***
— Боже, что ты будешь делать, опять дождь полил! — взмахнула руками женщина, глядя в окно на простыни, стремительно промокающие под потоком воды, — Надо срочно снять белье! Выбежав на улицу с плетеной корзиной в руке, она схватилось было смахивать в неё все постельное белье, как вдруг заметила перед собой такую картину: двое ее воспитанников мокли под дождем прямо перед крыльцом. Девушка с ярко-красными волосами стояла, потирая ушибленную коленку, пока блондинистый юноша утешительно гладил ее по голове. — А ну-ка быстро в дом! — крикнула им женщина, и мальчик тут же одернул руку от своей спутницы, как будто был пойман за какой-то проказой. Спотыкаясь он побежал, шлепая по лужам, в ту часть общежития, которая предназначалась для мужской половины. Подруга грустно провожала его взглядом, замершая на месте, пока грозный крик учительницы не вернул ее с небес на землю: — Эмилия, живо, кому говорят?! Где ты опять лазила, что у тебя с коленкой? — Ничего… — угрюмо пробормотала она, направляюсь в дом.***
Под всеобщий хохот класса Синдзи приземлился на свое законное место рядом с рыжеволосым мальчиком, который и был причиной его столь нелепого состояния. Только ради расположения этого чрезвычайно одаренного паренька мужчина был вынужден влезть в костюм ученика старшей школы Каракуры и притворяться самым обычным подростком. Общение с Ичиго шло туго, а между делом вся эта атмосфера напомнила Хирако о тех днях, когда он сам учился в академии в Обществе Душ. Учеба в то время давалось ему на удивление легко: он каким-то чудом сумел найти баланс между бездельем, поясничеством и фокусированием на действительно полезных вещах. Одноклассники находили его странно-забавным парнем, но, стоит сказать, из-за своей чудоковатой личности Синдзи был довольно одинок большую часть студенческой жизни, если бы не… Мужчина ослабил чересчур туго сидящий на шее галстук и развалился на парте, глядя на спину человека впереди него. Если бы не девушка, сидящая прямо перед ним все эти годы. «Эмилия», подумал он и тут же мысленно поправил себя. «Не Эмилия, а просто…». — …Мия. Мое полное имя мне не нравится, оно какое-то старушечье, честно говоря, — произнося эти слова девушка, сидящая за партой прямо перед ним, поморщилась, от чего ее и без того курносый нос ещё больше вздернулся, — а тебя как звать? Ярко-красные волосы, подстриженные в несколько слоев, доходили ей до середины груди, которая, к слову, едва вырисовывалась из-под униформы. Бледная кожа, длинная тонкая шея, широкие плечи. Карие, почти чёрные раскосые глаза, тонкие изогнутые брови, вытянутое скуластое лицо, вздернутый нос. Надменное, почти стервозное выражение лица, сохранявшееся ровно до тех пор, пока его обладательница не начнет говорить разного рода глупости. Все это Синдзи отметил для себя в первые же секунды, когда она ни с того ни с сего повернулась к нему. — Не стоит с ходу заявлять незнакомым людям о своих комплексах, — ответил Хирако, игнорируя ее вопрос, — к тому же, мне все равно, как там тебя зовут… — Слышь, ты… — уже было начала заводиться девушка, которой и так мало нужно было, чтобы разозлиться, а тут еще этот патлатый грубит ей с первых же слов. — … потому что я буду звать тебя Кукла, — он облокотился на руки, приблизившись тем самым лицом к лицу новоиспеченной соседке. — Ибо ты мне уже нравишься. Эти наглые слова увенчала не менее наглая и, как успела отметить для себя девушка, на редкость зубастая улыбка. Пару секунд она молчала, в недоумении глядя на него, а затем закатив глаза ответила: — Тогда я буду звать тебя Бедолагой, ибо мне ты уже не нравишься. Это и стало началом удивительной дружбы между ними двумя. Дружбы, основанной на схожести и легкости характеров обоих, взаимной любви к музыке, странном юморе, а также, как ни странно, одиночестве. «Cause my existence without you Ain't nothing but a little death».***
