном зале. Люди ещё долго аплодируют стоя. Линетт тихо радуется очередному удачному выступлению, а Лини радуется тому, что не ошибся — конце зала действительно всё это время стоял Путешественник. Он не хлопал, не улыбался, не беседовал с Паймон. Итэр стоял и смотрел на Лини. Расстояние, разделявшее их, достаточно большое. Они не видят глаз друг друга, но по положению головы понимают, что смотрят друг на друга. — Ну всё, пошли… — зовёт Паймон и подлетает к выходу из зала, но Итэр не сдвигается с места. — Ты не идёшь? Мы же решили не задерживаться после выступления? — Он нас заметил, — поясняет Итэр. — Некрасиво будет с нашей стороны вот так показаться и просто уйти. Путешественник не знает, как поступить; остаться на месте или начать спускаться ближе к сцене. Как проявить себя? И что он скажет Лини? Он ничего не придумал, но уходить явно не намерен. Паймон чувствует напряжение в воздухе: — Паймон тогда пока поздоровается с Линетт и узнает, как она чувствует себя после выступления, — после чего фея улетела, оставив Итэра одного. Вот бы она всегда всё понимала без слов. Без лишней пары глаз дышать стало свободнее. Зрители потихоньку стали расходиться. Паймон и Линетт отправились за сцену. Скорее всего благоразумная сестра Лини специально увела Паймон, чтобы оставить брата с Итэром наедине. Уж ей-то лучше всех знать, как себя сейчас на самом деле чувствует Лини. Итэр вдруг подумал, что, если он хочет поговорить, он должен сам сделать шаг навстречу, поэтому через пару секунд он уже очутился на середине зрительного зала. Заметив это, Лини тоже беззвучной поступью направился к нему. Теперь уже они не смотрели друг на друга. Наоборот, взгляды хотелось скрыть. Лини виновато смотрит в пол, а Итэр безэмоционально оглядывает опустевший зрительный зал. — Ты пришел, — с очевидных вещей начинает Лини, поднимая взгляд на Итэра. — По желанию Паймон, — отвечает Путешественник. Но стоит заметить, что в его словах нет яда или злости. Сухая безэмоциональность. Возможно, это даже хуже. — Тогда почему ты не ушел сразу же после окончания спектакля? — с лёгкой надеждой спрашивает иллюзионист. Правильный вопрос. Итэр ведь и сам не знает, по какой причине он остался. — А почему ты смотрел в мою сторону всё это время? — голос немного смягчается. Должно быть, факт того, что Лини действительно неотрывно смотрел на него во время всего шоу, немного его смутил, чем и вызвал изменения в голосе. От внимательного Лини такая перемена не скрывается. Он оживляется: — Я не хотел, чтобы всё закончилось именно так, — голос полный горечи и сожаления. Лини говорит не о сегодняшнем концерте, а о том, что произошло во время суда. Щёки слегка розовеют. Он не думал, что его взгляд со сцены был так заметен, хотя все зрители увидели в нём эту перемену. Наивный Лини. — Ты солгал мне… — с нажимом напоминает Итэр. Над переносицей появляется морщина. — Это не была ложь. Я просто, — пауза и тяжёлый вздох, — кое-что утаил от тебя, — виновато улыбается и издает лёгкий смешок, чтобы скрыть напряжение. В стиле Лини. Делает вид, будто всё в порядке. — Ты умолчал о том, что Арлекино — твоя покровительница! — Итэр активно жестикулируют и вскидывает руки. — Ты бы стал общаться со мной, если бы знал, что мы с Линетт из дома очага? — спокойно спрашивает Лини без какой-либо эмоции. Этот вопрос должен заставить Итэра задуматься. И тут Путешественник начинает понимать. Он долго молчит и смотрит в глаза напротив. — Я не хотел в первый день знакомства рассказывать о таких подробностях своей жизни. Я хотел сделать это позже, когда достаточно привык бы к тебе. Эта информация про дом очага и леди Арлекино просто подвернулась не вовремя. Ты не был готов к ней, — лёгкая улыбка озарила лицо Лини, нужно взять себя в руки. Иллюзионисту крайне трудно говорить о прошлом, о своём детстве. Он старается избегать этих тем. Лини ни с кем не делится своими переживаниями и ночными кошмарами. Ему казалось, что вся его жизнь и карьера провалятся с треском, если люди узнают о том, что он выходец из фатуи. Но для скандального Фонтейна это открытие послужило лишь интересным поворотом в сюжете. Многие теперь настороженно относятся к близнецам, но несмотря на это Лини и Линетт продолжают выступать в Эпиклезе. Никто их не изгоняет и не унижает. Разве что на каждом углу обсуждают их прошлое в доме очага, раскапывают какие-то ложные и правдивые секретные сведения об их детстве и происхождении. Вот это уже неприятно, но приходится терпеть, скрипя зубами. — Тот факт, что ты один из фатуи, вызвал неоднозначные мысли… — признается Путешественник. Итэр много размышлял о всём произошедшем после суда. Если так подумать, он ведь тоже многое скрывает о себе и о своем происхождении. Он не рассказывает первым встречным, что он не из Тейвата, а его сестра как-то связана с Бездной. Так почему он ожидал, что Лини будет открыт с ним, тем более в первые дни знакомства? — Понимаю. Заметил, что сегодня много пустых мест? После того случая билеты на наши выступления плохо продаются. Возможно, людей шокировала история жизни их любимого фокусника… Я боялся, что если скажу правду, ты тоже испугаешься, — они оба помолчали. — Итэр, послушай, я не был готов открыться