«Я не хочу навредить тебе, но мне нужно доказать свою правоту»
— Опомнись, опомнись, Мегатрон, — Пакс вцепился в крепкие плечи с попыткой встряхнуть мужчину, но тот намного сильнее, — прошу тебя!«Если ты уйдешь, мы больше никогда не встретимся как любовники»
Гладиатор заглянул в голубые глаза, которые так и искрились любовью и нежностью к нему. Следуя одному из планов, он должен был убить его. Но это было невозможно. Сколько желающих вызвалось на эту миссию, но Мегатрон запретил приближаться к нему, аргументируя это тем, что только через него можно выйти на Матрицу Лидера. Орион погладил Мегатрона по волосам смотря ему в глаза преданным щенячьим взглядом. Кажется, он уверен в том, что сможет отговорить его от вооруженного восстания. Но все зашло слишком далеко, чтобы отступать, кто как не Мегатрон знал это. — Мы убили старейшину, оставили свои условия. Теперь мы называемся Десептиконами. Завтра, как только обнаружат труп этого глупого старика, о нас узнают все! И они присоединятся к нам. Пакс побледнел и растерялся. Его руки медленно опустились вниз, едва касаясь рук главы новой фракции. Мегатрон устраивает переворот и так просто говорит ему об этом? Зная, что Орион агитирует противоположную ему политику. — Поэтому твои глаза такие, — Орион замолчал. Слезы собрались в уголках глаз. Новость об убийстве слишком сильно потрясла его, чтобы он мог что-то сказать. Мысль о том, что они по разные стороны баррикад становилась все четче и четче. — У меня мало времени, — Мегатрон уткнулся в шею Ориона, поцеловал его, оставляя влажные следы до уха, — я хочу сказать, что ты мне очень дорог, и ради себя же, не стой у меня на пути. Совет слишком слаб, чтобы дать нам отпор. Он скоро сдастся, и тогда начнется новая эпоха, — Мегатрон быстро шептал свои размышления на ухо Пакса. От шепота по всему телу пробежали мурашки, рука невольно сжала куртку на плече Мегатрона, внутри разливалось тепло. Большая рука гладиатора обнимала Ориона за талию, другой он ласкал его шею. Рядом с ним было очень тепло и хорошо, сколько вечером они проводили вместе, сколько раз он расчесывал отросшие спутанные волосы Мегатрона, ведь последний так не любил парикмахерские. И так не хочется думать о том, что сегодняшняя встреча последняя. Однако то, как поступил Мегатрон, его наивные мысли о том, что Орион согласится пойти против совета — все было абсурдным и неприемлемым. Бороться с чувствами было тяжело, и эта борьба тупой болью отзывалась внутри. — Ты не можешь так поступить! Все давно решено, твоя политика неактуальна, прекращай сейчас же эти идиотские речи! — Орион оттолкнул Мегатрона, но тот с силой сжал его плечи, не желая отпускать от себя. — Могу. Я должен доказать, — радужка сверкнула красной вспышкой, — признай это. — Пострадают невинные люди. — Только так совет изменит свое решение. — Он не даст власти тирану, — продолжал защищаться Орион. — Значит я тиран?! — яростно крикнул Мегатрон, и Пакс заметил, как он напрягся. — Да. — со спокойным выражением лица ответил парень. Гладиатор взбешенно вскочил, поднимая за собой Ориона и толкая его с силой на пол лицом вниз. Пакс вскрикнул. Губу жгло от боли. Вытирая кровь, парень сел на полу. Мегатрон переводил взгляд с Пакса на свои же руки, которые предательски задрожали. Пожалев о сделанном, гладиатор хотел помочь Ориону встать, но тот пресекал все его попытки прикоснуться. — Уходи, Мегатрон, — Орион встал напортив. Радужка вспыхнула голубым свечением. Острые осколки былой любви к Мегатрону рассыпались в груди, причиняя невыносимую боль. Тупая боль сменилась острой и режущей. Она резала воспоминания и чувства, как острый канцелярский нож, который с легкостью режет по бумаге. — Орион… — гладиатор коснулся крови на чужих губах, убеждаясь, что она настоящая. Осознание нанесенного вреда приглушило все органы чувств. Только капельки крови и голубая вспышка возникали перед глазами, как лихорадочное видение. — Уходи, — собравшиеся слезы скатились по щекам. — Мы никогда не придем к общему решению. Ты не слышишь меня, ты не слышишь совет. Ты хочешь противостояния? Ты его получишь. Голос звучал твердо. Не раздраженно, не со злобой, а с уверенностью и твердостью. Даже выступившие слезы не заставили Ориона замолчать. Он говорил без колебаний, уничтожая напрочь все воспоминания о былых теплых моментах, когда он улыбался Мегатрону, когда он восхищенным взглядом провожал его с арены, когда хлопал до покраснения ладоней. — Я запомнил твои слова, Пакс, — прорычал Мегатрон и ушел, пообещав себе, что удалит его со своей памяти подобно старым и ненужным файлам. Остатки самообладания неожиданно исчезли, и Орион упал на пол, содрогаясь от рыданий. На потолке все так же светились мириады звезд и планет.