Эмилия, сколько бы времени она не билась над решением этой головоломки, не могла точно сформулировать причину, почему их пути разошлись. Может быть, дела пошли плохо ещё тогда, в академии, когда он успешно прошел экзамен на капитана и вступил в ряды 5-го отряда, в то время как она с трудом осваивала основные дисциплины? Может быть сразу после того, как он приобрел некоторую популярность у женщин, заняв высокопоставленный пост, и позабыл на время о ее существовании? Да и сама Мия, вступив наконец в должность офицера, имела в распоряжении мало свободного времени. Изредка ей удавалось увидеть его издалека, проходящего по улице со своим лейтенантом, или выпивающего в компании других капитанов. Каждый раз ей так отчаянно хотелось подойти, хлопнуть его по спине, как в старые добрые, и сказать что-то в духе: «Какие люди и без охраны!». Но всякий раз она останавливала себя, проходя мимо или ограничиваясь формальным приветствием. Уже никогда их отношения не будут прежними, думала она, проводя между их положениями невидимую, но хорошо ощутимую преграду. «И все же…», ловила она себя на мысли каждый раз, как перед ее глазами мелькала копна золотистых волос или фирменная зубастая улыбка, придававшая Синдзи схожесть с оскалившимся хищным зверем, или его белый капитанский хаори, «…как он чертовски красив». Вывод был только один, хоть и не совсем утешительный: некоторые судьбы расходятся без особой на то причины. Просто так, по какому-то нелепому стечению обстоятельств. И неизвестно, сойдутся ли когда-нибудь еще. Здесь же сомнений не было: Синдзи уже 50 лет как мертв и им уже не суждено встретиться вновь, чтобы все исправить. Однако и доверить свое сердце кому-то другому ей никак не удавалось. И не хотелось.***
Толпа вайзардов удивленно таращилась в одну точку, туда, где всего минуту назад неожиданно появилась и также неожиданно исчезла рыжеволосая школьница. Их замешательство можно понять: своей красотой и добротой Орихиме Иноуэ производила неизгладимое впечатление на каждого, с кем встречалась. — Она — моя первая любовь, — нарочито театрально вздохнул Синдзи. — Он признается в любви к каждой симпатичной девушке, — сказала Лиза, надвинув очки на переносицу — я, Маширо, теперь эта девчонка — Орихиме. Это раздражает. — А мне он никогда ничего такого не говорил! — злобно воскликнула низкорослая девушка с двумя торчащими в разные стороны хвостиками. — Еще бы, ты себя вообще видела, старуха? — лицо Синдзи исказила гримаса отвращения. В ту же секунду мужчине в голову полетел тапок Хиери и смачно отпечатался на его щеке. — Да уж, больше всех досталось только той юной особе из академии… — задумчиво протянул Роуз, глядя куда-то вверх, — никак не могу вспомнить, как ее звали? Ми…Минако? Мисао? Момо? Надо же, а ведь ты все уши нам прожужжал о ней, когда мы очутились в городе. Мне в какой-то момент начало казаться, что я и сам в нее по уши влюблен… — Ха, прошла любовь, завяли помидоры, — усмехнулась Хиери, довольная своими навыками попадания точно в цель, — и вообще, кто воспринимает эти его признания всерьез? Им же грош цена! — Тц, — цикнул он в ответ, потирая ушибленную щеку. *** Сказанные Хиери слова, как бы Синдзи не хотелось этого признавать, заставили его призадуматься. Когда женщины в последний раз воспринимали его ухаживания всерьез? Когда он в последний раз настолько влюблялся в женщину, чтобы показать ей свою уязвимую сторону? Он стал припоминать все то множество женщин, с которыми он пытался закрутить роман в мире живых, и всех тех немногочисленных женщин, с которыми это сделать удавалось. Каждая из таких первых влюбленностей неминуемо приводила к тому, что ему становилось страшно скучно. Ни одни из его отношений не продержались больше нескольких месяцев. «Ты просто невыносим! Почему нельзя хотя бы минуту побыть серьезным? Мы встречаемся уже полгода и мне так не удалось добиться от тебя ни одного толкового ответа! Я даже не знаю, любишь ли ты меня по-настоящему?!». В ответ молчание. Цоканье каблуков, хлопок дверью. Тишина. И после все по новой, когда одиночество вновь становилось невыносимым. Синдзи понимал, что как бы ни старался, он не мог дать этим