тебе в первую нашу встречу и не готов сейчас, но дай мне время, и тогда ты сможешь узнать больше обо мне, — с надеждой в голосе просит Лини. Уголки губ опустились, глаза источают беспокойство и тревогу. Вот он — настоящий Лини. Тада-а-ам. Итэр тронут подобным признанием. Он долго молчит, ничего не отвечает, переваривает слова Лини. Ему становится стыдно. Действительно, не каждый захочет делиться своим темным прошлым. Фокусник видит замешательство Путешественника, поэтому продолжает оправдываться: — У меня не было выбора. Либо Дом Очага, либо прислуживание тому аристократу, который зарабатывал на мне; который продал мою сестру. Разве я мог продолжать жить с ним после этого? А леди Арлекино спасла Линетт и приютила нас. Она не выглядела, как плохой человек. Мы тогда ещё не знали, что она как-то причастна к фатуи. В наших глазах она стала благодетельницей, — трудно доставать из укромных уголков души эти воспоминание о прошлом, надламывающие Лини изнутри. Сложно делиться этими но в данный момент необходима откровенность. Теперь Итэр точно убеждён, он ошибался на счёт Лини. Ему не стоило делать выводы, не узнав историю жизни близнецов с подробностями. Следовало сразу поразмышлять о чувствах и намерениях иллюзиониста. Путешественник признает свою ошибку и уже готов извиниться за своё поведение, за неоправданно негативные мысли, как перед Лини, так и и перед его сестрой. Но что странно, раньше он никогда не делал спешных выводов о малознакомых людях. Возможно, сама ситуация заставила его думать в негативном ключе. Всё таки Лини оказался подсудимым, а тут становится известен такой кричащий и шокирующий факт о его прошлом. Причем рассказал об этом не кто-то из толпы, а сам гидро Архонт, воплощение правосудия. Признаться трудно, но всё это сбило с пути. Итэр не смог продолжать дружелюбно относиться к Лини после произошедшего, хоть и до конца защищал его в суде. — Прости, — просит прощения Путешественник. Ему многое нужно сказать, но начать он хочет именно с извинений. — Я разозлился буквально ни за что. Тогда я просто запутался. Мне жаль, что наше знакомство закончилось так. Тебя подставили, а Фурина пришлась совсем не вовремя. Нам следовало обсудить всё сразу после суда, — теперь отчаяние во взгляде посетило и Итэра. Он понял, что всё оказалось бы намного проще, разберись он в ситуации сразу. — Спасибо за правду и открытость. Ты не должен был оправдываться передо мной и говорить о больных темах. Прости, что вынудил тебя, — никогда ещё ему не было так трудно говорить с людьми. Обычно всё его общение — это просьбы о помощи, а сейчас личная о беседа о чувствах и переживаниях. Ощущения совсем другие. — Всё в порядке, — вновь улыбается фокусник, хоть и видно, как блестят его глаза от подступающих слёз. Тот взгляд, которым одарил его Итэр после суда, полный презрения, разочарования и неуважения, очень ранил Лини. Такое он не скоро забудет, но сегодняшняя встреча это первый шаг. — Я очень благодарен тебе. Ты защитил меня на суде, даже несмотря на доводы госпожи Фурины и давление публики. И сегодня ты пришел на выступление, хоть это и произошло по желанию Паймон, — держать лицо всё труднее и труднее. Эмоции смешанные. Счастье от долгожданного разговора и грусть от навязчивых воспоминаний о прошлом. — Паймон не смогла бы тебя уговорить прийти сюда, если бы ты действительно не хотел. Лини прав. Он сразу понравился Итэру ещё при знакомстве в порту, поэтому Путешественник всеми силами старался доверять ему во время суда, даже когда все обличили его в убийстве и привели достаточно годные доводы. И на сегодняшнее выступление он явился лишь для того, чтобы ещё раз взглянуть на него, всё обдумать, сравнить мысли с действительностью. Лини своей увёртливостью и хитростью не располагает к доверию, но сейчас он не на сцене и говорит на чистоту. Итэр растроган. Лини не против общаться с ним даже после того, что он ему наговорил. Путешественник берет его руку в свои: — Надеюсь, ты простишь меня и сможешь довериться, — Итэр абсолютно серьёзен. Он будет ждать столько, сколько Лини потребуется для комфортного общения. Наверняка ему сейчас трудно доверять людям. Это следовало учесть ещё в самом начале их общения, но все совершают ошибки. Лини удивлен подобным жестом со стороны Итэра. Он и подумать не мог, что когда-нибудь тот самый известный на весь Тейват Путешественник будет просить у него прощения. Есть за что, но всё же. У Итэра столько дел и личных переживаний, столько друзей и врагов по всему миру, но среди этого хаоса он уделил время и внимание именно ему. Лини сбит с толку и думает над ответом. Благо Паймон спасла его своим появлением: — Вы помирились? — воодушевляется фея при виде их сцепленных рук в примирительном жесте. Итэр меняет положение рук, чтобы это выглядело, как рукопожатие, а к Лини возвращается прежняя артистичность и улыбка: — Да. Мы теперь лучшие друзья. Жду вас на следующем выступлении! — он понимает, что их отношения ещё довольно хрупкие, рано им называться лучшими друзьями, но Лини говорит уверенно, убеждая себя и Паймон, что всё у них хорошо. Так и будет. Возможно, не сейчас. Но первый шаг к сближению уже сделан, и они будут стараться идти дальше.