женщинам того, чего они по-настоящему заслуживали. Среди красивых женских лиц, которые он перебирал в своей памяти, неминуемо всплывало одно, вызывающее болезненное еканье в груди. «Шутка ли? Сто лет прошло, а я все не могу выкинуть тебя из головы». Пока он лежал на крыше, предаваясь болезненной ностальгии, солнце уже давно зашло, а на его месте сияли звезды. В то же время, на горизонте угрожающе нависали грозовые тучи, где-то вдалеке предупреждающе гремел гром. Все это представляло собой ужасающе прекрасную картину. Из мимо проезжавшей машины доносилась музыка. Легко узнаваемый мотив на мгновение поглотил все его внимание. «And I'll be crying your name, girl Until my very last breath». — Эй, лысая бошка, ты долго планируешь там лежать? Дождь собирается! — неожиданно раздался крик Хиери. Вместе с остальными она стояла входа в ангар, служивший им убежищем. — Мы идем ужинать, ты с нами или нет? — Идите без меня, я догоню, — ответил Синдзи, не глядя вниз. Он тут же сделал вид, что не может оторвать взгляд от усеянного звездами ночного неба, в надежде что никто из вайзардов не заметил, как слёзы катятся по его щекам. *** Мия захлопнула с папку с документами, когда поняла, что уже 30 минут не может понять смысл одного и того абзаца. Мысли ее гуляли где-то далеко от полупустого офиса, в котором к тому же было невыносимо душно. Настежь открытые двери и окна не помогали справиться с жарой. Июльский зной в сочетании с унылой бумажной рутиной заставляли ее мозги плавиться. Она стала махать перед лицом стопкой бумаг, в надежде хоть немного освежиться. Как вдруг, заметив ее бездействие, к ее столу стал приближаться один из офицеров. На его лица сияла многозначительная улыбка. «Опять он», — подумала Мия, — «Никак не уймется». Этот юноша постоянно донимал ее пустыми разговорами в перерывах от работы, поэтому, как и в другие разы, она тут же сделала вид, что невероятно увлечена написанным на листке. Это, однако, не спало ее от еще одного неловкого разговора. — Эй, Мия-чан, ты уже закончила с отчетом? Как насчет сходить в бар сегодня вечером? Такая жара стоит, так и тянет выпить другой чего-нибудь холодного… Я угощаю, само собой! Она призадумалась, почему постоянно отвергает этого парня? Что мешает ей сходить с ним куда-то и просто развеяться? В конце концов, у нее было не так уж много друзей, и она часто проводила свои вечера в одиночестве, пропуская один стаканчик за другим, как последняя пьяница. Из радио, стоявшего на соседнем столе, тихо играла музыка. «You left me for somebody else I must face life by myself». Слова песни вызвали у девушки неожиданный всплеск эмоций, как это бывает, когда песня затрагивает самые тонкие струны души. На мгновение дыхание ее замерло. — Извини, но у меня еще очень много работы. *** Работы с тех пор у неё действительно прибавилось. Встретить в этом богом забытом городишке — Каракуре — Киске Урахару, много лет назад сбежавшего из Общества душ, было полной неожиданностью. После раскрывшегося предательства Айзена ей о многом хотелось расспросить этого человека. И, хотя при жизни им редко удавалось перекинуть более чем парой слов, сейчас она ощущала, что нашла в его лице друга и союзника, в котором давно нуждалась. С последней миссии на земле прошло некоторое время и, после разговора по душам с бывшим капитаном 12-го отряда, Мия наконец смогла выдохнуть. Они живы. Все, кто последние 100 лет числились пропавшими без вести, все, кого она когда-либо знала или даже считала друзьями, живы. Он жив. Оставалось только набраться терпения и ждать заветного звонка от господина Урахары.***
В это сложно было поверить, но прямо сейчас, спустя столько лет, Синдзи, почти такой же, каким она его запомнила (разве что с более дурацкой, чем обычно, стрижкой), стоял рядом с ней и улыбался. Дождь застал их, когда они возвращались из лавки Урахара к временному убежищу вайзардов. Чтобы не промокнуть насквозь, они забежали под крыльцо одного из магазинов. Мия не могла перестать оценивать его внешний вид: в мире живых его экстравагантная натура воплотилась еще и в выборе одежды. А из-за этой стрижки под горшок она была вынуждена постоянно прикусывать губу, чтобы не рассмеяться. — Мне так жаль… — произнесла она с серьезным видом. — Хм, о чем это ты? — удивился Синдзи. — Мне так жаль, что какая-то бесчувственная женщина ТАК сильно разбила тебе сердце… — О чем ты, я уже давно подстригся, и, между прочим, все женщины без ума от моей прически! — Ох, так это было твое осознанное решение… Ну, о вкусах не спорят. Я была бы рада тебя видеть, будь ты хоть лысым, Синдзи, — довольная улыбка расползлась по ее лицу. — Не могу сказать того же о тебе… — Эй! — Но я рад, что ты не лысая, и что ты в порядке, Эмилия, — поспешно добавил он, одной рукой приобняв ее за плечи. Он очень надеялся, что она не почувствовала предательскую дрожь в его теле. — Изгнание и в половину не было бы таким мучительным, если бы я мог хоть иногда видеться с тобой. — Скажешь тоже! Ты не шибко-то скучал по мне и 100 лет назад, до всего этого! — сердито воскликнула девушка, игриво ударив его по плечу. — А что касается встреч… Я понимаю, что это было невозможно, и не злюсь на тебя. — Понимаешь? — По крайне мере, думаю, что понимаю, — вздохнуда Мия. — Прежде всего, тебе явно не хотелось вставать на защиту людей, которые не слишком-то заботились о расследовании причин твоей смерти. — Допустим, тут ты угадала, — хоть вид у него был нарочито скучающий, Синдзи внимательно следил за ходом ее мысли. — Кроме того, рассказать кому-либо о том, на что способен Айзен, значит подвергнуть все Сообщество Душ той опасности, справиться с которой оно могло быть не в силах. Я бы точно не удержалась от попытки засунуть его бутафорские очки прямо ему в глотку, если бы узнала, как все было на самом деле. — И обязательно бы проиграла. — Это так. Так что, в каком-то смысле…возьму на себя такую наглость предположить…ты позаботился обо мне. Она повернулась и, глядя ему в глаза, негромко произнесла. — Хоть я бы и предпочла умереть, чем снова потерять тебя на 100 лет, все равно…спасибо тебе, Синдзи. — Боже, и давно ты стала такой красноречивой? — отмахнулся от неё мужчина, не сумев, однако, скрыть от юрких черных глаз выступивший на щеках яркий румянец. Какое-то время они молчании, глядя на то, как дождь все сильнее набирал обороты. — Синдзи?… — ее голос прервал повисшее в воздухе неловкое молчание. — Что такое, кукла? — отозвался Хирако. — Ты помнишь…дождь? Мы в то время только поступили в академию, и попали под дождь, когда возвращались домой. Ничего особенного в тот день не произошло, поэтому я особенно не надеюсь, что ты вспомнишь, но… почему-то тот случай никак не выходит у меня из головы. Это так странно, да? Я ещё упала, разбила коленку… — добавила она, смущенно склонив голову так, что ее лицо оказалось скрыто за завесой из ярко-алых волос. Перед его глазами промелькнули события давно минувших лет. Как они вдвоем бежали, промозглый ветер с дождем хлестали им по лицу, а они бежали, державшись за руки, такие счастливые и довольные, как никогда раньше. Именно так он чувствовал себя рядом с ней: счастливым и беззаботным, несмотря на все тягости и невзгоды. «Не может быть, чтобы простой ушиб так просто расстроил тебя, не так ли? Скажи мне, в чем дело?». «Д…да, это пустяки». «Странная ты, все таки. Весь день носилась, как заведенная, а теперь плачешь?». «Просто этот дождь…и ты…все это слишком много для меня, понимаешь? Я почему-то чувствую себя такой счастливой, что просто не могу не…не…». «Ой, ой, не говори так. Иначе я решу, что ты влюбилась в меня до беспамятства». «Дурак!» Мог ли он забыть один из самых радостных дней в своей жизни? Мог ли он забыть, как сильно он ее любил? О нет, он не забыл тот дождливый осенний день, сиявший в его памяти гораздо ярче всех солнечных дней лета за последние 100 лет. Но что-то резко кольнуло в груди, когда он вспоминал тот день. Что-то, что уже много лет не давало ему покоя. — В тот день, я так и не сумел сказать, что люблю тебя, Мия.